Заклинатель

Одна из теней отделилась и, будто несомая невидимым, неощущаемым ветром, полетела по центру коридора. Расплавленный воздух определённых, человеческих очертаний пронёсся мимо нас с Лоренсом. Я снова взглянул на него. Он спокойно смотрел на коридор. Зрачки глаз даже не шевельнулись. Он как наблюдал за беседой двух парней в куртках, так и застыл на них глазами.

Две тени задвигались неспешно вслед за первой.

А где же первая? Я оглянулся. Первая стояла над вновь свалившимся Бишопом, наставив на него явно не палку. Надо было бы следить одновременно и за теми двумя. Но происходящее возле Бишопа так заворожило меня... Стволом незнакомого мне оружия неизвестный раздвинул на груди Бишопа часть форменного комбинезона. Невидимый пришелец хочет посмотреть, жив ли надзиратель? Только я сформулировал вопрос, как между серебристыми складками приподнятого ворота вспыхнул и мгновенно погас бледно-жёлтый огонь. Бишоп словно уснул — расслабился. Некоторое время я бессмысленно смотрел на неподвижное тело — и вдруг понял, что его на этот раз убили в самом деле. Тень, судя по движению, оглянулась на двух напарников и замерла в достаточно свободной позе, видимо ожидая их приближения.

— Лоренс... — Позвать соседа вышло сипло — горло сковало от неожиданности. Я откашлялся и повторил: — Лоренс, я не совсем понимаю... Бишопа убили.

— Успокойся, Брис, ты его не убивал, — с некоторым раздражением отозвался Лоренс. Наверное, ему надоело то и дело меня просвещать по всяким вопросам, или заинтересовался темой беседующих парней.

— Я знаю, что не убивал, — настойчиво сказал я. — Но его убили только что.

— Не городи чушь. Свалился в очередной раз — поднимется.

— Лоренс... Кто эти люди? Почему их никто не видит? Их трое. Один, который убил, стоит над Бишопом. Двое подходят к нему.

Лоренс поперхнулся.

— О чём ты говоришь, Брис?

Двое подошли к Бишопу.

— Смотри, один пинает его по руке, — зашептал я: один из подошедших стоял слишком близко к нам спиной.

Лоренс вгляделся и побледнел. Не видеть, как слегка дёргается и сминается грязновато-серебристый рукав комбинезона, невозможно, особенно, если тебе указали на это место. Так что Лоренс, сильно взволнованный, не заметил, как встал со стула, попятился — и уронил его. На грохот предмета обернулись все трое и тут же снова развернулись друг к другу, словно проводя совещание.

— Ты... их видишь? — шёпотом выдавил из себя Лоренс.

— Да-а, — стараясь не слишком пялиться на странные текучие фигуры, ответил я машинально. Машинально потому, что я теперь видел не только расплавленный воздух или прозрачную воду, чудом удерживаемую в чётких границах. Постепенно для меня вырисовывались очертания этих людей. Мне уже казалось, что я вижу на них что-то вроде хорошо подогнанных доспехов или брони.

— Что случилось? — вполголоса спросила Лидия.

— Брис видит какие-то тени, — дрожащим голосом (настолько дрожащим, что на него с удивлением взглянул не только я, но и женщина) сказал Лоренс. — И говорит, что они только что убили Бишопа.

— Что... — Помолчав некоторое время, Лидия справилась с волнением и спросила: — Брис, где они сейчас?

— Около трупа.

Лоренса передёрнуло. Кажется, от моего "трупа".

— Так. Не глазейте туда и сделайте вид, что болтаете.

Она постояла с нами, натужно улыбаясь, и решительно зашагала к Бишопу — маленькая крепкая женщина. Люди-тени отодвинулись от трупа, и Лидия добралась до него беспрепятственно. И опять Лоренса передёрнуло: она брезгливо попинала труп, как недавно человек-тень, сказала Бишопу что-то вызывающее и лишь после этого присела перед ним на корточки, заглянула ему под ворот — пощупать пульс. После чего энергично пожала плечами, изобразив "так тебе и надо", и отошла от него.

Люди-тени, высокие, широкоплечие, похожие на боевых роботов из какого-то фильма (я уже видел их облегающие металлические скафандры), молча следили за ней. А Лидия поймала за рукав первого встречного и, кивнув на Бишопа, что-то сказала — по выражению её лица, она явно повторила: "Собаке собачья смерть". Они коротко переговорили, потом встречный, кажется, в ответ на её вопрос показал куда-то вглубь коридора. Наверное, она кого-то искала. Лидия опять кивнула — с благодарностью — и направилась по указанному пути. Там, в конце коридора, у бокса для особо опасных преступников, она пробыла недолго, но так, что на неё перестали обращать внимание люди-тени, которые снова принялись совещаться. А когда она вернулась, то совершенно спокойно прошла мимо нас, не обращая внимания, хотя Лоренс взмок, будто побывал под ливнем. Он трусил отчаянно, а я поглядывал на него и раздумывал: мне тоже начать трусить или можно погодить?

Четверо возле бокса как-то легко и незаметно разошлись. Пока они дошли до своих камер, людей с их пути тоже — незаметно для непредупреждённого глаза — будто повымело. В коридоре остались люди-тени и редкие переселенцы, переходящие от одного места к другому.

Позади нас раздался громкий шёпот Лидии:

— Вам что — особое приглашение нужно? Быстро зашли!

А буквально спустя секунды коридор вымер. И люди-тени наконец сообразили, что происходит нечто неладное. И вот тут-то и раздался жёсткий басовитый голос:

— Внимание всем! Никто не выходит! В коридоре солдаты-призраки!

3.

После сердитого шёпота Лидии мы с Лоренсом как-то спонтанно, не сговариваясь, вошли в её камеру. И так тесная — два шага между койкой и подобием стола, больше похожим на лавку, только очень высокую, камера немедленно стала напоминать консервную банку, если учесть присутствие Кэт. Правда, девушка сидела в противоположном конце койки. А вот мы сгрудились у решётки. И... Чёрт... Я вошёл первым — и очутился впритык к Лидии. Во всяком случае, схватившись за прутья, обнаружил, что её кулачок чуть давит сверху на мой. Тепло так давит. И — её мягкий локоть упруго жмётся к моему локтю. Восемнадцать лет парню — сказали. Значит, тело восемнадцатилетнего живёт своими запросами?.. Я сглотнул... Покосился на прядь волос, выбившуюся из пучка на затылке Лидии. Тут такие события, такая заварушка... А я о чём думаю... И попытался перевести мысли в другое русло.

Но это оказалось очень трудно. Даже при условии, что за пределами камеры начинается что-то опасное.

Слава Богу, Лидия, ни о чём не подозревая, выручила меня сама:

— Брис, где они?

— Всё ещё вокруг Бишопа.

— Что делают? Разговаривают?

— Нет. Разглядывают коридор.

— А как... как? Почему ты их видишь?

— Не знаю.

— После клинической смерти чего только не бывает, — авторитетным тоном сказал от двери, слева от меня, Лоренс. — Лидия, помнишь, Брис сказал, у него что-то с глазами? Может, он псионик? Ну, стал им? Я читал — такое бывает.

— Давай проверим. Брис, как они выглядят?

— Скафандры. Очень подвижные скафандры. На головах шлемы. Нет, вру. У одного шлема нет, но на глазах какая-то металлическая полумаска.

— Брис!.. — Женщина смотрела на меня с ужасом и восторгом. — Ты их видишь!

— Ну да... А кто они?

— Мы даже не знали, что они есть на буксире... — проворчал Лоренс. — Зачем они здесь?

— Солдаты-призраки — элита современной армии. Сильные — если не сказать мощные — псионики. В основном используются на окраинах федерации, в самых опасных местах. Страшные люди.

— Чем?

— Бездушные, — отрезала женщина и не стала далее распространяться.

Трое в коридоре стояли неподвижно. Будто специально дали мне время на раздумья.

Псионик. О пси-энергии я уже где-то слышал. А может, вычитал где-то. Много разноречивых сведений. Одно известно твёрдо — это энергия не мускульная. Кажется, иногда её сравнивают с ментальной. Ну, типа, работа с био-энергией. Только при одном условии — производишь эту энергию сам... А может, я опять ошибаюсь?.. Другое дело, что во время перестройки, когда в страну хлынул поток информации и стало доступным то, о чём только говорилось как о чуде или как о неочевидно невероятном, я был достаточно молод, чтобы азартно, с головой окунуться в занятия всяких эзотерических школ. Плюс к тому на полках магазинов и киосков появились книги и газеты о ранее тайных и даже запрещённых учениях. Всё это я жадно глотал, пока не появились другие интересы.

К чему это? А очень просто. Меня заинтересовал хоть и не самый важный на данный момент вопрос: был ли Брис псиоником? У меня, недавнего, кое-какие способности есть. Но такие, которые могут быть у каждого, кто хоть немного подзаймётся нужными дисциплинами. И я не умел видеть, как видят тренированные экстрасенсы. Теперь-то я знал, что за дымка окружала предметы. Аура, которую я отчётливо видел, едва открыв глаза Бриса. Но у Бриса уже не спросишь о его способностях. Остаётся одна надежда — на обмолвку Лоренса о более подробных данных на переселенцев. Может, из них станет ясно, что собой представлял Брис.

Глаза, привыкшие к неподвижности фигур, машинально отметили движение одной из них и подсказали: кажется, события начали своё развитие. На время отодвинув все воспоминания и размышления, я стал смотреть.

Они, все трое, будто проявились в голограмме: сначала графичные очертания, затем краски — и, наконец, обрели жизненную наполненность. Точно. Три громадных робота, скафандр которых выглядел гораздо более громоздким по отношению к голове, словно облепленной шлемом. Отчего получилась не голова, а головёнка. Вместо швов по скафандрам пролегли не сразу заметные провода, сияющие голубыми всплесками. Теперь я видел ясно, что на призраках не просто скафандры, а какая-то помесь с боевыми доспехами. Интересно, что у них здесь за войны, для которых требуются такие страшилища — одеяние я имею в виду. А ещё интересней вопрос: зачем нужны эти самые призраки здесь, на тюремной платформе? Неужели из-за наглухо закрытого бокса? Что же там за преступники, если из-за них на борту потребовалась "элита современной армии"?

Все трое встали спина к спине, будто заранее настраиваясь, что придётся защищаться от людей с платформы. Или по привычке?..

Тот, без шлема, с открытой головой (лицо странно голое, мясистое и с налётом такого безразличия, что кажется гипсовой маской из кабинета рисования), возможно — командир призраков, оглядел платформу со своей стороны — напротив камеры Лидии. Подняв руку к горлу, что-то подкрутил — и по коридору полетел лишённый эмоций механический голос:

— Пусть тот, кто нас увидел, подойдёт к нам!

Я переглянулся с Лидией. Чуть поднял брови: "Выйти?" Она лишь раз еле заметно качнула головой: "Не надо".

Призрак повторил свой призыв ещё пару раз. Но в камерах народ притаился, как мышь, заслышавшая вопли одинокого кота.

"Они таким образом ничего не добьются", — мелькнула мысль. И вдруг я вспотел — и передвинул вниз кулак, сжатый вокруг металлического прута, чтобы Лидия не заметила, что я испугался. А испугаться было чего. Воспитанный на книгах и фильмах, где не раз обыгрывалась ситуация "Пусть из толпы выйдет тот, который...", я сообразил, что сейчас сделает "элита", добиваясь выполнения своего требования. И пусть обо мне знают лишь Лидия и Лоренс, призраки всё равно...

Один из двоих в шлемах, обезличенный до наводящей жути безжизненности, медленно шагнул к ряду камер перед ним. Вся платформа, замерла, сопровождая размеренные шаги огромного робота встревоженными глазами.

Я оказался прав. Человеческая психика за эти годы не изменилась. Шантаж остался одной из привилегий сильнейших, когда они хотят добиться своего, не слишком утруждаясь при этом.

У самой клетки, куда набилось достаточно много народу и где не могли подальше отойти от решётки вовнутрь, призрак остановился. Буквально на секунду. Через секунду один бронированный кулак врезался между прутьями (вразнобой взвился крик перепуганных людей — и на его фоне дикий визг пойманного зверя), второй — легко выбил дверь и, перехватив выбранную жертву, словно предмет, вынул её из камеры.

Девушка. Можно было ожидать. Давит на жалость. Это утешает: хоть понаслышке, но знает, что такое человеческие чувства, раз на них рассчитывает.

Призрак всё так же медленно вернулся на место. Девушку он прихватил за шею и вёл, вытянув кулак с нею перед собой. Она могла как угодно и сколько угодно сопротивляться, но вынуждена перебирать ногами, ведомая чудовищной рукой, лишь бы не повиснуть на ней. Она уже не визжала. Видимо, он пережал ей горло. Специально, или так получилось.

Он встал на своё место, и командир призраков повторил:

— Пусть тот, кто нас увидел, подойдёт к нам!

Он даже не стал объяснять, что сделает с девушкой, если его приказа ослушаются.

Взволнованная толпа, переговаривавшаяся, пока девушку тащили в центр коридора, снова притихла. Я опустил глаза на кулачок Лидии, сжатый до побелевшей на костяшках кожи. И перехватил взгляд Лоренса на меня. Он смутился, отвёл глаза.

— Не ходи, — не оборачиваясь, прошептала Лидия. — Ничего они с нею не сделают. Блефуют. Не ходи. Мы тебя не выдадим.

Всегда думал: здорово было бы иметь хоть какую-нибудь паранормальную особенность. Но сейчас... Лучше бы не видеть, как постепенно сгущается вокруг неё чёрное облако — по прочитанному помнил: так экстрасенсы определяют приближение к человеку смерти. Девушка всё ещё трепыхалась, вцепившись в бронированную рукавицу — то пытаясь разжать железную хватку, то отчаянно лупя по ней. Я смотрел, почти не дыша, а внутри поднималось возражение: нет, видеть надо! Пока видишь — она жива, потому что только ты можешь предупредить её смерть. Пора...

Женский всхлип с противоположной стороны ряда камер — морозом по сердцу. Но только подтвердил, что ждать больше нельзя.

— Подвинься, — попросил я Лоренса.

Он отпрянул вглубь камеры, а я, встав на его место, открыл дверь и заковылял к призракам. На мне болтался светло-серый комбинезон, как у остальных уголовников, а ботинки на тонкой подошве позволяли прочувствовать шероховатость пола. "Чучело огородное и то приличней выглядит", — мелькнула сумасбродная мысль.

Тот, без шлема, стоял лицом ко мне. С момента, как я шагнул в коридор, его глаза будто воткнулись в меня. На лице — ни тени эмоций. Даже злорадства, что я вышел так быстро. Только давит так, что я мгновенно почуял выход энергии. Ах так... Получи, фашист, гранату: вспомнив один экстрасенсорный приём — классический, — я мысленно спрятался под огромным "стеклянным стаканом". А потом, благо времени топать к ним достаточно, "возвёл" вокруг стакана крепостную стену. Если у Бриса были способности, энергетическая защита должна получиться очень даже неплохой. Здесь главное — не забыть потом снять защиту, иначе можно потерять доступ к энергии вообще.

Тянущее ощущение в животе прекратилось. Слава Богу...

Остановившись в двух шагах от призрака без шлема, я сказал:

— Отпустите девочку. Не надо её убивать.

Он смотрел на меня, возможно, с неосознанной надменностью, каменно-бесстрастная морда, как голова манекена. И... Голова моя медленно, но упрямо подняла подбородок кверху. Ещё эта мелочь будет так смотреть на меня! Ну не верю я, что этот тип старше меня!.. В тот момент я как-то подзабыл, что передо мной не мой бывший выпускник, а некто более грозный и, вероятно, даже беспощадный. Да и я не выгляжу больше солидным учителем. Однако мне как-то быстро представилось, что трое старшеклассников из класса коррекции обижают девушек в коридоре школы. Несмотря на их боевые скафандры. Несмотря на оружие...