| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Как хорошо, что у тебя есть безразмерные карманы! — вслух порадовался я.
Он по секрету поделился со мной, что только два нижних, можно сказать, не имеют дна, а остальные обычные. И весила курточка ого как! Я даже снять её не смог, и как только такую носит!
Кстати, Куня заметил у меня на теле рисунок в виде зелёной лозы, но ничего не сказал и не удивился. Спрашивается, от кого знак скрывать-то? Если, конечно, внять предупреждению мечника с жёлтыми соколиными глазами.
После того как оделся, стал высматривать поверхность воды и противоположный берег.
— А где Демон? — держал я руку козырьком.
— Идёт по дну, — уверенно ответил друг с голубыми волосами, что стояли на голове острыми шипами.
Мы поспешили к стене и вошли в тесный вход, больше похожий на широкую трещину...
— Невезуха... — вырвалось у меня, когда совсем короткий туннель вывел нас на малюсенькую площадку, за которой была глубокая и широкая расщелина. — И как нам её преодолеть?
Куня полез в карман. Здорово! Сейчас вытащит что-нибудь нужное! И я не ошибся. Друг покопался и вытащил железную кошачью лапу с крепкой верёвкой на конце. Раскрутил и метко зашвырнул в противоположную пещеру. Острые когти вошли в каменный пол, как нож в масло. Потом обмотал верёвку вокруг крепкого сталагмита и по натянутой, как струна, верёвке пошёл с раздвинутыми руками. Скользил вперёд легко и непринуждённо...
Теперь моя очередь. Я не такой умелый и ловкий, поэтому буду перебираться по-нашему, по-деревенски! Лёг на верёвку и пополз... Стало натирать в причинном месте. Что ж, делать нечего, цепко обхватил верёвку ногами и перевернулся. Руками начал перебирать вперёд.
— Среброкрыл, Демон появился! — вскрикнул Куня.
Я глянул, — пантера уже на площадке! Не успел и ахнуть, как она прыгнула на меня.
Не долетела, но могучей лапой задела верёвку, и та оборвалась.
— А-а-а...
Хрясь, врезался всем телом в каменную стену. Из меня весь дух выбило, однако верёвку я из рук не выпустил. Теперь висел, приходил в себя.
Ну, наконец-то, с Демоном покончено! И тут внизу послышался шум...
Глянул. Итить-колотить! Исчадие ада острыми когтями вцепилось в стену и взбиралось вверх!
— Как... как ты меня достала, чёрная бестия! — взорвался я криком.
Стукнуть бы тебя ногой, чтоб свалилась... Да только схрумкаешь ты её, как тот факел! Не... она мне ещё нужна.
Стал быстро-быстро перебирать верёвку руками.
— Не дёргай так сильно, не удержу! — крикнул сверху Куня.
А тут стало ещё хуже: подул сильный ветер... Чёрная Пантера раскрыла пасть и со страшной силой засасывала воздух. Я еле-еле держался за верёвку и думал только о том, чтобы не отпустить.
На меня посыпались камешки. Друг стоял у самого края. Лицо его побагровело от напряжения, вены вздулись...
Пантера медленно лезла ко мне по стене. Я почувствовал себя беспомощным. Ещё чуть-чуть и она достанет меня, первыми откусит ноги...
Принялся ногами сбивать вниз выступающие камни. В надежде, что какой-нибудь обломок удачно угодит в пантеру, и та сорвётся.
Железный Демон почти достиг меня, когда возле передних лап стена пошла трещинами... От неё отломился кусок, и пантера беззвучно канула во тьму...
Вдруг послышался грохот снизу. Пришлось долго всматриваться во мглу, пока я не разглядел широкий гранитный мост, на который упала железная пантера. Как ни в чём не бывало она поднялась на лапы и исчезла в стене. Наверное, там вход в пещеру, и если нижние коридоры соединяются с верхними, то мы снова встретимся.
Из последних сил поднялся наверх...
— Спасибо! — произнёс я, как только отдышался.
— Товарищей в беде бросать никак нельзя! — повторил Куня мои слова, и мы дружно засмеялись.
Пока лежали рядом — отдыхали, я стал вспоминать, с чего всё началось: мир кровавой луны и жутких тварей, нападение пауков, что могли становиться невидимыми, и встреча с мечником с жёлтыми соколиными глазами...
2 Глава. Багровая Явь.
"...Ночь хмурая, как зверь стоокий,
Глядит из каждого куста!"
Ф.И.Тютчев
1 день назад.
Лёгкий тёплый ветерок дул мне в лицо, под ногами сухая в трещинах земля с красноватым оттенком наводила на грусть...
Я шёл уже достаточно долго, но всё равно мучился одним единственным вопросом: почему с раннего детства меня могли видеть только тётушка Добрана и сестрёнка Мила, а для остальных в деревне — я невидимка? И для животных и для людей. Мне уже шестнадцать лет, но я так и не нашёл ответа... А сколько раз меня сбивали с ног прохожие — и не счесть! Хотя поначалу было забавно смотреть на их удивлённые глаза, а иногда бледные лица от страха, когда они натыкались на меня — нечто невидимое, которое ещё и разговаривало...
Так погружённый в мысли я чуть не столкнулся у раскрытых ворот кладбища с мужиком с аккуратной бородкой. Он возник передо мной, будто бы из-под земли вырос! Но я вовремя отпрянул в сторону. Больше людей на кладбище не было, и я спокойно дошёл до могилы.
Уже год минул с того случая, как Милы не стало...
Положил пёстрый букет цветов возле овального каменного надгробия среди прореженной зелёной травы. Она всегда любила разноцветье... Я всячески ухаживаю за могилой, но Милу это не вернёт. День за днём меня нестерпимо мучает горечь потери, а по ночам гложет тоска. Душа болит... страдает... угас последний лучик счастья — свет любви... и лишь мрак всегда перед глазами... лишь горе плещется внутри...
Неожиданно подул ветер, обнял ласково теплом, разлохматил волосы и дохнул в лицо свежестью. Слева, за оградой кладбища, пробежали тёмно-зелёные волны густой травы. Я долгое время ими любовался... По земле лениво ползли тени белокучерявых облаков. Роща справа потемнела, померкла, словно деревья впали в глубокую задумчивость... Кроны — незабываемо шумели, а в полутьме изумрудные листочки радостно трепетали.
Мимо пролетела стрекоза. После того как проводил её взглядом, присмотрелся на надгробия. Некоторые были сделаны из дерева и облиты чем-то серым, что не давало древесине гнить, рассыхаться. А вот надгробие из тёмной бронзы, впереди, через две могилы, стояло гордо, выгнуто, точно грудь важного и напыщенного человека.
Далеко, в самом углу кладбища, виднелась могила бочкаря Пузана. Чудаковатый был человек: верил во всякие невероятные истории, легенды, слухи... твердил, что на земле полно всякой нечисти, нелюдей и существует волшебство!.. Даже после смерти он показывает всем свою веру: на простом каменном надгробии висела набекрень большая связка чеснока, а прямоугольный кусок земли окаймляли всегда горящие длинные свечи (любопытно, а кто их зажигает?). Их приторно-сладкий запах чувствовался даже отсюда.
И тут я вспомнил загадочный сон, который приснился мне ночью, и в нём Мила звала, просила освободить её из заключения. И, надо сказать, сновиденье было настолько правдоподобным, а сестрёнка выглядела такой живой, естественной, что я теперь в сомнениях — сон ли это? А вдруг — некое послание? Ведь в этом сне Мила выглядела немного иначе, точно повзрослела на год. К тому же, сама её гибель была необычной!..
"Приступ холода" прервал ход мыслей. В последнее время я испытываю его всё чаще и чаще. Мне неожиданно хоть ночью, хоть жарким днём становиться зябко. Ненадолго, но приятного мало. А всё это — произошло из-за моего любопытства. Полгода назад я прогуливался возле Леса Потерянных Душ и заметил в зелёной траве костяную маску, что лежала боком. Подобрал, повертел в руках, осмотрел. Белая, гладкая на ощупь, похожая на человеческое лицо, с пустыми прорезями для глаз, сжатыми передними зубами и узким, острым подбородком. На правой скуле изображался скорпион. Выпуклый, красивый, из рубина, а изнутри как бы светился. Крупный клешни хищно раскрыты, точно вот-вот схватят добычу, хвост дугой обхватывал правую прорезь для глаза, кончик иглы опасно поблескивал.
По глупости своей я взял да и приставил маску к лицу, та неожиданно прилипла к коже, да так сильно — не отодрать! Сколько бы не мучился, а снять не мог. Через какое-то время маска потеплела, начала истончаться, пока и вовсе не исчезла. А удивило меня то, что я явственно ощущал некую тяжесть на лице. Словно она никуда не делась, а стала невидимой и неосязаемой. В тот же день случился первый "приступ холода"...
Однако в этот раз всё было никак обычно. Вместо того чтобы озябнуть всем телом сразу, я стал мёрзнуть медленно, снизу вверх. Сначала холод обжёг пальцы ног, полностью ступни, икры... Холод как бы бил волнами, омывал меня и поднимался всё выше и выше... Я прямо-таки ощущал эти волны, почти видел. Холод уже добрался до губ, и я встал на цыпочки, словно мог утонуть. А когда холодные волны накрыли меня с головой, то я задержал дыханье. И тут сперва почувствовал, а потом и вовсе узрел лазурное пламя, которое объяло всего меня. Э-э-э... как так? От удивления я выдохнул остаток воздуха из лёгких и часто-часто задышал. Целый рой синих искорок залетел мне в нос. Они слегка охладили его, но никакого вреда не принесли, как будто я дышал простым воздухом — а не пламенем. Стоять же в ярко-голубом костре было холодно и как-то неуютно, что ли. Постепенно пламя угасло, а левая рука начала тяжелеть.
Суровый суслик! Что — ещё не конец! Глянул — рука от локтя до кончиков пальцев кристаллизировалась. Вот это да... Сжал пальцы в кулак, разжал. Слушаются, и ничего не болит! Смущают только гладкие грани...
Краем глаза заметил что-то странное. Отвлёкся — перестал разглядывать руку, которая сверкала багрянцем, и посмотрел по сторонам. Вокруг творилось невесть что: на всём лежал алый сумрак, пропал дневной свет. Я взглянул на небо — а там полная луна!
Э-э-э... где солнце?! Я только осознал: луна КРОВАВО-КРАСНАЯ!.. Испокон веков она была светло-голубой, так почему же сейчас напоминает чьё-то сердце, что ещё живое вырвали и пригвоздили к небесам?! Что это за происки чернокнижников! Кто выдернул меня из светлого дня в мрачное царство теней?!
Взгляд упал на рощу. А это что за напасть?.. Деревья были голы, без единого листа! А вместо ствола — толстые сучья, десятками вытянутые из земли, переплетались между собой. Странные деревья, выше обычной сосны раза в три, пугали белой, как кость, корой. На гладкой поверхности хорошо отражались тёмно-алые блики...
По земле стелились какие — то потусторонние, полуживые тени... Ветки скрипели, протягивали иссохшие, скрюченные ветки, словно хотели поймать и затащить в мрачную чащу...
Я сглотнул и почувствовал, будто кто-то сзади есть. Может быть, там стоит усопший, который восстал из могилы и тянет руки к моей шее?! С трудом обернулся. Никого.
— Фу-ты ну-ты, перепугался, — и с облегчением вздохнул.
Неожиданно кто-то громко ухнул — я вздрогнул; послышались хлопки крыльев; из темноты вылетел филин и опустился на надгробие, крепко сжал его коготками. Он всмотрелся в меня круглыми глазищами, как бы с интересом, и так забавно наклонил голову, что мне стало смешно.
— И чего я, дурак такой, испугался? Ха-ха-ха... даже стыдно за себя.
Филин выпрямился и застыл, как каменное изваяние. Большие глаза теперь смотрели на меня жадно, как на добычу. Не знаю почему, но у меня пробежали мурашки по спине...
И тут произошло нечто невероятное. У филина в груди раскрылась жуткая челюсть, похожая на капкан, с острыми зубами.
Итить! Что за чудище такое?!
Грянул леденящий душу визг — настолько ужасный, что проживи я хоть до ста лет, мне его не забыть! Внезапно из пасти в груди вылетело что-то длинное, пролетело над головой и задело волосы. Что это было? Обернулся. Шип? Нет, не шип — а заостренный с двух сторон кол (в длину не меньше чем с локоть!), который пробил деревянное надгробье навылет. Сквозная дыра видна даже отсюда!
— Гули-гули-гули... — вытянул я вперёд руку и, потирая большим пальцем о кончики других, стал приманивать филина. — Хорошая совушка — пернатая головушка, добрая.
Вжик! В землю возле ног воткнулся острый кол.
— Нет, не добрая!.. — вмиг я переменил своё мнение.
Филин взвился вверх и, закрывая собой кровавую луну, завис в воздухе: крылья широко распахнуты (почему он не падает?), клюв злобно щёлкает. И тут на внутренней стороне крыльев раскрылись множества страшных глаз.
Что за чертовщина?! Из каких мрачных глубин оно вылезло?
Внезапно филин исчез — раз и нету. Как так, где он? В ночной тиши, как гром среди ясного неба, раздались хлопки крыльев — и очень близко!..
Мигом помчался к могиле с большим надгробием из бронзы (да, к тому самому, которое как бы выпятило грудь!), мышкой нырнул за надгробье, прислонился к нему спиной и стал слушать... а вокруг тишина! Взглянул на левую руку, там зеркальные багровые грани отбрасывали робкий свет. Интересно, на что она способна?
Грянул сильнейший визг. Мне думалось, барабанные перепонки лопнут! И вновь тишина... как будто я и вправду оглох!
Что — то обожгло плечо, и я резко повернул голову влево. Да ты шутишь! Выпушенный филином кол почти полностью вошёл в бронзовое надгробье (толщиной не меньше, чем с два кулака!) и порезал мне плечо. Для такого чудища даже металл не помеха! Выскочил из мнимой защиты надгробия и быстро добежал до небольшого пяточка, где не было могил, там и замер — превратился в одно большое ухо! Сейчас остаётся только уповать на слух. Иначе во мне появятся дыры — не совместимые с жизнью!
"Дзинь-дзинь-дзинь..." — зазвонили мои часы. Ура!!! Пришла пора наслаждаться сыром! И пусть весь мир подождёт!
Чтобы убедиться, вынул из кармана штанов круглые часы на цепочке, щёлкнул на кнопку, и крышка открылась. Так и есть! Ровно 12.00. И как всегда, над циферблатом выскочил махонький соловей и музыкой для моих ушей пропел: "пора завтракать, пора завтракать..."
Интересно, а сейчас, действительно, полдень? А то эти часы барахлят — могут иногда целыми неделями молчать, а могут ежедневно звонить и показывать время для завтрака.
А, неважно-неважно. Полез в кожаный мешочек на поясе и извлёк оттуда белоснежный платочек, аккуратно заправил его за ворот рубашки на груди. Отлично! Вот теперь я настоящий аристократ, перед завтраком. Ещё один платочек постелил на землю и положил на него крохотный кусочек сыра. Ну-с, приступим! Отрезал тоненькую полоску, проткнул вилкой и отправил в рот. Ням-ням, вкуснотища!.. Полцарства отдал бы за головку сыра! Да вот нету царства. А жаль...
Вжик! Рядом с моей головой что-то просвистело.
Вот надо же — летает тут всякое! Только отвлекает и завтракать мешает! Безобразие! А, неважно-неважно. И отправил в рот ещё одну полоску сыра.
Вжик! Кол воткнулся в землю возле моих ног. Снова эта гадость меня отвлекает! А, неважно-неважно. Отклонился влево и что-то, пролетев мимо, оцарапало шею.
Я отрезал ещё кусочек, пригнулся за ним, и надо мной опять что-то просвистело! С превеликим удовольствием стал жевать сыр.
...После трапезы вскользь прошёлся платком по губам. Так сказать, вытер крошки. И убрал всё обратно в кожаный мешочек.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
