Потерявший имя

Если же дела идут по варианту Б, то... Это черт знает что! И мне придется приспосабливаться к жизни в этих адских условиях, где есть драконы, замки, а может и еще какая-нибудь, живность... Без удобств...

Чем больше я размышлял, тем больше приходил к выводу, что вариант Б — наиболее вероятный...

К сожалению...

Проголодавшись, я разогрел мясо над углями костра и, сидя прямо на земле, съел все, до последнего кусочка.

Окончив трапезу, я окончательно уверился в своей психической внемл... вмнемл... Вме-ня-ем-ос-ти, тьфу! И, следовательно, в реальности происходящего.

Закурив — так мне обычно легче думалось — я продолжил анализ сложившейся ситуации и пришел к выводу, что без еды, воды и оружия, здесь не выживешь.

Вспомнив, что где-то видел целую комнату, заваленную разным оружием, решил нанести туда визит...

"Оружейка" оказалась складом барахла: лезвия мечей рассыпались прахом, стоило вынуть их из ножен. Тетивы луков когда-то промокли и теперь висели на стенах, словно вросли в них.

Ни лат, ни шлемов... Кольчуги — это вообще, отдельная песня...

Освещая горы перевернутого и искореженного оружия, я с трудом удержался от соблазна схватить со стены заржавленный "моргенштерн" и запустить его в эти россыпи.

Прихватив с собой странной формы кинжал, который не хотел вылазить из ножен, я вышел на свет.

Дракон уже проснулся и теперь приплясывал от счастья, что голова не болит.

Или, может быть от того, что неаккуратно двинувшись во сне, обрушил ветхую кладку стены себе на лапу.

Или ногу?

— А! А! — Орал Дракон, показывая пальцами — или когтями? — на что-то, у себя за спиной.

"Не уж-то хвост, тоже, придавило?!" — Не понял я, но в этот момент, огромное копье, перелетев через груду камней, вонзилось в стену сарая, разнеся его по кирпичикам.

— Придурки! Смотрите, куда пуляете! — Крикнул я, невидимому стрелку.

В этот момент, дракон что-то рявкнул и мгновенно вырос до размеров семиэтажки.

Развернув огромные паруса крыльев, он без единого звука взмыл в высоту и исчез с глаз долой...

Правда, очень скоро он вернулся, пикируя из поднебесья, на кого-то за стеной.

Огненная река, павшая на землю, вывела меня из ступора.

Почти кубарем свалившись с крыльца, я в два прыжка добрался до развалин стены. Перепрыгивая с камня на камень, с трудом, забрался наверх.

Вид, открывшийся оттуда, меня очаровал: войско, человек в сто— сто пятьдесят, дружно прикрывшись щитами, под яростным огнем моего знакомого дракона, перло прямо к бреши в стене.

Залюбовавшись батальным полотном, я сел на камень: представьте себе толпу, прикрытую щитами со всех сторон, как черепаха, летающего над ними дракона, огромные, черные проплешины на земле в которых виднеются скрюченные останки... Прибавьте к этому обгорелые остатки катапульты, языки пламени, нежно пожирающие стоящие в отдалении телеги и яркое солнце!

Нет, ну какой житель моего времени может похвастать тем, что видел Такое?!

Ну, разве что, Спивен Стилберг или этот... Ну, как его... А, черт с ними обоими, уже не важно!

Толпа редела — за ней оставалась цепочка тел, но тем не менее, продолжала упорно топать к пролому.

Дракон свечой взмыл в небо и исчез с глаз, оставляя меня наедине с разъяренной толпой, человек в тридцать.

Опустив щиты, они злобно воззрились на меня, сверкая глазами и разминая плечи.

Очень я не люблю подобных ситуаций...

Один что-то крикнул, другие — подхватили и вот тут-то я и удивился: на их доспехах и щитах был выкован "атомиум" — Самый настоящий, уж можете мне поверить, я рос в городе атомщиков, видел!

От удивления я вытянул сигарету и прикурил...

Все тридцать мужиков, как один, дружно повернулись ко мне спинами и задали хорошего стрекача!

В этот момент из поднебесья упал Дракон.

Следом — еще два...

* * *

*

"... Ох, нет! Это — бред! Так нельзя!" — Из сложенных лодочкой ладоней, ударил нестерпимый свет.

Ударил в ворот колодца, отразился от полированной тысячью рук, рукояти и исчез в высоте, осветив облака "изнутри" и проделав в них огромную брешь, сквозь которую стали видны яркие звезды.

Подкравшаяся ночь, облака, скользящие по изящно-черному небосводу, едва слышный шорох ветра в траве — верный признак перемены погоды...

Где-то далеко, высоко в горах, жадно скользят лавины, унося покой у жителей предгорий, а иногда и чью-то жизнь.

Сразу становится как-то уныло и обреченно, лишь слабый отблеск огня на камнях.

Костер.

Тепло.

Можно прожить хоть сто жизней, но остаться дикарем.

Можно — в хорошем смысле этого слова, а можно и в плохом...

Если слова вообще могут хоть что-то значить.

Закрыв глаза, представляю себе ту чуточку, которой нам всем, избегавшимся и издергавшимся, так не хватает...

Чуточку тепла, чуточку ласки и любви...

Каплю, капельку, тепла и веры...

Приятно уметь останавливать время, растягивая удовольствия.

Приятно верить в... Да хоть во что-нибудь!

Что-бы чувствовать не только слезы на лице, но и капли ласкового, летнего дождя.

Еще и еще бьет во все стороны, из ладоней, луч света...

* * *

*

— Так-так, три дракона на сундук мертвеца... — Окурок обжег пальцы и, фыркнув от боли, я отшвырнул его подальше.

Посадка трех драконов оказалась довольно громкой и земли дрогнула весьма ощутимо, под их немалым весом.

Уменьшившись в размерах, они, настороженно выгнув шеи, приблизились.

— Вот! Он не опасен. Я Вам уже говорила! — Это явно голос моего собутыльника. Да и окрас, точно принадлежит ему.

Или — ей?!

— Айла... Ты вечно что-нибудь делаешь не так, как положено...

— Джейл... Не суди ее строго... Лучше, поговори с бескрылым...

"Ну ладно, поговорим..."

— Можно ли убить зверя — плевком? — Вопрос явно задан мне.

Припомнив всех плюющихся змей, киваю головой.

— Джейл... А тебе не кажется, что ты начал не с той стороны?

— Ах, вот ты как! Критикуешь меня перед недоумками? Ну и делай все сама! — Разобиженный дракон плюнул в кучу камней, подпрыгнул, и, развернув фиолетовые крылья, устремился вверх, оставляя после себя едкий запах какой-то кислоты, да кучку камней, которая растворялась, неприятно шевелясь.

"Достаточно не уютно и показательно..."

— Здравствуй, человек!

— Здравствуй, дракон. — Немного ерничая, ответил я.

— Как ты попал в замок Альденсхёрст?

— Ножками... Шел, шел... И вышел. Точнее — пришел!

— Так... — Со вздохом сказал очередной дракон, в моей жизни. — Так у нас никакого диалога не получится...

Я с сожалением кивнул в ответ.

Очень не люблю, когда меня держат за дебила...

Я, конечно, иногда параноик, но не дурак!

Дракон задумчиво нахмурил брови.

— Я— Сайлег; Она — Айла. А как зовут тебя, человек?

Вопрос не в бровь, а в нос...

Хмуро перетрясаю обломки воспоминаний, а затем чувствую, что плачу и смеюсь, одновременно...

— Я не помню!

Драконы поворачиваются друг к другу, словно обмениваясь мыслями.

— Неужели Ты ничего не помнишь? Совсем-совсем?

— Я прекрасно помню, что в моем мире, Драконы — красивая сказка, а время рыцарей закончилось несколько столетий назад. Я прекрасно помню, чем я занимался... Но, как меня зовут — Убей бог! — не помню!

Дракон тихо хрюкнула себе под нос что-то типа: "Шизоид"...

— Слушай, а может ты — маг? Только не помнишь об этом? — Айла нервно била хвостом по земле, вырывая толстые полосы дерна.

— Нет. — Сайлег шумно выдохнула. — Скорее — посттравматическая амнезия... Или — шизофрения. Впрочем, может быть что-то еще... Стресс или шок. Люди очень слабы на мозг и уязвимы.

— Да... Полный анамнез... — Вырвалось у меня.

Драконы вновь переглянулись.

— Слушай, здесь, совсем не далеко, живет "Та, что ведает". Сходи к ней, она поможет! — Айла тряхнула головой.

— Прежде чем идти, куда-либо, надо найти оружие. — Сказал и тут-же вспомнил про странный кинжал. — Кое-что, я ту уже нашел...

Кинжал лежал на траве, возле пролома.

То ли солнце согрело его загустевшую смазку, то ли еще какая-нибудь фигня сыграла свою роль, но клинок, мелодично звякнув, выскользнул из ножен.

Волнистое лезвие поймало солнечный лучик и расцветилось яркими сполохами. Удобная рукоять украшена золотой насечкой, в торец вставлен странный, зеленый камень — непрозрачный, но удивительно теплый.

Прикинув центровку, почти без замаха, легко метаю его в упавший столик.

Миг. Сотые доли секунды, за которые кинжал словно превратился в солнечный луч и столик оседает кучкой праха, а клинок уже висит передо мной и словно просит: "Возьми меня в руки!"

* * *

*

— ... Как зануда жил — как зануда и сдох!

— Ты не вопи. Подумаешь — выбросил тебя из завещания...

— Ой... Да не в этом дело! Он же всем нагадил: На работе испортил оборудование; мне — жизнь искалечил! — Девушка коснулась идеально белым платком, кончиков сухих глаз. — А теперь, еще и трупа нет! Зануда! Даже...

Тут ей не дали договорить: двое бывших коллег Журналиста по работе, с брезгливыми минами подошли к его бывшей жене и мило препроводили до выхода из ее бывшего дома.

Впрочем, ее теперешний муж, остался на поминках...

* * *

*

— Айла! Тебе же сказали — проверь оружейку! 200 лет назад, сказали! — Сайлег была напугана. — Как Ты могла проворонить "Сакральный Нож"!

Я, с удивлением разглядывал нож, скорее, даже — крис, такие ВОЗ запретила давным давно, но малазийцы на запреты плевали и ковали их потихоньку, для "внутреннего пользования", ну и для продажи туристам...

— Сайлег! Если он признал его...

— Кто "он"? Кого — "его"? Выражайся точнее! Ты дракон, в конце — концов, или человеческий детеныш?!

— Если нож признал Потерявшего Имя — значит, Потерявший имя — Маг! Правильно?

— Не может он быть магом!

— Почему?!

— Потому что!

Драконы замолчали, явно обмениваясь мыслями.

— Дамы! — Я не выдержал. — Расскажите мне, черт возьми, что это за хренотень! А то, я пугаться начинаю!

— Мы отнесем тебя к "Той, что ведает". — Ответила Сайлег.

— И, убери это чудовище, в ножны... Пожалуйста! — Попросила она, делая шаг назад, от меня, делающего шаг в ее сторону, с ножом, зажатым в правой руке...

Полет на драконе, чем-то сродни "русским горкам", умноженным на "русскую рулетку", с одним патроном. С одним, вытащенным, патроном!

Особенно — при взлете и посадке — так же не милосердно трясет и ощутимо подкидывает.

А, если не удержишься на борту "авиалайнера", то...

Зато виды сверху — не просто коллаж из разноцветных клеток, а ясно различимые поля и постройки.

Скорость, правда, не велика, но свернуть шею — достаточна.

К "Той, что Ведает", мы прилетели поздно вечером.

Драконы долго кружились над небольшим озером в центре уже почти черного леса.

Закат окрашивал вершины дальних гор в чисто розовый оттенок, играл на их высоких пиках, покрытых снегом и льдом.

Снизившись, мы приводнились.

— Бр-р-р-р-р! — Вырвалось у меня, когда я вылез воды, на небольшой песчаный язык пляжа.

Драконы деловито вышли из воды и, волоча за собой хвосты, направились в сторону леса, предупредив меня, что "Ведающая" придет сама.

Собрав валяющийся на берегу плавник, я развел костер, разложил одежду для просушки и вошел в воду.

Что-то мягкое и теплое, оплело мне ногу и тихонько дернуло, приглашая нырнуть.

Так я и поступил.

Дно у озера, казалось выложенным из огромных, мраморных плит, которые переливались ровным бело-голубым светом, словно волны странного моря омывали их.

От недостатка кислорода начало мутиться сознание и я поспешил наверх.

Последнее, что я успел заметить на дне — огромный каменный цветок, распустившийся в самом центре озера.

На поверхности меня ждали драконы.

Сайлег печально смотрела куда-то вдаль, а Айла злобно била хвостом, оставляя на песке глубокие канавы.

В полном молчании я вышел на берег и сел возле костра.

— Как быстротечна жизнь людей... — Вздохнула Сайлег. — Прошло всего-навсего несколько десятилетий, с той поры, как я беседовала с Ней, а теперь нет даже следа от ее избушки!

Через час одежда подсохла, стало холодать и, ничего не поделаешь, захотелось кушать.

Драконы уже мерно посапывали, когда я, голодный как волк, наткнулся на спящего зайца.

Жареный зайчишка — самое "то" к ужину. Жаль, что без соли!

Прикончив половину тушки за ужином и отяжелев от еды, я устроился подальше от драконов и сладко уснул.

Утром, драконы устроили большой "мысленный" совет, на который меня не позвали, и, видимо, так ничего и не решили...

Айла, раздраженная до нельзя, улетела на восход. Сайлег, хмурая, то взлетала, то садилась, словно ожидая чего-то.

Валяясь на пляже, под нежным солнышком, я то засыпал, то просыпался. Вобщем, не существование, а полный бред!

Ближе к вечеру, уже слегка "прижарив" нос и пузо, я, вяло дожевывая остатки зайчатины, наблюдал за небом.

Тонкая серая пелена облаков охватывала горизонт и быстро приближалась. Змеились молнии, иногда, в разрывах облаков, появлялись какие-то трепещущие тени.

— Дождь будет. — Пожав плечами я принялся одеваться.

Сайлег, уставшая от непрерывных взлетов и посадок, открыла один глаз, посмотрела на горизонт и вскочила.

— Собирайся! Живей, живей, живее! — Командовала она таким голосом, что я поспешил.

Буквально через минуту, мы уже улепетывали с озера на такой приличной скорости, что не держись я за щитки на шее драконицы, давно бы полетел вверх тормашками. Сайлег, иногда оборачивалась, косилась огненно-золотым глазом на тучу, что-то шипела себе под нос и меняла высоту.

Ладно, если вверх.

А если вниз?!

— Так. — Услышал я внезапно в мозгу ее голос. — Сейчас мы уйдем от тучи. Только держись насмерть...

Прежде чем я понял, что к чему, Сайлег завалилась на левое крыло, сделала какую-то совершенно невероятную фигуру драконьего высшего пилотажа — я, в буквальном смысле слова, чуть не выскочил из штанов, и начала пикировать, сложив крылья.

Из темноты, навстречу нам, вынырнула отвесная ледяная стена — "зеркало".

Дракон изогнулась, выпрямила крылья и на полной скорости устремилась к "Зеркалу".

В ожидании удара и хруста моих собственных костей, я закрыл глаза и напрягся...

* * *

*

... Тоннели перехода раскиданы по всей планете.

Главное — знать как ими пользоваться!

— Удача на моей стороне! — Вырвалось у меня, и, словно волна подняла на своем гребне и...

Бросила на раскаленные до красна, до бела, иглы.

Сотни уколов, а затем — ароматное, нежное, розовое масло!

— Не-на-ви-жу эту га-дость! — Злобный рык из самой глубины души.

Чья то тень тянет толи руку, толи — щупальца...

И получает целый сноп разноцветных линий, которые оплетают ее, выводят на свет, сминают в комочек туалетной бумаги, который затем вспыхнув, летит вниз.

... Тяжелый, мутный глаз взирает на меня с высоты. Показываю ему всемирно известный, интернациональный жест и он, от удивления, теряет мутность и округляется.