Книга первая. Ник Испанец

При подходе к балагану собачонки взлаяли, но узнав своего замолчали. Хоттабыч еще никуда не ходил, дрых безмятежно, сейчас ему сюрприз будет. Однако, лай собак Хаттаба разбудил, он высунул опухшую бородатую рожу на белый свет и немедленно сильная незнакомая рука сграбастала за волосы, и бомж пулей вылетел наружу. Там увидел мужика с пушкой, белого как мел Сергеича и понял, что лучше не трепыхаться, они 'приплыли'. Незнакомец, тем временем, деловито осмотрел захваченную территорию, в балагане было три спальных места.

— Где третий?

Сергеич с Хоттабычем переглянулись.

— Я вам щас ноги прострелю, мухоморы.

— Нету третьего, на шабашке. Появляется редко.

Опытный взгляд бомжей сверлил фигуру гостя как рентгеном. Невысокий, очень жилистый, одет в синий форменный костюм, на спине которого была надпись 'Донэнерго'. Точно что то натворил и от ментов ныкается. Слова незнакомца подтвердили предположения окончательно.

— Значит так, братва. Мне, в вашем гадюшнике, надо дня три перекантоваться, не больше. В город нельзя — там видеокамеры на каждом углу. Бухло и жрачка с меня, деньги есть. Правильно вести себя будете, деньжат еще оставлю после ухода. Типа приз.

Напряжение резко спало, бомжи облегченно выдохнули.

— Да живи, конечно. Матрас есть, все равно Вадика нету, вот только в магазин бы сбегать.

Хоттаб сразу брал быка за рога, Тимоха понял все правильно и полез в карман.

— Ты, борода, одень рюкзак, сходи в магазин и купи всего, что надо дня на три. Он, Тимоха показал на Сергеича, типа заложник. Смотри, если менты полезут, сначала его валю, потом на прорыв пойду.

— Да все путем будет, ты что? Мы от ментов сами бегаем.

— Тогда вот деньги и туалетной бумаги не забудь рулон. И смотри, не долго. А то я нервничать начну.

Глава 9. Проваленный конец хорошего спектакля.

Рюкзак — неотъемлемая часть тела бомжа, как впрочем, и палочка. Время от времени, судьба отсыпает им непредсказуемое количество каких то ништяков, которые нужно, куда то тарить. Палочка — это другое дело, это как продолжение руки. Ей, в любой момент, можно порыться в урне или мусорном баке, перевернуть, не нагибаясь, интересный предмет на земле, и также, она не заменима при нападении агрессивных собаченок и крупных дворняг. Из всей своей коллекции рюкзаков, Хоттабыч взял самый объемный, тут сработал хватательный инстинкт, выработанный за годы бездомной жизни.

Тимоха с Сергеичем сидели друг напротив друга и занимались взаимным изучением.

— Вшей тут у вас хоть нету?

— Не, какие вши — природа и воды много. Стираемся. Муравьи вот только.

— Давно по свалкам?

— Оно тебе надо? Я ж не спрашиваю, как ты тут с пушкой оказался.

— Тоже верно. Меньше знаешь — дольше живешь. А что ты, насчет меня, скажешь, если сюда кто в гости, на огонек завернет? Я имею ввиду ваших.

— Брат с Севера приехал, деньжат заработать, и к морю на новой тачке!

Тимоху продрал мороз до самых пяток, он потерял дар речи, а Сергеич лыбился, показав осколки гнилых зубов.

— Да ничего не скажу, не задают тут вопросов. Раз сидит человек, значит так надо, говори зачем пришел и вали нахрен, нечего вынюхивать, так принято.

Тимоха тем временем, незаметно, специальным дыхательным упражнением приводил пульс в норму. Ощущение было, как будто мощным хуком в челюсть, усадили на задницу, на пол ринга. Но тут, очень кстати, собаки коротко взлаяли, явился тяжело пыхтящий гонец с набитым рюкзаком. За милой беседой с Сергеичем, незаметно прошло часа полтора.

— Пять пузырей не мало? Я просто упереть больше не мог, жрачки много и сдачи еще три штуки осталось.

— Конечно мало, тащи еще пять, будем с вас стресс снимать. И кофе банку захвати с сахаром, растворимого, но самого дорогого.

Дважды Хоттабыча упрашивать не пришлось. Наскоро перекурив и опорожнив рюкзак, он рванул за водярой. Сергеич преобразился. Он деловито перебирал продукты, пихал водку в речку и явно был настроен весьма позитивно. Предвкушение хорошего, душевного вечера, выгнало из него все страхи. И несомненно начал срабатывать эффект 'отпустило', на что очень надеялся Тимоха, планируя всю операцию. Не зря он изначально нагонял жути на бомжей. Бомжи со стажем — народ очень осторожный и недоверчивый, иначе бы не выжить и никакого стажа бы не было, но осторожность эта выражается в том, что посторонних людей они к себе близко не подпускают, и с кем попало разговаривать, а тем более пить, не станут. Тимоха этот барьер сломал силой, он не пытался к ним втереться или подружиться, он к ним именно вломился, и кажется, у него получилось. А дальше — дело техники, алкоголизм никуда не денешь и контролируют себя эти ребята, примерно до полбутылки выпитых.

Перед началом пьянки, он разыграл хорошо продуманный спектакль. На глазах у бомжей, вытащил из кармана мобилу и начал тыкать в клавиатуру. Сергеич замахал руками, собираясь что то сказать и Тимоха был приятно удивлен заботой, похоже, он в коллектив вливается. Теперь важно не накосячить.

— Успокойся, мобила левая. И три симки запасных тоже чистых. Я про эти ментовские фокусы в курсе. Натыкав на клаве какой то номер, но не нажав кнопку вызова, он начал диалог с не существующим собеседником.

— Да, привет, я. Жив пока. Слышь, я тут в одном балагане зависаю, забери меня на машине, когда угомониться все. Ну дня три может, пробей там по своим каналам. Да, не один. Двое ребят тут, один Сергеич, другой Хоттабыч. Не, не пидоры, не похоже. Он заржал воображаемому собеседнику. Слушай, как проехать........

Вот так вот. Теперь ребята десять раз подумают, прежде чем какую то гадость замыслить. Здорово он придумал, учитесь люди.

— Тут вообще — то связи нет, не берут мобилы, яма. Мы, чтоб позвонить, воон на тот бугор бегаем. Но ты не боись, парень, не тронем мы тебя. Нафиг нам это не надо, лишь бы нас не обидели. И тут грянул хохот Хоттаба, до того только сейчас дошел смысл Тимохиного спектакля.

Глава 10. Выпить, закусить, подружиться.

Вот если бы была такая возможность провалиться под землю, Тимоха провалился бы не задумываясь. У всех в жизни бывали постыдные ситуации. Последний момент, примерно равный по степени позора, был несколько лет назад и который наш боец — каратист тщательно скрывал ото всех и сам старался забыть. Дело в том, что как— то раз, на ринге, его победила женщина, причем в абсолютно честном бою. На его счастье, сей наипозорнейший поединок произошел в приватной обстановке и не получил широкой огласки.

— Ладно, братва, проехали, наливаем. Ну ты, Сергеич, силен! Уел, признаю. Но и вы поймите, хрен вас знает, что у вас в бошках. Кстати, я тут случайно наступил на один холмик и цветочки на нем вялые уже сильно, там не могилка случаем?

Это уже уели Сергеича. В глазах у обоих бомжей метнулся дикий страх и они переглянулись.

— Да, поначалу нас четверо тут жило.

— Да понял я, Сергеич. Матрас четвертый свернутый в балагане, сапоги валяются, вам обоим малы явно, могилка еще эта. Но ты не парься, если захотите — расскажите, мне чужих секретов не надо, дай Бог свои вынести.

Есть контакт. Сейчас уже Сергеич получил дерьма на свои седины, оба напарника помрачнели, настроение явно испортилось. Сергеич прошел к реке, взял бутылку водки, разлил по стаканам и все молча выпили после сверхкороткого тоста.

— Ну, земля пухом.

Тимоха только пригубил, эта парочка даже ухом не повела. Все начали жадно есть, временами опрокидывая водку в желудок. Понемногу завязался не принужденный разговор. Хоттабыч спокойно, без всяких эмоций, рассказывал, как лет пятнадцать назад его супружница выписала его из материнской квартиры, пока он был на заработках. Удалось ей это благодаря новому хахалю — участковому. Он пытался было качать права, но был задержан нарядом и отделан дубинами так жестоко, что провалялся месяц в больнице. По выходу ему предложили оплаченную на год вперед комнату в коммуналке или лет пять строгого, статья на выбор. Через полгода оказался в подвале, мент обманул и с комнатой. Сергеич свою историю рассказывать не стал, да и на рассказ напарника никак не реагировал, видно было, что слышал уже не раз.

Вечер шел по накатанной, народ напивался, и Тимоха искал случая повернуть разговор в нужном направлении. Бомжи совсем не таились и не заметно было, что осторожничали, наверно уже успели надоесть друг другу и рады были новому человеку.

— Как у вас здесь вообще, спокойно?

— Нифига не спокойно, ты пушку не прячь далеко.

— Да кому нужны вы, черти голожопые, с вас брать нечего, даже бить неинтересно.

— Да вот понабились, могилку видел?

Рассказывать про убийство Поноса принялись взахлеб, перебивая и дополняя друг друга.

От Тимохи исходила хорошо угадываемая сила, этот человек пустит в ход оружие не задумываясь и в силу последних событий, измученные стрессом бомжи потянулись к нему, как напуганные дети льнут к взрослому. Трезвые еще как то держались в рамках, но алкоголь сорвал тормоза. Да и в своем котле вариться было уже не выносимо.

Общая картинка убийств начала смутно вырисовываться. Первой жертвой, пал бомж, прозванный за высокий рост и худобу 'Глистой'. В компании четверых дружбанов он зависал на одной, еще не пропитой хозяином, квартире. Глиста отправился в магазин за добавкой, и только открыл дверь квартиры — получил заряд гвоздей в грудь. Тогда никто ничего не понял и подумали, что это чья — то месть за грехи в прошлой жизни, еще до бомжевания. Такие истории иногда случались. Но через три дня, подобным способом, был убит скромный и малозаметный бродяжка Пал Семеныч. Он получил свою долю железа, когда возвращался с города домой, на свалку, где пытался продать найденный в мусоре исправный сотовый телефон.

Талиб получил прозвище за наличие шикарной ассирийской бороды. Он принадлежал к семье городских бомжей, в тот день никуда не ходил и лежал на своей лежке в подвале дома. Была высокая температура и он не пошел со всеми на промысел, выстрел гвоздями ему пришелся прямо в лицо, очевидно, спящему. Бомж сообщество заволновалось, а когда убили четвертого по счету, Иполлита, начало понемногу впадать в истерику. Иполлит был мужик весьма крепкий, раньше уделял внимание спорту, и его ликвидация прошла не столь гладко, киллер впервые промахнулся. Все произошло возле строительной бытовки, где он зависал с двумя работягами — шабашниками, которые отличались от бомжей, разве что наличием документов.

Злодей его подкараулил, когда тот вышел справить малую нужду. Иполлит встал лицом к окну бытовки и приготовился опрожнить мочевой, как увидел отражение в стекле человека, поднимающего обрез. Он сразу упал на землю, инстинкт сработал, заряд улетел через стекло окна в вагончик. А обрез — это не пистолет, его еще перезарядить надо, а убийца стрелял, как обычно, дуплетом. Иполлит вскочил, бросился в бытовку, захлопнул дверь и привалил ее деревянным топчаном. Но это его не спасло, злодей поджег вагончик. Вооруженные топорами и молотками собутыльники вывалились наружу, и тут заряд гвоздей попал точно в цель. Было бы логично убрать свидетелей, но больше не пострадал никто. Но убивца, наконец, увидели и потом смогли описать, правда, это мало что дало.

Средний рост, темная одежда, на лице маска, как у спецназовца. Когда все вылетали на улицу, стоял метрах в пятнадцати, но как только последним выкатился Иполлит — молниеносно сократил дистанцию, хладнокровно отстрелялся и так же быстро исчез. Потом, аналогичным образом, были расстреляны еще трое. Но про этих, наши бомжи ничего сказать не могли, так как они работали на тех самых латунных гильзах и этого места не знал точно никто. Вот как только убийца нашел его? Например, Сергеич с Хоттабом даже не представляли, где это. Это с их — то стажем бомжевания. И последний убитый, наиболее загадочный — Понос. По мнению напарников, он производил впечатление полного лоха, даже ненормального. Постоянно погружен в себя, вечно один, если громче наорать или наехать — мог впасть в ступор. Но некотрые моменты не вписывались в картину, на них обратили внимание только после его смерти.

Например, он ловко добывал собак. Самых крупных злобных и ничего не боялся при этом. А еще явно шарил в компах. Сергеич срезал ноутбук, с открытой машины, так Понос целый вечер смотрел и очень бойко гонял пальцами по клавишам. И когда ноут, на следующий день загнали старшеклассникам у школы, явно сожалел. А пушка за поясом — это вообще ни в какие рамки. Так, за милой беседой прошел вечер, за ним еще день и еще вечер. Тимоха намеренно не ослаблял градус пьянки и понемногу выворачивал этих ребят на изнанку. Потом кончилась жратва и в магазин, с рюкзаком, пришлось идти ему. Там, в зоне действия, он отзвонился Сереге и тот сообщил очень интересную информацию. Оказывается, бомжей молотили с двух разных стволов. В половине случаев обрез был вертикалки, в другой половине работала добрая, классическая горизонталка. Это судебные медики провели дополнительную экспертизу, за дополнительную же мзду. Очень занятно, может два разных человека?

Двигаясь обратно, с полным рюкзаком, он издали услышал истошный лай собаченок. На бомж базе явно были посторонние.

Глава 11. Воспитание хороших манер.

Если это было то, о чем Тимоха сразу подумал, надо было поторопиться, в том спектакле, что разворачивался возле балагана, не хватало главного артиста — его. Кроме того, сценарий не предполагал серьезных увечий участникам представления, а они могли запросто возникнуть, если пустить ситуацию на самотек. Спрятав тяжелый рюкзак, он припустил бегом, досылая на ходу патрон в патронник Макарова. С одной стороны к балагану, довольно близко примыкали кусты, поэтому пришлось дать лишний крюк по местности, дабы возникнуть в самой гуще событий, внезапно, как и положено герою — терминатору.

— Все, Сергеич, проссал ты свой авторитет! Ты теперь офоршмаченый, а щас мы тебя еще и зашкварим. Это чтоб вообще никогда не поднялся и знай, больше никто за вас, не впишется. Лучше в другой город валите все трое, пока тепло. Да, а где третий?

Картинка открылась очень живописная и сразу, как то, понятная. В луже крови хрюкал и перекатывался Хоттаб, его бойко окучивали пинками по ребрам два худосочных бомжонка. Сергеич сидел на земле, привалившись спиной к стенке балагана. Он пытался прикрыть лицо руками, но делал это очень неумело, так как не представлял, что такое боксерская глухая защита. Лицо было синим, в крови, и кажется, сломан нос. Над всем этим действом наблюдал здоровенный жирный хлопец, явно за 100 кг. весом, держащий в руке самую настоящую бейсбольную биту. А допрос Сергеича вел коренастый парень лет тридцати пяти на вид, в довольно приличном спортивном костюме и это был безусловный лидер. Но выстегивать первым, надо было здорового, тот и череп случайно мог проломить своей колотушкой, если махать начнет.

Удар двумя ногами в лицо в прыжке, не имеет абсолютно никакого боевого смысла, хотя бы средне подготовленный боец легко избежит его, просто сделав шаг в сторону. Но, совсем другое дело, когда стоит такая сырая самоуверенная туша, к тому же ничего не ожидающая и полупьяная. Эффект был потрясающим. Тимоха вылетел из кустов, как 88мм. снаряд из пушки 'Тигра', и влепил подошвы кроссовок точно в небритую толстую рожу. Раздался смачный чавкающий звук, во все стороны полетела кровища вперемешку с соплями. Детинушка, потеряв биту, упал навзничь, попытался встать и тут Тимоха сломал ему челюсть. Он просто наносил мощный боковой удар ногой, в корпус и увидев поднимающуюся бошку, чуть скорректировал траекторию. Туша завизжала от дикой внезапной боли. Низкий такой горловой визг со всхлипыванием.