Талисман Барона

Общение с темными духами многое дало мне, и умение завлекать и подчинять взглядом, далеко не самая страшная часть моих новоприобретенных талантов.

Миновав ворота мы спустились в долину, затем, преодолев несколько расщелин по веревочным лестницам покинули и ее, спускаясь к подножию и направляясь к побережью. Для пищи и простых ритуалов нам могло хватать и той живности что водилась в долине, но вот для ритуала посвящения требовалась немного другая жертва.

Разумная жертва.

И я знал где можно достать ее.

Устроив лагерь я отправил Уго на охоту и принялся искать. Предварительно начертав атамом охранительный круг, устроился в середине и пробежался кончиками пальцев по загудевший коже бубна. Усмехнулся, вспомнив сколько усилий стоило мне подготовить этот могучий инструмент и сколько переловить французов на материалы и легонько стукнул в центр. Удар, удар, удар, ладони бьют по коже отдаваясь в руках могучим, угрожающим гудением, ритмом войны разносясь по притихшим джунглям донося мой зов до мельчайших и незримых обитателей иного мира. Мир выцветает превращаясь в серое полотно, и лишь я сам остаюсь в нем светлым пятном. Звенит, взмывая в воздух ожерелье на груди, каждый его клык, полученный мною в от поверженного врага, пылает белым светом. Искры белизны отрываясь взмывают, закручивая вокруг меня слепящий вихрь, вовлекая в свое движение прилетающий на зов мельчайших лоа мелких животных, закручиваясь воронкой. Угрожающе гудит подчиняясь ритму ударов...

Со звоном разорванной струны обрываю мелодию и вихрь вспухает взрывом, проноситься по окрестностям призрачной волной неся на своем гребне мириады духов.

Закрыв глаза я жду, и спустя несколько минут, лоа возвращаются ко мне, забирая в плату крупицы силы и отдавая взамен сведения. Деревья, кусты, лианы, звери, птицы, закрытое от взора духов место — очевидно церковь либо капище, опять звери, птицы, много людей, деревья, закрытое место... группа людей далеко в джунглях, еще одна группа людей, спящий могучий лоа смерти...

Кусты зашелестели и выпустили на поляну невозмутимого Уго. Неся на плече небольшого кабанчика фа`тане, окинув взглядом круг, убедился что помощь мне не нужна и принялся потрошить добычу, аккуратно складывая внутренности в сторону, — для подношение лоа.

— Уго, — мой голос отвлек его. Подняв голову, страж замер в ожидании приказа. — Заканчивай. Я нашел жертву.

* * *

Все прошло как нельзя лучше: тихо и незаметно. Отряд французов, неизвестно с какой целью направившись в джунгли был относительно невелик — с полсотни человек, и нам оставалось дождаться лишь одного из них, решившего отлучится в кусты по нужде. А дальше, дальше чернокожий дьявол служивший мне, в очередной раз доказал неудачнику, почему никогда нельзя пренебрегать правилами и приказами, и если командиры сказали соблюдать осторожность — значит надо ее соблюдать!

Французы на собственной шкуре убедились что расслабляться здесь на Карибах, рядом к колдунами вуду и старыми шаманами очень опасно. Но как это зачастую случается, новички часто пренебрегали приказами и советами более мудрых, а потому доживших до своих лет товарищей, до тех пор пока не чувствовали их правоту на собственной шкуре. И этот стал не исключением, отойдя всего на три шага за пределы лагеря но... без сопровождения товарищей.

И Уго, свой шанс не упустил. Вырос пред солдатом угольной статуей, заткнул рот ладонью и вырубив одним движением, исчез вместе с добычей в чаще, оставив французов испуганно метаться и готовиться к нападению.

Все очень быстро закончилось, а вечером, вечером был ритуал.

И я лично принес жертву своему покровителю, ощущая обращается ко мне взор могучей сущности, меняется что-то внутри меня и неуловимо, но быстро изменяется отношение ко мне духов. Становиться более... уважительным, сменяется признанием. Как будто я, меняю свой статус с новичка не заслуживающего внимания, на равного великим и обладающего властью им приказывать мастера.

И это было правдой. Я стал боккором, и знак моего признания Самеди — маска в виде лицевой части черепа, заняла свое место на лице, а ритуальные шрамы — на груди.

Но помимо этого, я ощутил внимание еще одной сущности и мама Бриджит, пришедшая на приглашение своего супруга, разбавила смерть во мне частицей жизни, давая шанс, крохотный, но шанс на возможность чуть измениться, стать чуточку выше в иерархии колдовства...

После этого, собрав свои вещи, я попрощался с учителем и взяв от него в подарок еще одного зомби-носильщика, направился вместе с Уго в открытый мир. И потерявшее всякие краски жизни лицо Манно, гармонично констатировало с тяжелым тюком на его спине.

III

Закончив с нерадивым животным и устроив ближе к вечеру лагерь я взял карту и пока Уго заботился об ужине, принялся планировать наш дальнейший путь. Для исполнения моей цели мне нужен был корабль и команда. Лучшие корабли строили британцы, но их здесь и подавно не было, оставалось выбирать между французами и испанцами. Легче всего было бы направиться в Порт-о-Принс и раздобыв корабль там, направиться прямиком на Тортугу где я думаю с легкостью бы раздобыл сколь угодно того сброда что мог бы послужить мне на первых порах, но... К сожалению, французская часть Эспаньолы была для меня закрыта. Так сложилось, что наши деревни были расположены географически ближе к французам и соответственно тем и больше доставалось. За последние три года мы совершили пять нападений на их земли с целью захвата рабов и жертв, и все пять прошли удачно, но теперь, вся западная часть стоит на ушах ожидая очередного нападения. Стоит мне там лишь показаться в компании Уго, или попасться на глаза ближайшему знающему человеку как меня мигом прикончат.

Остается испанская часть острова.

Испанцы меньше страдают от наших набегов и у них можно попытать счастья. Столица испанской части острова — Санто Доминго крупный порт где определенно можно раздобыть корабль на любой вкус. А там все просто — обойти остров по югу и прямиком на запад к Тортуге. Выглядит интересно, но вот беда: испанский я так и не удосужился выучить. Французский, креольский и английский — сколько угодно, а вот испанский — нет. Придется прибегнуть к своим методам...

Отметив на карте наш дальнейший примерный путь я отставил пергамент в сторону и занялся ужином.

На следующее утро пока готовился завтрак я снял со спины Джека Попугая тюк с колдовскими принадлежностями и принялся искать. Мне нужно было место определенного типа — точка силы, место где мир духов соприкасался с миром людей. Таких мест было полно — места битв, жертвоприношений, кораблекрушений, старые логова кровавых хищников, кладбища... но мне нужно было место определенного типа и силы. И я его нашел.

После завтрака мы выдвинулись к нему...

Это было капище: старое, заброшенное, но все еще действующее. Простой грубый алтарь — грубо вытесанная каменная плита в центре выложенной камнем площадки, несколько укрепленных на деревьях черепов и ощущение могучей, природной и древней как сам мир силы. Смахнув с алтаря лесной сор я наклонился, принюхавшись. Пахло застарелой кровью и смертью, но очень слабо.

Давненько здесь не приносили жертв лоа.

Не оборачиваясь я скомандовал застывшему за спиной фа`тане:

— Найди ближайший отряд испанцев.

— Да, хозяин.

Он отправился камлать, а я, определив север, отмерил сто шагов и убедился что строили алтарь знающие люди. Срезав ветку с черного дерева, наметил грубые очертания будущего варда и вернулся чтобы увидеть как Уго заканчивает поиск.

— Крупный отряд, хозяин, далеко.

— Священники есть?

— Да, один, но слабый, — и предвосхищая следующий вопрос добавил: — меня он не почувствовал.

— Ты знаешь что делать, — я покопался в вещах и протянул ему выточенный из обсидиана нож и маленький пузырек.

Взяв вещи фа`тане растворился в чаще, а я непочтительно лег на алтарь, заложил руки за голову и глядя в небо с проплывавшими в выси облаками, задумался. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь кроны деревьев припекали кожу, но плита алтаря источала воистину могильный холод, грозя проморозить обнаженную спину до костей. Отличные условия дабы немного подумать.

...Первые годы моего обучения были самыми тяжелыми. Согласившись на обучение у Унанги, я не думал что будет так тяжело, страшно и больно. Меня ломали, каждый день, каждый час ломали мое сознание, личность и суть. Унанга как мастер-кукловод перековывал меня в то что требовалось ему — грозного и безжалостно колдуна. И он учил меня всему то по его мнению требовалось настоящему колдуну: Как правильно пытать жертву дабы выброс сил был максимален, какие части человеческого тела следует употреблять в пищу для лучшего контакта с темными духами и для скорейшего восстановления, какое значение имеет кровь и душа и как их изменить, какие кости лучше всего подходят для создания ге-ге и фетишей, как лучше всего сдирать кожу, и правильно разделывать тела... это были первые годы обучения, самые тяжелые и отвратительные годы моей жизни. У меня было два выхода — научиться, или умереть. Я выбрал научиться...

Дальше было легче — подъем мертвых, управление живой и мертвой плотью, призывы и контракты с лоа, создание некроконструктов, боевые чары и темные ритуалы, — это все заняло еще три года. И именно тогда я создал своего первого зомби.

Наклонив голову я посмотрел на цепочку замерших мертвецов. В центре стоял мой самых первый зомби. Я назвал его Джеком Попугаем, — иронично не правда ли? Он был моим первым творением, с него началось мое обучение искусству создания мертвецов. И надо признать, Унанга в тот момент сумел найти самый лучший ключик к моему обучению — он дал мне в качестве жертвы одного из пиратов "Линя".

Не хочу оправдываться, но этого зомби я создал с удовольствием и даже радостью. Думаю, для этого учитель и держал этого мерзавца: он как никто иной знал меня и знал как легко можно изменить мое мировоззрение и подбирал такие ключики ко мне на протяжении всего обучения. Я не мог остаться прежним, только не с таким учителем. Я стал лить кровь как воду, не брезгую человечиной, общаюсь с лоа давно мертвых людей...

Пожалуй, единственное что осталось во мне неизменным после обучения — это мои мечты...

Усмехнувшись, я отдернул непроизвольно потянувшуюся вновь почесать заживающие шрамы руку и встал с алтаря. До возвращения Уго нужно было закончить вард...

* * *

Раскинувшийся посреди джунглей лагерь испанцев бурлил жизнью. Перекликались голоса, ревели ослы, а из центра тянулись запахи горящего дерева, дыма и солдатской каши. Небольшая группа солдат, покинув лагерь направилась ближайшему ручью, и Уго начал действовать. Звериными хищными движениями, сливаясь с тенями и растительностью, он, передвигаясь по ветвям, устремился вслед ушедшим. Догнав отряд замедлил бег и принялся перетекать из тени в тень, выжидая момент. Такой предоставился скоро, один из солдат чуть отстал от основной колонны привлеченный странным звуком из кустов. Пошевелив в кустах подобранной палкой, он презрительно хмыкнул выгнав оттуда какую-то мелкую зверушку и развернувшись столкнулся с выросшей позади угольной глыбой плоти. Поднял взгляд...

Широкая черная ладонь заткнула рот прерывая начавший зарождаться в его глубинах крик, а странный обсидиановый клинок с легким хрустом пронзил сердце. Чуть дернувшись, солдат обмяк. Нагнувшись, Уго прошептал на ему на ухо несколько приказов и высвободил клинок, исчезая в тенях так-же незаметно как и появился.

По телу пробежала дрожь, на миг вспыхнули угольками глаза и отряхнувшись, проведя ладонью по невредимой ткани мундира, испанец как ни в чем не бывало продолжил свой путь, откликаясь на зов встревоженных соратников.

Зажатой у него в руке колбы не заметил никто.

Вернувшись к основному лагерю, Уго дождался пока один из стоявших часовых на миг не исчезнет из виду остальных, коршуном обрушился на него с ветвей, подгребая всей массой своего чудовищного тела и лишая сознания, закинул на плечо и исчез в лесной чаще, оставляя за спиной встревоженные крики и залпы мушкетов.

* * *

Смахнув стружку с алтаря я полюбовался вырезанным вардом и поднял взгляд на выплывшего из-за кустов Уго.

— Как все прошло?

Он молчаливо кивнул показывая что все нормально и протянул мне клинок. Убедившись что чары с лезвия исчезли, я довольно хмыкнул, уступил место на алтаре испанцу, похлопал его по щеке вызывая испуганное мычание и глянул на небо. Полдень — не лучшее время для задуманного мною. Лучше всего будет начать на закате. Надавив на несколько точек на шее, я вырубил жертву и посмотрел на фа`тане.

— Начнем на закате, отдыхай.

IV

Я посмотрел на протянутую Уго миску и отрицательно покачал головой.

— Сегодня у меня другая пища. — проведя языком по заострившимся клыкам немного подумал и окликнул отвернувшегося фа`тане: — у нас где-то был ром...

Глоток рома обжигающей волной пронесся по нутру, оттачивая восприятие и вознося его на недосягаемою высоту. Сумерки развеялись, а слух неимоверно обострился. В глубине разума рыкнул, наслаждаясь ощущениями зверь, и я, не став препятствовать его желаниям, вновь приложился к бутылке, и решительно отставил ее в строну, поднимаясь и подходя к алтарю. Пленник распятый на камне был в сознании, но вряд ли тому радовался. Впрочем, высказать свое недовольство он не мог: несколько капель особой настойки лишали голоса не менее надежно чем кляп.

Попробовав подушечкой пальца кромку клинка я примерился нанести первый разрез, но, опустив атам задумался. Мне предстояло путешествие в испанский город, но никто — даже слепой! — не принял бы ни меня, ни Уго за испанцев. Нас скорее приняли бы за колдуна и его слугу, коими мы и являлись, благо ни я ни страж, своих отметин не скрывали. Это следовало исправить...

Мой взгляд опустился на жертву, точнее на его лицо.

— Тебе все равно лицо уже не нужно, ведь так? — негромко осведомился я, делая надрез на лбу. Пленник разевал рот, пытаясь возразить, но едва слышное сипение было не информативным и я решил думать что он согласен.

Сняв лицо я полюбовался работой (не зря учитель гонял, ни одного лишнего надреза!) и, передав Уго заготовку под личину, принялся выводить знаки и линии на теле жертвы. Закончив, я отступил на шаг окидывая критическим взглядом узор рдевших алым светом линий, добавил стилизованную розу ветров напротив сердца и на ощупь, не отрывая взгляда от жертвы, засунув атам в ножны потянулся за бутылкой.

Граница дня и ночи наступила внезапно. Линии колдовского узора ярко вспыхнули ослепительным сиянием, тело жертвы выгнуло до хруста в костях, а я подавился ромом. Закашлявшись, я подавил дальнейшие позывы, с силой метнул разлетевшуюся миллионом осколков об алтарь бутылку, и подскочив, с размаху вонзил острый конец варда в сердце жертвы.

Полыхнуло выцветив на миг мир цветами крови. Легкая ударная волна напоенного могильным холодом воздуха разошлась от обмякшего тела, всколыхнув листья деревьев. В мире духов вспыхнул маяком столб силы. Подпитываемый жизнью жертвы зов разнесся по духовному плану и, откликнувшись на него, лоа пришли к вратам, закружившись сонными китами вокруг, касаясь краями аморфных тел превращенного в ведущие прямиком в Обитель Духов врат тела.