Условно-досрочное бессмертие. Часть 1. Старуха

— Боюсь, я не в состоянии оплатить проезд, — отказалась она осторожно.

— Я не зарабатывают частным извозом, — у губ незнакомца появилась пренебрежительная складка, — просто я знаю, куда вас поселили и сегодня мне по пути. Могу подбросить.

На самом деле Вато Айтум Лену было совершенно не по пути. Просто увидел оглядывавшуюся в растерянности женщину и не смог пройти мимо. Баргайев, как называли здесь переселенцев, можно было безошибочно опознать по экзотической наружности, а если учесть, что эта еще не успела местной одеждой обзавестись, значит, появилась она в этом мире только-только и хорошо если не прямо сегодня. А каково это, он на собственной шкуре испытал. И пусть за прошедшие годы он здорово изменился, стал почти неоличим от коренных, даже вон рожки отрасли и пойнты по всему телу расползлись, не забыл каково это ничего не знать, ничего не понимать. Кстати, он тайком стрельнул взглядом по сторонам, а где ее куратор? Тот, чьей обязанностью является присмотр за свеженькой переселенкой и ненавязчивая помощь в самых затруднительных ситуациях. Нет такого. Хорошо прячется, паршивец, они это умеют — тоже на своей шкуре испытал.

— Тогда, буду очень благодарна, — и Лада с облегчением опустилась в мягкий салон.

Ее проводили заинтересованными взглядами. Аэр Айтум, старший облачный инспектор, не имел привычки пускать в свой экипаж случайных попутчиков и даже когда в прошлом сезоне ухаживал за аэри Тьё всего-то раз пять её куда-то подвозил, не больше. Экипаж мягко тронулся, плавно и ловко, словно бы не мёртвый механизм, а живой кот, огибая прохожих, даже и не думавших шарахаться или как-то иначе уступать транспортному средству дорогу. Непривычно. Зато двигался он легко и практически бесшумно, не доставляя своей хрупкой пассажирке ни малейшего неудобства. Спутник её молчал — то ли не зная о чём с нею разговаривать, то ли и вовсе не имея такого намерения.

А аэр Айтум, изредка искоса поглядывая на свою пассажирку и думал, как же хорошо было бы поговорить, выслушать, обменяться впечатлениями, надавать кучу полезных новичку советов. Да просто спросить: как ты с этим справляешься? Но нельзя. Первое время, пока переселенец не приживётся в новом мире даже вспоминать о своей покинутой родине лучше бы пореже, не то что говорить о ней. Потом, по прошествии времени — можно (только потом выясняется, что делать это не с кем, не наедине же с самим собой разговаривать), но точно не на первый-второй день после появления, и даже не на сотый, и хорошо, если на тысячный.

О, а вот и муниципальное жильё, далековато её, кстати, разместили, сам первое время, пока не накопил на собственную квартирку, жил в подобном. Он остановил авто — чудо, с которым он впервые столкнулся только в этом мире и которым сразу же возмечтал завладеть и научиться управлять им. Притихшую пассажирку пришлось легонько тронуть за плечо.

— Ваше жильё.

Она чуть заметно вздрогнула, очнувшись, и неловко выбралась из авто.

— Если возникнут какие-то вопросы, можете смело обращаться. Я-то знаю, каково здесь быть новичком, — позволил он себе прозрачный намёк и ещё раз подумал: "где же её куратор"? Обязательно должен быть. Шансов выжить в этом непростом мире у новичка без посторонней помощи и поддержки было немного.

ГЛАВА 2. В которой первый, самый длинный день продолжается, заканчивается и начинается следующий.

Лада застыла на месте и только спиной ощутила, как отъехало авто. Это вот и есть теперь её новое жильё? Низкое, всего в два этажа монументальное строение, лестница шириной в половину фасада и двор, в противоположность городским мостовым, засыпанный мелким белым песком. Не слишком приветливое, но, безусловно, обладающее собственным характером.

Для того чтобы двигаться дальше, требовалось собраться с силами и даже не столько физическими, сколько душевными. Однако и здесь ей повезло — почти не потребовалось на что-то решаться самой, из дома выскочила разбитного вида тётка, сделала какую-то пометку в её жилищной карте и поволокла-потащила Ладу за собой, заселяться. Чувствовалось, что она здесь не первая переселенка и приёмка на жительство таких вот, ничего не знающих, ни в чём не разбирающихся у местных была отработана до автоматизма. Тётка была говорливой и двигалась в два раза быстрее, чем усталый глаз успевал за ней следить, так что Ладе временами начинало казаться, что та терепортируется на экстракороткие расстояния. Но объясняла, как и чем здесь пользоваться, очень чётко и доходчиво, так что с элементарными вещами, такими как включить-выключить свет или воду, или открыть-закрыть за собой дверь у Лады проблем возникнуть не должно было. Хорошо ещё, что предназначенная ей комната оказалась маленькой, содержала не так много вещей, требовавших разъяснения и Лада очень скоро осталась одна. Она уселась на узкую койку и устало прикрыла глаза.

Вот, казалось бы, гуляла Лада утром, с тех пор в основном сидела и даже до нового дома её подвезли, а устала она, так что даже на приветственную улыбку сил едва хватило, когда новая знакомая представлялась: "Зовите меня просто Ёся!". Старость? Нет, стара она была добрую половину своей жизни, и даже отвыкнуть успела списывать на неё всё подряд. Слишком долгий день и слишком много впечатлений? Пожалуй. И сейчас бы лечь, благо и постель вот прямо тут, закрыть глаза и погрузиться в сон... но осталось ещё одно дело, откладывать которое было ни в коем случае нельзя. Поесть. Ибо ела она так давно, что, кажется ещё в прошлой жизни. Без преувеличения. И было это пол чашки зелёного чая с ложечкой мёда. Очень хорошего чая с настоящим майским мёдом, но для того, чтобы завтра появились силы встать и как-то начать налаживать свою жизнь, этого было явно недостаточно.

Пришлось поднимать себя с постели, заставлять, придерживаясь за стены и спинки стульев, выбираться из комнаты, а потом и из дома, оглядываться в поисках продуктового магазина или хотя бы передвижной тележки с пирожками и булочками. Это, конечно, не дело полуфабрикатами питаться, но для первого дня сойдёт. А на улице Лада внезапно поняла, что понятия не имеет, в какую сторону идти — с крыльца ничего подходящего видно не было и не в её возрасте, и не с её состоянием здоровья наугад тыкаться.

— Эй, мальчик! — окликнула она шатавшегося неподалёку подростка, почти юношу. Встрёпанная грива давно не чёсанных волос, запылившееся, обтрёпанное по нижнему краю одеяние, независимо сунутые в карманы руки — всё в нём выдавало мальчишку из небогатой семьи, которому прямо сейчас некуда себя девать.

— Чего надо? — он не просто повернул в её сторону голову, а развернулся всем телом.

Ёжи специально шатался неподалёку, чтобы глянуть на нового жильца — в этом районе так редко происходило что-то новое, что и подобный пустяк сойдёт за событие. Но пропустил его появление, и теперь с немалым удивлением рассматривал маленькую, хрупкую и как-то неестественно изогнутую фигурку.

— Не подскажешь, где здесь поблизости можно недорого поесть?

— В "Прудках", — мальчишка безразлично пожал плечами и совсем было уже собрался развернуться и утопать по каким-то своим делам, но внимательней взглянул на Ладу и остался. — Новенький?

— Новенькая, — ненавязчиво поправила его она. — И буду очень благодарна, если ты укажешь мне дорогу.

— Пошли, проведу немного, — он снова сунул руки в карманы долгополого одеяния и ещё раз, сверху вниз, оглядел её. — Тебе бы ещё одежду сменить, здесь так никто не ходит. Ты же баргайка, да? И чего вас сюда тянет, думаешь, здесь устроиться намного проще?

Не отвечая на его вопросы, по большей части риторические, она раскрыла ладонь, в которой была зажата булавка с её сегодняшним заработком.

— Этого хватит и на еду и на одежду?

— Э-э, — мальчишка, глянул искоса. — Пожалуй, этого ни на что толковое не хватит.

По-хорошему ей стоило бы обеспокоиться состоянием собственных финансов: как жить если её дневного заработка не будет хватать даже на полноценный обед? Но она имела некоторое представление чего и сколько могут сметелить в один присест такие вот на вид тощенькие мальчишки. А ей в последние годы хватало совсем малой малости.

— А сам-то ты кто будешь?

— Онго Ёжи Уной, я сын смотрительницы Чужого Дома. Да ты с ней наверняка уже познакомилась, ма всегда сама встречает новеньких и показывает им что да как.

— Тётушка Ёси? Да, видела уже, — она ухватила его за локоть, придерживая, передвигаться со скоростью резвого подростка она была не способна. — А сам ты чем занимаешься?

— Учусь, — он независимо дёрнул плечами.

— В школу ходишь? — тоном: вот теперь мне всё понятно, сказала Лада.

— Что такое "школа"? — спросил Ёжи и, не дожидаясь, ответа, даже не сделав паузу, куда бы он мог вклиниться, продолжил: — А, это наверное что-то из ваших, баргайских обычаев. У нас для учёбы нет надобности куда-то ходить, разве что в библиотеку за книгами. А как считаешь, что достаточно твёрдо освоил очередную ступень, так добро пожаловать на экзамен.

— Бедные дети, — посочувствовала Лада, — как же так, без наставников учиться?!

— Наставники есть, говорят, старые семьи для своих отпрысков по пять штук за раз нанимают, но...

Он не договорил, но и так было понятно, что удовольствие это не из дешёвых. Они побрели дальше — медленно, со скоростью едва переставляющей ноги старухи. И Ёжи, который всю жизнь считал, что Прудки находятся совсем рядышком извёлся от нетерпения. Но бросить спросившую дорогу аэри было бы хамством, а от подобного поведения мать его отучала и отучала весьма усердно. И права была, кстати. Привычка быть вежливым всегда и со всеми хоть и доставляла, подчас, неудобства, пользы приносила гораздо больше, чем вреда. Ага, ну вот и заведение тётушки Лулоф, теперь вцепившуюся в его локоть руку можно аккуратно переложить на перила лестницы и тихо смыться. Что у него, дел своих нету, что ли?

В забегаловке было жарко и чадно, а в воздухе висела такая невообразимая смесь ароматов, что вышибала мозги не хуже выстрела в голову. Ёжи, куда-то делся, Лада не заметила, в какой именно момент мальчик исчез, но миссию свою он выполнил, довёл до места, где можно было получить горячую пищу, а это главное.

— Что будете есть? — хозяйка, высокая женщина с быстрыми и ловкими руками, скользнула по Ладе рассеянным взглядом, не заинтересовавшись ею как едоком.

Вопрос поставил Ладу в тупик. Что есть? А если бы она знала хоть одно название местного блюда! Лада поступила проще: ткнула пальцем в сторону большого котла, располагавшегося прямо в центре помещения над открытым очагом с раскалёнными углями — дым от него частью уходил в округлое отверстие в крыше, частично расползался между столиками.

— Мне вот этого маленькую порцию.

— Деньги есть? — хозяйка насторожилась на славах "маленькая порция" и решила проверить платёжеспособность клиентки. Те, кто заходил в её заведение, работали много и поесть предпочитали плотно. Но взглянув на нанизанные на булавку монеты, успокоилась.

Большая часть столиков в это время дня оказалась занятой, а из тех, что были рассчитаны на одного, свободным оказался единственный, располагавшийся у самого очага и, скорее всего, именно поэтому на него никто не позарился. Ничего, ей это было как раз, с возрастом Лада вообще чаще стала мёрзнуть, чем страдать от жары.

Стул был удобным, эргономичной формы, так, кажется, звучало это новомодное слово, а вот стол оказался таким же бугристо-неровным, как и её рабочий. Как и, похоже, вообще всё здесь. Словно бы местные мастера даже под страхом смертной казни не способны провести ни одной прямой линии. Зато миска, также обладающая неповторимыми изгибами, вполне надёжно и основательно на нём уместилась. Небольшая порция — это оказалась тарелка размером чуть больше стандартной суповой, с горкой наполненная густым варевом, распространяющим сытный дух. И если это — маленькая, то какова же тогда большая? Хозяйка, поставившая перед ней снедь, не отошла, а смерив свою новую клиентку взглядом, и поколебавшись не больше десятка секунд, проговорила:

— Я подозреваю, что вы здесь если и не первый день, то очень недавно и многих правил можете не знать, — Лада вскинула голову, — но у нас принято есть каждому своей ложкой и приносить её с собой.

Идти, искать магазин, где торгуют столовыми приборами и это в то время, когда еда уже поставлена перед ней, а кости ноют, умоляя об отдыхе?

— А занять или купить прямо у вас её невозможно?

Тётушка Лулоф ничего не ответила, она вообще была особой до крайности неразговорчивой, зато меньше чем через минуту вынесла из подсобки ложку. Из полированного дерева, почти плоскую, с небольшой выемкой, скорее даже больше похожую на лопатку, чем на настоящую ложку.

— Одна монета.

Лада подивилась подобной дешевизне, но переспрашивать не стала — вместо этого отцепила от булавки ещё одну денежку. Осталось ещё две трети низки? Отлично, значит, дневного заработка ей будет хватать не только на еду.

Тётушка Лулоф убрала денежку в карман — носить их нанизанными на булавку она так и не привыкла. Сумма, за которую она продала навой клиентке ложку, была чисто символической — конечно же, столовые приборы стоили много дороже. Но в накладе она не останется — проверено много раз, и эта клиентка к ней ещё не раз вернётся. Мало кто знает, но еда кажется много вкуснее, если она положена в миску из древесины дерева бри и кушается ложкой из того же материала. А дерево бри в Циунеле не растёт, здесь только ошты прижились, посуду же ей внучатый племянник режет, а доставляет её из Берегового Океана брат троюродный. Они, выходцы из анклавов-сателлитов крепки своими семейными связями — тем и держатся.

Лада же, не подозревая о расчётливых мыслях хозяйки "Прудков", осторожно пробовала кушанье. Варево было чем-то вроде тушёных овощей с дымком и незнакомыми приправами, не слишком вкусное, но сосущая боль в животе быстро исчезла, а это было главным. И сил придало.

Дорога назад, без крепкой руки провожавшего её мальчика, на которую можно было опереться, заняла намного больше времени и когда она достигла порога своего нового жилища, синие тени подчеркнули неровности стен домов и неповторимые изгибы крыш. Лада даже засомневалась, что пришла по правильному адресу, но дверь в комнату открылась без промедления, чего не сделала бы перед чужим, не представленным ей как хозяин, человеком. Да, точно, вот и вмятина на постели, на том месте, где она перед выходом сидела и Ладу прямо-таки тянуло её обновить, но нет, распускаться настолько, чтобы лечь спать не умывшись, она себе не позволит. Странно, сама комнатка была крохотной, а вот ванная, прилагавшаяся к ней, была достаточно просторной, чтобы вместить небольшой бассейн, в любое время наполненный прохладной, чуть пузырящейся водой. Искупаться? Нет, только умыться, на что-то более масштабное у неё элементарно сил не хватит.

Лада со вздохом облегчения уселась на койку, настолько узкую, что человек более серьёзной комплекции на ней просто не поместился бы. Скинула домашние тапочки без задников, с честью перенесшие долгую дорогу по неровной булыжной мостовой, сняла и аккуратно сложила джемпер и брюки и заснула, кажется даже раньше, чем коснулась головой полушки.