Звонки. Часть первая

— Мне кажется. — Произнес Аксин громко, намереваясь разогнать свой же страх. — Мне все это просто кажется... Я сам себе нагнетаю... — Ему удалось добиться того, чтобы его голос не дрожал. — Вчера я простудился, перенервничал, а сегодня мое сознание меня подводит.

Он улыбнулся себе в зеркале. Улыбка вышла кислой и неестественной...

Вода заботливо охватила его уставшее тело, мягкими волнами накатывая на разомлевшие плечи и руки. Аксин с минуту полежал, не двигаясь, а потом рывком поднялся и включил горячую воду. Он никак не мог согреться... Его знобило изнутри. Будто тело его пребывало в относительном покое, а душа замерзала... Такие мысли казались ему особенно странными, потому что в существование души он так же не верил.

Запретив себе думать, писатель закрыл глаза, приказал себе расслабиться, откинулся на бортик ванной... Темнота перед глазами засасывала, склоняя ко сну. И он бы, даже, мог бы задремать, если бы...

— В вашем доме отключили горячую воду. Сегодня утром. — И кто-то тихо и мерзопакостно засмеялся.

Он резко дернулся, пытаясь одновременно повернуть голову в сторону говорившего и подняться на ноги. Вода с плеском полилась на пол, покрывая светлый кафель. Ужас сковал тело... На мгновение ему показалось, что он ослеп, потому что темнота перед глазами никуда не исчезла. Но постепенно мрак развеялся, выявляя очертания предметов... Кроме раковины и навесного шкафчика в ванной ничего, а главное — никого не было.

"Приснилось?"..

— Наверное, свет отключили... — Пробормотал Аксин, пытаясь собственным голосом разогнать гнетущую атмосферу.

Внутри него будто сжалась стальная пружина. И она готова была распрямиться, как только где-нибудь раздастся неожиданный шорох, или чей-нибудь голос.

Вода стекала с него ручьями. Он снял с крючка полотенце, повязал его на бедра и осторожно приоткрыл дверь, нашаривая рукой выключатель. Щелчок рычажка не принес результатов...

— Я не люблю свет, я же говорил.

Тихий, бесцветный голос мягко влился в темноту квартиры, будто порыв ветра в открытую форточку. В кухне, откинувшись на спинку дивана, сидел худой высокий человек...

— Вы говорили, что придете вечером. — Обреченно произнес Аксин, опускаясь на свое место напротив.

— А разве на улице день?

Аксин мельком глянул за окно, отвернулся... И тут же посмотрел снова.

— Но... Этого не может быть... Я же проснулся совсем недавно и... кажется, было совсем немного времени...

— Время, друг мой, удивительное явление! — Мужчина поднял вверх указательный палец. — И, как и все в этой вселенной, оно обладает чувством юмора. — Последнюю фразу он произнес жизнерадостным голосом тамады на свадьбе.

А за окном стояла непроглядная темень...

— Но как вы вошли!?

— Через дверь. — Засмеялся мужчина.

— Она заперта!

— А ты проверь...

Аксин попытался встать с дивана, полный намеренья сейчас же броситься к двери... И, наверное, бежать из этой квартиры, не взирая на то, что из одежды на нем было одно лишь махровое полотенце. И... не смог сдвинуться с места. Даже пошевелиться — не смог.

— Что за шутки?.. — Напрягся он.

— Шутки? Да нет, все это достаточно серьезно... Но я рад, что тебе весело.

Аксин тихо застонал. Ему казалось, что он сходит с ума.

— Что вы от меня хотите? Что вам нужно от меня??!

Мужчина напротив вздохнул, потянулся, разминая костяшки пальцев...

— Что бы ты продолжил рассказывать мне... — Произнес он. И замолчал, полный любопытного ожидания.

— Откуда такие странные мысли, Аксин?

Ему казалось, что его пытают... Он сидит, прикованный к месту и не может пошевелиться. Все, что он может — это говорить... Хотя, это не удивительно... Всю его сознательную жизнь все, что он когда-либо мог неплохо делать — это производить и связывать между собой слова. И вот сейчас, пока он не заговорит — время будет тянуться вечно. И два невидимых глаза будут сверлить его, почти ощутимо буравя в нем две глубокие зудящие дыры. И... будто холодные тонкие пальцы проникают через них, через его тело в центр его существа... Давно закрытого от этого мира наглухо. Вскрывают старые раны, бередят То, о чем не нужно знать никому. Тем более самому Аксину.

— Ничего странного в них нет... Просто я наблюдаю за людьми... За жизнью... И что-то придумываю от себя.

— А сам жить не пробовал?

— У меня плохо получается.

— Неужели в жизни окружающих тебя людей происходит столько фантастического?

— Как вам удается говорить без выражения?

Человек молчал. Аксин молчал тоже... Но не выдержал первым.

— В этой жизни вообще не происходит ничего фантастического. Но у меня хорошая фантазия.

— А я — тоже плод твоей фантазии?

— Вы... Я думаю, что вы мой сумасшедший поклонник. Только я не понимаю, как вам многое удается...

— Я, по-твоему похож на сумасшедшего?

— А разве нормальный человек будет вот так вот поступать?..

— А ты нормальный?

— Я не издеваюсь над людьми!

— А я не поклонник твоего творчества.

Аксину показалось, что разговор зашел в тупик...

— Тогда зачем?...

— Мне скучно. Так же, как и тебе. Ты создаешь свои миры — ты фантаст...

— А вы?

— А я развлекаюсь от безнадежности.

— Я просто ваш способ развлечься!??

— Ты позвал меня — и я пришел. Рассказывай дальше, Аксин...

— Я? Позвал? Вас?.. — Аксин искренни возмутился.

— Рассказывай... — Равнодушно повторил демон.

— Мне холодно... В ванной остался мой чай. Вы мне его принесете? — Почти жалобно попросил писатель.

Человек без слов поднялся и исчез в глубине коридора. Аксин сейчас же задергался на своей части дивана. Тщетно... Нечто крепко держало его за локти и за ноги.

Он прислушался к своим ощущениям... Страшно по-прежнему не было.

— Знаешь, в чем твоя беда?

Перед ним исходила паром кружка с чаем. Удивительно, как она не остыла... за целый-то день.

— В том, что мою квартиру оккупировал неизвестный сумасшедший, а меня приковал к дивану?

— Ты испытываешь все свои чувства и эмоции лишь на страницах своих книг. Если бы ты жил так же насыщенно, как и все твои герои — ты был бы счастливым человеком. А ты отдаешь свою жизнь им. И свои силы... И себя самого.

— Вы действительно верите, что бывают счастливые люди?

— У меня к тебе предложение...

— Моя душа не продается. — Быстро ответил Аксин.

И тут же задумался... Второй раз за день он вспоминает о существовании своего бессмертного духа. Верно говорят... Вернее поют в известной песне — "не бывает атеистов в окопах под огнем".*

Человек как-то странно глянул на него. Белки глаз, как у бешеной собаки, блеснули в темноте воспаленно-красным светом...

— Нет, нет, Аксин... На твою душу у меня совсем другие планы... Да и она не представляет особой ценности — твоя больная, слабая душа. — Он засмеялся. Аксину вспомнился скрежет утренней метлы... — Даже, я бы сказал, обратные твоим словам планы... — Он снова зашелся в припадке сухого, какого-то старческого смеха.

Писатель неуверенно улыбнулся. Хотя, чувство юмора незнакомца постепенно стало его напрягать.

— Тогда я весь в предвкушении...

— Выпей чаю?

— Это и есть ваше предложение?? — Обомлел он.

— Нет, это мое эффектное предисловие.

Аксин пожал плечами, почти равнодушно.

— Вы же знаете, что я не могу этого сделать...

— Не можешь, или не хочешь?.. Аксин, дорогой, мы в этой жизни получаем не то, что теоретически можем получить... А ТО, чего мы действительно сильно хотим.

— Значит, вы уверены, что я действительно хочу сидеть здесь в одном лишь полотенце, парализованный невидимой силой? — Он скептически ухмыльнулся, качая головой.

— Да. Хочешь.

— Какая чушь!

— Но почему, Аксин... Это ведь так чудесно, так приятно — находиться в чей-то покровительственной власти?.. — Писатель почувствовал на своем лице чужое дыхание и отпрянул настолько, насколько ему позволяла сковывающая его неизвестность. — Но все же... Протяни руку к чашке, перебори свое оцепенение... Поверь, это поможет тебе кое что понять...

— Ха. Кто-то ищет истину в вине, а я буду искать ее в чае с медом и малиной.

— Пей, пока он не остыл.

Аксин покачал головой и... протянул руку к исходящей паром кружке. Осторожно сделал глоток, боясь обжечься...

— Да он же холодный!

— Разве? А вода в ванной тоже?

— Да что за ерунда... Черт.

— Странно, правда?. У тебя такой несчастный вид... — Мужчина коротко хохотнул.

Аксин почти с ненавистью посмотрел на человека.

"Почему я никак не могу увидеть его лица? Только темный силуэт..."

— Кто вы?

— Любишь сладкий чай?

— Я... Я не чувствую вкуса...

— Вот я и говорю — странно, да?

— Почему я ничего не ощущаю? Ни вкуса, ни запаха, ни тепла?..

Темнота за окном, вспышка фар на потолке, шорох колес проезжающей за окном машины...

— И как тебе это нравится?

Звуки стихли. Машина остановилась у подъезда дома напротив. Чуть слышно хлопнула дверца. Гулким эхом по двору прокатились чьи-то шаги...

— Это вы сделали со мной что-то?..

— Это ты с собой сделал.

— Что-то подсыпали?..

— А вот и мое предложение...

"Этот разговор лишен смысла... Для меня".

— Почему вы никогда не отвечаете на мои вопросы?

-... Я предлагаю тебе сделку.

Аксин не слушал. Он пытался сосредоточиться на своих ощущениях. Чувства, мысли, испуганный стук сердца, отдающийся где-то под лопаткой. И холод... Непрекращающийся холод во всем теле. Будто он разом проглотил горсть снега. И теперь тот медленно таял в его сжавшемся желудке.

— ... Через четыре дня нашего с тобой общения ты признаешь мне, что жизнь может быть прекрасной. Со всеми ее возможностями. И попросишь меня вернуть тебе ее... со всеми ее возможностями. — Последние слова прозвучали чуть сдавленно. Будто бы человек, произносящий их, с трудом сдерживал широкую улыбку.

Аксину было себя жаль... Надо же было так влипнуть.

— И вам то какая от всего этого выгода?..

— Ты просто признаешь. Мне этого хватит.

— А если нет?..

Он вообще не понимал, как так могло произойти, что незнакомый человек, без его на то разрешения, находится в его квартире и отдает ему какие-то распоряжения.

— А если нет?.. — Повторил мужчина и замер, не отрывая от него тускло-красного взгляда.

Аксин понял.

— Тогда вы просто оставляете меня в покое.

— А ты уверен, что захочешь этого?

Писатель закрыл глаза и засмеялся. Смех приносил опустошение... И больше ничего. Во рту был слабый привкус горечи. Ах, если бы он знал тогда, что через пару дней будет мечтать о том, чтобы еще раз ощутить этот вкус!.. Ощутить хоть что-то.

— Я в этом не сомневаюсь уже сейчас. — Уверенно ответил он, протягивая руку. — По рукам?

Демон засмеялся.

— Кажется, ты уже один раз прикоснулся ко мне. И, по-моему, тебе не слишком это понравилось.

— А если я хочу еще раз дотронуться до вас? А если я вообще не верю в ваше существование? — Вызывающе глянул на него Аксин.

— Еще успеешь. Поверь, когда ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО будешь мечтать о том, чтобы прикоснуться ко мне — я дам тебе такую возможность. Но пока еще рано. Потерпи...

* Гражданская Оборона — Про Дурочка

День первый.

В эту ночь Аксину снился странный сон. Настолько странный, что утром он не мог точно ответить, что из прошедшей ночи было реальностью, а что — плодом его изумительного воображения, работающего в сговоре с больным подсознанием.

Его демон стоял в полу метре от него. Непривычно и пугающе близко... И проводил ножом по его обнаженной груди, с каким-то хладнокровным любопытством повторяя:

— А ну ка, посмотрим, что там у тебя внутри...

А потом он с силой надавил, вгоняя нож по рукоятку в его грудную клетку. Аксин отчетливо слышал, как трещат кости, оказавшиеся вдруг такими хрупкими под руками этого человека. И человека ли?.. Как с неприятным влажным звуком рвется плотная кожа под холодным лезвием...

— Откуда такие мысли, Аксин? Откуда в тебе столько боли?

И незнакомец продолжал вести руку с зажатым в ней ножом, вспарывая его тело от ямочки под шеей, между ключицами, до живота, склонив голову на бок и очевидно поглядывая на глубокую рану в его теле с непосредственной любознательностью.

— Я только загляну еще поглубже, Аксин...

А он, не чувствуя боли, пытливо вглядывался в лицо стоящего перед ним человека. И не видел ничего, кроме глубокой тьмы, поглощающей его взгляд...

Проснувшись, он первым делом кинул взгляд на окно. Он очень боялся опять увидеть там ночь... Но в окно стучалось белое облако. Густое, снежное, ветреное. За окном все сияло... Сияло солнце и снег, на сверкающей, застывшей корке которого оно отражалось. И казалось, что промерзлый насквозь воздух светится тоже...

Был день. Один из тех чудесных, легких и ярких дней, когда наивно хочется верить в то, что жизнь прекрасна. Но для Аксина она была прекрасна только на листе бумаги. Он помнил вчерашний уговор.

"Меня совсем ничего не удивляет. Забавно"... — Думал писатель, с трудом пытаясь найти в себе отголоски эмоций от происходящих в его жизни перемен.

Он так отвык думать о собственной жизни, что сейчас воспринимал ее, как одну из своих бесценных рукописей. Чрезвычайно скучная рукопись... Сам же он был ее героем. Таким же тусклым, серым и безынтересным. То ли дело — его персонажи. Созданные, выпестованные им создания. В них было все: жажда бытия, сила характера, обаяние, целеустремленность... У них была мечта. У них была жизнь, полная приключений, любви, красок и звуков. Все то, чем никогда не было окрашено его бесцветное существование. Он же ощущал себя не больше, чем проводником идей и слов... Когда на него снисходило вдохновение — он хватался за свое единственное оружие — ноутбук. Он растворялся в своих историях без остатка, пребывая в этой... а временами такой далекой ему реальности только лишь телом. Всей душой он жил ТАМ. Страдал, любил, погибал, возрождался, ненавидел. Все ТАМ. Он не знал, где это именно... Но он знал, что там его жизнь кипела, а мечты исполнялись. Там он был Богом. И небо там было такого цвета, каким он хотел его сделать, и у воды был совсем другой вкус. И деревья шумели по-особенному, и земля не имела притяжения. Там... Он был счастлив.

Здесь он был неудачником. Здесь он пил крепкий чай, а иногда сладкий ликер, чтобы расслабить извечно напряженный разум. Здесь был немой телефон, бессмысленный диск желтушной луны, замороженное солнце и огромные счета за интернет... И безликие толпы людей, которых он презирал. Здесь было неинтересно.

Поэтому он со спокойной совестью включил ноутбук, поставил на плиту старый эмалированный чайник и решил отречься от этого мира хотя бы... на какие-нибудь пару месяцев.

Обычно, после завершения очередного шедевриального произведения, Аксину требовалось не больше пары недель, чтобы восстановить силы, прийти в норму и... ах, да, еще требовалось удовлетворить человечество. Поочередно... Начиная со своего редактора и агента и заканчивая тысячами поклонников. Он даже готов был участвовать в безвкусном шоу раздачи автографов и ответов на различные вопросы о самом сокровенном. О его личной жизни, которой у него не было, о его родителях, которых у него не было и о его планах на дальнейшую жизнь, которых... которых у него не было. Он готов был на все, только бы его детища жили... На все ради любви к искусству. И, выныривая из своего глубокого и уютного болота одиночества и отречения от мирских проблем, чтобы обеспечить себе материальную сохранность своего тела на последующее время блаженной спячки, Аксин через самый короткий срок снова с головой окунался на дно иллюзий.