Звонки. Часть третья

— Мое последнее воплощение завершилось, когда мне было чуть больше, чем тебе сейчас. С тех пор, в этом облике я существую Здесь уже около двух сот с половиной лет. Точнее сказать не могу.

— Здесь это... — Аксин застопорился, вспоминая,... Но так и не вспомнил названия. — Это Там?

— Там. — Криво ухмыльнулся Демон и уточнил. — Здесь.

Писатель замолчал. Как мастер своего дела, он почувствовал, что диалог зашел в тупик и по всем законам жанра сейчас был самый лучший момент для того, чтобы сменить застопорившуюся картину или, в крайнем случае — обстановку. Если бы это была его книга — он добавил бы неожиданную встречу. Но это был его сон... А снами мы, как известно, не всегда можем управлять и зачастую, на месте желаемого мы получаем искаженный заказ, то и дело совершающий метаморфозы и обращения.

(Автору данного произведения, например, частенько снятся котята, превращающиеся в цветы чертополоха, которые затем превращаются в бумажные самолетики. Кстати, вы не знаете, к чему бы это?)

Так вот... Никаких встреч Аксин желать не стал, ибо не слишком хотел встретиться лицом к лицу с очередным маньяком из мира теней, которому захочется снять с него скальп и заглянуть ему в голову. Поэтому, жертвуя таки собственной безопасностью, но во имя красочного момента, он решился на поступок, который должен был не только освежить их молчаливое и бесцельное шествие по проселочной дороге, но и удовлетворить, наконец-то, любопытство писателя. Глубоко вздохнув, прикрыв на секунду глаза и собирая остатки давно почившего в глубине самого себе мужества, Аксин таки решился... И дернулся, намереваясь сорвать со своего спутника капюшон, рывком вытянув правую руку... Тут же ощутив резкую боль в предплечье. Тонкие и невероятно сильные, будто бы выкованные из металла, пальцы вонзились в его запястье так быстро, что Аксин мог поклясться — он не успел даже заметить какого-либо движения со стороны демона. И кое что еще он знал точно — если демон сожмет руку еще на пару сантиметров, он услышит звук ломающейся кости. И, не смотря на то, что находились они в его сне — боль была очень даже реальной. Писатель взвыл и рванулся в сторону.

— Ты всегда так торопишь события? — Силуэт в капюшоне притянул его к себе и резко повернулся, заглядывая писателю в лицо.

Как в дешевых триллерах... В темноте капюшона светились лишь узкие глаза. Нет, не красным свечением... Светло-голубоватым.

— Ничего себе тороплю... Столько дней прошло. — Прохрипел несчастный, тщетно пытаясь высвободиться или хотя бы разжать железную хватку.

— А сколько дней прошло, Алексей Александрович? — Усмехнулся демон.

Аксин напрягся, мучимый, не только нечеловеческой болью в руке, но и неприятными предчувствиями.

— А я не знаю. — Выдохнул насмерть перепуганный писатель.

— Как жаль. — Демон разжал пальцы и Аксин отскочил в сторону, прижимая онемевшую конечность к груди, жмурясь и тяжело дыша. — Четыре.

Следующие несколько метров они прошли молча. Аксин старательно припоминал их разговор, после которого они с демоном заключили сделку. Почему-то ему казалось важным припомнить каждое слово, которое он произнес, предлагая Аксину... А что, собственно, он ему предлагал? Свободу от своей компании? Нет... Аксину казалось, что было что-то еще в той странной фразе. Но он был так напуган в тот вечер, когда не мог пошевелиться, обездвиженный по одному только желанию этого дьявольского отродья, что вряд ли смог бы сосредотачивать свое итак обычно рассеянное внимание на мелочах.

— Можно я еще немного подумаю? — Жалобно попросил он своего палача.

— Конечно. — Демон пожал плечами. — До вечера еще полно времени... Ты еще даже не проснулся.

— А то я не знаю, что за шутки вы умеете проделывать со временем!

Ответом ему был смех. И, через несколько мгновений, веселое заключение:

— Но мы ведь оба уже знаем, что ты решил, правда?

Вечер наступил так неожиданно, как это обычно случается только в сюрреалистических снах. Просто, одна картинка сменилась другой. С дороги они свернули в открытое поле. Аксин бездумно шел следом за своим провожатым, а тот, в свою очередь объяснил, что, дескать, почему бы и не посетить место, где прошло его, Аксина, детство. Именно поэтому они пробирались через высокую траву, сминая ее ногами и утаптывая в тропинку, которая, образовавшись, некоторое время существовала за их спинами, после чего медленно поднималась и уничтожала следы недавнего присутствия человека.

"Все, как в жизни. С той лишь разницей, что в моей жизни я почти мертв, а здесь... Черт, рука до сих пор болит!" — Аксин поглядел на фиолетовые отпечатки, оставшиеся от нежного прикосновения бесплотной тени в плаще.

Тень, не оглядываясь, хмыкнула. Аксин после этого смешка и вовсе побоялся продолжать о чем-то думать.

— Ты рад — снова испытывать ощущения?

— Если честно... — Писатель вдохнул аромат травы, который, как известно, к вечеру становится особенно тонким и пряным. — Да, я рад.

— Отлично. — Весело объявил демон и воздал руки к небу. — А я рад за тебя.

— Здесь должен был последовать громкий дьявольский смех. — Заметил Аксин мрачно.

— Думаешь?.. Ну, тебе виднее, ты же писатель.

Аксин хотел было уже парировать что-нибудь в стиле его обычного, а в последнее время и вовсе актуального черного юмора, но неожиданное видение на горизонте заставило его лишь молча открыть рот и застыть в таком положении, глядя перед собой широко раскрытыми глазами. Метрах в двадцати от них виднелся высокий холмик из скошенной, уже пожелтевшей травы, а на вершине его, раскинув руки в стороны, лежал невысокий силуэт. Лица человека было не видно, но Аксину оно и не нужно было. Он отлично помнил эту звездную ночь, теплый еще воздух в конце лета, полную луну над его головой и это поле, где он так любил бывать в одиночестве. Он убегал по ночам из дома и бродил здесь, мечтая о своем великом будущем, а под утро засыпал, зарывшись в какой-нибудь стог сена. Солома щекотала кожу, забиваясь под футболку, путалась в волосах и лезла в рот и глаза...

— Господи, да это же я...

— А неужели? — Саркастически удивился демон. — Не хочешь поздороваться со старым другом?

— Другом?..

— Ну да. Или, ты уже тогда был врагом для самого себя?

Аксин прищурился. Глаза неожиданно стали влажными и ночной пейзаж поплыл перед его взором, превращаясь в темную растянутую пелену, в которой смешались и свернулись все образы. Он судорожно втянул в себя кислород, но глоток воздуха превратился в комок в горле, а головокружение усилилось. Аксину вдруг стало себя невероятно жаль.

— А ведь у меня тогда были такие грандиозные планы на жизнь... Я так много мечтал!

— Мечтал. — Заметил демон. — Но больше ты ничего не делал. Ну да ладно... Мне, в общем-то плевать на твою жизнь. От тебя мне нужно лишь одно... Услышать твое решение до того, как истекут четвертые сутки.

— Кстати... — Не отрываясь от завораживающего зрелища, где аналог его прошлого Я возлежал на вершине горы из сена, поинтересовался писатель. — А почему такое странное число — четыре? Почему не три?

— Я тебе что — нумеролог?!

— Насколько я помню, вы должны были отвечать на все мои вопросы и исполнять все мои желания.

— Ах да, я уже успел и забыть. Четыре — число смерти, по самым распространенным утверждениям. Удовлетворен?

Аксин растерялся и наконец-то повернул голову к своему собеседнику.

— Не совсем... А ведь я и забыл, что могу требовать от вас всего, что мне захочется!

— Не совсем так... Требовать ты не умеешь, это во-первых. А во-вторых, я скорее иду на поводу у желаний твоей души. Нравится тебе страдать от тоски и одиночества — я тебе в этом помогаю.

— А зачем вам убеждать меня в том, что мне необходимо вернуть себе жизнь?

— Мне это выгодно. — Существо в плаще пожало плечами.

— Чем?

— Твое желание "жить" сделает меня сильнее. — Честно ответил Демон

— Я могу подойти к... себе?

— Делай, что хочешь. Это ведь твой сон.

— А распоряжаетесь в нем вы... — Проворчал Аксин.

Демон был прав, он действительно никогда не умел управлять ни своей жизнью, ни своими желаниями. Даже собственные его сны выходили у него из под контроля! И свидетельством тому было то, что при приближении Аксина старшего, Аксин младший все более и более растворялся на фоне почерневшего звездного неба.

— Черт! — Выругался писатель и ускорил шаг.

Конечно, к тому моменту, когда он оказался возле кучи из высохшей травы, видение его детства полностью испарилось.

"Интересно, а почему именно "число смерти""? — Запоздало подумал он, подходя к стогу.

Писатель задрал голову вверх, некоторое время любовался на холодные, отчужденные и далекие звезды, а потом уселся на траву, спиною облокотившись на солому. Естественно, его демон сейчас же оказался рядом.

— Ты так боишься столкнуться с собою прежним и посмотреть себе в глаза?

— Это вам тоже моя душа сообщила?! — Неожиданно разозлился Аксин.

Он и сам не заметил, как страх перед существом неожиданно исчез, сменившись непонятным чувством из смеси бессильной злости и чего-то, едва уловимого...

— Это очевидно, мальчик.

— И чего же еще хочет моя душа? — Выпалил он и с вызовом уставился в сияющие из темноты капюшона глаза.

Губы у него пересохли от неожиданности своего отчаянного поступка. Писателю вдруг стало страшно. Так страшно не было до этого еще никогда... Даже, в тот момент, когда демон приковал его к дивану. И, когда резал его руку, а Аксин не чувствовал боли. И, когда он падал с крыши. Сейчас это был совсем другой страх. Сродни обреченности. Так, наверняка, чувствует себя парализованная белая мышь, которую обездвиживает укус ядовитой змеи. И вот, она беспомощно наблюдает, как к ней приближается разверзнутая змеиная пасть с длинными, тонкими, как острые иглы, зубами... Демон, едва уловимым движением руки, сбросил капюшон... и плащ сейчас же испарился. Вместо него теперь на демоне... темноволосом человеке была длинная черная рубашка, едва выше колен и свободные темные брюки. Он с удивлением и интересом осмотрел свою одежду.

— Как интересно... Таким я тебе нравлюсь больше? — Он прищурился и улыбнулся.

Это у него получилось не менее ядовито, чем у той самой змеи. И Аксин сейчас же ощутил парализовавший его страх. Страх горячей волной разлился по плечам и опустился к спине... Его нервно передернуло.

— Больше?..

— Ну не настолько я и отвратителен был, чтобы так дергаться. — Снисходительно произнес мужчина и улыбнулся еще шире.

Аксину вспомнился Чеширский кот из сказки про Алису в стране чудес. Он не сомневался, что демон может прочесть его мысли и сейчас же оставить от себя только один лишь белозубый оскал.

— Был... — Повторил писатель растеряно.

— Я могу понимать, что это своеобразный способ задавать вопросы?

— Ага... — Голова у Аксина кружилась и лицо демона расплывалось перед ним.

— Кажется, я и правда удивил тебя. — Демон обладал невероятной способностью говорить, не переставая улыбаться. — Одет я по моде твоего собственного представления о прекрасном. Не могу сказать, что наши вкусы в одежде совпадают, но я смогу это вынести... И, отвечаю на твой второй невысказанный вопрос — да, так я выглядел в своей последней земной жизни.

— Но... — Аксин сделал глубокий вдох и справился таки со своим непослушным голосом. — Вы... Ваша внешность...

— Так или иначе походит на образ всех главных героев твоих книг. А я разве не говорил тебе, что наблюдаю за твоей персоной очень давно?

Аксин лишь покачал головой... Образ прекрасного мужчины — предмет его зависти, преследующий его постоянно, в его снах, в его книгах... он находился в пятнадцати сантиметрах от его лица и нагло ухмылялся, считывая все его мысли, все его желания и чувства.

— А почему вы раньше не показывали мне своего лица?..

— Наверное, ты был слишком напуган.

— Так, значит, это и сейчас — только мое желание. — Он из последних сил пытался справиться с дрожью, которая пронизывала все его тело. А потом махнул на свои старания рукой, закрыл глаза и расслабился. — Вы же меня насквозь видите, да? — В перерывах между судорожными вдохами и выдохами спросил он.

Если бы он мог объяснить, что происходит с его телом и разумом... Ах, как все происходящее напоминало сюжет какой-нибудь из его новой книги! С той лишь разницей, что герои его никогда не оказывались в подобной ситуации.

Красные, белые вспышки электричеством пронизывали воздух вокруг них, накаляя его особыми вибрациями, сгущая, делая осязаемым, сладким, чуть липким. Аксин сжал вспотевшие ладони в кулаки, из последних сил пытаясь справиться с наваждением.

— Брось. — Почти ласково произнес демон. — С самим собою ты никогда не умел справляться.

— Я хочу, чтобы вы рассказали мне о себе! — Потребовал Аксин. Он из последних сил цеплялся за разумные мысли. — Прямо сейчас.

— Может быть и хочешь. Но не так сильно... — Демон устроился рядом с ним, неизвестно откуда достал крупную курительную трубку и принялся набивать ее травой, которая росла вокруг. Трава в его пальцах превращалась в сухой табак. — Хочешь?

— Чего?.. — Охрипшим голосом пробормотал писатель, вжимаясь спиной в солому.

— Ты еще никогда не курил во сне? Попробуй, удивительное ощущение. Вкус может быть любым — в зависимости от твоего желания.

Аксин, радуясь тому, что может хоть немного отступить от опасного разговора, схватился за трубку и от души затянулся. И тут же с удивлением выпустил изо рта дым и ошарашено уставился на курительный прибор в своих руках. Дым имел вкус кислых яблок. Ну да, конечно, он все еще продолжал ностальгировать по далекому прошлому.

— Как в детстве. — Искренни обрадовался Аксин. — Я никогда не мог дождаться, когда яблоки у нас в саду созреют и ел их зелеными.

— Как ты выжил только. — С таким же искренним сочувствием в голосе покачал головой демон с обличием красивого темноволосого мужчины. Однако взгляд его оставался прежним — насмешливо-холодным и полным спокойного ожидания.

— И все-таки... Вы действительно выглядите так, или это придуманный мною образ?

— Этот образ, как ты выражаешься, был придуман... а Дьявол его знает, кем. Наверное, Дьяволом и был.

— Так вы... когда-то были человеком?

— Слушай. — Устало вздохнул демон. — Тебе не надоело?

— Не надоело что? — Аксин еще крепче схватился за трубку. Наличие ее в руках заглушало дрожь в пальцах. Да и, что ни говори, курение здорово успокаивает нервы. — Курить?

— Тратить свое время на слова! Ты и так всю жизнь на них потратил.

— Об этом я не жалею. Я...

— Да замолчи ты уже! — Устало рявкнул демон и указательным пальцем легко дотронулся до шеи писателя. Аксин испуганно дернулся и головой врезался в стог сена. Голос у него пропал, он не мог произнести ни слова и только с ужасом смотрел в сияющие перед ним глаза. — Почти четыре дня я тебя уже терплю рядом с собой! Черт тебя возьми, триста лет существую в этом и прочих мирах, а такого идиота, как ты еще не видел! Сам не понимаю, на что ты мне сдался...