Минкинский Монстр

Краулеры, судя по виду, пытались ставить на консервацию — гусеничные блоки были затянуты выцветшими и порванными в некоторых местах тентами. Транспортеры стояли цугом, один за другим, и на их платформах лежал последний груз, который они привезли к месту монтажа: домкратная платформа, на которой должны были поднимать полезную нагрузку.

Командир подогнал джип к самому основанию башен обслуживания, туда, где по чертежам Йинджи Гана располагался один из входов. Он поставил машину на ручник и попросил механика разорвать провода зажигания. Она сделала это с удивительной ловкостью, искры даже не было видно.

Двигатель затих, и стал слышен странный низкочастотный звук, похожий на далекий гул турбореактивного самолета — но равномерный, что было бы невозможно, если бы самолет летел, даже и где-то вдали. Тон звука слегка менялся со временем, что делало его даже немного мелодичным. Видимо, это и было "пение дюн", о котором командир читал в старых книгах.

Путешественники вышли из машины. Прямо перед ними, в точном соответствии с чертежами, была дверь. По проекту, эта дверь была заперта на электромагнитный замок, открывающийся бэйджиком. Но сейчас весь комплекс был обесточен, и дверь открылась без сопротивления. Космонавты заготовили фонари, но свет проникал внутрь сооружения через многочисленные окна и щели между панелями стен, так что командир решил поберечь батареи.

Внутри башня обслуживания выглядела менее разрушенной, чем снаружи. На металлоконструкциях даже сохранилась краска. Только неясно было, изначально ли она имела такой тошнотворный оттенок, или это результат многолетнего окисления и разложения. Ощущение тошнотворности усугублялось и запахом, происхождения которого командир объяснить с ходу не мог — скорее всего, это пахли разлагающиеся краски и пластмассы.

Судя по чертежам и комментариям к ним, нижние ярусы башни использовались как хозяйственные и административные помещения. Все пространство яруса было разгорожено на лабиринт клетушек и коридоров, там были склады разного оборудования и хлама, бытовки для рабочих, даже столовая с кухней.

Все это путешественников не интересовало. Разве что, позже, там можно было бы попытаться найти недостающую запчасть или что-то, из чего можно сымпровизировать замену. Им предстояло подняться на отметку 45, на высоту пятнадцатиэтажного дома, где были расположены компьютеры и навигационные системы Монстра.

Первые двадцать метров можно было подниматься по наклонным лестницам, похожим на подъезд дома, в котором они ночевали в Барнауле. Лестница шла вдоль внешней стены башни и освещалась многочисленными окнами, так что фонари снова не потребовались.

Выше двадцатой отметки, конструкция ферм резко изменилась. Здесь каждый ярус представлял собой открытое пространство, через которое проходили вертикальные и наклонные несущие колонны. К некоторым колоннам были прикреплены кабельные колодцы. В остальном, пространство яруса было пустынным, видны были лишь отдельные шкафы или передвижные стойки с оборудованием. В центре яруса был виден затянутый консервационной стеклотканью корпус Монстра.

Конструкция лестницы на этих ярусах тоже изменилась. Теперь ярусы были соединены между собой только лифтовыми шахтами и вертикальными трапами. Карабкаться по ним в земном тяготении было тяжело, поэтому почти на каждом этаже приходилось делать передышку.

С каждым ярусом площадь помещения уменьшалась, несущие балки становились тоньше и меньше числом, а брошенного оборудования и инструментов становилось все больше.

Наконец, они достигли высоты 45 метров. Чертежи указывали, что именно здесь находятся разъемы для подключения наземных контрольно-диагностических систем к компьютерам корабля. Планировка яруса это подтверждала: один из кабельных колодцев заканчивался именно здесь, и от него толстый жгут кабелей шел к передвижной стойке на направляющих. Сама стойка была отодвинута от корпуса Монстра, но ее положение и высота разъемов не оставляли сомнений, где именно они должны были подключаться.

Сверившись с чертежами еще раз, командир достал нож и примерился к стеклоткани. Самым сложным оказалось пробить в ткани дырку, дальше дело пошло легче. Он вскрыл верхний слой по контуру люка с небольшим запасом, потом аккуратно, чтобы не поцарапать корпус, надрезал внутренний слой пенополиэтилена. Чертежи и описания не обманывали. За слоями консервационной ткани стала видна белая краска корпуса и отмеченный желтой каймой люк.

Командир повернул фиксатор по стрелке, потянул за рукоятку. Люк с неожиданной легкостью открылся, и за ним обнаружились, в точном соответствии с чертежами, гнезда разъемов: кабели питания и цифровые интерфейсы.

Командир отошел, освобождая путь бортмеханику. Пока командир сражался со стеклотканью, она уже успела достать из котомки свое оборудование — тестер, электрический и оптический рефлектометры.

Командиру нравилось смотреть, как она работает — в принципе, со шпаргалкой он мог бы сделать все те же операции и сам, но у него это заняло бы гораздо больше времени. Ее руки танцевали над разъемами, подключая и отключая контакты.

Бортмеханику, впрочем, наблюдение удовольствия не доставляло. Закончив с проверкой сопротивления очередного кабеля, она пробурчала что-то насчет трех вещей, на которые можно смотреть не отрываясь, и уже более внятно сказала:

— Чем пялиться, помог бы лучше.

— Чем? — спросилкомандир.

— Парус повесьте. Мне скоро уже питание потребуется.

— Слушаюсь. — сказал командир.

Парус, точнее, свернутый лоскут синего паруса из запчастей корвета, лежал в той же котомке. Командир позвал Мишку и они, разматывая за собой кабель, пошли к юго-западной стороне башни, которая была освещена Солнцем. Командир попытался выбить окно рукой, но помутневший пластик оказался довольно упругим. Тогда он спросил Мишку, есть ли у того нож (нож нашелся), достал свой мультитул и они довольно быстро отковыряли остекление от рамы.

Сначала командир просто хотел прилепить парус к внешней стене башни скотчем, но сообразил, что длины рук ему не хватит. К тому же, скотч, наверное, плохо держался бы на покрытой пылью поверхности разлагающегося пластика. Мишка осознал проблему и побежал по этажу в поисках чего-то достаточно прочного и длинного. Вскоре он вернулся, неся открученный от какого-то ограждения металлический стержень и длинный кусок тонкого кабеля, который командир предварительно классифицировал как витую пару шестой или седьмой категории.

Они закрепили парус на палке скотчем, привязали к концам палки кабель, на всякий случай укрепив места связки тем же скотчем — бежать вниз и подбирать упавший парус было бы весьма нежелательно — и вывесили получившуюся конструкцию, похожую на хоругвь, за окно. Оказалось, что парус полощет на ветру. Пришлось утяжелить его нижний край найденными тут же на этаже болтами и гайками. Теперь парус слегка постукивал гайками по стенке, но висел устойчиво.

Командир отряхнул руки и пошел докладывать об успехе. Бортмеханик быстро проверила напряжение на концах кабеля, кивнула головой и снова погрузилась в проверку сопротивлений.

— Каков статус? — спросил командир.

— Входные сопротивления штатные или близко к тому. — не оборачиваясь, сказала бортмеханик. — Возможно, Йинджи Ган был прав. Здесь сухо, коррозия развивается медленно, поэтому шанс его оживить... — она отошла на шаг, встряхнула плечами (похоже, у нее затекли руки, все-таки не так уж хорошо они адаптировались к тяготению) — Короче, сейчас попробуем.

Она достала из котомки изготовленный Мпуди переходник от интерфейса консоли Монстра к ее планшету, подключила его к разъему в теле корабля. Потом подключила кабель от паруса к стабилизатору напряжения и взяла кабель с двумя щупами на выходе стабилизатора:

— Ну, Финагл нам в помощь

Она воткнула щупы в разъем питания и щелкнула тумблером на стабилизаторе. Командир подошел поближе, чтобы видеть экран планшета. Несколько секунд ничего не происходило, потом на переходнике замигали светодиоды, а на экране планшета открылось черное окошко. Еще пара секунд — и в окошке замелькали строки иероглифов со вставками цифр.

— Грузится! — выдохнула бортмеханик.

— Это главный компьютер корабля? — с надеждой спросил Мишка.

— Нет, это всего лишь монитор контрольно-диагностической системы. Но... Как минимум, у нас есть инструменты для оценки масштабов бедствия. Может, это... Игорь, может вы займетесь антенной?

Антенна располагалась на том же ярусе башни. Пришлось найти и подтащить стремянку, чтобы можно было добраться до всего периметра крышки отсека.

Корабль был рассчитан на несколько запусков, поэтому сбрасываемых крышек и обтекателей на пироболтах на нем не было. Отсек открывался и закрывался сервомоторами по команде бортового компьютера Командир с Мишкой очистили люк от защитных оболочек, потом пинками сбили три панели с внешней стены башни, освобождая пространство для раскрытия антенны.

Бортмеханик вышла из-за корпуса, посмотреть на результаты их деятельности. Судя по выражению лица, результаты ее удовлетворили:

— Ну что, часть электроники жива, попробуем движущиеся детали. Позиция к раскрытию, радиус три метра.

— Понял радиус три метра. — Командир потащил Мишку за руку в сторону от люка. — Позицию занял!

Бортмеханик к этому моменту уже скрылась за изгибом корпуса. Послышался ее голос:

— Команда, раскрываю антенну!

Раздалось жужжание сервомоторов. Применяющиеся на Земле машинные масла не пережили бы двести лет даже в благоприятном для консервации климате. Но механизмы корабля были рассчитаны на работу в вакууме, там применялись сухие смазки. Крышка отсека медленно поползла в сторону и со щелчком встала на фиксаторы. Зажужжал другой мотор, и из отсека выехала длинная штанга. Она разложилась вдвое, и дальняя от корпуса секция стала раскрываться вдоль оси, превращаясь в параболический цилиндр.

— Антенна вышла, раскрывается! — закричал командир.

— Телеметрия подтверждает. — послышался голос бортмеханика. — Проконтролируй наведение на Луну.

— Слушаюсь! — сказал командир, и, со словами — А где у нас Луна-то? — полез в карман за планшетом.

— Да вон же она! — ткнул рукой Мишка.

— Где? — удивился командир, и, проследив за направлением мишкиной руки, смог сказать только. — Аполлонские катафоты!

Командир привык, что на Земле днем из небесных тел видно только Солнце. А сейчас, в указанном Мишкой направлении, над дюнами висел белесый силуэт растущей Луны, хорошо заметный на фоне голубого дневного неба. Приглядевшись, можно было даже разглядеть моря.

— Визуально, наведение штатное! — доложил командир.

— Ну, идите тогда сюда, я сейчас попробую включить передатчик.

Командир с Мишкой вернулись к бортмеханику. Черное окно на экране планшета сменилось какими-то меню с большими синими кнопками на белом фоне, с подписями иероглификой. Бортмеханик нажала на кнопку с надписью "收发两用机", потом пробежала по пунктам открывшегося подменю. На экране планшета открылось еще одно окно с индикатором мощности.

— Вроде, включился. — выдохнула бортмеханик.

— Они нас слышат? — взволнованно спросил Мишка.

— Сейчас мы это и выясним. — ответил командир. — Мы с грузом договорились, что он будет слушать весь световой день... а...

В окне индикатора мощности появился еще один столбик, только низкий и красного цвета. Бортмеханик включила микрофон планшета:

— Мобиль вызывает стабиль. Вашу несущую слышим, данные не идут. Моргни несущей, если нас слышишь.

— Он нас не слышит? — забеспокоился Мишка.

— Не знаю. Тут задержка пять секунд, раньше мы ничего... — пока командир говорил это, красный столбик на экране планшета исчез и сразу появился снова.

— Моргание подтверждаю. — сказала бортмеханик в микрофон. — Попробуй снизить модуляцию и увеличить ARQ. Я бы хотела видеть Мпуди на цифровом канале. Боюсь, без него мы тут не справимся.

Красный столбик уровня сигнала моргнул еще раз, потом стал оранжевым, несколько раз даже моргнул зеленым

— Модуляцию слышу, данные не идут... два пакета прошло. Это предел? Один раз если да.

Через пять секунд напряженного ожидания, столбик снова моргнул, но так и остался оранжевым.

Командир огляделся.

— Лен, спроси его, он вообще Луну над горизонтом видит? Или ему гора закрывает?

— Понятно. Ты вообще Луну видишь?

Еще одна пятисекундная пауза, и столбик моргнул два раза.

— Понятно. Это значит нет? Гора закрывает, да?

Столбик моргнул один раз, и после паузы еще раз.

— Если мы тут не обсчитались, через пару килосекунд она должна взойти над горой. Может, попробуем пока морзянкой на частоте несущей пообщаться?

Столбик моргнул два раза.

— Поняла. Наверное, да, не стоит тут болтать по открытому каналу. В общем, мы доехали почти без приключений. Передатчик, как видите, ожил, то есть прогноз пока позитивный. Все одновременно включить у нас электричества не хватает. Я попробую включать питание по подсистемам. Вообще, надо будет попробовать тут из чего-нибудь попробовать закустарить генератор. Тут много брошенной техники, она вряд ли просто так заведется, но попробовать перебрать мотор или собрать из нескольких один, наверное, можно будет. Как у вас там дела? Один раз если нормально, прием...

Пока бортмеханик заканчивала свою речь, индикатор сигнала моргнул один раз.

— Ну, ладно. Побережем шифроблокнот. До связи.

Бортмеханик дождалась моргания и выключила передатчик.

— Антенну, наверное, лучше свернуть, а то вдруг ветер... — побеспокоилась она.

— Сворачивай. — согласился командир. — Ты что-нибудь осмысленное еще успеешь?

Бортмеханик посмотрела на окна, через которые хорошо было видно клонящееся к закату Солнце.

— Навигационные компьютеры загрузить, например.

— Только компьютеры? А гироскопы?

— На гироскопы у нас мощности не хватит. Это минимум еще пять таких же парусов надо было нести.

— Ну да, столько мы бы на себе не утащили. — согласился командир. — Действуй.

Командир отошел к выбитому в панелях проему, чтобы не нарываться снова на "три вещи, на которые можно смотреть, не отрываясь".

Солнце, действительно, клонилось к закату, и небо уже начинало приобретать красноватые оттенки. Почему-то вспомнился стишок, одна из цитат, которые любил их хвостовой стрелок:

Если Солнце красно вечером

Моряку бояться нечего

Если красно поутру

Моряку не по нутру.

Интересно — думал командир — правда на Земле была такая примета? На Байкале они не видели рассветов, их закрывал горный гребень Святого Носа. Но красный закат, действительно, предвещал хорошую погоду. Перед плохой же погодой Солнце садилось в идущие с запада облака.

Командир снова посмотрел на бортмеханика. Она уже не стояла рядом с кабельным гнездом, а села по-турецки, положив планшет на колени.

— Каков статус? — спросил командир.

— Все три загрузились. Ругаются на сенсоры, но коммуникабельны. Я тест запустила, это килосекунды на три.