Лекарь.

Дверь с треском распахнулась, на пороге появился Саид, за его спиной стояли два здоровенных охранника сакалиба, прямо с порога начал кричать,— Господин Юсуф, Вы должны заплатить, четыре дирхема! Прошло уже два дня, а денег всё нет, платите либо убирайтесь отсюда.— Стремительно пронесся по комнате, остановившись перед Юсуфом, продолжил орать, как верблюд перед случкой,— Во имя Аллаха, вы ведете себя как неверный, когда вы мне заплатите?— Затряс пухлыми кулачками перед лицом Юсуфа.

Тот попробовал его успокоить,— Тише, тише, Господин Саид, вы разбудите больную госпожу, не надо так кричать, Я найду деньги к вечеру, верну вам долг.— С этими словами он попробовал развернуть Саида к выходу из комнаты. Этот неугомонный, вывернулся, с воплями,— Вы говорили мне это день назад, — проскочил глубь комнаты и остановился по середине, осматриваясь.— О мой новый ковер, я заплатил за него три дирхема. Аллах всемогущий, что вы сделали с этим прекрасным столиком, который мне привезли из Бухары? Он обошелся мне в два дирхема!

Но когда он увидел, что стало с кроватью.... Для того, что б балдахин не застилал свет, во время операции, Юсуф оторвал половину, отбросив в угол за кровать, сказал, что когда Латифе станет лучше, привяжет его обратно, но. ... Этот скорпион иудейский, увидал раньше. Я думал с ним удар случиться, лицо налилось дурной кровью, выпученные глаза, открытый рот из которого не доносились ни звука связанной речи только непонятное мычание осла. Джабира проходила мимо с большой чашей для умывания полной грязной воды.

Я окликнул Служанку, указал на хозяина. Не долго думая она выплеснула её Саиду в лицо. Одновременно получилось так, что она впечатала посудину ему в морду, сбив его с ног.

В комнате наступила благословенная тишина, все замерли на месте.

Саид на полу, облитый грязной жижей, рядом стоит Джабира, в испуге прижавшая руки к груди. Два охранника сакалиба, стоящих у дверей, и мы с Юсуфом, стоящие у столика в углу комнаты. И над всем этим висит мертвая тишина, не прерываемая ни звуком.

Со стороны кровати раздался стон Латифы, Юсуф, услышав, бросился к ней. На пути у него оказался встающий на ноги Саид. Подымался он довольно неуклюже, ноги скользили в луже грязи разлитой на ковре, он не придумал ничего лучшего, как попытаться ухватиться за Юсуфа. Слегка придержав шаг, отбил в сторону испачканные лапы, жирного чайханщика, ухватил его за шиворот халата, развернул и пинком под зад отправил в сторону дверей. Охранники не ожидали такого и были сбиты с ног. Сердитый Юсуф не давая встать, выкатил всю троицу из комнаты пинками. И крикнув в след, что пожалуется кади, с шумом зарыв двери, поспешил к своей Госпоже.

Вечером того же дня.

На пол дороги к больной, меня остановил Саид. Его лоснящееся лицо получило новое украшение в виде огромного синяка в половину его мерзкой хари. Вчера он потребовал с Юсуфа съехать из комнаты, мол, госпожа выздоравливает и. ... Лучше бы он не попадался на глаза Юсуфу еще дня три. Всё что скопилось на душе у этого человека, Саид познал на себе. Вот и сейчас завел разговор, какой он бедный, несчастный. Что его все обижают.

Слуги его не слушаются, постояльцы дерутся и бьют его. А как прикажете не бить его, еврея принявшего ислам, только с одной целью, чтобы не платить налог.

-Слушаю Вас почтенный Саид.— Я остановился и вежливо полонился ему.

-Господин Мухамад,— он замялся, словно подыскивал слова,— Как здоровье госпожи, которую вы лечите?

"Вот мерзкая крыса, не удалось там, решил выяснить здесь, а что это он так хочет выселить их из этой комнаты?"

-Она ещё не вполне здорова!

-А вы не сможете переговорить с господином Юсуфом, а то он при виде меня, сразу кидается с кулаками и норовит стукнуть. В комнату не пускает ни кого, все остается у дверей, а он сам забирает. Джабира, целыми днями сидит с его госпожой, а мне пришлось нанять новую кухарку, денег больше платить приходиться.

"Вот Юсуф, готов на всё, даже на женскую работу и работу раба, лишь бы быть с дочерью, отбил служанку, думается, едва ли она к тебе, Саид, вернется. Выкинул его из комнаты. Вот молодец воин"

-Да, почтенный. Я переговорю с Уважаемым Юсуфом о Ваших горестях, наверное, он сможет войти в Ваше положение и помочь Вашим бедам.— Я поклонился, что бы уйти, но этот червяк, остановил меня.

— Последнее дело, господин Мухамад, вы сможете мне дать мазь,— он ткнул в свой синяк,— Что бы он прошел по быстрей, а то на рынке все издеваются надо мной.

Немного приподнявшись, прошептал,— Ведь Я сказал, что споткнулся.

"Да уж кто захочет признать, что ему морду разбила женщина"

Оглядел "красивое" лицо несчастного Саида — Да, заходите, чуть позже я составлю лекарство.— Откланявшись, пошел навестить свою больную, надо было прояснить последние вопросы, днем не удалось. По дороге припомнил рецепт от синяков.

" трава багульника 2 ложки, листья мать-и-мачехи 2 ложки — залить стаканом кипятка, кипятить на водяной бане 5 минут, настоять 30 минут, процедить, травы отжать, принимать по 1 ст. ложке через каждые 2 часа и накладывать примочки 5-7 раз в день,

А что б Саид нам не мешал еще пару дней, добавлю большую ложку цветов жостера, синяк излечу и от запора избавлю"

После моего стука в дверь, за ней раздался голос Юсуфа спрашивающего кто там,— Это Я, Мухаммад, открывайте.

Раздался звук отодвигаемой задвижки, створки распахнулись, впуская меня в комнату.

-Добрый Вечер Господин Юсуф,— поздоровавшись, я прошел вовнутрь. С момента дневного скандала учиненного Саидом почти ничего не изменилось, только ковра не было, его скрутили и вынесли.

— Как госпожа Латифа?— Спросил я и хотел уже пройти к ней, как Юсуф остановил меня.

— Она спит, думаю лучше её не будить. Достаточно того, что было днем. Если Вы не против то давайте поговорим, нам не дали решить некоторые вопросы.

-Джабира подойди, — Позвал он служанку, — а мы с вами пройдем, присядем, у меня есть к вам... — он замялся.

-Предложение,— закончил я за него,— Вы хотите, что бы Я сопровождал Вас и госпожу до вашего города, не так ли?— перебил я его. Он посмотрел на меня, потом кивнул.

Переговариваясь, мы дошли до самого угла, где был столик и Джабира, рядом с ним.

— Сходи, принеси чаю, если Саид начнет приставать с расспросами, ответь что пожалуешься мне. Иди.— Отпустив служанку, пригласил меня сесть.

— Уважаемый Мухаммад, — Начал он разговор,— Как вы уже слышали, Я хочу предложить Вам отправиться с нами, сопровождать больную госпожу. Сейчас у меня нет денег, Вам заплатить, но если вы поедете с нами то, клянусь Аллахом, я заплачу вам все, о чем мы с вами договоримся.

— Хотите сказать, что Я могу назвать любую сумму?

— Ну, в разумных размерах, конечно,— Потянувшись через стол взял кувшин со шербетом, налил , протянул мне, я отказался сказав что буду чай.

-Господин Юсуф, как вам удалось переманить к себе Джабиру, насколько мне казалось за последние дни она очень привязалась к ... — Я оглянулся на ложе, продолжив в полголоса , наклонившись к своему собеседнику,— вашей дочери.

Посмотрев на меня Юсуф, усмехнулся,— Слуги всегда найдут общий язык, а вы для неё господин.

— Ну, а всё-таки?— Меня, на самом деле мучил этот вопрос, когда неделю назад я общался с Джабирой, она была приветлива как всегда, не давая ни каких поводов к тому, что она сможет взять и уйти. Я припомнил все, о чем и как говорили, понял, Юсуф прав.

Они слуги, а мы для них господа, другое сословие.

— Она вдова, детей Аллах не дал, после смерти мужа, с которым приехали сюда, осталась одна в чужом городе среди незнакомых людей. Саид, разрешил работать на кухне. Но в последнее время, стал распускать руки, и когда я спросил, может ли она мне помочь, согласилась, сразу, не задумываясь.

"Вот так уважаемый, вот так, а вы себе всю бороду в раздумьях выщипали, шкатулка просто открывалась"

— Единствен боюсь, что наш хозяин попробует помешать ей уехать,— Юсуф отпил из чаши и поставил на стол.

— Ну что вы Юсуф, вот это не случиться , он будет лечить свой синяк, молодец Джабира теперь понятно почему она ТАК его приложила. — после я вкратце рассказал о последствиях этого "лечения"

— Господин Мухаммад, вы опасный человек.

Дверь распахнулась и вошла Джабира, с чаем, вкусным и ароматным.

* * *

"Покой народам всем, рабам — отрады свет

Спасение навек от горестей и бед

Несут суровый меч и кроткое перо —

Две вещи, вот и все, а третьей в мире нет"

Мухаммед Аззахири ас Самарканди персидский поэт 12 в.

Капля пота, скользнув по брови, перетекла на щеку и, зацепилась за волосок, продолжила свой путь по бороде, сорвалась вниз, на песок. Упала и мгновенно испарилась, оставив после себя крохотную частицу соли. Солнце, стоящее над головой, казалось, плавит все вокруг, в огромной печи состоящей из многочисленных барханов, россыпи камней и не выносимой жары. Мы шли по самому краю пустыни Эль — руб — Хали , казалось здесь не возможно жить, но проводник которого мы наняли на базаре утверждал обратное, одетый в белую галабею на замотанной платком голове черный обруч куфий, спокойный, размеренный шаг, прямая спина, смелый прямой взгляд черных как маслины глаз, казалось он олицетворял истинных повелителей пустыни, бадауинов. Идущий за ним верблюд, степенный и важный, был под стать своему хозяину. Только эти двое могли выжить в этих землях.

Я сплюнул на песок густую, вязкую слюну полную мелкой пыли, противно скрипевшей на зубах, отвязал флягу и сделав маленький глоток прополоскал рот от этой дряни. Закутав лицо платком до самых бровей, взглянул в сторону огромного дромадера, на котором ехали наши женщины, справой стороны в люльке лежала Латифа, укутанная, так что б ни одна песчинка не могла до неё добраться, с левого бока ехала Джабира. Впереди на своем мышастом жеребце ехал Юсуф, великолепный скажу вам конь. Да!! Да за такого коня и тысячи монет было мало. Небольшая голова с выпуклым лбом, чуть суженная морда. Густая челка темного цвета чуть прикрывала большие глаза с тонкими веками и густыми ресницами. Когда он поворачивал свою чуть выгнутую голову и кидал в мою сторону свой огненный взгляд, то казалось, в нем прячется тысяча шайтанов готовых умчаться вдаль. Прямая спина, длинный круп, большая грудь. Не высокая холка с короткой гривой, маленькие, слегка заостренные, подвижные уши и пышный хвост, который это гордое животное держало высоко, как египетская кошка, с грацией которого ступало по песку. Я мысленно поцокал языком, глядя на эту красоту. Увидев этого коня два дня назад, просто был поражен до глубины души. Я захотел, во весь опор мчатся на встречу ветру, раскинув руку в стремлении обнять этот огромный мир.

"теперь понятна, злость Юсуфа, когда он вернулся, я бы то же не отказался от такого скакуна"

Юсуф с гостеприимством щедрого хозяина предложил прекрасный напиток, от которого как ценитель я не смог отказаться. Прихлебывая из маленького стаканчика заедая халвой с лепешками на кислом молоке вымоченных в меде. Не знаю как другие правоверные, а любил вечерние трапезы,— на пустой желудок ифрит приснится,— говорила моя мама. И всегда хоть кусочек хубза (хлеба) съедал перед сном. Насытившись, я поблагодарил гостеприимного хозяина. Перекинувшись парой ничего не значивших слов, я решил осмотреть Латифу перед сном. — Как самочувствие Госпожи?

-Она спит и думаю будить её не стоит,— Юсуф поставил на стол пиалу, -Мы с вами не договорились, мое предложение , таково: Вы сопровождаете нас до Химса, по прибытию на место я предоставляю вам возможность, лечит госпожу до её выздоровления, за это вы получите отдельную плату.0н замолчал продолжая рассматривать меня. Я не прерывал, ожидая продолжения.

— Я много воевал, видел разных лекарей, но честно скажу, поражен до глубины души Вашим мастерством, с которым Вы сумели спасти мою...— Замолчал, посмотрев в сторону кровати и, улыбнувшись, склонил голову в легком поклоне.— Те коновалы, только и могли что отрезать, а вам удалось то, что немногим под силу, честно, то я и не знаю лекарей вам подобных.

Я смотрел на него, слушал, что он говорит, пытался понять. " Что им движет в стремлении заполучить меня качестве личного лекаря. Никогда я, не служил никому и не буду. Не могу я долго жить на одном месте. Спокойная, размеренная жизнь не по мне. Невозможно учится, оставаясь на месте.— Движение это жизнь. Продвигаясь вперед, я, каждый день, час, минуту, познаю, что-то новое не изведанное"

— Я провожу вас до Химса, но не останусь, в городе мы расстанемся, я должен идти дальше.

— Куда Вы идете уважаемый Мухаммад, что движет вами, ведь вы уже немолоды, неужели не хотите покоя?— В его взгляде сквозил интерес.

-Господин Юсуф я хотел бы не обсуждать мотивы своих поступков.

— Прошу меня извинить, за мою бестактность по отношению к вам,— Юсуф, склонил голову в поклоне.

Я сделал рукой жест, показывая что простил,— Согласившись сопроводить вас, прошу только об одном, впредь не допускать таких расспросов, поверьте, они мне неприятны. Второе, наше выдвижение зависит от состояния госпожи Латифы, не раньше чем через три дня мы сможем тронутся в путь.

— Увы, уважаемый Мухаммад, у меня нет трех дней, сегодня возвращаясь от ростовщика, встретил общего знакомого , он рассказал мне что через шесть дней мы с госпожой должны быть в Химсе и заявить свои права на наследство. Самое большое сможем задержаться здесь до завтра, до вечера. В ночь должны будем отправиться, иначе не успеем дойти.

Сможете сделать так что Госпожа спокойно перенесет дорогу? Что для этого понадобиться? Я уже нашел проводника и договорился на завтра. Так что от Вас теперь зависит жизнь, Латифы.— закончил он, шепотом, наклонившись вперед.

"Шкатулка просто открывалась, готов или убить свою дочь или сделать её богатой. И каково же наследство, если надо так гнать, подвергая жизнь риску. Может стоит принять предложение? Покой, размеренная жизнь, отсутствие риска, возможность.... Как там говорил мой учитель. — Хочешь знать, сколько длится вечная любовь, зайди через месяц. Так же и благодарность богатых, зайдите через месяц. От задницы отлегло, и лекарь сразу становиться дармоедом или того хуже врагом, потому что узнал многое и опасен, стал для богатея, познал слабость его. Видел как он в дерьме и крови валялся перед тобой, умолял спасти ему жизнь, они не забывают такого, никогда. Сколько раз я спасался бегством?

Вот то тоже, два города для тебя закрыты Мухаммад, хочешь, что б еще один закрылся"

Я мысленно усмехнулся, продолжил разговор, — Господин Юсуф, заботы о благополучии госпожи Латифы, достойны восхищения, я, думаю, что и отец, прими Аллах его душу, хлопотал бы с не меньшим усердием и радением. Только не в этот раз госпожа, может не пережить, я немного знаю эту местность, что б дойти в срок указанный Вами, мы пойдем через пустыню. Вы бывали в этой пустыне? Там нет воды. Нет дров. Не на кого охотится.

Это мертвая земля.

— Ваша тревога мне понятна, как и забота о здоровье Госпожи,— Он кивнул головой, соглашаясь с моими доводами,— Я, то же знаком со всеми местными прелестями, лет пять назад мне пришлось, выполняя поручение провести в этих землях два месяца, могу сказать, здесь жить можно, но крайне тяжело. За проведенное здесь время я успел обзавестись кое, какими знакомствами и даже сумел оказать услугу одному из старейшин племени проживающего там. Так что проводник не будет стоить больших денег, этим они отдадут долг чести. Проводник, его зовут, Салим Халфан Хамад эль-Жазали, приведет с собой пять верблюдов. Он бадауин и знает все тропы, по которым можно дойти. Как можно будет везти Госпожу, что для этого вы должны сделать? Весь переход через мертвые земли займет две дневки, идти будем по ночам, в этой местности всегда так ходят, днем спим.