Перст Высшего

Без дополнительной информации размышлять бесполезно. Уж слишком невероятные догадки. Пока брел к воротам рассматривал окружающую природу. Честно сказать здесь ожидал большего разнообразия, но тут какие-то репейники с лебедой, да вьюнки на обглоданных кустарниках. Бедная флора. Да и по первым прикидкам фауна не лучше. С момента появления я не заметил ни одного животного, разве что маленькая стайка пара птах пролетела. Хотя может дело во мне? Все-таки не охотник, навыков следопыта нет.

Как бы там ни было, но первое впечатление удручает. Но я не из тех кто привык сдаваться находясь в невыгодном положении. Авось не в первый раз замужем, найдем выход из положения, но для начала нужно со всем этим хорошенько разобраться...

— Ог! Ог!

Судя по интонации кого-то зовут

И кричали издалека, скорее всего из-за частокола. Я то уже считай до ворот дошел.

— Ты оглох, отрыжка огра? Я к тебе обращаюсь, выкормыш фрака!

Не успеваю понять в чем дело как плечо ожгло болью. Рука на пару секунд онемела. И против воли наружу вырвался нервный смешок, быстро превратившийся в хохот. Наверное со стороны я вылитый безумец. Вон со стены (краем глаза все-таки заметил возвышающийся над бревнами силуэт) подтвердили:

— Ты и правда огр недоношенный! — и чуть тише добавил, но я, что странно, расслышал: — Камень вроде по голове не попал или дурачку и этого хватило?

Встречают меня явно не дружелюбно и даже более того — агрессивно, словно я в чем-то провинился. Или же я и был таким вот... мальчиком для битья, которого окружающие воспринимают как неполноценного. Выходит, отклонение от нормы поведения вызвало резкое неприятие со стороны остальных. Смеяться явно не стоит.

Насильно задавить распирающий нутро смех задача непростая. Однако я справился. Пока происходила невидимая для остальных борьба, открылась калитка в стороне от главных ворот, но из нее никто не вышел, будто для меня специально открыли. Вообще-то странное дело — насколько хватает моих невеликих знаний о средневековой фортификации и обычаях — ворота запирают только в двух случаях. Первый — на ночь. Второй — если есть угроза живущим в крепости.

Все за частоколом спрятались, а я по лесу гуляю, видать соображалка у паренька в коего меня подселили не обременена полезными мыслями.

С не самыми веселыми мыслями, кривой ухмылкой на лице и саднящей рукой я вошел в деревню.

— Не стой в проходе, — слева появился воин в кожаном доспехе и темно-серой, почти черной булавой на плече. Правда кожа была какая-то странная — темно-зеленая и даже на вид твердая будто каменная.

Новый мир продолжал поражать своей необычностью. Не успеваю осознать одно как тут же получаю нечто новое. Вот и воин, что меня встретил — статный крепыш, правда ниже меня на голову, но в ширине плеч он со мной поспорит. В целом глядя на него невольно вспоминаешь былинных богатырей Руси. И есть у меня подозрения, что подобная конституция присуща большинству жителей Грохта...

Хрясь!

— Я кому сказал — не стой в проходе!

Воин не стал разводить политес и наградил затрещиной. Да такой что звездочки из глаз посыпались. В себя пришел только через пару секунд. Бреду куда-то вдоль стены, ноги сами несут на автомате. Остается надеяться на мышечную память тела, живет же парнишка где-то в конце концов?

Оправдает ли себя расчет или нет, я не узнал. Помешал давешний крикливый пацаненок, любящий кидать камни со стены.

— Ог, фрака отрыжка, ты забыл склониться перед своим главом, ха-ха!

Не отвечаю и даже не оборачиваюсь бреду дальше. Выяснять отношения с кем бы то ни было пока рано. Сначала нужно осмотреться и действовать по обстоятельствам. Времени у меня не так уж и много. Не стоит отвлекаться на стороннее и глупое.

Мда гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Ведь все 'гениальные' идеи могут слиться из-за банального ротозейства. Считая себя самым умным я даже после затрещины не воспринял окружающий мир должным образом.

А зря...

Стоило задуматься о том куда я собственно бреду как темп резко снизился и движения стали как у паралитика. Если бы еще руки скрючить и потрясти в старческом релаксе то буду вылитым больным. И это не смешно ни капли. Страшно. При осознании того, что таким и останусь меня прошиб холодный пот.

Мои девочки!!

— Эй, недоносок, я к тебе обращаюсь!

Давешний малолетний придурок топал как стадо носорогов. Почему именно малолетний? Все просто — взрослый человек подобным заниматься не станет, мозгов или житейской мудрости поднаберет.

Крикливый поступил как настоящий воин — со всей скорости и дури боднул меня в спину, да так что я пролетел метра три и впечатался в стену одного из домов, в множестве своем прилипших под частоколом.

Ох! Етитская сила...

Моментально выбило весь воздух из легких, дыхание сперло и пару секунд кажется что уже не получится вздохнуть. Губы хлопают как у выброшенной на берег рыбы и не могут поймать спасительный глоток кислорода. Конец близок... Но нет третья, четвертая секунда и отпускает. Живительный поток пронеся по телу и будто хмель ударил в голову.

Я говорил, что в раздраженном состоянии использую два метода расслабления? Вот сейчас один из них точно отпадает. Остается второй — воинственный. В каждом из нас спит Зверь, никто не знает насколько глубоко он запрятан, но то что он есть — факт. Его еще называют глубинным началом. И порой Зверь просыпается. Ненадолго, да только дел успевает натворить столько, что и за полжизни не разгребешь.

Пресловутые мастера единоборств даже говорят о том, что способны совладать с ним, держать в узде будто воронового жеребца. Но я не верю. Не может Стихия быть под контролем. Как управлять цунами или ураганом? Единственное что возможно — предугадать появление и не более того. Так и со Зверем. Мне удается незадолго до того как Он вырвется наружу узнать об этом, слишком яростное и нетерпеливое мое второе 'Я'. Это мне известно как никому другому, по молодости лет баловался разными техниками, казавшимися безобидными, вот и добаловался — создал 'идеальную' личность, но цена оказалась слишком велика...

— Беги, — взрыкиваю я не поднимая головы с земли. Борюсь до последнего. Сдерживаю. Бесполезно.

— Ты это мне? — удивился паренек.

— Ополоумел выродок! — пробасил второй, но его я не вижу. С собой бы разобраться.

Не придумав ничего лучше басистый припечатал меня 'гвоздем'. Есть такой незамысловатый деревенский удар — кулаком сверху вниз.

Клацанье зубов и боль от прокушенного языка — последнее осмысленное воспоминание. Дальше все словно в вязком тумане с мимолетными проблесками...

3.

Трудно быть Огом.

В себя я пришел в темном затхлом помещении. Но стоило повернуть голову как увидел над собой кусочек ночного небосвода с сотней ярких звезд. Не сразу пришло понимание, что это не окно, а простая дыра в потолке, вроде отверстия у юрт чукчей, но только больше, да еще с рваными краями. А впрочем какая разница? Сейчас меня больше интересует как я сюда попал.

Ведь в деревню пришел когда солнце приближалось к горизонту, значит прошло не меньше четырех часов. Однако все что сопутствовало этому напрочь отшибло, разве что на грани воспоминаний мелькает противная окровавленная харя, смутно знакомая и безмерно раздражающая. В голове знакомый звон, бок знакомо болит, будто отработал пару спаррингов в полном контакте, только странно почему костяшки не ноют, обычно они первые о себе дают знать.

Пытаюсь напрячь мозги, но не тут то было — голову простреливает дикая болью...

Следующее пробуждение оказалось куда приятнее. Мало того, что светло, так нос уловил аромат еды. В самый раз для проголодавшегося организма. Желудок ворчливо рыкнул и тут же ко мне с деревянной плошкой в руках подскочила старушка, причем она воспринималась мной как очень хорошая (видимо от старого хозяина тела остался кусочек общего восприятия).

— Оги, милок вставай, поешь кашки, тетя Эла тебе вкусненькое принесла.

Со мной старушка обращалась будто с маленьким ребенком или скорее как с душевнобольным.

Выходит Ог действительно был местным дурачком, а я то толком не мог понять от чего такая реакция у окружающих... Стоп!

Воспоминания прошедшего дня яркой кляксой расплылись перед глазами. От неожиданности я резко привстал, едва не выбив плошку из рук Элы.

— Ой, милок, что ж ты делаешь? Аккуратней будь, а то больше не получишь! — запричитала она, но я не слушал.

Сел на широкой грубо обтесанной лавке и словно заядлый курильщик 'затянулся' прошедшими событиями. Пусть они сумбурны, но зато из лоскутков вырисовывалась цельная картина. Только вот глядел я на все происходящее словно не сам участвовал, а всего лишь подглядывал тайком, из-за чьей-то спины.

Неужели опять Он? Да нет, не может, я его надежно запечатал!

Первый 'лоскут' — я с гримасой ярости вскакиваю на ноги, подскакиваю к крепышу с лицом подростка (тот самый, басовитый который меня гвоздем припечатал) и что есть силы бью. Хрумс! Будто в замедленной съемке вижу как нос паренька съезжает набок. Он еще не понимает, что произошло — вон глаза до сих пор ошарашенные, словно произошло нечто из ряда вон выходящее. А я тем временем не теряя ни секунды провожу двоечку: голова-корпус и тут же добиваю согнувшегося в три погибели здоровяка ударом сверху вниз.

Баста! Амбальчик падает на землю так и не успев ничего сделать.

Правда радоваться рано...

Второй 'лоскут' — чувствую удар сзади. Знакомый почерк крикливого. На сей раз ударили чем-то тупым и тяжелым. Не ногой и не рукой. Да только Зверю, что перехватил контроль над телом и затуманил разум, такие удары что слону дробина — если не вырубило сразу, то оклемается.

Перекат. Хрумс! Хрумс! По земле бьет закругленная дубинка. Вскакиваю, ноги чуть согнуты, так чтобы можно уйти в любую сторону, руки на уровне лица. К бою готов. Но и противник не мешкает, любовно поглаживает дубинку чуть больше локтя в длину со странными символами на навершии и рукоятью, обмотанной кожей. С первого взгляда ясно — хозяин 'игрушки' к ней трепетно относится, может даже любит, вон как ласкает, будто девушку ублажает.

Тьфу! Извращенец...

Мне бы выждать, когда крикливый сделает ход и контратаковать, да куда там, Зверь ждать не любит, всегда лезет в бой не взирая ни на что. Такова его натура. Раньше всегда помогало и ошеломляло противника, но только если он профи. А тут судя по глазам крикуна враг точно знает что делает. Это плохо. Но поделать ничего не могу, чувствую лишь свой рывок и смазанное движение крикливого.

Хрумс!

Темнота...

И последний третий 'лоскут' — кто-то тащит меня волоком, глаза из-за слипшейся крови открыть не могу, губы будто оладьи, такими не сразу 'мама' скажешь, а по шее течет что-то теплое.

— Охальники, что вторят, что творят! Завтра же к яру пойду, пусть охолонит вашу кодлу, а то ведь так и пастуха лишиться недолго...

Все 'лоскут' кончился. Перестали перед глазами плясать бесята, веки устало закрываю и тут же выскакивает Внутренний Навигатор. Неудобно. Я так и поспать толком не смогу. Мысленный приказ и поле исчезает, теперь появится только по приказу.

— Что ж ты, Оги не ешь? Али стрепня моя тебе разонравилась?

Старушка с несчастным видом поставила миску на грубо сработанный прямоугольный стол и с оханьем села на край лавки, рядом со мной. И слезно так прищурилась, губы задрожали, вот-вот расплачется.

Делать нечего. Надо есть, вкушать местный провиант, он теперь со мной надолго.

— Что вы, тетя Эла, я с удовольствием поем, — пытаюсь улыбнуться, но куда там, хоть губы и стали меньше, но боль от побоев сохранилась. Поморщился. Стало еще больней.

— Ой, милок, чего с тобой сделали стервецы? Видать сильно по головушке побили, да так, что враз не свой стал! Как заговорил то, раньше только мекал больше, нормального словечка не вытянешь, а теперь вона как. Ох злобливые охальники, сиротинушку забижали, — слезно запричитала она и трясущимися пальцами смахнула одинокую каплю, сползающую по щеке.

Думаю адаптация будет сложной, раз такая простая фраза вызвала столь бурную реакцию. Еще бы легенду придумать, но куда там... эх была не была, сошлюсь на потерю памяти, авось пронесет. А пока лучше молчать.

Но, увы, выполнить задуманное оказалось крайне сложным. Старушка Эла, упорно называющая себя тетей, оказалась дотошной, словно следак на допросе и приставучей как блоха у дворняги. Будь ее воля она так и сидела бы подле меня и причитала, но личные дела вынудили старую женщину уйти, сразу после того как я под ее надзором доел третью миску сытной каши. Жаль только вкусовыми качествами она не радовала: пресная. Непонятно одно — откуда такой запах? Хотя вероятно это обоняние с голодухи подвело.

Перед уходом старуха суровым тоном напомнила:

— Не забудь про стадо, с утречка то их отогнали, но тебе за ними присматривать пора идти, иначе и похлебки больше не получишь! Ты меня понял, Оги?

И улыбнулась так гаденько, словно одолжение сделала. Куда только напускное добродушие делось?

Кивай, Ярик, кивай...

Что делать. Кивнул, мол понял. Хотя на самом деле ни бум-бум. С каждым часом проблем становится все больше, а путей решения как не было, так и нет. Мало того Ог кроме силушки и роста похвастаться ничем больше не мог. Хотя нет вру, вон домишко пустой тоже его, но какой-то он запустевший, с минимумом удобств, а ведь раньше в нем судя по смутным образам 'дурачка' было всего вдосталь. Вон в том углу стоял сундук с амуницией отца, а над ним на ветвистых звериных рогах висело оружие. А по углам везде дымились чаши с пахучими травами и висели ковры. Куда все делось?

Хотя чего гадать — если сирота, да к тому же дурачок, то после смерти родителей все стервятники-соседи растащили, прошлому Огу то ничего не надо, подкармливай изредка, да одежду старую подкидывай, чтоб не помер раньше срока и все.

Ситуация проясняется, но состояние поганейшее хоть волком вой или в петлю лезь. Нужно разобраться как можно скорее. Кто с этим поможет? Во все времена этим занимались служители богов, в Грохте обязательно должен быть такой. Не послал бы Корвус меня в место, где нет его служителя, ну не настолько же все плохо!

Однако прежде чем исполнить задуманное нужно привести себя в порядок, сомневаюсь, что рубаха сохранилась в надлежащем виде, да и штаны хоть кожаные но не новые, так сказать с малым запасом прочности. И правда, я еще только тихонечко переставлял ноги, разминал болящие бока, пытался разогнать кровь простыми упражнениями вроде 'махи-наклоны-кручения', а безрадостная картина уже тут как тут. Из одежды на мне набедренная повязка, не первой свежести, а весь нехитрый гардероб валяется на низкой лавке, сколоченной из половины кривого ствола и едва-едва обструганной от толстой коры.

В целом, как и ожидалось. Рубаха разорвана, заляпана кровью и грязна как половая тряпка в свинарнике. Штаны выглядят чуть лучше, но может только из-за того, что в доме полутьма. Искать сменную одежду бессмысленно, мой теперешний дом — мечта аскета. Все минимизировано и органично: стол, две лавки и два кривых ведра у выхода. Над одним кружат мухи — отбросы или чего похуже, но второе чище — вон даже отблески видны, видать простая вода.