Анохен (цикл "Огонь и Лед") - в продолжение4

От смеха не захлебнулся даро не иначе, как чудом. Даже с закрытыми глазами сложившаяся в голове картина была достойна лучших трагедий бессмертных классиков. Сколько надрыва! Сколько пафоса! Надо было речь предсмертную на прощанье толкнуть. Ну да ничего, так даже лучше: можно потом в виде призрака являться убивице и замогильным голосам требовать... а хотя бы и обещанный букетик! Как раз зима скоро. Пусть — хе-хе — к эльфам бегает за цветочками! Будет знать, как в мерзавцев влюбляться!

Может быть, идея написать книгу была не настолько плоха, э!?

Случайно вспомнившиеся русалы радостно помахали ручкой с обложки, на которой они же и раздавали автографы многочисленным фанатам (Интересно, где он раньше мог видеть эти нахальные рыжие физиономии?!) и фанаткам (Дамы, дамы! Не все сразу! Вы в своих леопардовых купальничках просто очаровательны! Но ради Истинного Огня, зачем же рвать на сувениры фанатов?!)...

Вот гхыр!

Мечты о вечной славе и прижизненном богатстве деловито сделали ручкой. Лишь чувствительно оцарапав бок о какой-то острый каменный выступ, некромант смекнул, что пускать собственное потопление на самотек далеко не такая гениальная идея. Подводное течение снесло его к самому краю крохотного озерца, неровному и злобно скалящемуся острыми зубками выдающихся вперед булыжников. Пришлось несколько отступить от реалистичности. Едва уловимые, почти неощутимые движения рук и ног, совершенно не годящиеся для плаванья, но очень неплохо контролирующие медленное скольжение на дно.

Как полет! Как медленное планирование в восходящих потоках воздуха. Чуть изменим угол наклона крыльев — тех самых, из снов дракона! — и тело тоже скользнет вбок. Невесомо, легко...

..он не забыл... за всем этим малопонятным бредом, за дурацкими розыгрышами, он действительно не забыл, что сам прогнал её ... но как просто, как привычно было не вспоминать... оставить на потом, до того самого мгновения, когда придет пора прощаться... навсегда прощаться ...

Пульсирует сила горячего источника. Глухо отсчитывает удары сердце.

Почти полет...

Ну и долго нам еще так... летать?! Спасать нас будет кто, э?!..

Летунья.

Демонстративно игнорируя доносящиеся сзади неразборчивые вопли, брызги, веселое бульканье, почему-то так похожее на смех и, вообще: звуковую неповторимую катавасию утопления, Эйвенталь медленно скользила, чуть отстранено улыбаясь... невесело так улыбаясь, словно вынужденно. Улыбаться без причины — можно... улыбаться вопреки причине — сильно... улыбаться из-за причины, по которой только слезы пробегутся — глупо...

Вот и улыбаемся... ведь улыбка когда-то считалась совсем недружественным оскалом и никак не склоняла к дружеской беседе.

Несмотря на легкую разрядку из-за этой шальной ситуации, да огромную помощь двуликой матери-стихии, неприятный осадок, скрывающийся глубоко внутри и не думал дезертировать. Разве что поменьше стал, ничуть не умаляя свой гадкий характер.

А ведь так не хотелось добираться по шкале времени до окончания этого приключения... нет, до окончания хотя бы этого купания! Когда он смеется... Когда все более-менее привычно, нет грубых слов и горечи, нет призрака скорого... он обещал, что "она оставит его в покое". Точнее, даже просто констатировал факт. Неоспоримый...

Все же... расстаться можно по разному...

Сколько можно!?..

Нельзя думать!..

Два квадрата в одном — символ на`хассе, символ отсрочки чего бы ни было...

Как точно тогда совместили все стихии в одном только символе...

На`аша яростно ударила кулаком по воде, гневно мотая головой.

А водный поток, даже не подумав обидеться, мягко увлек "карающую длань", словно боясь, что дочь может поранится...

— Прости... — тихо прошептала Таль... и удивилась — раз воды снова отзывались, значит... неужели таки утопили?!

На это самое представление (ближе к концу, конечно) утопающего обернувшаяся на`аша все же успела. И вдоволь полюбовалась, чувствуя, как от непрошенного изумления челюсть медленно падает вниз, обнажая кончики клыков, а брови в строго противоположном направлении прячутся за прилипшими прядями. Ну и какого?..

Стихия охотно сообщила, что она тут не при чем.

Что задумал этот рыжий извращенец?

Неопределенно дернув плечами, Эйвенталь немного постояла, нерешительно поглядывая то на красноречивые круги на воде, то в сторону берега... и, обреченно фыркнув, поплыла обратно, сдавленно ругаясь сквозь зубы. Ведь сразу видно, что это подстава и засада в одном флаконе! Так нет же! Тревожно, как никак...

...гхыр!!!..

Плыла она упрямо медленно, растягивая жесты и буквально подталкиваемая ехидной водой. Задумчиво поболталась рядом с местом предполагаемого потопления... и, не заприметив знакомой рыжей макушки или хотя бы язвительных пузырьков воздуха, тяжко вздохнула, погружаясь в воду с головой... без всплеска, без волнения... как опадает водный бугорок, влекомый шальным ветром...

С любопытством осмотрелась, не испытывая никакого дискомфорта... ну и куда ты делся, сын Огня!? Неужели и правда тебя утянул обитающий здесь мифический монстр!?

Девушка поняла, что начинает беспокоиться...

Недовольно рассекая воду хвостом, Летунья поплыла, сопровождаемая шелковым шлейфом расслабленных крыльев и стремительно холодеющей вокруг водой. Куда ты делся, мерзавец? Не заставляй меня волноваться!.. и так слишком мы из-за тебя гениального напереживались — на все последующие и предыдущие жизни хватило... хватит... гррр...

...Несмотря на временную "блокировку нити", Змей нашелся удивительно быстро. Словно и не нужно было искать — левиафанка точно знала, куда нужно было плыть... чувствовала...

Практически неподвижное тело, закрытые глаза, художественная цепочка воздушных пузырьков, рвущаяся кверху, развевающаяся щупальцами грива волос, кажущаяся еще больше рыжей (а такое возможно!?) из-за пробивающегося косого света и толщи воды, играющего на смуглой коже...

Эффектно.

Красиво...

Медленно и с опаской приближаясь, Таль настороженно следила за некромантом. Но тревога, поселившаяся где-то на глубине сознания, начинала разрастаться... да что же с ним такое?! Хоть бы признаки жизни подал, нахал!

Утонул он что ли действительно!?

Хотя, с него станется...

Медленно, неуловимо проскользить... осторожно протянуть руку, буквально светящуюся разящим контрастом белой кожи, чтобы попытаться коснуться когтистым пальчиком за плечо, проверяя живучесть объекта...

Какого?!..

...На`аша была слишком обеспокоенна поведением своего невзаимно возлюбленного, а потому допустила маленькую, но очень роковую ошибку. Как всегда, впрочем...

О, да, вода коварна. И любит делать гадости по собственной воле ничуть не меньше, чем по чьему-либо приказу.

Да, ты моя дочь... но дочь лишь наполовину — полукровка, так почему я тебе должна подчиняться с такой же охотой, как ветер? К тому же, ты предала меня... давно... очень давно...

Подводные течения напоминают изящное плетение макраме.

Где-то ниточка толще, где-то тоньше.

Где-то она идет извилистыми изгибами, танцуя своей жизнью; где-то плавно и практически неуловимо оплетает огромную басистую основную нить.

И так трудно заметить этот неуловимый переход: два течения рядом, кто разберет где какое идет?..

...Когда протянутая рука резко промахнулась, а объект вожделения начал почему-то двигаться (так, стоп, это же я двигаюсь!?) и очень быстро исчезать из поля зрения, Летунья начала сильно сомневаться в правильности происходящего.

Было неучтено всего лишь два факта: течения и правда очень лукавы, даже безумны. Бывают, конечно, ласковые и нежные, но достаточно вспомнить в их противовес тот безумный ледяной поток, в который они приземлились, спасаясь из зверинца...

...слишком легкие кости, слишком легкое тело рассекающей небо крылатой на`аши, где все мускулы сосредоточенны в основании крыльев...

...слишком сильное коварное течение, притулившееся рядом с ниточкой слабого и, маскируясь, поджидающее добычу...

...слишком занята предполагающим утопающим, чтобы предотвратить...

...как коварное подводное течение уже упорно несет дочь Воды на острые зубья земной стихии. Все же, ты только полукровка, не истинная дочь Воды...

Стихия жалобно всхлипнула прямо над самым ухом... извиняющееся так, покорно... но одновременно с этим злобно, безумно, свирепо...

...знакомо...

Понимать, что плывешь очень быстро против воли... поневоле запаникуешь...

Широко распахнутые глаза, возмущенные пузырьки воздуха, рвущиеся к свободе... и приближающиеся острые камни, на которых очень скоро будет красоваться один крайне оригинальный барельеф... и ведь даже крылья не подложишь: пушистая кожа безвольно трепетала, первой несясь вперед наперегонки с дезертиром-хвостом, не давая шансов на применение щита... слишком тепло, слишком расслабились... слишком устали...

...слишком невозможно применение даже пол первой ступеньки ипостаси для этого треклятого прочного щита...

Уже который раз, испуганно и отчаянно паникуя, откинуть прочь мысленный блок, тревожно зазвонить "нитью"...

...остервенело пытаясь вырваться хотя бы в сторону от сильного течения...

Пернатый Змей.

Если ты действительно тонешь, если над головой уже сомкнулись стылые воды, а до дна осталось всего нечего, если тело — неуклюжее и тяжелое — цепенеет так, что невозможно шевельнуть даже пальцем, если легкие горят огнем от нехватки воздуха и сердце испуганно дергается где-то в районе пяток, то "тревога" это весьма слабое описания испиваемого вами чувства.

А как насчет того, что должен ощущать законченный мерзавец, только что отколовший весьма удачную шутку?

Самодовольствие, вне всякого сомнения. Возмущенные нотации недовольной совести (игнорируем) Немного гордости, чуть-чуть — ехидства и целое море веселья. Скажите ради всего святого, где к этому списку успела прицепиться тревога?!

Вот и Змей ни как не мог вычислить её причину. За себя он не волновался совершенно. Летунья? Вполне может быть (Да не может быть, а точно! Но всякий кто рискнет это озвучить — получит в глаз. Кажется, именно так любит решать свои проблемы Вешалка? Умная паршивка!). Только не в этот раз. Не на берегу подземного озера — её стихии! — и не под охраной нескольких сотен пауков. Вероятно, дело было в недавнем разговоре (точнее, неплохой семейной разборке) или, напротив, в предстоящих трудностях совместного путешествия?

Надо найти способ убраться из этих подземелий куда подальше, пока очередная фауна не решила подзакусить легкой добычей. Надо каким-то чудом, не имея ни денег, ни влияния, незаконно покинуть гостеприимный Анахен. Надо привести в порядок Ваэри (хотя... тут еще вопрос, что лучше: отрезвить беззаботную студентку или где-нибудь раздобыть такой же непробиваемой дряни), удрать от общительной стражи и чем-нибудь перекусить.

Но все это совершенно точно не заслуживало тревоги. Что не мешало последней нарастать и портить все удовольствие от розыгрыша. И даже более того — постепенно скатываться в глухую панику, чувство, которое некромант не испытывал уже много лет.

Есть о чем задуматься.

Есть с чем сравнить.

Если чувства не твои — просто не могут быть твоими! — значит они, совершенно точно, принадлежат кому-то другому. Тому, кто по собственной дурости связан с тобой очень тоненькой, почти неощутимой, но такой настырной ниточкой!

Кто тут вообще на'аша, он или эта несносная девица?!

Ну не может же она действительно утонуть в воде?!?!

Нет же, правда?! Огонь истинный, скажи, что это не так!

Огонь молчал, а некромант, злобно ругаясь — про себя, не хватало еще воды нахлебаться — дернулся, сильно загребая руками, чтобы развернуться против ненавязчивого, но ощутимого течения. Ха! Неощутимого, как же! Это пока вы двигаетесь вместе с ним, оно милостиво изволит поторапливать вас в нужную сторону. А попробуйте-ка поворотиться, да поспорить в упрямстве с водой! Ей-то терять нечего, она дама вечная и по определению утонуть не может. А как насчет белобрысой студентки Левиофанов?

Похоже, настало время узнать наверняка.

Злобно рыкнув по их телепатической связи в ответ на уже ставшую привычной просьбу о помощи, даро яростно рванулся вперед, и поток, нехотя, выпустил рыжеволосого попутчика.

Несколько сильных гребков. И настороженная неподвижность. Что-то было не так, не правильно, не верно. В том, как двигалась вода, появилось нечто новое, не существовавшее до этого. Не приятное и совершенно точно опасное.

Другими словами, что-то переменилось. У каждого озерка, у каждой речушки кружево течений неповторимо, уникально. Год за годом они меняются — невидимые мастерицы ткут новые завитки и водовороты, распускают старые узоры, заново мостят подводное дно. На поверхности это вопрос лишь нескольких месяцев. Но здесь, под землей, где воде приходиться подтачивать каменную породу, карты течений столь же постоянны, сколь и рисунок улочек Анохена. Год за годом, столетьями даро использовали эти дороги. И те еще не разу не подводили детей огня. Ну... по крайней мере столь подлым образом!

Змей готов был хоть Огнем Истинным клясться, что именно этого потока секунды назад не существовало!

Летунья, милая моя, ну почему тебя так постоянно везет?!?!

Ниточка дергалась и звенела, и на эти трепыхание тело отзывалось почти физической болью. Сомневаться или думать было некогда. Выбирать — не из чего. Змей мысленно вознес молитву своей стихии, прося хоть капельку удачи, и соскользнул в течение. Вода ударила в спину, швырнула вперед и потащила за собой, с той яростной и бесцельной силой, с которой срываются в пропасть искрящиеся струи водопада.

Только этого нам не хватало!

Полмгновения, что бы прогнать (на этот раз собственный) приступ паники и справиться с ошарашенным оцепенением тела. А потом... зачем же мешать потоку? Надо плыть вместе с ним, надо плыть быстрее него.

Он почти не видел её. Пузырьки воздуха — крошечные, неразличимые человеческим взглядом, но выкрашивающие воду в белесый цвет и большие, щекочущие кожу своими прикосновениями — метались туда-сюда, сплетались в хороводы и снова распадались, что бы спуска какие-то мгновения сойтись вновь. Это мельтешение лишь раздражало, и некромант закрыл глаза. Он все равно просто не мог ошибиться с направлением. Ниточка натянулась до предела. Кажется еще немного, и заклинание можно будет не просто увидеть, — потрогать.

Выброшенная вперед рука натолкнулась на преграду, совершенно точно не являющеюся одним из каменных гигантов. Кожа, слишком холодная, что бы быть человеческой. И слишком бледная, если бы можно было различить это за беспорядочным мельтешением пузырьков.

Последний рывок вперед, вместе с неправильным потоком, грубая хватка за талию, так чтоб легкое тело девушки прижималось к нему и, прекратило, наконец, трепыхаться. Резкий бросок в бок, люди бы сказали отчаянный, но для даро просто очень сильный. Мышцы под золотистой кожей напряглись и, точно сжатые пружины, распрямились, споря с упрямой водой. Всего одна попытка — потом бесполезно. Можно сколь угодно биться, но если бушующая стихия не выпустила вас с первого раза, бороться с ней не имеет смысла.