Как я стал Клеймор или восхождение Исли

Лисом дядю называли только старые друзья, с которыми он служил ешё в Стальных Львах — девятом староимперском легионе. На моей памяти так обращаться к себе он позволял только Седому и нескольким капитанам.

Я попытался напрячь память, где я мог видеть Рона, но как ни пытался, вспомнить не получалось.

Заметив внимательный взгляд, старик рассмеялся.

— Нет, Счастливчик, ты меня вряд ли вспомнишь. Я видел тебя, когда ты только стал новичком. Но вот породистую белобрысую морду твоего дяди я не забыл, ты на него сильно похож. Как он, кстати?

— Год назад, когда я его видел, был жив здоров и пытался вырвать лишние сорок два золотых у очередного несчастного купца, который решил что сможет сэкономить на охране.

Мы расхохотались. Дядя Торин в жизни любил больше всего две вещи: командовать своим отрядом и торговаться, и делал он и то и другое мастерски. Выражение "торгуется как Торин" стало крылатым.

— Да, Лис Торин не только своего не упустит, но и чужое из горла вырвет — хохотнул Рон.

— Кстати, Рон, а почему дядю прозвали Лисом?

— А ты сам как думаешь?

— Не знаю. Наверное за его хитрость. Только я до сих пор не понимаю, почему он так не любит это прозвище.

— За хитрость?! — старик начал ржать и повалился на спину. Рон смеялся несколько минут, пока не начал кашлять. Откашлявшись и немного успокоившись, он продолжил.

— Не смеши меня так больше, а то и умереть недолго. А мне уже столько лет, что умрёшь и сам не заметишь. — вытер он рукавом выступившие слёзы.

— Нет, Исли, дядю твоего прозвали так не за ум или хитрость, хотя и того и другого у Торина всегда было достаточно, а совсем за другое. Случилось это сразу, как он стал десятником. Был у нас один сотник звали его... а ладно, давно это было, погиб он. Так вот, у того сотника была красавица-жена и повадился твой дядя к ней по ночам лазить, когда муженька дома не было. Всё было хорошо до одной ночи, когда муж неожиданно вернулся раньше времени. Так вот, муж в дверь ломится, а Торин в окно лезет. Вылез он из окна, запрыгнул на соседнею крышу и побежал. Но бежал он недолго, до крыши курятника. В которую благополучно и провалился.

Рон вновь засмеялся.

— Из курятника Торин вышел с тремя курицами, две из которых он держал в руках, а голова третьей была у него во рту. Вот после этого и стал он Лисом.

Представив дядю Торина с курами я начал ржать. Отсмеявшись я решил задать вопрос, уж очень интересные мысли пришли мне в голову, глядя на этого старика.

— Рон, какое звание у вас в легионе было? — мой дядя сумел дослужиться только до полусотника и очень гордился этим. В старых имперских легионах, в котором служил мой дядя и Рон, звание можно было только заслужить своим талантом и трудом, эта была не гвардия, где звания давались за деньги и длинную родословную. Мне стало очень интересно, с кем меня свела судьба.

Рон внимательно посмотрел мне в глаза

— Тысячник.

"Тысячник! Белоглазый"

У меня даже дыхание перехватило. Я вспомнил всё, что довелось мне слышать о этом человеке от дяди, наставника и от тех, кому повезло служить рядом с ним или под его камандованием. Да этот старичок-божий одуванчик меня может в бараний рог согнуть и даже не заметить. И не поможет мне ни переливание крови монстров ни видение ауры. Да по сравнению с тысячниками имперских легионов (из которых, как я знал, набирали Бессмертную Сотню -личную стражу нашего Императора) любые монстры напаминали детей из детского сада.

Я попытался вскочить с телеги и отдать честь. В ватагах наёмников возглавляли как раз бывшие офицеры легионов и порядок был именно такой, как в местах их прошлой службы, даже жёстче. Так что хоть я и не служил, инстинкты легионера мне были привиты намертво и тело отреагировало на автоматизме.Но рука Рона опустилась мне на плечо быстрее, остановив меня.

— Да сиди уж. — по-отцовски улыбнулся старый тысячник. — Я давно уже в отставке, да и ты не на плацу.

Но чтобы ни говорил старик, я чувствовал, что ему была приятна моя реакция на его звание и то, что я пытался сделать это на одних инстинктах еще больше грело душу ветерана.

— Господин тысячник...

— Просто Рон, я давно уже получил отставку.

— Рон почему вы не вольный барон? — титул барона давался тысячникам староимперских легионов и они автоматически получали земли. А вольными их звали, потому что сюзереном их был лично император и никому кроме главы государства они не подчинялись.

— А на хрена мне цепь? Нормальную землю в глубине империи я вряд ли получил бы, да и стар я уже для жизни в приграничном замке. Это вам, молодым, подавай приключения и битвы, а нам, старикам, для счастья нужна только тёплая печка и протёртая еда.

"Как же, заливай больше. Ты, Рон, таких как я 'молодцов' с дюжину в землю вобьёшь по самые уши и не вспотеешь."

Так и шло наше путешествие. Рон вспоминал молодость и рассказывал солдатские байки, героями которых иногда были мой дядя, Седой и те капитаны, которых я знал. Я конечно понимал, что они тоже когда-то были безусыми юнцами и творили идиотские вещи. Но вот представить таким юнцом дядю и наставника я мог с огромным трудом. Привычный мир, оставленный мне в наследство Исли, треснул, а разлом задымился.

В таком ключе и прошла эта поездка. Но не только байки вынес я от общения со старым тысячником.

Произошло это во второй вечер нашего совместного путешествия. Я привычно выполнял "крыло лебедя", а Рон наблюдал за мной.

— Тряхнуть что ли стариной? Исли, дай мне клеймор.

Я кинул меч, Рон легко его поймал.

— Шалишь, мелкий. Ладно, посиди пока, а я разомнусь.

От дедовой разминки у меня глаза на лоб полезли. Сначала всё было просто, лёгкие упражнения на разогрев мышц. А вот затем...

"Тридцать семь шагов" — высшая техника для двуручного меча. Йсли её видел только во время тренировок Седого. Даже его наставник, которого Исли считал эталоном, владел ей довольно посредственно по сравнению с тем, что происходило перед моими глазами.

Закончив, Рон посмотрел на меня и засмеялся.

— Челюсть подбери.

— Научите — я был готов душу продать за эту технику.

— Хорошо, возьми палку в телеге и подходи сюда.

Рон начал меня учить. Так прошла ночь, пока я не запомнил все движения и смог очень медленно и всего с восемью ошибками повторить весь комплекс из более чем четырехсот ударов.

— Запомни, Счастливчик. — сказал мне утром Рон — Весь это тот комплекс был создан для проламывания строя мечником-одиночкой. У "тридцати семи шагов" практически нет недостатков кроме одного: это очень затратный и сложный комплекс и если тебе не хватит силы и умения выполнить его хотя бы на моём уровне то лучше и не пытайся его применять в бою. Ошибок он не прощает.

За день до того, как нам предстояло расстаться у меня с Роном произошёл серьёзный разговор.

— Рон, так не бывает.

— Что?

— Я, конечно, счастливчик, но в такое везенье поверить не могу. Встретить тысячника Рона на дороге и оказаться его попутчиком — такое может выпасть один шанс на милион. Не могло мне так крупно повезти.

— Правильно сомневаешься. Мы столкнулись не случайно. — Рон хитро улыбнулся — Твой дядя о тебе беспокоится, ты полгода как пропал и он переживает. Вот и попросил старых друзей найти тебя и когда ты пришел в трактир "баранья нога" тебя узнали и сообщили Лису, а он послал мне весточку с просьбой встретиться с тобой, поговорить и подтянуть тебя во владении мечом, а то по его словам "зашибут ведь мальчонку, ведь он неопытен и слаб еще". Что мне еще, старику, делать как не помогать малышам вроде тебя становиться сильнее. К тому же я как раз собирался от дочке домой ехать. Вот так мы и встретились.

"Ни хрена себе! У них тут оказывается целое братство ветеранов, которые всё обо всех знают и за своими следят так, что даже чихнуть без надзора не получится."

А что я собственно ожидал, боевое братство крепко, а легионеры знают друг друга лично или имеют общих друзей. Вполне очевидно, что они помогают друг другу. А вот с ними нужно по возможности подружиться — это не чмошники из организации, это реальная сила с огромными связями в империи и поголовно состоящая из опытных воинов. К тому же они явно показали мне, что я им интересен и за мной наблюдают.

Больше к этой теме мы не возвращались. Есть темы, которых лучше не касаться и тема взаимопомощи легионеров друг другу была очень уж щекотливая. Но зарубку я себе на память сделал.

Оставшийся путь прошел в ничего не значащих разговорах. В общем, у меня получилось весело и с пользой пройти путь от руин замка почти до самого Дубровника. Но нашему путешествию пришел конец.

— Вот тут мы и расстанемся. — улыбнулся Рон — Мне направо, тебе прямо. Кстати, увидишь Эрика Пол-уха — передавай от меня привет.

— Пол-уха здесь? — сказать, что я был удивлен — это не сказать ничего. Эрик Пол-уха был другом Исли. Они вместе начинали новиками в отряде дяди Торина. Я улыбнулся: значит этот рыжий бык пустил здесь корни.

У Исли было всего два лучших друга: Квентин, который по слухам стал правой рукой дяди Торина и Эрик.

"Встреча со старым другом Исли, что она мне принесёт?"

-Да? он здесь живет уже четыре года. У него семья, трое детей, но, думаю, лучше он сам всё расскажет. Он служит десятником в городской страже.

Распрощавшись с Роном, я направился в город.

Поднявшись на холм, я рассмотрел стоящий вдалеке городок. Дубровник оказался средним по местным меркам городком, тысячи на полторы жителей. Каменная стена, башни, черепичные крыши зданий, ратуша с пощадью, небольшой храм, посвященный местному божку по кличке Единый. В общем как обычно.

Подойдя к открытым воротам я увидел пузатого стражника который дремал в теньке. Он так сильно был похож на ментов-полицаев моей родины, что у меня закралось подозрение, не под копирку ли они сделаны во всех мирах.

— Привет служба, где я могу найти десятника Эрика? Его еще зовут Пол-уха?

— А тебе зачем?

"Так он ещё и не только родственник наших ментов, но еще и жид, вопросом на вопрос отвечает. Попробую приколоться"

— Таки почему это тебя интересует?

— Не хочешь, не говори — стражник с удовольствием зевнул и закрыл глаз.

"И что теперь делать?" Постояв немного,я вошел в городские ворота.

4 ГЛАВА

Искать Эрика долго не пришлось, он был в караулке и усиленно нес службу по охране города, то есть спал. Я решил вернуть ему старый должок. Стараясь не сильно шуметь, подошел к нему, набрал в грудь побольше воздуха и, наклонившись к его изуродованому уху, дурным голосом заорал:

— СУКИ, ПОДЪЁМ! МАТЬ ВАШУ!

На улице судя по звуку что то упало. Эрик же спокойно открыл глаза.

— Как был дураком так дураком и остался. Нет, Исли, хоть иногда голову включай для разнообразия, половицы здесь так скрипят, что не услышать что кто-то крадётся просто нереально. Да и не спал я.

— А зачем притворялся?

— Да вот решил узнать, изменился ли братишка Исли за те пять лет, что мы не виделись. Судя по тому, что шутки у тебя прежние, ты как был балбесом, так балбесом и остался.

— Скучный ты, Эрик. Вот поэтому тебя бабы и не любят.

— Зачем мне много, мне и одной хватает.

Мы помолчали немного, обнялись и так же молча сели за стол. Эрик поставил напротив меня глиняную кружку и налил пива.

"Мне кажется или действительно Эрик стал больше?"

— Как жизнь, Исли?

— Да нормально всё. Знаешь, я ведь ушел на вольные хлеба сразу после тебя.

Я сделал глоток из кружки.

"Отличное пиво."

— Точнее, дяде надоело иметь в своём отряде такого красавца, как я. Он завидовал моей популярности у девушек и потому выгнал.

Эрик захохотал.

— Все еще любишь похвастаться и приврать.

— На этом и стоим. Ты-то сам как? Слышал, у тебя трое детей. Кстати, Рон тебе привет передал.

Эрик вздрогнул и скривил морду, будто лимон съел.

— Что с тобой?

— Где ты встретил этого мерзкого старикашку?

— Почему мерзкий? Нормальный старик, весёлый. Он меня сюда и подвёз.

— Рон вернулся?! — Эрик начал биться лбом о столешницу. Я молча наблюдал за старым другом, нечасто такой цирк увидишь. Через несколько секунд и дюжины ударов головой по столу эрик молча встал и вышел на улицу.

— Уроды! — даже я от неожиданности вздрогнул.

— А ну быстро за дело! Ирвин, скажи этому борову на воротах, что если он сейчас же не приведёт себя в порядок, я лично его покалечу.

Послышался мат, крики, топот и что-то снова упало.

— А ну вернулся и поднял. Суки беременные, если через пол-часа не будет все убрано, я вас залюблю до смерти. Ирвин, баран пучеглазый, проследи за этим кривоногим ублюдком, иначе он опять что нибудь уронит ...

Приказы и ругань продолжались еще несколько минут. Причем орал и матерился Эрик, а все остальные бегали. И если судить по топоту, делали совершенно беспорядочно. Отчего мат становился громче и ветвистей, а угрозы всё более впечатляющими.

Я улыбнулся.

"Красота, как будто дома побывал."

Закончив на улице, Эрик вернулся за стол.

— Вот жизнь началась, не вздохнуть не выдохнуть спокойно нельзя.

— А в чем дело?

Эрик посмотрел на меня, и в его голубых глазах отобразилась скорбь и печаль вего мира.

— Исли, ты знаешь кем был Рон раньше?

— Тысячником, он говорил.

— Так он им и остался, легионеры бывшими не бывают, а тысячники — тем более. Он мне уже всю плешь проел своими придирками.

Эрик постучал ладонью себе по макушке, но плеши на том месте не оказалось.

— Прикинь, ему не нравится оборона города. Да кому мы нахрен нужны! У нас даже разбойников нормальных нет. Они все вдоль имперской дороги пасутся. Где та дорога и где мы? Я последний раз разбойника вешал восемь месяцев назад. Но старому маразматику все неймется.

Пол-уха глотнул пива из кружки. Затем утерев темно-рыжие усы, он продолжил.

— Ладно еще, если бы он просто орал. Я ведь в Стальных Львах не служил, и Рон мне не сват, не брат и не начальник. На меня где сядешь, там и слезешь.

— А почему ты его не послал? — я сам не верил, что Рона можно послать, но нужно было поддержать друга.

— Послал бы, конечно. Только Рон нашему бургомистру шурин. В общем, когда у них в приходит очередной приступ паранойи, у нас начинается ад. А приступы паранойи у этих двух старых пердунов случаются при каждой их встрече. Так что последние два года совсем житья не стало, хоть вешайся.

"Да, видать накипело у мужика. СТОП! Два года! Йома начали активно появляться в этих местах два-три года назад."

— Ладно, это мои проблемы. Ты вообще какими судьбами в Дубровниках? По делу или по пути заглянул?

— И так и так.

— Как это?

— Да у меня встреча с заказчиком невдалеке от Дубровника будет — я снова приложился к прохладному напитку.

— Ясно. Слушай, Исли, а сколько ты вообще имеешь на этой работе?

— Немного, сам понимаешь. Работа то есть, то нет. Но от двадцати до восьмидесяти золотых в месяц выходит. А почему ты интересуешься? Решил в охотники податься?

— Думаешь, не смогу?