Разумеется, композитный голем практически не пострадал, и через мгновение Рейнольду пришлось снова прибегать к акробатике, спасая свою жизнь от удара гранитных кулаков. Обычно, големам полагалось быть медленными и могучими, точно айсберги, однако этот скорее напоминал молнию. Рейнольд утратил чувство времени: он уклонялся, прыгал, бегал и пытался придумать эффективный метод противодействия монстру. К сожалению, простые боевые заклинания были клятому конструкту что еловые иголочки, а на сложные некроманту не хватало времени. Да и потом, достаточно мощных заклятий физического урона в арсенале Рейнольда не было: обучение в Ордене Черепа исходило из презумпции, что за физический урон будут отвечать зомби. В общем, никак поразить его не удавалось.

Рейнольд осмотрел комнату внимательным взглядом, прикидывая пути к отступлению. Нужно было уходить к двери, но, увы, проклятый голем стоял к ней слишком близко... Он задумался, как бы отманить гадину, и тут его взгляд упал на гигантскую люстру. Мысль практически взорвалась в голове некроманта, заставив губы растянуться в недоброй усмешке.

— Эй, урод! — рявкнул он. — Иди сюда!

Монстр, в то время, в очередной раз застрявший конечностью в стене, обернулся на его голос, и стремительно понесся на некроманта. На сей раз, Рейнольд не стал двигаться, терпеливо дожидаясь, пока монстр подберется ближе. Бег времени замедлился, и сейчас некромант видел каждую мелочь: собственное отражение в бронзовом лбу нападавшего конструкта, пылинки, которые голем поднимал на бегу, солнечные лучей, отражавшиеся в осколках стекла, усеивавших пол...

Острые зубы-переростки вырвались из руки некроманта роем гудящего разрушения. Цепь, на которой висела люстра, оказалась менее прочной, чем голем. И мир взорвался: звоном удара металла о металл, бьющегося стекла, треском паркета, отчаянным скрежетом составных частей голема, который от удара развалился на части. Злорадная усмешка Рейнольда стала еще шире. До тех пор, пока освобожденный эфир, который был внутри светялков, не взорвался.

Волна проклятой белой пенистой дряни накрыла некроманта с головой. Барахтаясь и захлебываясь в эфире, Рейнольд успел проклясть все живое, поклясться отомстить кому-то, и даже удивиться тому, что материальное воплощение магии света обладает сильным и неприятным запахом. Он с трудом выбрался из нее, продрал глаза, и... услышал аплодисменты.

Это был гоблин. Одетый в мантию мага-консорция, грязный, потрепанный и нагло лыбившийся. Рейнольд шумно втянул ноздрями воздух, сжал кулаки и было собрался обрушить магическую силу уже на гоблина, но тот резко поднял руки вверх.

— Рейнольд не бить Табаска! — прокричал он при этом. — Табаска сам быть жертва голем! Табаска пытаться делать особый голем для Консорциум, но тот взбеленится! Наверное слишком много бронза в голове...

— Для Консорциума?

— О да, Табаска работать на Консорциум, — протянул волшебник. — Ты же знать проблема с голем? Бежать слишком медленно — маги его выносить раньше. Бежать слишком быстро — расходовать много энергия. Делать из глина — недостаточно прочный. Делать из железа — слишком тяжелый. Делать из камень — тупой.

Рейнольд кивнул. Слова гоблина заставили его слегка задуматься, а это, в свою очередь, помогло успокоится.

— Предел Кеплера, — сказал. — Ну, твоя знать, что любой материал вмещать только определенное количество магическая энергия определенный тип? Потом она начинать рассеиваться и нужно заряжать все больше и больше. Все пытаться найти способ обойти это, но Табаска подходить к дело иначе.

О Кеплере некромант не знал. Однако концепция была ему знакома. Хотя бы на том уровне, что именно по этой причине некроманты и использовали мертвые тела. Они лучше удерживали некротические энергии, питавшие его магию. Заставить голема бегать он бы точно не смог. Даже потратив месяц времени он бы мог добиться от статуи того, что она бы могла некоторое время двигаться. Камень бы просто отторгал его волшебство.

— Голова из бронзы, чтобы иметь хороший реакция и реагировать на слух. Тело из сталь, чтобы быть прочный. Руки из камень, чтобы сильно бить. Ноги из глины, чтобы вводить враг в заблуждение, — продолжал гоблин. — Кидать его на поле боя катапультой, чтобы тот приземлятся и убивать всех поблизости. Консорциум находить идея перспективной и снабжать Табаска ресурсы, но пока голем или развалиться.

— Погоди? — Рейнольдс, кажется, начал привыкать к манере речи своего собеседника. — То есть, ты что-то вроде големостроителя? Маг земли?

— О нет, не только голем! — гоблин взмахнул руками. — Табаска делать все. Шлем, который защищать солдат от страх. Новый фаербол, который жарить на три десятых жарче. Штука, чтобы охлаждать провизия, чтобы та не портилась. Машина, чтобы кидать взрывающихся коров в противника.

— То есть, ты что-то вроде... — Рейнольд проверил свой словарный запас на предмет понятия "парень, который придумывает всякие странные штуки". — Изобретатель? И, погоди, метать коров?

— Да-да, изобретать всякое, — кивнул головой Табаска. — А метать можно и не коров, но корова иметь большой желудок, чтобы набивать его флогистон-кристаллами, и быть дешевый.

— Так, ладно, не хочу знать, — ответил Рейнольд. — Теперь по делу...

— Эээ, нам нужда идти, — протянул гоблин. — У меня назначен с ней встреча, а ты успевать только переодеваться.

* * *

29 августа, 16:33

Площадь, полная троллями — зрелище внушающее уважение. И не такое редкое, как может показаться. Учитывая то, что средний тролль был около двух с половиной метров в высоту, и почти таких же габаритов в ширину, даже десяток великанов, собравшихся вместе, уже казались толпой. Особенно, если они, собравшись вместе, методично вскидывали дубины в воздух и глухо рокотали одно — единственное слово.

— Йелс! Йелс! — вырывалось из сотен глоток, собравшихся. — Йелс!

Монотонный гул раскатывался по площади и окрестностям, точно шум прибоя. И как гром заглушает волны, так и голос верховного тролля заглушал их. Впрочем, толку от этого не было: Рейнольд не знал тролльского, а потому какие бы зажигательные речи не произносил пугающий великан в белой одежде и золотой короне, он их не понимал. К тому же, его значительно больше занимал собственный костюм, чем проблемы, побудившие почти две сотни троллей собраться на одной из крупнейших площадей Империи Валье, и начать орать.

Нет, конечно, двести зеленокожих великанов — это сила достаточная, чтобы натворить много бед, но во-первых, Рейнольд думал, что это проблема имперских властей, а во-вторых, был уверен, что против магии одни физические размеры бесполезны. Нет, конечно, у троллей могли быть какие-нибудь амулеты, но, учитывая количество солдат, которыми Империя окружила площадь, об этом можно было, не беспокоится. Маги Консорциума, элитные отряды гвардии Госсовета, регулярные войска, какие-то наемники... Пожалуй, сейчас, безопасность собрания троллей обеспечивало большее число людей, чем обитало во всем этом районе (тем более, что это все равно были окраинные трущобы). Да и, если уж на то пошло, тролли, кажется, были за Империю. Или, по крайней мере, их интересы и интересы властей страны совпадали.

В шею что-то впилось. Некромант поерзал плечами и понял, что это воротник. Балахон практикующего мага Консорциума, в которую ему пришлось переодеться после инцидента с композитным големом и эфиром, сам по себе был неудобен, но еще к тому же отчаянно не подходил магу по размерам. Немного поразмыслив, Рейнольд накинул капюшон балахона себе на голову. Стало немного легче — по крайней мере, давление на шею ослабело. Кроме того, капюшон бросал магу тень на лицо и, учитывая то, что августовское солнце припекало нещадно, несмотря на то, что день уже клонился к концу, это определенно было неплохо. Хотя, конечно, он бы предпочел мантию волшебника — она и красивее и удобнее. Увы, у Табаска были только магистерские мантии, а нарушать правила Консорциума Рейнольду не хотелось.

Некромант неприязненно покосился на своего нанимателя, который сейчас изо всех сил пытался взглянуть на толпу троллей. Ничего не получалось — строй закованных в сталь стражников, замер живой стеной. Рейнольдс никогда не жаловался на рост, но в гвардию, судя по всему, могли попасть лишь те, кто был больше шести с половиной футов ростом, и на их фоне некромант чувствовал себя неуютно. Субтильный даже по меркам своих соплеменников, гоблин же не доставал им до пояса. Пропускать их на площадь, как того хотел гоблин, гвардейцы не желали, даже несмотря на то, что тот тыкал им пластинку подтверждавшую его статус магистра Консорциума.

— Слушай, — обратился к нему Рейнольд, решив как-то отвлечь Табаска до того, как у стражи кончится терпение, и они что-то сделают. — А чего именно я? В смысле, это ведь столица, здесь наверняка много людей, которые встречаются с эльфами.

Обсудить этот вопрос он не успел. Вообще, гоблин ужасно торопился, побежав переодеваться сам, и отдав некроманта на растерзание своей прислуге (которая у него была, просто пряталась от голема, реагировавшего на звук), а во время поездки в карете беседовать было невозможно в силу того, что та неслась с такой скоростью, что у Рейнольда зуб на зуб не попадал ("смесь овес и змеиная лимфа" — хвалился Табаск — "Заставлять лошадь озвереть").

— А ты давно на себя смотреть со сторона? — удивленно спросил господин Витчпьюк. — Обычно, эльфка быть с человек ради власть. Или ради статус. Или ради деньга. Рейнольд не иметь ни власть, ни статус, ни деньга.

Звучало логично. Некромант, в принципе, припоминал как в таверну где он глушил вино перед тем, как пойти погулять на кладбище, залетел какой-то молодой и успешный магистр Консорциума в компании сразу трех темных эльфиек разных цветов. Учитывая то, что деньгами он сыпал точно блохастый пес — шерстью, и при этом отличался откровенно жабьей внешностью, меркантильный интерес со стороны остроухих красоток был вполне очевиден.

"Но что-то я отношусь к нему предубеждением", — подумал Рейнольд. — "Может у него душа красивая".

Сдержать смешок ему не удалось. Правда, затем он задумался над собой в роли наставника в амурных делах более серьезно и быстро пришел к печальным выводам. Не то, чтобы у него были проблемы с женщинам, но в основном его любовные приключения были очень короткими, без серьезных последствий или намерений. Несмотря на то, что на острове Щита общество порицало добрачные связи, маги орденов были несколько в стороне от действия жестких обычаев, отчасти из-за того, что защищали остров от постоянной опасности, отчасти из-за того, что из-за занятий магией им приходилось прикладывать серьезные усилия для того, чтобы добрачные отношения порождали добрачных же детей.

"Если взглянуть на длительные отношения, то там вообще-то катастрофа на катастрофе", — иронически отметил некромант. — "Одна умерла, другая воспользовалась ради карьеры, третьей просто нужно было отвлечься от проблем с карьерой же".

Да, Тарша была с ним, но этот вопрос Рейнольд вообще старался особенно не анализировать. Нужно было заглядывать в будущее, а этого некромант не любил. Если смотреть слишком далеко, то можно и смерть увидеть. А смерть — леди, которой по душе внимание, и если оказывать его слишком часто, она может почтить визитом раньше срока. Хотя, в свое время, он воспользовался моментом и таки купил книжку о темных эльфах, написанную имперским дипломатом, который провел почти десять лет в Хад-Шеоле, однако даже при тщательном ее штудировании, некромант не нашел ничего, что могло бы пролить свет на интересовавшие его вопросы. Стоило ли говорить, что он понятия не имел, какой совет мог дать влюбленному гоблину? Тот, правда, обещал три сотни золотых при любом исходе его отношений, однако некроманту не хотелось получать деньги за воздух, хоть его карманам золотишком бы и впрямь не помешало.

Тем временем, собрание троллей было закончено. Рейнольд замотал головой в поисках места, где можно было укрыться от потока троллей, но как выяснилось, имперцы направили их в другом направлении. Гвардейцы, наконец, разошлись, дав возможность гоблину посмотреть на толпу. На Табаску это произвело почти магический эффект. Он замер, его глаза остекленели и он начал что-то тихо бормотать.

— Какая булка... Какие мозоли... А эти глаза... — бормотал он, точно сумасшедший.

Рейнольд толкнул его в бок (пришлось согнуться). А затем заметил, что он смотрит... на того самого тролля, который толкал речь. Челюсть некроманта медленно поехала вниз. Поверить в происходящее было еще сложнее, чем в то, что многотонная махина из адамантия и орихалка может рассекать морские воды. Правда, тут сама собой в памяти всплыла картинка из древней книги на пожелтевших страницах которой был изображен стилизованный, но узнаваемый тролль, одетый лишь в гигантский лист, с подписью "разницы нет никакой, окромя причинных мест". Ситуация стала несколько понятней, тем более, что Табаска начал бормотать что-то вроде: "какая женщина".

— Так, — сказал он. — Я не очень понимаю, что тебе надо делать. Но того, что ты делаешь сейчас, делать не надо.

— Ага, — гоблин кивнул. — А что надо сделать? Давать Табаска общая стратегия, Рейнольд?

— Постарайся подать себя с выгодной стороны, — задумчиво протянул некромант. — Потом попробуй сказать ей, что чувствуешь. И предложи сделать для нее что-нибудь.

"Например, убить монстра, на несколько порядков тебя происходящего" — подумал он отстраненно. — "Пару раз".

Табаска кивнул, и замолк. Тролли, тем временем, разошлись достаточно, чтобы маги могли пройтись сквозь толпу к зданию, с трибуны которого вещала троллиха. И тут случилась первая заминка.

— Посольство княжества Йелс, — заявил стоявший у входа тролль в доспехах, медленно и старательно выговаривая слова чуждого ему языка. — Вход воспрещен.

— Табаска иметь разрешение, — парировал господин Витчпьюк, тыкая троллю под нос бумажку.

Тот принял ее из рук, достал откуда-то из кармана удивительно миниатюрные очки и, нацепив их на нос, принялся изучать ее.

— Хм, действительно, — произнес он, однако затем поднял голову и строго уставился на Рейнольда. — На одного.

Некромант примирительно вскинул руки. Соваться в обитель троллей ему не хотелось. Табаска радостно забежал в здание, даже не дождавшись, пока охранник посольства отойдет, а Рейнольд удалился от него на безопасное расстояние. Площадь, к тому времени, окончательно опустела. Тролли ушли (по крайней мере, большая их часть), имперские силы начали медленно разбредаться в разные стороны. Людей, правда, так и не появилось, если не считать торговца-лоточника, продававшего сосиски. Но даже он ощущал себя не на своем месте — по крайней мере, когда Рейнольд приобрел одну, он воззрился на него с искренним удивлением. Попробовав закуску, маг скривился и попросил добавку горчицы, чтобы забить отвратительный вкус. С нею все пошло на ура, некромант поел, и принялся считать минуты.

И тут из окна вылетел Табаска. В немом изумлении некромант и продавец сосисок созерцали гоблина, презревшего оковы гравитации, который рассекал воздушное пространство, свободный как птица. Это длилось всего мгновение, а затем на пути гоблина возникла стена.