Кружевница

— Вот давай, переодевайся.

Из платья выскользнула мгновенно и быстро облачилась в привычную для себя одежду. Фика наблюдая за мной, не удержалась от одного вопроса:

— Ама, а тебя родители кормили?

— Конечно, кормили, — обиделась я вопросу. — Только я не ела. Да и болела много, когда маленькая была.

И чего так все на мою фигуру реагируют? Ну худая, ну белая. Понятное дело, что настоящие мои родители были не Коберцы. Я уже давно смирилась с тем, что мой цвет кожи не менялся, даже если весь день была на солнцепеке. Ну, может, немного появлялся румянец на щеках (так мама говорила).

Фика ещё раз покачала головой и категорично заявила:

— Замуж тебя не возьмут.

Собственно, я пока на эту тему не сильно задумывалась. Больше интересовала новая жизнь в этом доме. Как и обещала Иха, для меня на завтрак приготовили сладкую кашу. Для всех остальных кухарка напекла блинов. Я, кстати, съела один. На большее места в животе не осталось.

В мастерской меня снова посадили накручивать нити. Пока я приноравливалась, госпожа Риан принесла небольшую палку, обмотала её полотном и протянула мне.

— Тебе нужно следить за своей спиной. Посмотри, как сидят девочки.

Я посмотрела. Такое впечатление, что они проглотили похожую палку, и та застряла так, что они не могут теперь согнуться.

— Для кружевницы осанка очень важна, — продолжала наставлять меня мастерица. — А не то будешь уставать быстро.

Затем она прислонила палку к спине и велела опустить руки. Ощущения были очень странными. Согнуться в таком положении я точно не могла. Но и особо двигать руками не получалась.

— Привыкнешь, — заявила категорично госпожа и покинула мастерскую.

Может, и привыкну. Но реально просидеть с такой конструкцией на спине смогла не больше часа. Фика, видя, что я уже не могу сохранять такое положение, пришла на выручку.

— Встань, походи. Можешь даже палку пока убрать. Руками помаши.

Совет помог. Я опять смогла вернуться к наматыванию нитей. А через какое-то время и сами девушки начали подниматься со своих мест, чтобы немного помахать руками. Фика пояснила, что ещё они делают упражнения по утрам у себя в комнате.

— Если будет болеть спина или шея, ты не много кружева наплетёшь. Потому приходится приучать тело.

— И что, вот если так качать головой, то шея болеть не будет? — не поверила я.

— А то! Это же упражнения, — назидательно пояснила Фика. — Ты видела, как воины тренируются?

— Нет, не видела. Откуда, — пожала я плечами.

— А да, конечно. Ты же в из деревни. У меня сейчас милок из городской стражи. Я как-то к ним на площадку приходила. Вот где интересно, — мечтательно закатив глаза, сообщила Фика. — Парни все в одних подштанниках и по площадке бегали.

— Фика, — вмешалась в разговор Мила. — Ты сейчас нарассказываешь ребёнку.

— И что такого? У неё пять братьев. Уж наверно, всего насмотрелась, — огрызнулась Фика и продолжила.

Я в процессе повествования забыла, что мне раньше сидеть было неудобно. Слушала, открыв рот. Это пожалуй поинтересней тех историй, что братья между собой обсуждали. Обычно тема разговоров у мальчишек была о том, как удачно набили морды Зареченским парням и что в Пресветлый выходной снова пойдут.

Фика же рассказывала про то, как и в чем правильно ходить на свидание и вообще про отношения.

— Если парень начинает тебе про глаза красивые да про ручки нежные втирать, ты его сразу гони, — поучала меня девушка.

— Почему?

— Да, понятно сразу, что какой-нибудь студент или ученик. Денег у него нет, а жениться родители не позволят. Ты Ама выбирай таких, кто сразу крендель или пряник покупает.

— Фика! — опять возмутилась Мила. — Рано ей про такое слушать.

— Ничего не рано. Если бы я в свое время знала, то не сидела бы с вами.

— Мила, мне интересно, — вмешалась я.

— Интересно ей, — проворчала Мила. — Фика сейчас начнет про потерю девственности рассказывать.

— А девственность это что?

— Вот! — обрадовалась Фика. — Я же говорила, что не рано. Видишь, девочка ничего не знает. Потом получится, как со мной: снасильничают и всё.

Мила недобро покосилась на подругу и заявила:

— Показывать не буду.

— А кто будет? У меня пояса нет.

Я же прислушивалась к спору и с предвкушением ждала продолжения. Мила ещё немного повозмущалась и подняла полол платья.

— О! — только и смогла я произнести.

На талии, чуть выше пупка у девушки был золотой поясок. Я не удержалась и потрогала пальцем.

— И что это?

— Это пояс девственности. У всех девушек он есть. До первого раза, пока ты с парнем не того, — смущаясь, пояснила Мила.

— Чего того? — не поняла я.

— Ама, ты в деревне росла. Должна знать, как коровы или там куры потомство заводят, — вклинилась Фика.

— О! — повторно удивилась я. А Мила почему-то покраснела. — И что у людей так же? — Все же уточнила я.

— А то, — хмыкнула Фика. — Но только до первого раза есть золотой поясок. А потом он исчезает.

— У меня нет, — вдруг сообразила я.

— Так у тебя и женских дней ещё нет, — отмахнулась Фика.

У Милы отчего-то по лицу пошли красные пятна, и она тихо зашипела:

— Сейчас ещё и про женские дни расскажи.

— И что такого? — хмыкнула Фика. — Девочка среди парней жила, наверняка ничего не знает.

Дальше я сидела с выпученными глазами и слушала. Узнала много чего интересного, чего действительно не знала. Мамка не рассказывала, а подруг у меня в деревне не было. И теперь не уставала радоваться тому, как удачно отец отправил меня к мастерице.

Я была в восторге от всего. И от дома, и того, как госпожа терпеливо меня учит, и от учениц, и осознания того, что сама я в будущем начну плести красивое кружево.

Кроме плетения кружева ученицы вязали мелкие женские вещички. Обычно этим занимались вечером после ужина, когда темнело. Для вязания магического светильника в гостиной вполне хватало. Меня тоже научили простейшему узору. До зимы связала себе шарфик. Что-то более сложное мне не поручили делать, умений пока не хватало. Да и честно говоря, мой шарфик получился немного кривоватым.

А ещё научилась повязывать головной платок десятью способами. Даже не знала, что простую косынку или платок можно так интересно накрутить вокруг головы.

— Волосы у тебя светлые, — просвещала меня Фика. — Парням такие не нравятся. Тебе лучше их всё время прятать.

Я выслушивала все советы и добросовестно выполняла. Оказалось, что и работать так удобно. Ничего не мешает, на глаза не падают непослушные пряди волос.

— Когда идешь на второе свидание с парнем, то можно один локон из-под платка показать, — делилась жизненным опытом Фика. — Хотя, тебе не стоит.

— Почему только одну прядь?

— Ну, ты как бы поощряешь мужчину. Он понимает, что ты заинтересована. А если покажешь волос чуть больше, то он сразу с поцелуями полезет. Но это тоже как кому.

— Ага, — вклинилась Мила. — Фика уже на первом свидании пол головы демонстрирует.

— И что без платка лучше не выходить? — обеспокоилась я городскими нравами.

— Почему, можно и без платка, возразила девушка. — Я же тебе про свидания рассказываю. В столице дамы вообще только шляпы носят.

Ещё Фика показала, как правильно волосы накручивать. Так, чтобы красиво получалось. Но вряд ли это была полезное знание, у меня свои волосы вились крупными локонами. Это наверно, единственное, что в моей внешности было красивым.

Через полгода я помнила наизусть всех Фикиных ухажёров. Как прошлых, так и настоящих. Знала, где продают недорогие духи и как правильно пользоваться помадой.

К лету госпожа объявила Фику своей помощницей и стала платить ей десять процентов от продажи кружева. Но и спрос с бывшей ученицы стал строже. Теперь Фика выплетала сложнейшие узоры воротников и манжетов. А заодно утроила усилия по поиску женихов. Я только удивлялась тому, как она всё успевает. И искренне завидовала её умениям. Меня к плетению пока не допускали.

В начале осени к нам пришел Тимка. Они приехали с отцом на ярмарку, и брат поспешил меня навестить. Госпожа Риан отпустила меня к родственникам на целый день. Я искренне радовалась встречи с братьями. Жаль, что самого младшего Дарима, не взяли в город. Но отец обещал, что на следующий год обязательно возьмет и его. А вот Тимка, скорее всего с отцом не поедет. Может и будет в городе, но уже самостоятельно.

Новость о том, что брат сразу после ярмарки женится, стала для меня сюрпризом. Посмотрела на Тима 'глазами Фики' и пришла к выводу, что он у нас красивый. Настоящий Коберец. Смуглокожий, кареглазый. И черные волосы так красиво вьются. Да и вообще завидный жених. Семья у нас по деревенским нормам, зажиточная. Отец не только зерно выращивает, но и овёс для лошадей. Правда, в город продавать не возит. Обычно летом караванщики всё скупают на месте. Ещё мы в последние годы откармливали скот на мясо. Вот и на эту ярмарку отец привёл двух годовалых телят.

Весь день я провела рядом с нашей телегой. Слушала деревенские новости, пересказывала городские. Про свои успехи скромно молчала. Но, похоже, что отец тоже не ждал, что меня в первый год чему-то научат. Потом мы с Тимом и Ниткой пошли на прогулку. Оказалось, что в городе два храма. Один, как и положено — богини Судьбы, а второй был храм морского бога. Лет десять назад этот храм построили на деньги караванщиков, что удачно вернулись из похода. Теперь они перед дорогой обязательно посещали храм морского бога. Я подумала, что это наверно правильно. На море, во время шторма никакая богиня Судьбы не поможет. Хотя потом уговорила Тима зайти, помолиться именно богине. Он вначале не хотел, поясняя, что и у нас в деревне можно в храм прийти, но согласился под моим напором.

Никто из братьев в городском храме раньше не был. А меня помещение буквально ошеломило. Такой красоты я в жизни не видела. Но самое главное, в храме была скульптура богини! Помню, что наш деревенский жрец рассказывал, что всего фигур двенадцать. Вот уж не ожидала, что в Изгане имеется изображение богини. Тимка об этом тоже не знал. Потому с благоговением повел меня поближе к алтарю. Совсем близко он подойти не смог, слишком много людей толпилось. А я пользуясь тем, что маленькая, прошмыгнула между ног прихожан и замерла напротив скульптуры.

И потом ещё долго не могла прийти в себя. Не знаю, кто был тем умельцем, что воплотил изображение богини в камне, но мне казалось, что обычным человеком он не был. Как так можно натурально изобразить каждый локон волос, гладкость кожи и шёлковое одеяние?

Традиционно богиня стояла спиной к молящимся, чтобы показать непредвзятость к судьбе каждого. Я не видела лица, но верила, что она прекрасна. Да и не может богиня с такой фигурой быть некрасивой. Наверно, я рассматривала скульптуру слишком долго, потому Тимка всё же сумел пробраться ко мне и схватил за руку. Сопротивляться я не стала. В конце концов, я всегда могу прийти и ещё раз посмотреть.

— Тима, а почему у богини на спине узоры? — интересовалась я по пути домой.

— Глупая. Это не узоры, а пути судьбы, — важно пояснял брат — Ты, что никогда не слышала, как наш жрец рассказывал, что у каждого человека есть множество путей? И только ты сам выбираешь.

— А богиня?

— Что богиня?

— Она разве не дает судьбу?

Тимка почесал затылок и продолжил:

— Я всё не помню. Но что-то там про плетение судьбы. Богиня может сплести несколько путей и расплести обратно.

— Это как? — охнула я.

— Ну... как бы человек прожил жизнь, а потом разгневал чем-то богиню. Она ему судьбу и поменяет.

— И что будет? — заволновалась я.

— Ну... наверно, этот человек опять живет, но не богатым купцом, а каким-нибудь подмастерьем, — уже не так уверенно отвечал брат.

— Понятно.

Дальше мы шли молча. Похоже, каждый думал о том, как не прогневать богиню и получить хорошую судьбу. В лавке рядом с городской площадью Нитка купил мне пряник и братья проводили меня к дому кружевницы. А я почему-то опять разревелась и долго не хотела их отпускать.

Ужинать не пошла, улеглась спать пораньше. Всё же у меня было слишком много впечатлений. Но уснуть сразу не получилось. Лежала и сравнивала свою жизнь в деревне и в доме кружевницы. С удивлением поняла, что за год я ни разу не заболела. Может, рыбий жир помог, а может то, что в доме госпожи Риан всегда было тепло. Особенно хорошо отапливалась мастерская. Это в деревне зимой мне приходилось ждать, пока мамка печку растопит, пока тепло пойдет по комнате. И туалет у нас был во дворе. Для меня, конечно, на ночь ставили в сенцах ведро, но пока добежишь босиком, да по холодному полу, пока обратно в постель, успеваешь замёрзнуть.

Здесь же за мной строго следили. Без домашней обуви никуда. Я по привычке в первые дни бегала босиком, но получила пару раз замечания от госпожи, а потом ещё разъяснительную беседу от Фики (почему девушке нельзя застывать) и стала носить войлочные туфельки.

Госпожа Риан действительно заботилась об ученицах. Ладно, в мастерской мы были всегда в тепле, но зимой на улицу без перчаток не разрешалось выходить. Я помню, какие у меня были раньше руки. Цыпки никогда не сходили. Теперь же за руками приходилось следить. Помыла полы у себя в комнате — смажь руки маслом. Идешь спать — кроме масла ещё и холщовые перчатки надень. Поначалу я интересовалась, что и как готовит на кухне Иха. Даже помочь пыталась, а потом меня стали прогонять. Потому что 'кружевнице нужно руки беречь', а на кухне есть много чего, чем можно пораниться.

Я даже в саду не могла поиграть в своё удовольствие. На деревья — нельзя, на забор — нельзя. Кусты могут уколоть. В беседке дует — могу простыть.

Зато зарядка по утрам и душ обязательны. Ещё я держала спину уже без палочки. Не сутулилась и даже ходила с высоко поднятой головой. Фика утверждала, что принцесс только так и учат держать осанку. Про принцесс я ей не поверила. Не думаю, что они стали бы терпеть такое издевательство.

А в начале весны Кут принес в мастерскую новый станок с подушкой. Я когда увидела, то даже поверить не могла, что это для меня. Попрыгала, на радостях, вокруг и заработала снисходительную улыбку от Милы.

Почему она так улыбалась, стало понятно уже через пару часов. Это только со стороны кажется, что плести кружево легко. А на деле. ...

И это при том, что госпожа посадила меня плести полотнянку, да к тому же простыми нитями. Я путалась в ходовых и долевых нитях. Вернее, пока смотрела на коклюшки, понимала последовательность. Но как только переставляла булавки, то тут же терялась. До обеда я сплела всего ничего. Но госпожа, посмотрев на это нечто кособокое, заставила всё расплести. Я же сама не могла объяснить, почему мое кружево не соответствует рисунку сколока.

— Ты не торопись. Плети медленно. Навык придет со временем, руки привыкнут двигаться, как надо, — поучала госпожа Риан.

Теперь мой распорядок дня поменялся. С утра я плела (ага плела) кружево, потом наматывала шёлк на коклюшки для Фики и Милы, а вечером шила. Оказалось, что всю одежду девушки шили себе сами. Я услышав об этом первый раз, испугалась. Но оказалось, что ничего сложного нет. Особенно в шитье юбки.