Пролог. Дейтрос.На тверди небесной

Эльгеро скомандовал.

— Раздеваемся, и сразу в воду.

Никакого купальника на мне, понятно, нет. Трусы... После четвертого дня я решила, что гигиеничнее их просто выбросить. Но какой там к черту стыд... Мы оба просто скинули одежды. Эльгеро подошел к воде (Господи, ну и мышцы у него... а в одежде на вид вроде не Шварцнеггер. И шрамы. Целая куча — на спине много мелких, очень много, на боку один большой и уродливый, на бедре...) Эльгеро прыгнул в прозрачную ледяную даже на вид воду с невысокого обрывчика. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

Здесь какие-то ключи бьют. Ледяные ключи. Ощущение — голышом на 20градусный мороз. Я отчаянно задвигалась, пытаясь спастись от леденящего холода, это не помогло. Наконец Эльгеро сжалился и вылез на берег. Я вышла, пошатываясь, и стала одеваться.

Еще весь день впереди. Я стиснула зубы. Не думать об этом! (Мне не выдержать до конца месяца!!! Я уже почти научилась жить текущей минутой, не думать о будущем — это слишком невыносимо).

Эльгеро уже в стойке... Я мысленно застонала. Не пойму, зачем он учит меня этим приемам, как это у них называется — трайн. Я могу усвоить технику ударов и блоков, только у меня ведь никогда не хватит силы и скорости реакции, чтобы нанести противнику хоть какой-то вред. Эльгеро в трайне летает так, что отдельные движения не различить. Мы повторили пройденные удары и блоки. Изучили пару новых. Я потренировалась. Потом началось худшее — спарринг. Не знаю, зачем это нужно Эльгеро. Сейчас мы лупим друг друга по правилам трайна, и мне запрещено применять те в самом деле эффективные приемы, которым Эльгеро учит меня в другое время. Ну а в трайне никакого сравнения между нами быть не может. Поэтому Эльгеро просто лупит меня, а мне как-то удается блокироваться и принимать удары в основном на руки. Удары, конечно, вполсилы, Эльгеро мог бы и кость переломить запросто. Но — бьет по вчерашним синякам, ощущения не слабые. Время от времени Эль пробивал мою защиту и наносил удары и по корпусу. Мощный выброс адреналина в крови позволял мне двигаться, игнорируя боль... наконец Эльгеро закончил это избиение, и я повалилась в траву, соображая, что сегодня мне удалось продержаться на ногах и ни разу не упасть. Примерно минуту все болело так, что ни о чем другом думать я уже не могла. Стонать Эльгеро мне запретил сразу, поэтому я не стонала. Потом несколько минут я изо всех сил ненавидела его. Обучение? Черта с два это обучение. Он просто пользуется предлогом, чтобы очередной раз меня отлупить. Он садист, и ему это доставляет удовольствие. Все это подстроено специально, а в конце он меня убьет.

— Подъем.

Я вяло завозилась.

— Раз... два... три.

Я встала на колени и неуклюже поднялась.

— Слишком медленно, — сказал Эльгеро, — мне очень жаль, Кейта, — он кивнул на каменистую площадку, где мы делали упражнения, — 10 штук. Давай.

Я подошла к площадке, опустилась на колени, оперлась руками о землю. Легла. Попробовала напрячь мышцы, но они отозвались такой дикой болью, что я снова рухнула на землю и заплакала. Ну не могу я больше! Пусть он делает со мной, что хочет, я больше не могу. Какие там отжимания! В ушах сильно шумело. Сквозь этот шум я услышала медленные шаги — Эльгеро приблизился ко мне. Почему-то я подумала, что он меня ударит. Но и это мне уже было безразлично.

Он наклонился, взял меня за подмышки и легко, рывком вздернул на ноги. Потом он сделал что-то очень странное — он обнял меня и прижал к себе. Свободной рукой медленно и бережно провел по лицу, стирая слезы.

Это было дико, но боюсь, если бы он ударил меня в тот момент, я бы бросила все к чертям и потребовала немедленно отправить меня на Землю — пусть хоть убивают.

Потом Эльгеро отпустил меня и сказал обычным тоном.

— Десятку потом отработаешь. Сейчас идем в Медиану.

Я уже немного научилась управлять облачным телом. Выход в Медиану дался мне легко. Эльгеро почему-то не устроило место, где мы оказались — на вершине холма. Может, потому что внизу наблюдалось некое копошение. Внимательно вглядевшись в это движение, Эльгеро стал спускаться на противоположную сторону. Я двинулась за ним. Только что случившееся придало мне нахальства, и я окликнула его:

— Эль!

— Да?

— Эль, Медиана — это что-то вроде промежутка среди миров?

— Мир только один, — немедленно отозвался Эль, — но он очень сложно устроен.

— А что такое Медиана?

Я припомнила какую-то читанную книжонку об астральном мире.

— Это астральный мир?

Эль оглянулся на меня и некоторое время не отвечал. Потом он сказал:

— А, понял... Нет, это не то. Мы здесь не можем видеть ангелов и демонов. Это такой слой меж Твердью и воздухом. Да это сложно, позже поймешь.

Мы оказались на дне темной лощины. Впрочем, здесь все одинаковое, темно-серое. Ни растений, ничего живого, мелкие камни — и то редкость.

— Шлингом позанимаемся позже, — сказал Эльгеро, — сейчас попробуем кое-что новое. Итак, слушай... Бой в Медиане — это прежде всего битва воображения. Все, что мы учили до сих пор, понадобится тебе только на Тверди. В Медиане... здесь имеет значение лишь работа твоей фантазии. Твоего облачного тела. Все искусство, литература, живопись, графика, архитектура, музыка — все, к чему ты привыкла на Тверди — плод работы облачка. Здесь же, в Медиане то, что ты придумываешь, воплощается непосредственно. Но это не так просто. Нужно самообладание, сила, вера в себя. Нужен талант. Кей, — он взглянул на меня, — сделать солдата можно из любого здорового человека. Поэта — нельзя. И гэйна нельзя. Однако ты сможешь стать бойцом, гэйной. У тебя есть задатки. Для начала попробуй создать что-нибудь простое. Например, камень. Сначала ты должна ясно представить камень в воображении. Не торопись.

— Глаза можно закрыть?

— Да.

Через некоторое время мне удалось создать что-то похожее на кусок серой пемзы слегка угловатых очертаний. Но Эль, к моему удивлению, одобрил. Насколько безжалостен он был по отношению к моим физическим усилиям, настолько же бережно отнесся к творению. Мы еще потренировались, и в конце концов мне удалось сотворить камень, вполне похожий на природный.

После этого мы занялись подготовкой для Тверди. Кстати, Твердью у них называются миры... то есть слои физического мира, такие, как Земля, Килн или Дарайя. Эль создавал фантомы — точные подобия живых людей (все они странно напоминали дарайцев, белокожих высоких блондинов), На этих немых муляжах я училась наносить по-настоящему эффективные удары — в нос, глаза, кадык. Училась уходить от захвата за руку, за шею, вставать, если собьют с ног. Самым трудным из всего мне показалось бить пальцами в глаз. Но еще позавчера я преодолела этот барьер. Эльгеро, сволочь, создал не фантомов, а извергов каких-то. Один мне чуть плечо не вывихнул. Последний вообще был с ножом, и прежде чем я его обезвредила ударом головой в нос и отобрала оружие, он успел меня пару раз зацепить. Эль уничтожил фантома. Я тяжело осела на грунт, зажимая разрезанное предплечье. Вену, что ли, он задел? Кровь уже на землю капала. Эль подошел ко мне.

— Покажи.

Вытащил аптечку, начал туго бинтовать мне руку.

— Пройдет, ерунда. Правая рука. Со шлингом работать сможешь. Вставай!

Вздохнув, я поднялась. Даже отдышаться толком не дал. Впрочем, шлинг — это не страшно.

Это единственное реальное оружие, употребляемое здесь в Медиане. То самое огненное лассо, действие которого я испытала на себе в первый день. Это оружие производят на Тверди, и оно, в отличие от предметов, созданных воображением, на Тверди не исчезает. Более того, его там можно даже и применять.

Но главным образом шлинг применяют в Медиане.

Здесь легко отделяется облачное тело. А без него человек становится беззащитным — так называемый шок отделения — несколько часов человек не может прийти в себя, подняться. Его легко захватить, перенести на Твердь и делать с ним что угодно, держа облачко, как заложника, в плену.

С первого дня я стала учиться пользоваться шлингом. Я управляла им, набрасывала на муляжи, сначала неподвижные, потом вполне боевые и шустрые. Собственно, скорее из него "стреляют", а не "набрасывают" — это не лассо на самом деле.

Я сняла с пояса шлинг — в неактивном состоянии просто изрезанная узорами деревянная рукоятка. Выпрямилась, ожидая "врагов".

Но их не было. Эльгеро встал передо мной сам.

— Сегодня, — сказал он, — ты должна ощутить сам процесс извлечения облачка. На себе ты уже это чувствовала, повторять не будем. Сейчас ты сделаешь это со мной. Не забудь о темпе. Давай!

Я стояла, не двигаясь.

Слово "боль" для этого процесса даже не подходит. Дикая боль — уже ближе. Парализующая почти до потери сознания, до рвоты... Воспоминания об этой боли вырывали меня ночью из сна, и я дрожала от ужаса, что когда-нибудь мне снова придется испытать на себе шлинг.

— Работай! — зло крикнул Эльгеро, — что стоишь?

Его голос словно подхлестнул меня. Уже привычным движением — прицелилась, выпустила шлинг. Эль не пытался уйти, и я попала с первого раза, ловко захлестнув петлями его шею и грудь.

— Тяни! — приказал Эльгеро. Меня вдруг затошнило. Я отпустила шлинг, огненные петли соскользнули и погасли.

— Что ты делаешь? — спросил Эльгеро. Я молча замотала головой.

— В чем дело? — он подошел ко мне, взял за плечо.

— Эль, — я говорила с трудом, — лучше... на мне. Сделай это со мной. Или... я отжиматься буду, сколько хочешь. Я не могу.

— Можешь, — жестко сказал Эльгеро, — Кей, разозлись на меня! Ну давай, у тебя получится. Злись! Я же тебя мучаю, нет? Ты же ненавидишь меня.

— Нет. Все равно не могу.

Я замолчала. Этого не объяснить. Ударить его — да запросто, с удовольствием даже. Но шлинг... против человека, который стоит и терпеливо ждет, готов принять эту боль. Нет! В бою — другое дело. И то не знаю, честно говоря.

— Шендак! — выдохнул Эльгеро и совершил неуловимое движение... Какие там блоки! Я опомниться не успела, как согнулась, задыхаясь — он ударил меня в солнышко, конечно, слегка. По его меркам — слегка. Едва я смогла вдохнуть наконец, как осознала, что Эльгеро крепко держит мою левую руку, закрутив ее за спину, я согнулась сильнее, уходя от боли, но он внезапно потянул меня за волосы — вверх. От дикой боли в вывернутых суставах я заорала. Он давил все сильнее, безжалостно, звериная ярость и отчаяние овладели мной, и они вывернули мое тело, и темечком я с хрустом воткнулась в лицо Эльгеро.

Он сразу выпустил мою руку.

— Молодец, — сдавленно сказал он, зажимая рукой нос — из-под пальцев струилась черная в сумерках жидкость, — теперь шлинг! Быстро!

Я выхватила из-за пояса оружие, со злостью швырнула его на землю.

— Иди ты, — прошипела я, с ненавистью глядя на Эльгеро, который вновь приблизился ко мне.

— Ладно, Кей, проехали, — сказал он, — я был неправ. Прости. Я ошибся с тобой. Кей... ты будешь работать?

Я молчала, глядя в землю. Он слишком разозлил меня. Теперь я просто из упрямства не стану бросать шлинг. Просто из принципа.

— Кей, у нас нет другого выхода, — заговорил Эль. Сплюнул кровь и продолжал, — Ты должна это сделать. Я не могу взять человека, не умеющего извлекать облачко. Кей! Ради твоего отца.

— Что у тебя с носом? — поинтересовалась я, помолчав.

— Ничего. Ушиб. Я успел отклониться, но не до конца. А ты молодец.

Эль помолчал.

— Кей, — сказал он, — ну прости, а? Я стал бить тебя, потому что рассчитывал разозлить. Так учили нас. С тобой я ошибся. Кей, тебе придется это сделать. Если ты хочешь спасти отца.

— Зачем это делать? — спросила я, — ты же сам говорил, все зависит от воображения.

— Иногда необходимо извлекать облачко, иногда это единственный выход. Против шлинга не действует воображаемая защита, вот в чем дело. Кей... помни о нашей цели.

— Цель оправдывает средства?

— Смотря какие, — ответил Эль, — Кей, чтобы освободить твоего отца, я лично готов на все. Он — наша гордость, легенда. Я мечтал быть с ним рядом, когда был еще пацаном. Я надеялся, что ты будешь работать со мной.

Он осторожно вытер рукой нос. Черные воспаленно блестящие глаза смотрели на меня неотрывно.

— Я работаю с тобой.

— Это война, Кей...

Он вздохнул.

— Я не могу тебе это объяснить. Наш мир давно уничтожен, я привык быть пришельцем. В Лайсе, где я вырос, местные ребята ненавидели нас, лет с пяти я привык к дракам. Мы дрались все — мальчики и девочки. В школе нас за это наказывали. Всегда только нас — не лайцев. Подготовку, которую ты проходишь сейчас, я начал в 12 лет. Ты... ты не испытала в жизни худшей боли, чем разбитая коленка. Тебя учили быть доброй и гуманной. Еще тебя учили, что девочки не должны драться, что женщина — не воин. Кей... за один месяц этого не изменить. Мне очень жаль. Рассказать тебе, что они делают с пленными? И как убивают... А то ты даже не знаешь, как твой отец умрет, и как ему сейчас.

— Не надо, — сказала я. Меня затошнило снова, — давай. Я сделаю, что ты скажешь.

Он прыгнул назад. Я подобрала с грунта свой шлинг. Бросила. Петли легли не так ровно, как в первый раз. Я рванула на себя. Облачное тело слегка вышло, лицо Эльгеро исказилось, он согнулся, насколько позволяли путы, но тут же петли соскользнули.

— Еще! Кидай! — приказал он. Я снова закрепила петли. Потянула. Казалось, это длится целую вечность, у меня не хватит сил. Я рванула, упершись ногами в землю, белый слепок Эльгеро с беспомощно повисшим руками, страшным слепым лицом, медленно поплыл по воздуху.

Эльгеро молча повалился на землю, как подкошенный.

Я сняла петли, призрак рванулся к хозяину. Эльгеро, обретший силу, поднялся на ноги.

— Молодец. Все правильно. В Килн!

Когда мы переместились, сила тяжести снова навалилась стеной, не давая дышать нормально — первые часы после того, как попадешь в Килн, особенно тяжелы. Потом к большой гравитации привыкаешь, и уже вроде ничего... уже все как на Земле или в Медиане — там почему-то вполне нормальная сила тяжести. Но в первые минуты после попадания в Килн меня не сдвинуть с места и домкратом. Правда, Эльгеро с садистским удовольствием все же заставил меня проделать серию упражнений, но потом сразу объявил перерыв. Поздний завтрак или ранний обед. Мы ели всего два раза в день, ели висс — по вкусу он напоминал слабо посоленный рис, а по виду и консистенции — сухари. На самом деле, объяснил Эльгеро, это концентрат, трех сухарей достаточно, чтобы обеспечить все пищевые потребности человека на день. Мы грызли висс, запивая его большим количеством обеззараженной речной воды.

Эльгеро, как водится, не терял времени. Одновременно с едой он заставлял меня вспоминать дарайские глаголы и существительные.

В Медиане языки теряют всякое значение. Происходит, объяснил Эльгеро, непосредственный ментальный контакт. Поэтому я понимала и дарайцев, и Квиэра, отдававшего приказы по-дейтрийски.

Но на Тверди, в разных слоях ее, языки были разными (чаще всего и не один язык на слой). Странствовать по Дарайе, зная один лишь русский язык — довольно затруднительно.