Темный рыцарь

Словом, к тому моменту, когда к Рейнольду вернулся слух и относительное ощущение физического здоровья, все было кончено. Тарша и другой воин вернулись (некромант с неожиданным удовлетворением заметил, что ей хотя бы повезло больше, — воин был покрыт ранами, а сама эльфийка выглядела слегка потрепанной, но более здоровой), волшебница приняла извинения от Ганца и удалилась.

— Соратник Рейнольд! — обратился к нему паладин, почти сразу же, как некромант поднялся. В его голосе слышалось недовольство. — Ваше поведение недостойно! Нападать на магистрессу Консорциума Магов, препятствовать в проведении важнейших исследований, от которых зависит безопасность Империи, безрассудно кидаться навстречу опасности, рискуя повредить ценнейший экземпляр магического искусства! Объяснитесь предо мной как перед Последним Судьей.

— Смилуйтесь, великий паладин, — Рейнольд, обычно, не любил пресмыкаться, но сейчас выбор был между этим и серией ударов по голове. — Не своею волей, а вашею, пославшей меня на поиски необычного выступил я пред достопочтенной волшебницей! По незнанию своему, ибо соизволила она...

Он замялся, пытаясь вспомнить какой-нибудь выспренний аналог понятию 'не представилась и напала без предупреждения', однако ничего в голову не приходило. Увы, учитывая манеру поведения Императора Валье, такого понятия в священных хрониках имперского культа практически не встречалось. К тому же, Император вообще не придавал именам большого значения. Скажем, основателя Ордена Паладинов он звал Чешуйчатомордым, невзирая на яростные протесты последнего.

— Не соизволила она огласить свое имя и титул, в нарушение пункта семь, подпункта 'А' постановления Имперского Консорциума Магов от 493-го года, — пришла ему на выручку Тарша.

Номер пункта и буква подпункта, судя по всему, убедили Ганца в том, что покинувшая их волшебница была сама виновата. Он сменил гнев на милость и даже соизволил объяснить Рейнольду, что Меч Леса ему был не нужен.

-...ибо в третий раз слышу я о нем в ходе своих поисков праведных! — довольно объявил он.

Некромант подавил желание уронить лицо в ладони и только осторожно спросил начальника о том, какие еще предметы не являются тем, что он ищет.

— Белки, — Ганц Железноглавец начал загибать пальцы, — Поваленные деревья, достопочтенные магистрессы волшебства и их телохранители, волки, медведи...

Будь на его месте кто-нибудь другой, и господин Рейнольдс бы решил, что над ним издеваются. Однако искренняя нехватка определенных шестеренок в механизмах мозга, от которой страдал имперский паладин, была очевидной, и некромант ограничился лишь тем, что вздохнул. Паладин, тем временем, внезапно замолк (на лосях) и, хлопнув себя по лбу (гул от удара был густым и долгим как в колоколе), заявил:

— Не нужно упоминать о дальнейшем, ибо я нашел то, что может пролить свет в темноту невежества! И для достижения сей благословенной цели, потребны мне твои умения.

Рейнольд, в иной ситуации, потребовал бы подробностей, но общение с Паладином вызывало у него боль в печенке. Поэтому он вздохнул, и последовал за ним, надеясь, что скоро 'настанет великий час и миссия придет к завершению'. За время путешествия, остатки тумана перед глазами и звона в ушах, поселившиеся в его голове после близкого знакомства с взрывом колдовского пламени, прошли, и настроение слегка улучшилось. Некромант даже позволил себе начать гадать, что все-таки было предметом поисков рыцаря...

— Узри! — возопил Ганц и указал на изуродованное человеческое тело, что лежало под очередным дубом. Его тон редко соответствовал обстановке, но сейчас его неуместность была Рейнольду очевидной.

'Зря я позавтракал', — подумалось ему, когда он ощутил, как пища, съеденная утром, пытается покинуть организм.

Столь нетипичная для некроманта, чья профессия обязывала понимать, что мертвые не кусаются, пока им не отдашь такого приказа, реакция объяснялась тем, что тело был изувечено воистину чудовищным образом. Рейнольд видел смерть в разных проявлениях, однако ни один из них не был настолько отвратителен. Простые животные убивали от голода или пытаясь защититься, обычные люди и большинство магических тварей просто выплескивали агрессию и заходили слишком далеко, а профессионалы вроде Тарши или даже Ганца приносили смерть хладнокровно и расчетливо. Например, последний не так давно раздавил голову разбойника голыми руками, но исключительно потому, что его меч застрял в теле другого, а от удара кулаком преступник мог бы и уйти. Убитая же (по крайней мере, Рейнольд предполагал, что это женщина, ориентируясь на длину волос) была умерщвлена с безумной и, в то же время, извращенно рациональной жестокостью. Словно кто-то проводил чудовищный эксперимент, проверяя пределы человеческой выносливости и своего мастерства в поддержании жертвы живой. Даже Тарше — чтобы там не говорили о темных эльфах, подобное проявление жестокости пришлось не по душе. Внешне эльфийка осталась невозмутимой, но Рейнольд уже поднаторел в понимании ее реакций, а потому видел отвращение, замершее в глазах девушки. Смотреть на такое, не содрогаясь внутренне, мог только святой или демон во плоти.

'Интересно, а кем является Ганц Железноглавец?' — задался вопросом некромант, а затем решил, что не хочет знать ответа.

Он провел рукой по лицу, стараясь прогнать все посторонние мысли и настроить себя на деловой лад.

— Что я должен сделать? — спросил он у великана, который замер на месте точно гротескная статуя.

— Как что? — ответил Ганц с искренним удивлением. — Заставь его дух говорить.

— Но... это ведь невозможно, — осторожно ответил Рейнольдс, прикидывая как объяснить лидеру, что куда бы ни уходили души после смерти, магу его уровня они уж точно неподвластны. — Я бы мог поселить в тело духа, чтобы он рассказал нам, что покойная знала, но... ей отрезали язык.

Пауза, заполненная лишь стуком капель дождя, в течение которой Ганц обдумывал новую информацию.

— Тогда заставь его встать, — заявил он. — Некроманты ведь могут заставить тело прийти к месту своей смерти?

— Да, в принципе, могут... — протянул Рейнольд, сопоставив все за и против и слегка удивившись о том, откуда паладину известно об одном из фирменных заклинаний Ордена Черепа. 'Но в нашем случае, ей... В смысле, ему скорее придется ползти'.

У черных магов Империи не было аналога этому заклинанию. Хотя, принципиально оно не отличалось от того, с помощью которого мертвого можно было заставить говорить. В любом случае, среди Ордена Черепа это заклинание считалось не более, чем простым тренировочным заклинанием, которое использовалось для совершенствования навыка управления мертвыми. В отличие от нормального оживления мертвых, чтение которого требовало час-полтора, его можно было применить за две минуты. Чему Рейнольд был рад, учитывая то, что долгое соседство с изувеченным мертвецом было ему не по душе.

'То-то будет забавно, если его сюда принесли', — подумал некромант, когда погибший поднялся на ноги и медленно двинулся в сторону заходящего солнца.

Отчасти, ему даже хотелось, чтобы это было так и им не удалось ничего найти. В голову некроманта лезли не слишком приятные мысли. В основном они казались судьбы убитого, а так же перспектив разделить его участь. Было ясно, что погибший не мог стать жертвой разбойников, или даже врагов, и Рейнольда съедало неприятное ощущение, что если он продолжит помогать паладину, то рано или поздно ему придется столкнуться с тем, кто был способен на подобную жестокость. В обычной ситуации некромант мог бы поделиться своими соображениями с Таршей, но его не покидало ощущение, что бесстрашный лидер обвинит его в пораженчестве, если он скажет то, что думает. Поэтому он просто ускорил шаг, поравнявшись с темной эльфийкой. Неожиданно для него Тарша протянула ему руку. Прикосновение его слегка успокоило, точнее, немного изменило течение его мыслей, и стало немного легче.

Когда они добрались до того места, куда их вел мертвец, уже наступал вечер. Слова Ганца оказались пророческими: наткнись на него некромант и воительница раньше, оно бы точно привлекло их внимание. Поначалу Рейнольд принял его за разбойничий лагерь, однако вскоре осознал свою ошибку, — слишком крупный и хорошо укрепленный для простых лесных бандитов. Он задумался над принадлежностью этого места, но Тарша дернула его за руку и показала пальцем на изодранное знамя, что висело на створке распахнутых ворот (сперва сам некромант принял его просто за тряпку). Это был Имперский дракон. Рейнольд сглотнул. Происходящее не нравилось чем дальше, тем сильнее. Особенно если учитывать тишину.

— Следуйте за мной, соратники! — проорал Ганц, на которого обстановка совершенно не действовала.

Некромант вздохнул, пробормотал короткую молитву Янгалоту, прежде чем войти в лагерь. Его опасения подтвердились. Все, кто находился внутри были мертвы. И были убиты настолько жестоко, что по сравнению с ними, тело, найденное в лесу, выглядело практически нетронутым. Некромант сделал глубокий вдох и постарался не смотреть на это, но, увы, — лагерь словно превратился в царство нечеловеческой жестокости и отвести взор было некуда. Рейнольд согнулся в три погибели и изверг из себя завтрак...

* * *

497 год от основания Империи Валье. 29 июля.

Кархольское море, Морская Твердыня Ормен Ланг.

Первым на что мог обратить внимание посетитель личных покоев Видблайна Андланга, хэрсира Ормен Ланга, была роскошь: мебель из редчайших пород сахалльских красных деревьев, прекраснейшие ткани, созданные умельцами Четырех островов, золото, серебро и драгоценные камни, небрежно разбросанные по полу, меха редких животных... Обстановка на грани безвкусия, лишь чудом не переступавшая его пределов. Впрочем, сам хэрсир считал земные богатства не больше, чем рамкой для своих трофеев, которые были настоящим украшением комнаты. Скалился зубами череп левиафана, пустой взор остекленевших глаз кракена был устремлен в окно, спинной гребень морского дракона опасно нависал над кроватью, точно меч в древней легенде о царе на час. Не одни лишь монстры, впрочем, внесли свой вклад в убранство жилища Видблайна. Он держал при себе и напоминания о достойных противниках, когда-либо бросавших ему вызов: например, длинный изогнутый меч мастера клинка Четырех Островов, двойные топоры капитана сахалльских корсаров, гигантский меч паладина Империи Валье, полный доспех воителя льесальфаров...

Впрочем, следовало заметить, что посетители у хэрсира бывали редко. С тех пор как Мэва Андланг, его сестра и любовь всей жизни, погибла, сраженная стрелкой ловкого имперца, ни один из его людей не переступал порог покоев лидера. Изредка здесь появлялись пленницы, но у них, обычно, были завязаны глаза, а судьба не слишком располагала к тому, чтобы изучать обстановку. Та, что сейчас разделяла компанию хэрсира, например, пыталась скрыться под покрывалом и явно желала исчезнуть. Впрочем, Видблайн обращал на нее внимания не больше, чем на тот же драконий плавник. Всего лишь короткоживущая пленница, захваченная ими во время сбора дани. Для него она была не больше, чем другие трофеи, просто более приятной формы.

Сам Видблайн стоял у окна своих покоев. За окном бушевала буря, но внутри чудесной конструкции из орихалка и адамантия было тепло и сухо. Внимание морского эльфа было сосредоточено на небольшом шарике светло-синего пламени, что только что проник через стекло. Заклинание связи. Сам эльф не был магом (потому, кстати, и не мог именоваться ярлом, как это делали вожди других Крепостей) и не доверял чужому волшебству, но сейчас без него было не обойтись.

Не так давно, он отправил часть своих поданных на сушу, чтобы выяснить детали относительного одного из грядущих набегов. Обычно, морские эльфы не покидали свою родную стихию иначе, как на несколько часов для сбора дани, но информация была очень важной. По этой причине Видблайн даже послал с разведчиками одну из своих лучших ведьм, которая сейчас и пыталась выйти с ним на связь. Хельга Мардолл была весьма могущественной волшебницей и ее можно было назвать правой рукой хэрсира... хотя, конечно, редко приходится беспокоиться, что правая рука попытается вас убить. Тем не менее, ее навыки доказывало хотя бы то, что она могла выйти с ним на связь на огромном расстоянии. Шарик света замерцал и принял форму приятного лица морской ведьмы.

— Миссия исполнена, хэрсир, — Видблайн предпочитал слышать нейтральное обращение 'повелитель', однако женщина не могла упустить случая и напомнить ему о том, что он не является магом. — Ваш союзник не обманул. Нам удалось вырезать всех имперских свиней, словно...

Будь у Видблайна хотя бы намек на талант мага, он бы обязательно изучил проекции. Может быть это заклинание не позволяло создавать магические щиты, прочные, точно стены, или превращать врагов в изуродованные куски мяса, но зато с его помощью можно было связаться с любым человеком, чье лицо маг примерно представлял. И как связаться. Сейчас ощущение было таким, что он общался с Хельгой вживую: блеск в глазах, еле заметные частички земли на ее коже, волосы, тревожимые ветром...

— Достаточно, — хэрсира Видблайн еще мог бы ей спустить, но у него были дела и тратить время, слушая кровавые подробности победы ему не хотелось. — Вам удалось узнать дату отправления груза?

— Имперцы подготовили его быстрее, чем мы ожидали, — начала было, Хельга, но суровый взгляд хэрсира заставил ее перейти к делу быстрее. — Они собираются отправить его в конце Солнечного Месяца. Та экспедиция, что планируется в первый день Месяца Червей, — обманка, призванная отвлечь наше внимание. Конечно, смерть этих людей могла изменить их планы...

— Наш... партнер обещал, что мы можем, не беспокоится об этом, — произнес Видблайн. — Произошло нечто необычное?

Выражение лица Хельги немного изменилось и морской эльф понял, что она что-то скрывает. Кто-то другой мог бы не обратить внимания на еле заметное дрожание губ и изменение прищура глаз, однако хэрсир давно бы был мертв, если бы не замечал мелочи, какими незначительными они ни были. Иногда лучше немного подстраховаться, чем после жалеть.

— Нет, — произнесла Хельга, а затем, поколебавшись с мгновение-другое, все-таки призналась. — С имперцами был один доккальфар. Я даровала ему благую смерть, и... пришлось оставить то оружие, что вы мне подарили.

Блеск в глазах ведьмы выдавал, что она скрывает еще что-то, помимо уважения к представителю эльфийской расы, пусть и неполноценной. Но Видблайн знал пределы своих возможностей и понимал, что из ведьмы не получится выжать больше без угрозы применения силы. Имел он представление и о пристрастиях ее, а потому примерно представлял, что она скрывает.

— Продолжайте следить за Ралкруссом и судьбой груза, — распорядился он. — Если что-то изменится, проинформируйте меня при первой возможности.

Видблайн отошел от окна и уселся в кресло. Пока все шло по плану. Как и говорил его союзник, имперцы пытались перевезти драгоценность, нежданно-негаданно свалившуюся им в руки, морем. Когда наследник рода Андлангов узнал об этом, его разобрал смех. Могучая на суше империя короткоживущих всегда боялась просторов владений высшего народа. Их жалких правителей страшило то, чего они не могли контролировать. А контролировать вольные воды и морских эльфов не мог никто, кроме них самих. Впрочем, свой резон в этом был. Морские эльфы брезговали нападать на утлые суденышки, что сновали вблизи берегов, предпочитая нападать на торговые флоты или прибрежные города, благо мощь их кораблей с легкостью позволяла это. 'Достойным охотникам — достойную дичь', как говаривал покойный предшественник Видблайна. Крупная экспедиция, что должна была отплыть через пару десятков дней из Ралкрусса, привлекла внимание Видблайна, но если бы не помощь его... партнера, он бы мог упустить основную ценность, которая оправдывала трату жизней высокородных. К сожалению, он или не знал или не пожелал назвать дату точного отправления этой ценности, а потому Видблайн был вынужден отправить своих лучших людей для того, чтобы это выяснить. К тому же, он не до конца доверял человеку — и несколько пар глаз на суше были как нельзя кстати.