Воительница только пожала плечами. За людьми такое действительно случалось. К примеру, в свой первый год жизни на поверхности, она получила, наверное, два десятка предложений руки, сердца и вечной любви... адресованных не ей. Возможно, конечно, дело было в том, что пылкие воздыхатели "цветков Подземного Мира" (где, к слову, флора была значительно беднее, чем на поверхности), ориентировались отнюдь не по лицам, но Тарша скорее склонялась к тому, что люди просто не очень наблюдательны. Рейнольд, впрочем, таких проблем не испытывал...

Вспомнив о некроманте, воительница испытала небольшой укол совести. Воспользоваться тем, что тот после шести дней безвылазного сиденья в анклаве почти ничего не соображает и вырубить его было довольно нечестным приемом. С другой стороны, ей предстояли опасные дела и только человека, с трудом ориентирующегося в условиях ее родины, ей не хватало. Конечно, некромант проявил себя неплохо в анклаве — видимо действительно не врал насчет того, что его детство прошло в каких-то подземных трущобах, однако одно дело — сравнительно благообразный анклав, а другое — улицы Хад-Шеола, полные аш'хаттаров, желающих воспользоваться человеческой наивностью.

— Позвольте мне представиться еще раз, — произнес явный образчик подобного качества. — Меня зовут Малькольм Геллер, я предпочитаю, чтобы меня называли Геллер, я являюсь бакалавром магии, чье звание удостоверено Консорциумом, господин Зоннер поставил меня во главе предприятия. Я бы хотел назначить общий сбор и мне нужно знать, сколько времени вы вам потребуется на отдых.

— Господин Зоннер не предупреждал меня о вашем участии, — осторожно сказала Тарша, все еще готовая уклоняться от боевых заклинаний.

— Проблемы со связью, — ответил Малькольм. — Экспериментальные амулеты довольно ненадежны. Ваши модели более примитивны и потому он смог связаться только со мной.

Тарша задумалась. В магии она разбиралась плохо, так что здесь все оставалось на совести Малькольма. Впрочем, заклинание проекции она видела в действии несколько раз, да и объяснение Геллера имело смысл. К тому же, логично было ожидать, что Кельхар поставит во главе миссии кого-то из своих.

— Восемь часов, — ответила она. Ей требовалось немного сна, поесть и, конечно же, пара часов на то, чтобы подобрать снаряжение.

— О, так быстро? — удивился человек. Тарша промолчала и он продолжил. — Тогда давайте встретимся через сутки в пещере Шанг-Адур.

— Хорошо, — темная эльфийка удивленно вскинула бровь. Шанг-Адур хоть и считался частью комплекса столицы обожженных эльфов, на деле располагался даже дальше от ее центра, чем большинство ферм-пещер, почти на самой границе Барьера.

— Отлично, — заявил Геллер. — С нетерпением ожидаю встречи.

Амулет погас. Тарша задумалась. Остальные участники... Ее охватили недобрые предчувствия. Аш'хаттар были индивидуалистами, строго верившими в то, что каждый может рассчитывать лишь на себя и свои таланты. Не то, чтобы Энайола была строгой приверженкой принципов выживания "достойнейшего", но отрицать влияние этой идеи на соплеменников было невозможно. Как следствие, хорошие команды складывались годами — зачастую, те, кто могли себе это позволить специально сводили между собой детей и обучали их с раннего возраста совместно, чтобы те могли нормально взаимодействовать друг с другом.

"Скорее дом, построенный из червиной шелухи, устоит перед цербером, чем незнакомые аш'хаттари сумеют объединиться без внешней угрозы" — вспомнилась ей старая пословица.

С другой стороны, особого выбора у нее не было. Разве что, сбежать на поверхность и стать беглой преступницей, которую обязан вернуть в Хад-Шеол любой официальный служащий Империи. Тарша вздохнула, встала из-за стола и начала готовиться ко сну.

"Светлые мысли приходят в свежую голову", — подумала она, усмехнувшись. — "Даже если ты — темный эльф".

* * *

497 год от основания Империи.

Хад-шеольский пещерный комплекс, Шанг-Адур.

Темнота и тишина. Во время путешествия по извилистым туннелям, соединявшим между собой серию перещер, формально считавшихся частью города, Таршу сопровождал лишь звук собственных шагов. Подземный мир, в отличие от поверхности, был тихим и безжизненным местом — лишь изредка, напрягая слух, можно было услышать эхо чьих-то голосов (вероятно, работницы грибных ферм), да тихий звон разбивающихся капель. Это могло бы произвести гнетущее впечатление, но темная эльфийка была спокойна. В конечном счете, тишина означала одиночество, а одиночество — безопасность. Все обитатели Подземного Мира в той или иной степени были враждебны друг другу, так что как правило, были в безопасности лишь сами по себе.

Звон. Тарша замерла, прислушиваясь к бряцанью металла, доносившемуся как раз из той стороны, куда лежал ее путь. Равномерное постукивание металла о металл. Вроде бы, ничего похожего на битву, но на всякий случай воительница перехватила свой протазан и осторожно зашагала вперед, стараясь держаться в тени. Благо, что их было довольно много: в Шанг-Адуре произрастали кристаллы с низким содержанием эфира. По меркам темных эльфов, ее можно было считать залитой светом...

— Здравствуйте! — внезапно настиг ее голос Малькольма. — Я очень рад вас видеть!

"Как он ухитрился меня заметить?!" — изумилась воительница. Она знала, как скрываться в полумраке извилистых туннелей и была готова поклясться, что на диво в этом хороша, даже в сравнении с другими тенями Хад-Шеола. Без освещения, она должна была быть невидима для человеческого глаза.

"Должно быть, какая-то магия" — с тоской подумала воительница. "Но делать нечего".

— Здравствуйте, — поприветствовала она Малькольма, отбросив бесполезную скрытность и заходя вовнутрь.

Шанг-Адур — часть пещерного комплекса, составлявшего столицу аш'хаттар, считался местом достаточно бесполезным. Съедобные мхи и грибы здесь не росли, важных ресурсов тоже не было — только слабые запасы естественного эфира, бесперспективные для разработки. Здесь соединялось несколько туннелей, но неудобное положение по отношению к городу и слабая защищенность в силу нахождения на границах Барьера Нары, делала Шанг-Адур бесполезным даже как перекресток. Наверное, если бы здесь не состоялась встреча Темнодушца и делегации Хад-Шеола, пещера бы так и осталась безымянной, подобно десяткам таких же. Поэтому, Тарша не слишком понимала мотивов для выбора этого места точкой сбора.

— Вы оказались быстрее всех, — произнес волшебник. — Остальные должны скоро подойти.

Маг сидел на полу в позе, отдаленно напоминавшую ту, в которой аскеты далеких земель погружались в состояние священного сосредоточения, только в его исполнении она выглядела довольно глупо. Бренчание, которое услышала Тарша, издавало украшение на его шлеме, напоминавшее наконечник стрелы. Назначение оного было ей не понятно, но она предположила, что именно благодаря этой штучке он ее и заметил.

— Вас интересует мое снаряжение? — вопрос Малькольма застал ее врасплох.

— Оно... необычно, — осторожно произнесла воительница, вновь удивленная наблюдательностью мага. — Но меня больше интересуют "остальные". Я надеюсь, вы понимаете, что большой отряд — не лучший выбор для ваших целей...

— О нет, не волнуйтесь, — ответил Малькольм. — Отряд гвардейцев Консорциума, я не захватил. Слишком дорого. Мои доспехи для Подземного Мира и так обошлись господину Зоннеру в тысячу золотых. А он ведь не Колин Золотая Жила, все-таки.

"Понятно, эта маска и прочее нужны ему для того, чтобы выживать в Подземном Мире", — подумала Тарша. — "Наверное поэтому он такой наблюдательный. И определенно, он от своих побрякушек в восторге".

Хоть снаряжение и искажало его голос, гордость Малькольма была очевидны. Тарша еле заметно изогнула брови в неодобрении. Конечно, дорогой костюм из сочетания амулетов и талисманов, позволявших жителю поверхности чувствовать себя как дома в Подземном Мире, да еще без специальной подготовки, определенно был одним из достижений магии, но вещь — она и есть вещь. Не стоит позволять себе испытывать к ней эмоции. Скажем, Тарша сама желала вернуть себе свой именной протазан и защитные талисманы, но исключительно потому, что те были очень ценными. К тому же, хоть ей это и не хотелось признавать, она лишилась их из-за происков весьма бесталанных личностей. И это расстраивало.

Из размышлений ее вырвали шаги, послышавшиеся из одного из туннелей, сходившихся в Шанг-Адуре. Тарша задумалась над тем, почему участники их экспедиции идут сюда не из Хад-Шеола... Но через мгновение, все вопросы отпали сами собой. Когда из туннеля вышел нзамби.

Существо было ростом на голову выше Тарши. Вероятно, когда-то это был ее соплеменник — хоть его тело и было обильно тронуто разложением, из под трухлявых остатков одежды проглядывала светло-коричневая кожа. Воительница, впрочем, не удостоила этот факт своим вниманием. Мгновение и расстегнутая сумка падает у нее за спиной, а сама Тарша мчиться навстречу врагу, занося протазан.

Чудовище не успело шевельнуться, как отточенное лезвие отрубило ему голову. Мертвое — на сей раз, окончательно мертвое, тело рухнуло на пол, а Тарша уже переступила через него, вонзая лезвие в голову следующего нзамби. Металл вошел переносицу живого мертвеца, пробивая кости черепа и входя в мозг. Чистая победа.

Третий нзамби успел что-то сообразить — существо извергло из пасти густой поток умбры, вынуждая Энайолу отступить к выходу из туннеля и сделать шаг в сторону. Воспользовавшись этим, нежить попыталась проникнуть в Шанг-Адур, однако стоило его уродливой голове показаться из туннеля, как протазан темной эльфийки опустился вниз, обезглавливая проклятую тварь. Еще один зомби бросился вперед, но лезвие из адамантия развалило его от плеча до пояса. Верхняя половина тела еще попыталась подползти к ней, но воительница с силой опустила на него ногу в окованном адамантием сапоге, поставив жирную точку на этих потугах.

Нзамби вжались в стены. Тарша на мгновение замерла, но затем осознание рвануло ее назад, точно марионетку в руках грубого кукловода. Вовремя — через мгновение из темноты выпрыгнул хозяин живых мертвецов. Синяя кожа, рога, растущие из черепа, пара плетей в руках, одеяние из смеси костей, шкур и чешуи. Глубинный эльф, дикарь из нижних пределов Подземного Мира. Приземлившись, ре'акхет издал душераздирающий вой, а затем подпрыгнул на месте и бросился в атаку...

"Это не плети" — поняла Тарша, когда оружие синекожего устремилось ей в голову. — "Это змеи".

Дамбаллы. Белые змеи, священные рептилии культа Змеебога. Их яд проникал в мозг и вызывал разложение, заживо превращая жертв в отвратительную нежить, которая защищала их гнезда и добывала им пищу. Изначально, Тарша надеялась, что они просто привлекли внимание одной из них, случайно проскользнувшей в незащищенные территории, однако сейчас поняла, что дело было намного хуже. Хвосты змей терялись в одеянии дикаря и можно было не сомневаться, что они отвратительным образом спаяны в единое целое с синекожим эльфом.

Змеи бросились на воительницу — шипящие сгустки злобы и желания убивать. Она рванулась в сторону, позволяя броску первой промахнуться. Взмах клинка — лезвие летит навстречу второй и с хлюпающим звуком отрубает змее голову. Но прежде, чем та успевает коснуться земли, таинственное пламя обращает ее в прах, в то время как обрубок стремительно восстанавливается.

"Проклятие!" — сдержать удивление Тарше не удалось. Раньше ей приходилось сражаться со слугами Змеебога, но такого ей видеть не доводилось. — "Ах да, Рассекающая Тьму..."

В иной ситуации, Тарша бы поругала себя за невнимательность. Было глупо ждать, что простое адамантиевое лезвие из арсенала Тиагары может соперничать с оружием стражи самого Бессменного Короля. Но сейчас ее ум был холоден и сосредоточен на решении проблем. Самобичеванием можно заняться всегда, победить же — нет.

"Значит, нужно бить по самому жрецу" — пришло решение.

Шаг вперед. С промежутком в долю мгновения, обезглавливает обеих дамбалл. Ре'акхет улыбается, но через мгновение, его радость начинает медленно сменяться ужасом. Еще один шаг и змеи вновь укорочены на голову. Синекожий пытается отступать, но ему не хватает скорости. Лезвие протазана превращается в сплошной круг хищной стали. Змеиные головы не успевают окончательно исчезнуть, как она вновь увечит живые плети глубинного эльфа. Четвертый шаг... Прыжок. Она бросается вперед, намереваясь поразить врага, пока плети бессильно пытаются восстановиться, изрубленные до четверти прежней длины. Смертельный ужас в глазах ре'акхета, губы сами собой складываются в улыбку и...

Стена. Полупрозрачная магическая субстанция возникает прямо перед Таршей. Каким чудом ей удается хоть немного замедлить свой рывок и подставить плечо, вместо того, чтобы вписаться в нежданную преграду лицом? Вспышка боли, достаточная, чтобы стиснуть зубы. Тарша оборачивается, пытаясь понять, кто посмел остановить ее и взгляд светло-зеленых глаз, пышущих гневом, останавливается на Малькольме.

— Давайте успокоимся, — примирительно произнес маг, подняв руки.

Он подлетел к колдовской стене, встав напротив ре'акхета, который ощупывал ее пальцами. Его плети еще не восстановились, однако колдовское сияние в глазах, явно свидетельствовало о том, что он собирается повредить стену с помощью волшебства. Впрочем, Геллер опередил его, сделав стену прозрачной и звукопроницаемой.

— Господин Ани'Херит, простите за определенные неудобства, — произнес Малькольм.

— Неудобства? — раздраженно произнес синекожий. — Твоя безумная женщина-из-грязи истребила половину моей свиты.

Тарша фыркнула, отметив про себя, что традиционное оскорбительное словечко, которым кидались дикари, на имперском звучало значительно менее аккуратно, чем на ашвакхете. Впрочем, ничего удивительного. Даже грубая смесь из трех наречий темных эльфов, в целом, была более тяжеловесной, чем язки людей — простые и склонные дробить сложные понятия на множество маленьких.

— Она заблуждалась, — ответил Малькольм. — К сожалению, я не предупредил ее и, в результате, реакция на ваших зомби...

— Нзамби, — дикарь задрал нос, но Геллер его проигнорировал.

-...вышла чересчур агрессивной, — закончил он.

В ответ синекожий разразился настоящей речью, в красках описывая, насколько поведение Тарши отличалось от агрессивного, но она их уже не слушала. Подобрала сумку, мельком заглянула в нее, чтобы удостовериться в сохранности снаряжения, а затем присела на выступ стены и позволила себе чуть расслабиться. Человек и ре'акхет продолжали свой разговор, но было видно, что синекожий просто старается сохранить лицо. Даже он, наверное, понимал, что лишь вмешательство человека спасло ему жизнь.

— Говорю же вам, я всего лишь недооценил ваши обычаи, — продолжал успокаивать буйного рогатого идиота Геллер. — Вся эта вражда для меня чистой воды сюрприз. Я был уверен, что между вами царит мир...