Дважды рожденный

Оплаченное время подходило к концу, когда мне удалось выйти на нужный портал. Негосударственный проект. В отличие от остальных баз данных, в нем существовало такое понятие, как абонемент. Вместо покупки каждой книги по отдельности они предлагали доступ на пару часов. Что успел стащить — твое. В моем случае это оказалось идеальным решением.

Не выходя из вирта, я оплатил вход и продлил время. Деньги на подставной карте стремительно утекали, но в любом случае, экономить было бессмысленно. Очень скоро она перестанет существовать вместе с моим идентификатором.

Поехали! Отменив закачку развлекательных программ, я бросил все ресурсы на копирование библиотеки. Глаза алчно бегали по каталогам, а пальцы буквально дрожали в предвкушении. Мне повезло наткнуться на сокровищницу. Налегая в основном на учебники, я не забывал про справочную литературу и блоки сопутствующих программ. Эти, правда, выкладывались с урезанными возможностями. Что называется, для пробы. Одна надежда — рано или поздно удастся наткнуться на заплатки, убирающие блокировку функций. Даже если нет, хоть какой-то инструмент — лучше, чем вообще никакого. Пусть лежат, запас карман не тянет.

К тому времени мне удалось разобраться, почему найденная библиотека торговала абонементами. Большая часть книг снабжалась встроенными виртуальными учителями, отчего их размер зашкаливал. Даже я, со своим навороченным биожелезом, начал переживать за нехватку места. Впрочем, насторожился я рановато. Система, обслуживающая нанофабрику, проанализировала ситуацию и выдала заключение:

— Прогнозируется нехватка места для хранения информации. Отдать команду на увеличение дискового пространства? — Безликий голос в моей голове продублировал появившуюся надпись.

— О как. Дисковое пространство. — Я хмыкнул. — Столько времени, а термины не поменялись. Увеличивай, мой железный друг, увеличивай.

— Команда принята. Выполняю.

Никаких изменений я не почувствовал, но скользнув взглядом в экран статистики заметил, как поползли вверх цифры отвечающие за объем информационных накопителей. Операционная система НОИ оказалась на удивление топорной, с минимумом удобств. Оно и понятно, 'Pharma Group' явно уделяла внимание аппаратной составляющей, в ущерб программному обеспечению. Подогнали существующую, лишнее, где смогли — обстригли, где не смогли — бросили. Отовсюду торчали недоделки, и даже не имея технического образования заметить их было несложно. Неудобное расположение. Отсутствие функций. Хромая оптимизация. Дав себе слово поковыряться в исходниках при первом удобном случае, я вернулся к насущным проблемам.

Знания. Информация лилась потоком. В тот момент я понятия не имел, как буду со всем этим разбираться. Чтобы просмотреть все требовались годы! При этом я не сомневался, что поступаю правильно.

Запросив баланс, я потратил остаток с карточки. Деньги на счету уменьшались прямо пропорционально растущим каталогам, но время поджимало. Прекрасно понимая, что информационные потоки должны отслеживаться, я был уверен — такое количество данных гарантированно привлечет внимание спецслужб Совета.

И хотя в моем случае риск был оправдан фальшивой личностью, легкая неуверенность все же присутствовала. Стоило поторопиться. Я нюхом чуял — если удастся пронести цифровую контрабанду через таможню, то затраты окупятся сторицей.

'Должно выгореть', — размышлял я, лихорадочно запихивая в электронные закрома очередной пакет данных. — 'Защиту от стандартных таможенных сканнеров мне гарантировали. Полиция до начинки не доберется — увязнет в обманке. Любая, даже самая серьезная проверка обнаружит лишь несколько распространенных биомеханизмов начального уровня. Истинное положение вещей сможет выявить только вскрытие, но до этого я постараюсь не доводить'.

Удивительно, что корпорация пошла на такой риск ради денег. Видимо их сильно прижали, если 'Pharma' решилась пойти ва-банк. Комиссия Совета получила отредактированный отчет, содержащий весьма скромный перечень возможностей НОИ. Государственного ограничения не существует, и теоретически негры имели право на установку имплантатов. Более того, основная часть неквалифицированной работы требовала улучшений. В отличие от рядовых граждан, заводские рабочие были сильней, быстрей двигались и нередко обладали защитой от промышленных ядов. На современном производстве по-другому не выжить. Зачастую наличие имплантатов решало дальнейшую судьбу человека. От встроенного железа зависел и карьерный рост. В противовес трудягам белые воротнички в основном налегали на мозговые имплантаты. По сути, за триста лет качественно ничего не изменилось. Только количественно. Одно я уяснил крепко — гражданства лишались многие, так что среди апатридов нередко встречались уникальные экземпляры бионачинки. За исключением разве что военных модификаций. Этих либо сразу расстреливали, либо демонтировали до последней гайки.

Но даже последние разработки военной науки меркли в сравнении с возможностями НОИ. Лишь главы Совета и руководители крупнейших корпораций имели сходные вычислительные мощности, и только в среде оперативников СБС встречались боевые имплантаты способные на равных конкурировать с уникальным прототипом. Появление бесконтрольного биожелеза высочайшего уровня — это ненужный прецедент, на фоне которого поддельный пропуск в библиотеку выглядел ничтожной мелочью. Смертельная ошибка думать, что спецслужбы Совета позволят обвести себя вокруг пальца, но попытаться все же стоило.

Негры имеют право на имплантацию. Да, негласный запрет Совета — это почти закон, но нам пришлось рискнуть. Что касается библиотеки — единственная зацепка сейчас растворялась в моей крови. Пройдет немного времени, и 'Pharma Group' станет чиста перед законом, а пока за мной присмотрит их служба безопасности. Так, на всякий случай.

Мои перспективы не были столь радужными. Если СБС доберется до внутреннего хранилища — дешевле сразу стреляться. За контрабанду интеллектуальной собственности одна дорога — в переработку. Проблема в том, что пронести через границу я мог только личные вещи и сотню-другую кредитов. Апатрид, не гражданин, или попросту негр не имел прав на собственность Земли. Волей Совета я лишился не только патента на технологию криосна. У меня отобрали все наработки по 'тундре' и десяткам сопутствующих болезней. В современном мире негр не мог занимать мою прежнюю должность, а графа электронного паспорта выглядела как цитата из приговора — 'без права вести исследовательскую деятельность'. Даже будь я честным человеком, после такого моя совесть легко пошла бы на сделку. У корпорации я просил только одно — ненадолго прикрыть меня от всевидящего ока правосудия.

Все. Потом буду разбираться. Время — деньги, а у меня заканчивалось и то и другое. Через несколько минут фальшивый паспорт отключится, и мне нужно покинуть библиотеку до того как это произойдет. Когда я поднялся из-за стола, начальник охраны уже направлялся в мою сторону. Успел. Большая часть данных перекочевала на внутренние носители. Это мысль слегка взволновала.

Странно, я точно знал, что мое тело изменяло свой состав даже в эту минуту. Нанофабрика не переставала трудиться, заполняя организм крошечными рабочими. И при этом — никаких негативных ощущений. Наоборот, я очень давно не чувствовал себя так хорошо. Так давно, что уже не помнил. Двести семьдесят лет сна пролетели как одно мгновение, и память услужливо подсовывала воспоминания о 'вчерашних' болях и недомогании.

Чувства, что я испытывал сейчас, характеризовались емким словом 'эйфория'. Контраст был настолько разителен, что паранойя начинала сбоить, а это, как известно, плохо для бизнеса и опасно для жизни. Двери библиотеки все так же услужливо 'пшикнули', выпуская нас в город. Вонь заполненного смогом района мгновенно привели меня в тонус. Грязь и отвратительные запахи мгновенно выбили из меня все возвышенные чувства.

— Поехали на космодром. — Непривычное слово дернуло за язык, но начальник охраны лишь спокойно кивнул. Ему оно знакомо от рождения.

Несколько торопливых шагов и мы нырнули в салон флая. Понадеявшись на свое ультрасовременное тело, я совершенно напрасно отказался от носовых фильтров. Очищая воздух от вредных веществ, нанофабрика обходила своим вниманием городской смрад, заставляя меня либо задерживать дыхание, либо — кривиться при каждом вдохе. Судя по спокойным лицам охраны, благодаря своим насадкам они были лишены этого сомнительного удовольствия.

Шумно выдохнув, я уселся на заднее сидение. Последние минуты наслаждения чужой роскошью. Не знаю шкуру какого животного пустили на это кресло, но сидеть в нем было очень удобно. Да простят меня 'зеленые'. Тем более что при одном взгляде на утопающий в химическом тумане город становилось понятно — работы им хватит и без кожаных кресел. Это если они еще не вымерли вместе с оставшейся флорой и фауной.

Пол качнулся, и флай легко оторвался от земли.

Полет элитной машины дарил незабываемые ощущения. В прошлом я мог позволить себе собственный самолет, но к тому времени врачи уже запретили мне летать. Сейчас это удовольствие снова перешло в разряд недоступных. И судя по свободному небу — не мне одному. Немногие могли похвастаться мобилем. Пару раз нам навстречу проносились летающие и нередко чадящие колымаги. Я себе чуть голову не сломал, размышляя, чем они могут дымить, при отсутствии двигателя внутреннего сгорания?

Впрочем, очень скоро мое внимание приковала виднеющаяся вдали громада космического корабля. Окруженный судами поменьше, этот монстр выделялся как Гаргантюа на фоне овечек. По моей просьбе флай подняли еще выше, и я смог рассмотреть картину в деталях. В лучах восходящего солнца космодром впечатлял. Стыки между плитами были незаметны, и взлетные площадки выглядели многокилометровым, закованным в броню полем. Стройные ряды космических кораблей уходили за горизонт: колоссы грузовых транспортников, мягкие обводы комфортабельных лайнеров и крепенькие, теряющиеся на общем фоне малютки буксировщиков.

— Красотища.

Зрелище настроило меня на восторженно философский лад. Захотелось всех прощать и все забыть. Настроение продолжало скакать, и ростки разумного, доброго, вечного приходилось нещадно выпалывать. Опыт показывает, что неприятности слетались на такое состояние как мухи... на мед.

— Долго еще? — Нехорошие предчувствия добавили в мой голос грубости, отчего начальник охраны взглянул на меня с удивлением. Все время нашего знакомства я обращался с ним максимально корректно. Даже сейчас, перед расставанием, мне не хотелось портить произведенное впечатление — мужик мне понравился. Хороший профессионал, без лишнего гонору. Пришлось объяснить свое поведение:

— Нервничаю. — Глупо скрывать очевидное. — Не люблю таможню. Даже в мое время от нее ждали только неприятностей.

— Понимаю. На КПП в основном сволочи работают. Вытряхнуть негра для них святое. Скоты!

Сказать, что я удивился — значит, ничего не сказать. За две недели нашего общения этот молчаливый человек произнес от силы десяток слов, и только по делу. Достаточно сказать, что кроме имени и собственных наблюдений я ничего о нем не знал. Сегодняшняя многословность и экспрессия впечатляли, и сильно выделялись на общем фоне. Похоже, я невольно задел больную тему.

— Кого-то выслали? Из твоих? — Я осторожно уточнил, кивнув в сторону космодрома.

Честно говоря, я бы не удивился, если бы Фрэнк промолчал, но у него видимо наболело. Флай управлялся автопилотом, а остальная группа следовала в машине сопровождения. Думаю, за две недели он достаточно прощупал меня на болтливость, чтобы не слишком опасаться разговора по душам. Тем более что секретов здесь не было, а сам я очень скоро растворюсь за забором среди миллиардов бесправных негров. Почему бы в таком случае не поболтать напоследок со случайным знакомым, которого больше никогда не увидишь?!

— Сестра. Младшая. Лишили гражданства за связь, порочащую честь землянки.

— Ни хрена себе. — Вырвалось у меня. Этот вопрос я как-то не рассматривал. Не успел. — У вас что, целибат ввели?

— Какой там. Сынок одной шишки к ней подкатывал. По роже схлопотал, ну и чуток пониже. На следующий день пришло распоряжение — в течение суток покинуть Землю. Мне тогда девятнадцать было, я в армии служил. В колониях. Двух месяцев не хватило. Уже потом узнал, КАК ее проверяли на терминале. Скоты.

Фрэнк легко выдержал мой пристальный взгляд. Не похоже, чтобы он оставил трагедию сестры без последствий. Не удивлюсь, если его должность — следствие той истории. Уточнять не стал. Зачем? И так все ясно. Спросил о другом:

— Искал?

— Больше двадцати лет. Все перерыл. Земля, Марс, Венера — пусто.

На этом наш разговор оборвался. Я начал вспоминать своих, оставшихся в той жизни родных и близких, а командир погрузился в думы о сестре. Так мы и летели все оставшееся время — в угрюмом молчании. Хорошо, что до терминала оставалось всего несколько минут.

Приземляющийся флай слегка качнулся и машина замерла.

Стыдно признаться, но несколько долгих мгновений я боялся пошевелиться. Не я один понимал, что за воротами меня ждала новая и не очень приятная жизнь. Утешающий взгляд Фрэнка взбодрил и разозлил одновременно. Отлично, здоровая злость — как раз то, что мне нужно.

— Ладно. Спасибо тебе, командир. Пойду я. — Я протянул ему ладонь. — Не поминай лихом.

— Не торопись, я с тобой схожу. Шакалов этих пугану, им дай только волю.

Отказываться от помощи, предложенной от чистого сердца — грех. А начальник охраны переживал искренне, это было заметно по его глазам. Не слишком, конечно. В меру. Но даже если он притворялся, то я не терял ничего. Любопытство вперемешку с азартом уже жгло пятки, так что наружу я почти рванул. Сзади гулко хлопнула вторая дверца, и мы зашагали к воротам КПП. Кстати, воздух тут был еще гаже, чем в городе.

— Чем они тут дышат? Сплошная химия.

— Привыкли. Носовые фильтры, профилактическая чистка легких, дешевые имплантаты — все как обычно.

По поводу обычности спорить не хотелось, но ничего нормального в замене легких дешевыми железяками я не видел. Да и информация меня насторожила, на органы людей разбирали и в мое время, а космодром — это буферная зона легкого беззакония. Уже не Земля, но еще не колония. Сюда стекались любители самых разнообразных, а порой и запрещенных, развлечений. Стоило держать ухо востро, чтобы однажды не проснуться аккуратно расфасованным по пакетам.

Зато стало понятно, зачем потребовался высокий и укрепленный забор по периметру посадочного поля. Недолго думая, правительство создало узаконенное гетто размером с небольшую европейскую страну. В общей сложности на Земле проживал миллиард граждан, и еще столько же негров раскидали за 'колючкой'. Многие улетали в колонии. По слухам, там терпимей относились к бывшим землянам. Некоторые оставались — обслуживание космических кораблей требовало уйму неквалифицированной рабочей силы.

Роботы? Автоматика? Чушь! Их тоже надо было обслуживать. Проводить регулярный техосмотр и тратить деньги на обучение специалистов. Как всегда нашелся выход проще и выгодней. Что могло быть дешевле человека, готового вкалывать за чашку синтетической пищи? Уже давно мы плодились быстрее, чем умирали. К тому же, люди оказались гораздо выгодней с экономической точки зрения. В отличие от роботов они потребляли!