Встретимся над облаками. Часть первая

— Нет, — говорю я.

— Уходи... по... пожалуй... ста!

— Нет! — ору я и крик отразившись от стен, убегает гулять по коридорам причудливым эхом.

Вторая доза коктейля возвращает силы, сестрёнка безуспешно пытается сесть. Я прислоняю её спиной к стене, и она благодарно улыбается.

— Ты должен уйти, — её голос звучит почти нормально. — Помнишь клятву Патрульного?

— Ты не солдат.

— Пожалуйста.

— Я не дам тебе умереть в одиночку.

Из коридора доносится шуршание. Я направляю в ту сторону луч фонаря и вижу "Паука". Он отшатывается назад и исчезает за поворотом. Разведчик. Понятно, они не торопятся. Им незачем торопиться.

— Уходи! — твёрдо говорит Яна.

Смотрю в её чёрные глаза, полные непреклонной решимости и мне становится стыдно.

— Прости, — шепчу я и целую холодный, липкий от крови лоб. — Когда окажешься там... не убегай сразу, подожди на пороге.

— Обещаю. Но... но ты тоже не торопись, ладно?

Не ответив, я расстёгиваю кобуру, висящую у неё на боку, и достаю ракетницу. Взвожу курок и вкладываю оружие в правую руку.

— Это тебе подарок от Беса и остальных ребят.

Затем вытаскиваю из подсумка гранату, вкладываю в левую руку. Тонкие пальчики крепко стискивают ребристую чугунную оболочку. Я осторожно вынимаю чеку и машинально запихиваю в карман.

— А это подарок лично от меня. Ты храбро бился Патрульный. Уйди достойно.

Каждый Патрульный готовится к смерти заранее. И каждый знает, что если его ранят и он станет обузой для отряда, то должен сам попросить последний дар и услышать в ответ слова прощания.

— Спасибо, это самый лучший подарок в моёй жизни, — серьёзно говорит Яна.

Я провожу ладонью по её волосам, разворачиваю фонарик таким образом, чтобы он светил в сторону приближающихся врагов и, встав, ухожу, не оглядываясь, зачем-то считая шаги. В горле стоит колючий ком, по щекам бегут предательские слёзы. Последний раз я плакал, когда узнал о смерти отца и с тех пор думал что источник пересох навсегда. Ошибся!

На семьдесят восьмом шагу за спиной слышится выстрел ракетницы, а затем почти сразу, взрыв гранаты. Я сбиваюсь с шага и стискиваю зубы до скрипа. Храбрая девочка ставшая моей названной сестрой, ушла в вихре пламени и осколков. До скорой встречи!

Полчаса спустя, я выкидываю пистолет. Незачем таскать полкилограмма стали, и пластика, если закончились патроны. Но лучемёт по-прежнему при мне, его прикладом так хорошо крушить хлипкие панцири "Пауков". Подземелье представляет собой настоящий лабиринт. Дважды, я прохожу через огромные залы, набитые мёртвыми станками и непонятными механизмами. Зачем они, какую тайну хранят здешние катакомбы? Этого мне не узнать никогда.

Свернув в очередной коридор, слышу за спиной противный скрежет. "Краб"! Я уже научился различать поганцев по звуку. Не оборачиваясь, бегу вперёд. Теперь, без бронекостюма я уязвим словно бабочка на зелёном лугу, любой "Паук" может обидеть. Внезапно, яркий свет бьёт по глазам. В коридоре становится светло как на улице в знойный полдень. Преследующий меня робот резко тормозит и озадаченно начинает крутить глазами-телекамерами. Как и всякая тупая машина, попав в нестандартную ситуацию, он впадает в короткий ступор. Я не робот и потому бегу со всех ног. Коридор кончается полуоткрытой металлической дверью с большим прозрачным бронестеклом в верхней части. Рывок вперёд, шаг в темноту, поворот. Дверь с шумом захлопывается перед самым носом озадаченного "Краба". В помещении загорается свет и я, найдя засов, задвигаю до упора. Всё. У меня в запасе несколько минут, чтобы передохнуть. Не думаю, что они смогут быстро пробиться внутрь.

Комната, в которой я очутился сильно захламлена. Повсюду валяются опрокинутые стулья, на столах застыли компьютерные терминалы. И нигде и признака выхода. Ну что же значит именно здесь приму последний бой.

За дверью слышится возня. Подхожу, смотрю сквозь стекло. В коридоре оживлённо и весело. Четыре "Краба" топчутся у самой преграды, не меньше двух десятков "Пауков" суетятся вокруг, словно им не терпится взять на анализ кровь из моей сонной артерии. Один "Краб" поднимает пушку, стекло покрывается сетью густых трещин. Угу. Минуты через три они его вышибут, затем внутрь хлынут "Пауки". Интересно, скольких я успею прикончить, прежде чем меня порежут на ремешки?

Неожиданно становиться всё равно. Я отворачиваюсь от двери и делаю несколько шагов вглубь комнаты. Будь что будет. Может, наконец, отдохну по человечески, если тот свет действительно существует. Интересно, Янка ждёт меня на пороге, как обещала, или уже усвистала исследовать новый мир? Ещё несколько шагов. За спиной стреляют почти непрерывно. Вот упёртые железяки! Как же им не терпится... Тут я вижу мерцающий синий квадрат, и останавливаюсь.

Как выглядит межпространственный портал мне отлично известно. Нет, живьём я его, конечно, не видел, ведь он открывается раз в тридцать четыре года, и последний раз это случилось за год до начала Вторжения. Но зато его часто показывали в документальных и игровых фильмах. Огромная синяя штука — сорок метров в ширину и тридцать в высоту. Каждое открытие портала на Терре превращалось в один большой праздник. Люди дружно бросали работу, спеша увидеть чудо. Толпы земных туристов потоком выплёскивались на равнину Лиссак, а навстречу им тёк поток туристов с Терры. Следовало торопиться, проход оставался, открыт только шесть дней и за этот ничтожный срок нужно было многое успеть. Увы, боюсь, что когда портал откроется снова, земляне увидят только разрушенные города и незахороненные трупы.

Но всё это ерунда, потому что сейчас передо мной светится именно портал. Он невелик — примерно три метра в ширину и столько же в высоту. Я провожу ладонью по мгновенно вспотевшему лбу. Галлюцинация или нет? Что ж, есть только один способ проверить наверняка...

За спиной водопадом обрушивается стекло. Копошащаяся масса Пауков врывается в комнату. Сейчас или никогда! Я делаю глубокий вдох и бросаюсь в ослепительное сияние. Секунда небытия, когда кажется, что ты рассыпался на миллиард пылинок, затем удар, струя тёплого ветра в лицо, и я начинаю медленно падать в распахнувшуюся бескрайнюю бездну. Где-то внизу на немыслимой глубине плывут густые облака. Затем в глазах чернеет и наступает покой.

Глава 3. Дикарь.

Я лежу на правом боку, прислонившись спиной к чему-то твёрдому. В голове со скрипом вращаются заржавевшие шестеренки, едва проворачиваясь в густом, прогорклом масле... "— Я же говорил: нельзя их смазывать сливочным маслом!... — Масло было самое свежее... — Да, но туда, верно, попали крошки. Не надо было мазать хлебным ножом"... Что за чушь? Что вообще происходит? Так, спокойно! Прежде всего, нужно открыть глаза... Зачем? Чтобы посмотреть по сторонам, болван! Да понял, понял не надо ругаться... пробуем, пробуем... не ленись, бездельник! Веки поднимаются со скрипом. Нужно смазать... Хлебным ножом. Ха-ха-ха, как смешно.

Я разлепляю веки и вижу перед своим носом две ступни. Ступни босые, пыльные, обильно покрытые многочисленными порезами и ссадинами. Некоторое время тупо их созерцаю, потом до меня медленно доходит, что ноги сами по себе не бегают. Значит, где-то поблизости обязательно должен находиться владелец. Осознав эту простую и вместе с тем гениальную мысль, поворачиваю голову и смотрю вверх. Надо мной стоит человек. Из-за света бьющего в глаза, не могу разглядеть лица. Зато хорошо вижу, что он держит в руках палку. Длинную палку с широкой и плоской штукой на конце. Как её там... тяпку? Нет не тяпку — мотыгу. Внушительную такую, крепкую. И нацелена она, между прочим, в мою сторону. Зачем? Я что, грядка с овощами? Меня сейчас окучат? Нет, это ошибка, нужно подняться и объяснить... Подняться? Легко. Даже слишком — тело почти ничего не весит. Что случилось, чёрт возьми? Пока валялся без сознания, меня по уши накачали гелием?

Я опираюсь на локоть и начинаю подниматься, но не рассчитываю силы. Шутки шутками, а моя бренная оболочка действительно сильно потеряла в весе и потому вместо плавного подъема подскакивает вверх. Босоногий огородник испуганно отпрыгивает назад невероятно мягким и плавным движением и ещё ниже опускает своё грозное оружие. Теперь я вижу, что это худенькая симпатичная девушка лет восемнадцати с короткой мальчишеской стрижкой. Неужели я такой страшный? Не бойся крошка, на самом деле я очень миролюбивый парень, в жизни мухи не обидел. Хочу ей это сказать, но из пересохшего горла, вырывается шипение и бульканье, словно из сломанного водопроводного крана. Вода! Пить! Полжизни за глоток воды!

Она оказывается сообразительной и исчезает, прежде чем я успеваю сесть. Моя бедная голова идёт кругом, в глазах двоится. Очень симптоматично. Неужели, после прыжка в портал, я успел где-то хорошо тяпнуть, да так что ничего не помню? С кем же я мог пить, падая в бесконечную пропасть? Наверное, с птичками, с кем же ещё?

Поток безумного бреда прекращается сразу, как только девушка появляется вновь. На сей раз она без мотыги — наверное, решила, что я ещё не готов к вспахиванию, зато в руках у неё зажат кривобокий сосуд, в котором что-то соблазнительно плещется. Умничка!

Я жадно протягиваю обе руки, принимаю спасительный фиал и подношу к лицу. Внутри булькает мутная белёсая жидкость, в ней плавают какие-то подозрительные чешуйки и комочки. В нос бьёт сильный кислый запах. Плевать, в таком состоянии я готов выпить литр отработанного машинного масла, потому не капризничаю. На вкус пойло примерно такое же мутное как на вид и напоминает скисший, сильно разбавленный сок. Божественно. То, что нужно человеку, в глотке которого открылся филиал знойной пустыни.

Девушка внимательно глядит на меня и, скрестив ноги, опускается рядом. У неё обветренное загорелое лицо человека проводящего большую часть жизни на улице и не знакомого с косметикой. К волосам на голове похоже давно не приходила в гости расчёска, они подстрижены неровными клочками. Складывается впечатление, что для этой деликатной операции используется нож, а не ножницы. Одежда примитивна и функциональна — рубашка с длинными рукавами и шорты с кокетливыми завязками под коленками. Ещё есть короткий плащ, спускающийся до середины спины. Ткань грязно-бурого цвета, грубая словно мешковина.

— Спасибо, — невнятно бормочу я, с трудом шевеля губами.

Она молчит, разглядывая меня с бесцеремонностью маленького ребёнка.

— Хм, ты вообще меня понимаешь?

Ноль эмоций.

— Понятно... — я мучительно начинаю вспоминать иностранные слова. — Шпрехен зи дойч? Это... Ду ю спик инглиш? Кисс ми бейби?

Пока я пытался выудить из башки жалкие осколки школьных знаний, произнося бессмысленные фразы, послышались лёгкие шаги, и к нам подошла вторая девушка, выглядевшая чуть младше первой. Она была невысокого роста, с приветливым круглым личиком и большими, смеющимися глазами, а её костюм ничем не отличался от одежды моей новой знакомой.

Увидев меня, девчонка захихикала, прикрывая рот ладошкой затем, повернувшись к "огороднице" спросила драматическим шёпотом:

— Ну что, как он?

— Бредит, — лаконично ответила та. — Несёт какую-то чушь.

— А я ведь говорила, что он дикарь. Давай его скинем и все дела!

— Погоди Ритка! — старшая недовольно повела плечом. — Не зуди. Я ещё не до конца разобралась. Иди лучше в дом!

— Психованная ты всё-таки, Танька! А вдруг он на тебя кинется? Зубами в горло вцепится и привет!

— Пусть только попробует!

— Эй, девушки, вы за кого меня принимаете?

— Ой, действительно разговаривает! — в восторге взвизгнула Рита. — Круто! Прямо совсем как человек!

— Я и есть человек, — мне стало обидно.

— Тебе сказали, дуй домой! — рявкнула Таня.

— Фи, подумаешь! — надула губки младшая, крутанулась на пятках и медленно двинулась прочь. Меня поразила её походка — казалось девушка идёт почти, не касаясь земли, слегка припархивая и на мгновение, зависая в воздухе. Потом я увидел то, на что не обратил внимания сразу. Легкий порыв ветра приподнял полу короткого плаща, обнажив большой горб между лопатками. В рубашке зачем-то была прорезана дыра, горб торчал наружу, розовый и мерзкий. Мне стало жаль, что у этой красивой глупышки тело обезображено таким неприглядным уродством, и я поспешно отвёл глаза в сторону.

Таня продолжала молчать, пристально разглядывая меня словно пытаясь изучить каждый сантиметр тела. Это было неприятно, но я не стал форсировать события. Мне внезапно пришла в голову идея провести небольшой эксперимент из курса элементарной физики. Засунув руку в карман, я стал искать подходящий предмет и быстро нащупал нечто холодное и металлическое. Пистолетная гильза! Отлично!

Таня склонила голову набок и даже слегка приоткрыла рот, до такой степени её заинтересовали мои действия. Чувствуя себя фокусником-недоучкой, я поднял руку и разжал пальцы. Мне даже не понадобился секундомер, чтобы понять — гильза падает медленнее обычного. Всё ясно. Моё несчастное тело не накачали гелием. Я действительно стал меньше весить. Можно увеличить силу тяжести в центрифуге, но люди ещё не научились искусственным путём достигать эффекта невесомости. Это не Терра, а другая планета. Лоб мгновенно покрылся испариной. Вот ведь влип!

Тем временем девушка сменила объект наблюдения. Теперь она с жадным любопытством разглядывала гильзу лежащую на земле. Пару раз даже порывалась сцапать, но всякий раз в испуге отдёргивала руку.

— Понравилось? — я улыбнулся, потом поднял блестящую игрушку и протянул на раскрытой ладони. — Держи.

Секунду огородница колебалась и шевелила пальцами, затем одним решительным движением смела добычу, и тут же потянула в рот, словно действительно была несмышлёным карапузом. Я захихикал, глядя, как она, попробовав латунь на зуб, несколько раз лизнула языком, прислушалась к вкусовым ощущениям, потом яростно принялась полировать блестящий цилиндрик о рукав рубашки.

— Можешь забрать себе, — тоном пресыщенного богатством миллиардера произнёс я.

Таня замерла, затем печально шмыгнула носом.

— Я не могу её взять, — убито прошептала она и посмотрела тоскливым щенячьим взглядом. — Мне нечего дать тебе взамен.

При этом у неё было лицо ребёнка, мимо которого проносят коробку полную прекрасных, но чужих игрушек.

— Ты не поняла, это подарок!

— Правда? Не шутишь?

— Нет.

— Ура!

От избытка чувств она вскочила, несколько раз крутанулась на пятках и снова плюхнулась на землю. При этом я увидел, что её спина украшена точно таким же горбом что и у Риты. Странно, что у обеих девушек одинаковый дефект. Может это какое-то генетическое заболевание?

— Послушай, Таня, а как я сюда собственно попал? — на самом деле этот вопрос следовало задать в первую очередь, вместо того чтобы заниматься раздачей призов.

— Упал, — лаконично бросила она, любуясь гильзой.

Я поскрёб в затылке и огляделся по сторонам. За моей спиной возвышалась стена постройки, суда по всему дома. Перед носом расстелилась небольшая утоптанная земляная площадка, окружённая хилым плетнём. Сразу за ней поднимались густые заросли каких-то культурных растений, напоминавших обычную кукурузу. И два обрыва — справа и слева. Похоже, дом находился на плоской и длинной, словно язык, вершине высокого холма. Любопытно.