— Да я по твоему голосу слышу, что он тебе не просто, — Валька посерьезнел и приглушенно кинул в сторону "иди в постель, сейчас буду!". — Тебе не приходило в голову, что мальчик на тебя запал?

— Что за глупости! Я всего на пять лет младше тебя!

— Не напоминай, что мне за сорок, праа-тивный! — Валька расхохотался и добавил. — Я бы тебе напомнил кое-что пикантное, но вряд ли найдется сейчас столько водки, чтобы тебя упоить до...хм, толерантного состояния. Приводи своего мальчика завтра. И его медкарту не забудь!

Марьян внес в ежедневник напоминание о психотерапевтическом приеме и заново пересмотрел досье Легерека.

За составлением досье Даниэля его застало утро.

Ронан Легерек вошел в ресторан и мгновенно нашел глазами Марьяна Скалонского. Пошел навстречу мягкому взгляду голубых глаз, не таких холодных, как думалось в воспоминаниях о единственном вечере, проведенном вместе за парой бутылок вина в служебном кабинете, чего никогда бы не позволил себе дома, во Франции. А здесь, похоже, аристократическое воспитание истребили вместе с аристократами. Хотя в Скалонском внимательному взгляду заметна порода.

Псевдонациональное убранство ресторана Легерек оценил быстро. Готовясь к двухлетнему пребыванию в стране, он научился отличать настоящее народное искусство от поддельного. Кроме знаний, интуиция помогала. Он чувствовал такую же мощную составляющую личности Скалонского. Пожалуй, в этом они были равны, несмотря на разницу в возрасте, правда, незначительную. Однако Скалонский успел совершить "миротворческую" миссию в одной из непрестанно воюющих африканских стран, в то время как Ронан проходил курс Военной Академии после Дипломатической.

За подачей аперитива и холодных закусок перебрасывались незначительными фразами, впечатлениями от обеих столиц, присматривались друг к другу в еще дневном свете — в июле темнеет поздно.

Оба пытались понять, что же их привлекает друг в друге, а, попросту говоря — тянет, кроме ясно выраженных приказов руководства наладить плотный контакт для взаимовыгодного сотрудничества.

Ронан заметил, что Скалонский нервничает. Неужели будет попытка вербовки? Куда они спешат?

Марьян заметил, что Легерек насторожился. Чувствует, что обед затеян не ради дегустации национальных блюд.

В уютном уголке, отделенном от остального зала дубовыми решетками с вьющимися растениями, было достаточно тихо. Да и лишний взгляд можно сразу заметить, поскольку открыта только одна сторона. Там дежурит внимательный официант, готовый по первому знаку выполнить прихоть дорогих гостей.

Марьян услал его за десертом и сразу же выложил перед Легереком распечатанное на принтере фото Даниной матери.

Вот уж чего француз не ожидал. Но быстро взял себя в руки.

— Да, я знал эту девушку. Софи. Ваша гражданка, кажется.

Вопросительно взглянул на Марьяна. Кажется, и его спокойствие дало трещину. Почему он так волнуется? Разве вербуют на основе первой любви? Легерек едва удержался, чтобы не выйти из кабинета и не посмотреть, не сидит ли где-нибудь женщина, похожая на Софи.

— Могу я поинтересоваться обстоятельствами и временем вашего знакомства, мсье Легерек? — спросил Марьян.

— В порядке доброй воли и злоупотребляя вашим знаменитым гостеприимством, и раз уж речь зашла о моей личной жизни, могу я попросить перейти на "ты"? Тогда и я спрошу о вашем интересе в этом деле, — Легерек слегка склонил голову к плечу и улыбнулся.

Один к одному — жест Даньки.

— Я не возражаю, только не улыбайтесь, произнося мое имя. Я знаю, что во Франции оно— женское. Но у нас и то, и другое. И я мужчина, — улыбнулся в ответ Марьян.

— Я вижу, Марьян. Ты ответишь мне прежде на вопрос: зачем ты показал это фото? — Ронан еле сдержал улыбку, грассируя именем Марьян, которое прозвучало как "Марья".

— Хорошо, что во Франции меня будут называть мсье Скалонски, — вернул улыбку Марьян. — Возникла настоятельная необходимость разыскать эту женщину, и я прошу твоей помощи, потому что она теперь ваша гражданка, занимается там бизнесом. Места жительства ее я не знаю. Могу я теперь услышать твою историю? Поверь, я дам подробные объяснения после. Кстати, в твоем роду было имя Даниэль?

— А какое это имеет значение? Нет-нет, я получу объяснения потом, — ладонь Ронана приподнялась и снова легла на скатерть. — Даниэль — имя моего брата-близнеца, умершего в младенчестве...

Глаза Ронана расширились, он прошептал "неужели" и замолчал. Взял в руки фото Софии, вгляделся, как будто бумага могла дать ответ на догадку. Потом посмотрел в лицо Марьяну.

— Терпение никогда не было моей сильной чертой. Поэтому расскажу вкратце, чтобы быстрее услышать о причинах ее розыска. И именно через меня. Разве у тебя нет других возможностей?

Не дождавшись ответа, Ронан продолжил:

— Я познакомился с Софи в Лорьяне, там, у нас в Бретани, когда приехал к бабушке на каникулы. В пятнадцать лет сидеть со стариками, даже если новый бабушкин муж старше меня всего на десять лет — неинтересно. И скучно даже на море, до которого недолго на бекан, сорри, на байке, — подчеркнуто по-английски пояснил Ронан.

...Софи очень мила. В свои двадцать она успела побывать в нескольких странах, а сюда приехала поработать в молодежной гостинице и заодно попрактиковаться в разговорном. В свободное время она мотается на взятом в местной мастерской напрокат байке. Раскрасневшись от езды, в расстегнутой черной куртке и в бандане на черных волосах, она безустанно подначивает парней на соревнования в скорости и прыжках с дюн. Ронан мгновенно влюбляется в такую экзотику: она совсем не похожа на его чинных парижских подружек с аккуратно уложенными прическами и чистенькими личиками. Глаза Софи магические, порочные, в их тьме можно надеяться на исполнение самых тайных фантазий.

Она стала первой женщиной Ронана, незабываемой и быстро исчезнувшей. Ну что ему стоило приехать к бабушке хотя бы на неделю раньше?

— Больше я Софи ни разу не видел.

Марьян подсчитал сроки и сказал:

— О своих предположениях говорить не буду. Софию нужно разыскать, потому что ее шестнадцатилетнему сыну Даниэлю угрожает, как он считает, опасность. Выходит на свободу человек, который организовал уголовное преступление в отношении их семьи. Если ты разыщешь мать и в установленном порядке получишь от нее разрешение, я смогу привезти ей ребенка через два месяца, когда у меня начнется служебная командировка в наше посольство в Париже.

Ронан прикрыл лицо рукой, выслушивая объяснение. Когда открыл, его серо-зеленые глаза выглядели, как штормовая волна.

— У Софи сын Даниэль, шестнадцати лет. Какое отношение ты имеешь к ним?

— Никакого, — быстро ответил Марьян. — С Софией не знаком, с Даниэлем случайно увиделся позавчера. Он попросил моей помощи, как сотрудника Министерства внешних связей.

— Он просил разыскать мать? — Ронан заметно нервничал. — Ты чего-то не договариваешь.

Марьян приподнялся над стулом, вглядываясь в зал.

— Нет, отца, — пробормотал он.

Вскочил и попытался задержать паренька в темно-сером костюме.

Данька на секунду остановился и показал текст на экране мобилки: "Мне надоело сидеть в машине. И я есть хочу! Я что, не могу нарушить твое свидание?"

— Это не свидание, а деловая встреча, я тебе объяснял.

Мальчишка продолжал рваться вперед.

— Ну иди, — обреченно сказал Марьян.

Ронан встал навстречу. Мальчишка будто споткнулся, во все глаза глядя на него.

— Поверь, я не намеревался устраивать эту встречу.

Слова Марьяна донеслись до обоих как с другого конца света.

Когда они стояли рядом, сходство было несомненным.

Ронан протянул к мальчику руку, отводя с лица растрепанную прядь.

— Ты Даниэль?

Данька побледнел, вот-вот грохнется. Губы его шевелились. Когда Марьян стал опорой за его спиной, он беспомощно запрокинул к нему лицо.

— Ронан, он не говорит. Онемел вследствие психологической травмы в одиннадцать лет.

Взял мальчика за плечи и аккуратно посадил на стул, не убирая рук. Ронан тоже почти упал на свое место.

— И все же, какие у тебя отношения с моим сыном? Даниэль ведь мой сын?

Данька переводил глазищи с одного на другого.

— Не знаю, отношения дружеские, наверное, — улыбнулся Марьян. — Я его после окончания обеда к хорошему психотерапевту везу на прием. Если хочешь, поедем с нами, попрошу анализы ДНК взять, мой друг вызовет манипуляционную медсестру. Готов?

Данька уткнулся в Марьяна и заплакал.

Эпилог.

В парижской квартире Марьяна зазвучал старинный дверной звонок.

— Мсье, я открою, — из кухни вышла фамм-де— менаж, шелестя белоснежным фартуком.

В дверях встал Данька, вернее, Даниэль Легерек, повзрослевший, подтянутый, одетый по последней моде английского колледжа, в котором учился уже два года.

На его светлых волосах таяли снежинки. Глаза сияли.

Он сказал так просто, как будто расстались только вчера:

— Мы с отцом на Рождественские праздники приехали. Пошли к нам в гости! Теперь я смогу тебе понравиться?

17.09.09

Ронан на заднем сиденье занервничал. Его выводило из себя, что Даниэль сел рядом с

водителем, не пристегнувшись, и теперь крутился, оглядывался на него, вытягивая шею.

— Куда мы едем? — раздраженно спросил у Марьяна, только спустя секунду поняв, что по-французски. Исправился, чтобы мальчик понял его. — Куда мы едем?

Даниэль ответил, быстро написав в блокноте:

"Я учу французский".

Марьян тоже не задержался с ответом:

— Едем в загородный дом к моему другу-психотерапевту. Он был так любезен, что выделил нам свое свободное время. Ронан, тебе ничего не угрожает. Я отвечаю.

Легерек нахмурился:

— Я не боюсь. Меня волнует возможность подставы.

Марьян аккуратно припарковался на обочине, сбросил руки с руля.

— Сейчас я подвезу тебя к ближайшей остановке такси. И если ты не хочешь выполнить нашу просьбу, мы справимся сами. Правда, поиски могут затянуться.

Данька полностью развернулся на сиденье и смотрел на француза с разочарованием.

— Вы неправильно поняли, — перешел на родной язык Ронан. — Я же дипломатический представитель и... — он экспрессивно взмахнул руками. — Я потрясен, не могу пока адекватно формулировать мысли. Прости. Мы не опаздываем? Обсудим наши проблемы, пока мальчика будет осматривать врач.

Массивные ворота в высоком каменном заборе гостеприимно распахнулись перед машиной Марьяна, и за вполне угрюмой оградой открылось широкое пространство перед домом. Европейского вида лужайка с небольшими купами деревьев, бассейном причудливой формы перед двухэтажным домом с башенками в мавританском стиле. Такой разнобой в стилях почему-то не раздражал, а веселил глаз.

Хозяин уже ждал на подъездной аллее, на шаг позади него — молодой человек с длинными мелированными волосами, забранными в хвост.

— Валька, ты окончательно обуржуинился! Небось, бананы уже не жаришь, только ананасы и рябчиков!

И Марьян кивнул в сторону барбекю, исходящего ароматным дымком. Возле него дежурил уже знакомый Марьяну ассистент "профессора", который приветливо помахал рукой.

Мужчины резко обнялись, похлопывая друг друга по спине и издавая нечленораздельные звуки вроде "падлюка, я соскучился", "нужно чаще встречаться!"

Оторвались, наконец, Марьян официально представил своих спутников.

— У меня дополнительная просьба. Нужно взять пробу на ДНК у мсье Легерека и Даниэля.

Валентин кивнул. Потом, не оглядываясь, ладонью подозвал юношу и представил:

— Это Игорь. Жуткое имя. Я называю его Мой.

Марьян хотел было спросить, а как же им Игоря называть, но тревога о Даньке и Легереке заставила его промолчать.

Ронан с удивлением смотрел по сторонам: в пригороде Парижа такое владение вполне можно было назвать поместьем.

Валентин быстро подошел к Даньке и крепко взял его за подбородок.

— А ну — смотреть мне в глаза!

За тонкой перегородкой кожи горло мальчишки завибрировало, он не издал ни звука, попытался вывернуться, но удерживаемый за предплечье крепкой рукой, замер, скашивая глаза на Марьяна. Тот кивнул.

— Строптивый мальчик, — удовлетворенно отметил Валентин. — Что ж ты не говоришь, детка?

Обернулся к Марьяну и Легереку. Сообщил, в основном, для них.

— Надежда есть. Я беру этого мальчика. Сейчас прицепим ему ларингофон и побеседуем. Потом я скажу, сколько сеансов понадобится. А вас Мой развлечет. Кстати, Марь, у меня к тебе потом будет отдельный разговор, готовься.

Хозяин поманил ассистента, тот моментально снял и ссыпал на тарелку куски мяса, поставил на стол под деревом, уже сервированным напитками и немудреной, как для уровня хозяйства, посудой.

— Кстати, Мой прекрасно заваривает кофе. Распоряжайтесь.

Увлекаемый Валентином в дом, Данька жалобными глазами посмотрел на Марьяна.

Кофе Игорь готовил, действительно, превосходно. И глядел на Марьяна, как кролик на удава, сразу же опуская глаза, как только дипломат пытался внимательнее изучить его лицо.

"И что же такого Валь наговорил обо мне?" — эта мысль беспокоила Марьяна ровно полминуты. Потому что любовник хозяина скромно удалился, а Легерек завел обещанный разговор о провокации.

— Я понимаю, что, не представляя ценный источник информации — в силу своего первого назначения в твою страну — могу казаться легким объектом для вербовки, — начал Ронан. — Хотя мне льстит, что с моей неопытностью я привлек внимание.

Француз сделал паузу, возможно, в надежде, что Скалонски опровергнет его слова о ничтожной ценности для иностранных спецслужб.

Но Марьян внимательно слушал, отхлебывая кофе, хотя Легерек знал, что в крохотной чашечке и капли не осталось — он свою давно выпил. И на дне вырисовывался занятный узор: бабушка когда-то поведала о гадании на кофейной гуще.

Со стороны — два вежливых посторонних друг другу человека ведут вежливый разговор.

— Я не верю в судьбу и такие судьбоносные совпадения, — продолжил Ронан. — Ты тоже не поверил бы, когда по приезде на службу в чужую страну тебя сначала пытаются дружески опоить, обаять, а потом предъявляют сына, о котором ты даже не знал, но существование которого вероятно.

Марьян отставил чашку, почти сухую, машинально пережевывая кофейный помол. Вряд ли даже опытная гадалка смогла бы что-то сказать по жалким коричневым потекам в фарфоровом сосудике.

Зато в своей чашке Легерек явно видел две обнявшиеся фигуры. Неужели Марьян лжет, и его отношения с Даниэлем не столь невинны? А потом вспомнил: бабушка говорила, что гадание касается лично. И покраснел. И почти пропустил первые слова объяснения.

— Сначала скажу, что самоуничижение тебе не идет. Ты аналитик, и хороший, твое начальство сделало ошибку, направив тебя по военному делу. Твоя ценность — в голове и умении сопоставлять неожиданные вещи. Вот и попробуй прислушаться к интуиции. Я понимаю твои сомнения, — признался Марьян. — Я сам подумал о попытке меня скомпрометировать, с твоей стороны, когда Данька... Даниэль, — поправился он, — возник внезапно на моем пути. Но твой, извини, этот мальчик не врет, я проверил все его слова по всем возможным базам данных. Сейчас я расскажу тебе, отчего Данька онемел, и ты сам сделаешь вывод, верить ли кому-то из нас. И поймешь, почему я не тронул мальчишку. И я натурал, ты ведь знаешь из моего досье.