Ненавижу, потому что обычно она скрывает за собой другие истины, много хуже тех, что лежат на поверхности. Итак, меня не просто забыли, променяв на другую. Меня напрочь выбросили из жизни на целых семь лет. И будь я проклята, если достали из-за старых сентиментальных воспоминаний.

Впрочем, я и так проклята. Уже очень давно.

— Хорошо, — я открыла глаза и кивнула. — Крофф атакован, армия разбита, а королевская фамилия мертва. Едва ли из-за этого стоило меня будить.

Если честно, я не надеялась, что Кир сможет сказать хоть что-то, способное хоть немного растопить лёд в груди. Или нет, не так, надежда всегда есть, просто в этот раз настолько ничтожная, что не стоило принимать во внимание.

Так и вышло.

— Мы оказались в безвыходном положении, — Кир привычно потёр ладонь о ладонь и оглянулся на Найдмир, точно искал поддержки. Он у неё искал поддержки! — Те солдаты, которых ты видела — всё, что у нас осталось. Лошадей нет, припасов — практически нет, а враг успел настигнуть нас и теперь окружает аббатство. Силы пока невелики, но вполне достаточны, чтобы блокировать все выходы до прибытия подкрепления.

— Им нужна она? — я кивнула на королеву. Та прищурилась, и мы поиграли в гляделки. Я проиграла. В частности, потому, что не имела ни малейшего желания играть.

— Да, им нужна королева, — Кир сжал кулак и хлопнул им о ладонь. — Обычная тактика Жимуина: вырезать всю правящую семью и оставить самого младшего, наиболее поддающегося внушению. После этого в стране формально правит та же фамилия, что и прежде, но уже под контролем Нарха.

Ещё одно новое имя.

— Это ещё кто?

— Царь-шаман Жимуина. Он появился шесть лет назад, вроде бы ниоткуда. Поговаривают, дескать он — древний и очень могущественный чародей, которого случайно подняли своими боевыми кличами заклинатели. Однако точно не знает никто.

— Может быть исторические лекции после? — визгливо осведомился постельничий, но тут же стушевался под жёстким взглядом Найдмир. — Прошу прощения, ваше величество.

— Это не займёт много времени, — Кир вздохнул и бросил в мою сторону быстрый косой взгляд. — Каким-то образом за полгода Жимуин превратился в мощное монолитное образование, все жители которого фанатично преданы Нарху. После этого началась стремительная экспансия на юг и захват одного государства за другим. Чтобы стало окончательно понятным, почему они побеждают: солдаты, сражающиеся с яростью фанатиков; колдуны с невиданной мощной магией и смертоносные твари, то ли созданные, то ли найденные Нархом. То, что он послал сюда лишь несколько отрядов рейдеров, говорит только о том, что он не воспринимает никого, из окружения Най...королевы всерьёз. В общем-то он прав.

— Был, — я поднялась, ощущая, как суставы скребут один о другой. Перед глазами плескалась зелёная пелена. — Если вас ничего не задерживает, очень рекомендую выдвигаться. Эй, святоша, — старик, казалось, дремал, но тут же поднял голову, — где мои вещи?

— В лазарете. Думаю, к этому моменту сёстры должны были их собрать.

— Ты не понял. Где ВСЕ мои вещи?

Мы поиграли в гляделки, но в этот раз я хорошо знала, чего хочу, поэтому с лёгкостью выиграла. Монах отошёл от кресла королевы и пообещал, что скоро вернётся

— Дар, — я вернулась взглядом к Найдмир. Королева тяжело встала, осторожно придерживая живот. Фрейлины тут же бросились к ней, но женщина лишь досадливо отмахнулась. — Скажи честно: ты способна мне... нам помочь?

— А что это меняет? — лейтенант начал наливаться багровой краской, сжимая-разжимая кулаки. — Вам-то, насколько я понимаю, ничего не угрожает.

— Думаю, если я не сумею добраться до границы, то для Кроффа более угодна королева, павшая от рук захватчиков, чем безвольная марионетка, — она выглядела серьёзной, насколько это возможно вообще. Потом взяла Кириона за руку, и я ощутила, как моё сердце начало пылать. — Кроме того, едва ли я переживу смерть своего мужа и возлюбленного.

— Если у меня возникнут какие-то трудности или проблемы, — я не отводила взора от лица Кира, покрывшегося смертельной бледностью, — то вам я сообщу первой. А сейчас, прошу прощения, но мне нужно подготовиться.

Подготовиться и как следует всё обдумать. Монах, стоявший в дверях, кивнул и пошёл вперёд.

В моей жизни хватало дерьмовых ситуаций, начиная с того момента, как я появилась на свет. Однако, должна признать, так хреново было лишь один-единственный раз. Это, когда меня впервые напичкали эликсиром чёрной и оставили, чтобы понаблюдать: выживу или нет. Я выкарабкалась, но та ночь осталась худшим воспоминанием.

До сегодняшнего дня.

Монах отворил едва заметную дверь в стене коридора и некоторое время пришлось брести с низко опущенной головой. Говорят, такое тут делают специально, чтобы грешники поневоле склонили головы перед ликом Отдавшего долги. Как по мне — обычная экономия сил и средств. В проходе оказалось темно и сыро, а под ногами иногда чавкали лужицы грязи. Невзирая на мрак, святоша топал вполне уверенно, значит хорошо знал дорогу. Я же просто неплохо различала треснувшие камни, сочащиеся влагой и жирных слизней, топорщивших глаза-усики.

Потом мы вышли в коридор у самой стены, так что я видела в окнах небо, солнце и здания монастыря в сочной зелени деревьев. Откуда-то, из-за крыш поднимались столбы жирного чёрного дыма.

— Как получилось, что из всей королевской семьи уцелела только Найдмир? — спросила я и острые лопатки проводника дёрнулись под серой тканью.

— Она отдыхала в загородной резиденции, — степенно пояснил монах и провёл ладонью по тонзуре, — а удар войск Жимуина пришёлся по столице. Салим просто стёрли с лица земли и сейчас там — одни развалины. Да и вообще, как говорил лорд Кирион, это — их обычная тактика: оставлять младшего в семье и уничтожать остальных. Желательно — женщину или девушку.

— Стало быть имелся кто-то, — я криво ухмыльнулась, — кто предупредил, где именно находится искомый человек?

— Предательство — обычное дело, — проворчал старик. — Кому, как не человеку войны знать подобные штуки. Посланники Нарха могут быть весьма убедительными и даже щедрыми.

Мы остановились перед жёлтой дверью, на досках которой вырезали шестиконечную звезду. В центре знака блестел медный кошель. Так, понятно, мой проводник — милостничий. Кажется, Кир это упоминал, плохо помню. Монах достал из-под рясы большой чёрный ключ и вставив в скважину, с натугой провернул. Заскрежетало и дверь приоткрылась.

Монах прошёл внутрь, но меня приглашать не торопился. Хорошо, хоть не закрылся перед носом. Всякое случалось. Войдём без приглашения.

— Думаю, что предатель прячется в окружении королевы, — я осмотрелась вокруг. — Ого, неожиданно! Ставлю на то, что это — жирдяй постельничий.

Все стены небольшой комнаты оказались заставлены книгами. Даже для звезды нашлось место лишь на большом столе. Тут же стояли четыре большие масляные лампы, в свете которых определённо весьма комфортно изучать толстые скучные фолианты. Большое удобное кресло и невысокий узкий топчан у крохотного камина, как бы намекали, где хозяин предпочитает проводить большую часть свободного времени.

— Предпочитаешь бросаться обвинениями, не имея должных доказательств? — монах пожал плечами и прошёл к полке слева. — За всё время, сколько я его знаю, господин Забун не вызвал у меня даже тени подозрения. Трусоват, да, жаден и недалёк, но не более того.

— Ладно, поглядим, — я ощутила некий внутренний дискомфорт. — Как получилось, что враг упустил Найдмир? Или они не пытались её схватить?

— Ещё как пытались! — милостничий вытащил пару книг и положил их на стол. Потом запустил руку в получившуюся щель и принялся там шарить. — Если бы не доблесть лорда Кириона и самопожертвование солдат, враг бы уже мог торжествовать победу. Первоначально в расположении лорда находились три сотни. Уцелело...Ну, ты и сама видела.

Ему наконец удалось достать нужный предмет, и монах потянул его наружу. Нечто длинное, слегка изогнутое, замотанное в промасленные тряпки. В первый раз я ощутила нечто, похожее на добрые чувства, в отношении старого сутулого святоши. И даже захотелось сказать слова благодарности, когда жирное тряпьё упало на пол, позволив оценить состояние содержимого.

— Вообще-то аббат был категорически против того, чтобы мы хранили эту штуку в стенах монастыря. Называл её 'Орудием Вопрошающего'.

— Дурак твой аббат, — я извлекла Пену из ножен и провела пальцем по длинному изогнутому клинку, окрашенному в чёрный цвет.

— У тебя такое лицо, — с некоторой заминкой сказал монах. — С тобой всё в порядке?

— К сожалению — нет, — со вздохом я убрала клинок в ножны. — Подскажи, где тут у вас отхожее место?

ГЛАВА 3: В КОТОРОЙ Я ПРИВОЖУ СЕБЯ В ПОРЯДОК, ГУЛЯЮ ПО АББАТСТВУ И ПЫТАЮСЬ НАЙТИ ОТВЕТЫ НА НЕКОТОРЫЕ, ИНТЕРЕСУЮЩИЕ МЕНЯ ВОПРОСЫ

Первоначально лейтенант хотел отправить со мной пару своих подчинённых, но после решил и сам пойти с ними. Особого вреда от этого не было, как, впрочем, и пользы. Солдаты успели полностью собраться и даже помогли галдящим беженцам упаковать тот нехитрый скарб, что те смогли спасти из пылающих домов.

Имущество королевы состояло из нескольких небольших узлов, причём пара из них являлась свёрнутыми походными палатками. Это хорошо показывало, насколько стремительным было бегство двора от наступающих жимуинцев. Правда я заметила у постельничего на поясе два тугих кошеля, в которых могла храниться неплохая сумма. Возможно — золотом, а это — получше любых тряпок.

Так что, к этому времени все успели подготовиться к выходу, и заминка оставалась лишь за мной. Найдмир, Кир и отец Найл обсуждали, какими воротами лучше воспользоваться, и я не стала их отвлекать. Как я могла понять, мои вещи должны были находиться в той самой комнате лазарета, где я очнулась после своего семилетнего сна.

Солдаты, топающие за спиной демонстративно, обсуждали всё, что угодно, но только не меня. Так что, пока мы добирались до лазарета, я успела узнать, где в округе живут самые доступные селянки, где продают самое дешёвое пиво и где нужно бить зверя, чтобы тебя не взяли за жопу егеря. Лейтенант всё время молчал, и я хорошо ощущала его тяжёлый взгляд. Но рассматривал он вовсе не меня, а ту, кого я несла в руке.

Уж не знаю, какие мысли блуждали за гладким лбом с прилипшими светлыми кудряшками, но когда парень увидел Пену, то сразу налился тёмной кровью и пошёл к Киру. Долго что-то рассказывал, получил ленивую отмашку и вернулся ещё более мрачный, чем уходил. Боялся, что я припомню его оплеуху? Ну и дурак: я хорошо помню все свои обиды, но могу отличить важное от второстепенного.

Как и следовало ожидать, монашки восприняли приказ начальника достаточно своеобразно: просто вытряхнули вещи из шкафа на пол и бросили сверху мою кожаную дорожную сумку. На дверце шкафа выцарапали знак-оберег от слуг Вопрошающего. Не удивлюсь, если кто-то из толстых дур ещё и молитву прочитал.

Я задумчиво поковыряла кучу одежды, размышляя, что мне из этого может потребоваться. Здесь хранилось всё, что в своё время я хранила в комнате, которую мне выделил Кир в своём замке. Большую часть, особенно из того, что дарил он, я никогда не надевала. И не собиралась. Поэтому отобранная кучка выглядела раз в десять меньше, чем то, что осталось.

— Поторопись, — каркнул от двери лейтенант. — Времени — в обрез.

— Угу, — задумчиво протянула я и сбросила с себя всю одежду. Лейтенант тут же скрылся.

Первым делом стоит надеть комбинезон из тончайшей хлопковой ткани, которая облегает тело от щиколоток до самого горла, а на руках доходит до запястий. Чёртовы пуговички между ногами! Потом натянуть сверху чёрный костюм из мельчайших металлических чешуек. На ощупь одежда весьма напоминает шкурку, которую сбрасываю змеи в период линьки: такая же тонкая, почти невесомая.

Очень полезная штука: почти невозможно пробить, даже стрелой длинного лука, пущенной в упор. К сожалению, обычный человек, если его засунуть такую кольчугу, скоро начнёт задыхаться, а потом и вовсе умрёт. Говорят, это как-то связано с той смолой, что пропитывает основу, не знаю. Даже нам не рекомендуют слишком долго носить 'чешую'.

Среди вещей нашёлся мой набор моющих лосьонов и книга стихов, что подарил Кир на годовщину наших встреч. Сумка казалась достаточно полной, поэтому я некоторое время размышляла, постукивая пальцами по коже обложки. Потом-таки сунула маленький томик внутрь и потянула шнуровку. Всё, осталось набросить на плечи плащ, подхватить Пену, и я готова.

Солдаты и лейтенант очень внимательно слушали отдалённый лязг и смотрели на полосы дыма, пересекающие небо. Дымных столбов стало много больше. Кажется, мои спутники понемногу начинали паниковать.

— Идём? — спросила я, наслаждаясь зрелищем бледнеющих лиц. — Или подпустим их поближе?

— Дура! — фыркнул один из вояк. — Ты бы видела, на что эти гады способны! Один раз топором махнёт — пара голов долой!

— И броню хрен пробьёшь, — угрюмо добавил второй. — Вроде как по каменюке лупишь — только оружие тупить.

— Оставить панику, — буркнул лейтенант. — Никто от вас не требует держать оборону насмерть. Наша задача: добраться до границы.

Пока мы возвращались, звон за спиной становился всё громче. Среди простолюдов этот звук породил настоящую панику, так что Киру пришлось строго прикрикнуть, чтобы прекратить галдёж. Я внезапно ощутила слабость в ногах и мерзкую дрожь, катящуюся по телу, от пяток до макушки. Кажется, зельевар не только переборщил с грибами, но ещё и бросил лишку кучерявой травы. Или что-то не так со мной.

— Выходим? — спросил Кир. Кажется, он то ли опасался, то ли просто не желал лишний раз со мной разговаривать, но тут выбора не было. — Жимуинцы вошли в аббатство. Им, конечно потребуется некоторое время, чтобы понять, где мы, но не так много, как хотелось бы.

— Время терпит, — сказала я и подошла к зеркалу. Первое и единственное, что встретилось после пробуждения. — Ты же должен знать: время терпит всегда.

Всё оказалось даже хуже, чем я ожидала. Щёки провалились, отчего скулы выступали из-под кожи словно пара булыжников, от глаза разбежались паутинки морщинок, а губы казались бледными полосками. Брови точно моль побила, лоб прорезали глубокие борозды, а в чёрных волосах блестела полоса седины такой ширины, что можно на лодке плавать. Только глаза не изменились: такие же, невыразительно серые.

Я покосилась на королеву: идеально гладкая кожа, чуть вздёрнутый носик и шапка тёмных курчавых волос. Отвела взгляд и со вздохом принялась торопливо вязать свою солому в плотную косичку. Некоторые из Сестёр предпочитали стричься до колючего ёжика и даже гладкого черепа, но я всегда считала тёмные волосы одним из своих немногочисленных достоинств.

Что было, то прошло.

— Выходим, — объявил Кир по моему кивку и всё стадо вывалилось на улицу, громыхая плохо подогнанными доспехами и оружием, тарахтя какими-то тощими мешками и горестно завывая в уши соседям, как это делали зельевар и колдун. Постельничий держал руки на кошелях и каким-то чудом умудрился волочь пару королевских узлов. При этом толстяк зыркал по сторонам: никто не смеет покуситься на его сокровище?