Планета сюрпризов

Короче так. Да, прогулялся по Другому городу, посмотрел как стали тут люди жить нынче, и знаете что? Ничего не изменилось. Ну, да, вижу, в окнах нынче сплошь стекло — моих стеклодувов, надо полагать, заслуга. Двери в домах стали на металлические петли вешать, а не на кожаных ремнях, как раньше. Но то всё мелочи, а так, в общем, ничего не изменилось. О! Кажется, они тут всё-таки проложили канализацию! Извините, сразу как-то внимания не обратил. Ну, да — так-то оно тут лучше стало, конечно. А мостить улицы — это не я — это местные ещё до меня додумались. Я всего-то подсказал им, что не обязательно мучиться с натуральным камнем. Вона, асфальт кинули поверх щебня и готово! Правда асфальт у них что-то в ямах весь, из-за луж не особо и заметно, что тут вообще асфальт. Не помню, я предупреждал их, что асфальтовое покрытие ремонтировать надо? Сами могли бы, поди, догадаться.

И направился я, разумеется, в Академию, мною же, как вы уже понимаете, основанную. Вот, вы, наверное, представляете себе эдакое монументальное двухэтажное строение с колоннадой, в окружении ухоженного сада, где-то между 'деловым центром' и 'спальным районом'? А тут всё не так.

Во-первых, замысел мой был такой, что бы само здание Академии любому мимохожему невеже ясно демонстрировало могущество инженерии и торжество математического расчёта. Потому здание проектировалось как высоченная башня с висячими садами на ажурных балконах и каскадами фонтанов. Вода на вершину закачивалась тремя насосными ветряками, излишки спускались фонтанами. Да и вся башня была буквально нафарширована всякими техническими чудесами. Нет, это не я такой Леонардо да Винчи выискался, это бортовой компьютер у меня исправный был, а в его базах данных много чего нашлось. Да, но при мне успели только начать грандиозную стройку, и сейчас меня подгоняло любопытство, что же мои ученики без меня успели осилить из запланированного.

А во-вторых, моя Академия располагалась вовсе не в городе. Так ведь, на минуточку, основал-то я академию чего ради, не припомните? Верно, ради того, что бы починить свой звездолёт. Мне нужны были помощники, и в академии я обучал энтузиастов из мастеровых людей разным новым для этого мира ремёслам. И конечно, расположил я свою академию поближе к требующему ремонта звездолёту. А звездолёт мой в прошлый раз упал с небес в урочище Дикого Крика. Короче: Академия находится на вершине утёса аккурат на границе урочища Дикого Крика. И путь туда лежит, если напрямки, то через Дремучий Лес. Ну, либо в объезд: через Старый мост, Выселки, Прежнюю слободу, и там уж за первым поворотом на север.

И так, вышел я на перекрёсток трёх дорог: прямо предо мною дорога прямохожая через Дремучий Лес в урочище Дикого Крика, направо — дорога дальнеезжая через Выселки и слободу, а налево мне не надо совсем. По-моему, выбор очевиден — я пошёл напрямую через Дремучий Лес. И знаете что? Вот, сразу меня насторожило, что дорога прямохожая травою-муравою поросла. Впречатление такое, знаете ли, что дороженьку эту подзабросили. Не вяжется это с рассказом князя Ри Г'Ора о величии роландийской Академии. Если Академия так популярна, что ж дороженька к ней прямая заброшена?

Мне эту дорогу пленные степняки насыпали — отрабатывали на общественных работах виру за разбой и чинимую ими кривду. Ну, а куда мне ещё их пристроить было? Князь сказал: — 'Найди пленникам работу' — я и нашёл. Совместный труд на свежем воздухе для моей пользы — он облагораживает.

Да, так вот: что бы насыпанный щебнем тракт вот так зарос — это по нему надо совсем не ездить несколько лет. Хотя не, мало будет. Это ж надо кому-то специально по щебню утоптанному траву сеять. Но зачем бы это кому?!

— 'Эта планета полна сюрпризов!' — снова помянул я слова командира первой экспедиции. И знаете что? Что-то вдруг мне вдруг померещилось, что тот командир даже не представлял себе, насколько верно угадал.

Ладно, разберёмся. Иду себе дальше. Часа через два стали дерева диковинные попадаться — будто неведомой силою перекошенные, перевитые. А то попадались как будто оплывшие, оплавленные будто.

Иду себе дальше, иду. Вокруг Дремучий лес. И вдруг — бац! — спотыкаюсь о корень! Глядь — ан нету под ногами тракта! А есть под ногами только трава, мох, корни деревьев. А вокруг — чаща. А света подозрительно мало, будто солнышко померкло. Глянул на часы — ан то не тучки солнце скрыли, то просто вечер уже наступил!

Что за чудные дела, думаю! Когда ж это я дорогу из-под ног упустил? Как счёт времени потерял? Али заснул ненароком прямо на ходу? Али мой инопланетный для этих мест метаболизм эдакой интоксикацией центральной нервной системы на вчерашнее княжье угощение реагирует?

Вот, вы как в лесу ориентируетесь? Мох с северной стороны? Полярная звезда? В Роландиской долине мох дерево со всех сторон обнимает, а сквозь плотную крону Дремучего Леса звёзд не видать совсем. Ну, так потому он и зовётся Дремучим, этот лес.

Да ладно, я тоже не лесоходец какой. Открыл интерфейс личного инфора, глянул телеметрию с моего корабля, висящего на стационарной орбите (я-то на поверхность планеты в этот раз шаттлом спустился). Вывел на сетчатку глаз проекцию трёхмерной карты местности, и присвистнул от удивления: далеко же я забрёл в дебри Дремучего Леса! Что за чертовщина?! Из наиболее вероятных версий — всё же вчерашнее застолье.

На карте, что мой инфор рисовал мне лазером через зрачок прямо на сетчатку глаза, я отметил посёлок неподалёку от моего текущего местоположения. Должно быть, это селение лесорубов, углежогов да звероловов — слыхал я про такие. Там люди живут в отрыве от прочей цивилизации, словно бы на острове, лишь раз в год выбираясь 'на большую землю' — на ярмарку. По моим прикидкам, максимум через час я буду пить горячий взвар в компании охочих до новостей лесных жителей.

Взяв азимут, я зашагал напрямки через чащу. И минут через несколько вышел на симпатичную такую поляночку — словно с холста живописца. По карте выходило, что деревня совсем рядом, как говорится, рукой подать. Уже и дымком повеяло — жильё явно рядом. Вот и животинка где-то вдали замычала-заблеяла — точно селение рядом. Гляжу — на полянке фигура человеческая, в плаще длинном, сидит на вязанке хвороста. Ну, думаю, вот и люди, считай, спасся!

— Доброго дня! — бодро поздоровался я, а фигура та обернулась, и стало очевидно, что это старушка. Седые патлы растрепались, нос такой длинный, неприятный, да ещё с бородавкой, морщин — как на... да не, больше, столько, что даже не знаю с чем сравнить.

— И тебе дня доброго, мил человек, коли не шутишь, — скрипучим голосом поприветствовала меня старуха. Сразу мне не понравилась, между прочим. Подозрительная старушенция. Худая.

— Давайте-ка, старушка, я вам помогу хворост ваш до дома вашего донести, — вежливо предложил я, как честный человек и мужчина. Ага, а скорее — как дурень — если честно. Но — всё по порядку!

— Нешто, прям, до моего дома хворост этот донесёшь? Али, молодец, шутить со мной удумал? — подозрительно переспросила старуха, щурясь не то просто от близорукости, а не то из-за хитрых мыслей.

— Я зовусь Рей из рода Анд, и слов на ветер бросать не приучен! — заявил я, подбоченясь. Дурень. Чего тут — думаю — идти-то? Вона, селение же рядом! Ага! Вот, попадёте в похожую ситуацию, знайте: мудро будет сперва у старушки адрес узнать! А после уже обещать что-то!

— Ну что ж, добрый молодец, — проскрипела старуха, — бери хворост, и пошли до моего до дома!

Я связку хвороста на плечо закинул, и только рот от удивления раскрыл, когда старушка, поманив меня за собой, потопала прочь от поселения! В дебри! В чащу!

И чего мне было делать? Назвался, как говорится, так соответствуй! Пошагал я за вредной старухой, навьюченный хворостом. Час топаем, другой топаем.

— Далеко ещё? — интересуюсь хмуро.

— Нет, что ты, милок! — хихикает неприятная старуха. — Али тяжела такому молодцу моя ноша?

Издевается, да? Нет, вязанка не то что бы тяжёлая, но вопрос в дистанции: куда это старушка направилась? Где она вообще живёт? Закрались, было, смутные сомнения. Но нет, думаю, не может быть!

— Нормально. Не переживай, бабулька, донесу.

— То хорошо, хорошо, — запричитала старушка. — Хорошо, что ты такой сильный! А вот я так притомилася, так умаялася! — и — шасть! — что вы думаете? — запрыгнула мне на спину! Прямо на вязанку хвороста уселась!

— Не тяжело ли, добрый молодец? — скрипучим старческим голосом с елейными слащавыми нотками поинтересовалась вредная бабка!

Вы не думайте, до меня уже тогда дошло, что старуха надо мною издевается. Уж больно выразительно ведьма хихикала — тут и дурак неладное почуял бы.

Ладно, думаю, нешто такая старая морщинистая развалина могла далеко от дома уйти? Я же космический разведчик! Нешто перед вредной старухой, живущей в лесу, опозорюсь? Нет уж! Дело пошло на принцип. Космические разведчики не сдаются! А вот силовой экзопривод захватить с собою стоило бы!

— Не отвлекай, старая! — сквозь стиснутые зубы рыкнул я на неё, — Не ровен час, спотыкнусь о корешок, полетишь да зашибёшься.

Вот ведь зловредная старушенция! Я ей помочь вызвался, а она мало что обманула, так ещё и сама уселась! Ножки свои кривенькие свесила! Вот ведь...! Слов нет!

Как назло мне ни одного корня на тропинке не попадалось, что бы споткнуться — с удовольствием уронил бы старушенцию эдак невзначай, чтоб знала, как на чужом горбу-то кататься. Это же прямое нарушение техники безопасности!

Ещё подумал, что есть плюс в том, что старуха — худая. Тут поясню: в Роландии слова 'добрый' и 'упитанный' являются синонимами. А понятие 'худой человек' — является синоним понятию 'злой, плохой'. Так вот, старушка мне попалась худая — в обоих смыслах слова.

Иду. Тупо переставляю ноги, силы убывают быстро. Вот, и замечаю, что тропка под ногами на удивление ровная, а ведь до того сколько я по лесу этому шёл, так с самого того момента, как тракт потерял, мне только бурелом, колючие кусты, да топкие низинки попадались, а ничего похожего на тропинку так и не нашлось! Но думать об этой странности — сил уже не было.

Шёл, пока колено не подогнулось предательски, и я рухнул на мягкую лесную траву.

— Не притомился ли, силач молодой? — ехидно поинтересовалась старушка.

— Нет! Далеко ли, старуха, до твоего дома ещё? — поинтересовался я, всё ещё лёжа недвижно в траве.

— Недалече! — хихикнула зловредная старушенция. — Почитай, сколько прошли, ещё столько же осталось!

Нет, думаю, я таки дотащу и тебя, и твой хворост! Вот, только отдышусь малость. Форму немного потерял просто в полёте. У меня сейчас период адаптации к гравитации этой планеты. Но я тебя дотащу, старая ты ведьма!

— А ты, старая, — спрашиваю, — не притомилась ли с дороги? Может, перекусить пора?

— У тебя что, харчи есть? — заинтересовалась старушенция. — Ну, давай, добрый молодец, накрывай стол!

Наглая старуха, говорю же. Вообще, жители Роландийской долины — они совсем не такие.

Скинул с плеч хворост — старушка тут же на вязанку уселась поудобнее, развалилась, словно на троне. Раскрыл я свою походную котомочку, достал термоплед, постелил, врубил лёгкий подогрев. Достал складную походную миску — она одна у меня с собой, ну, не рассчитывал я в походе гостей кормить! Отстегнул фляжку, включил прогрев. Пока вода закипала, насыпал в миску концентрат, после залил кипятком, подождал, пока концентрат дойдёт до кондиции.

— Угощайся, бабка! — говорю. Знай наших, старая ведьма! Питательная вкусная каша с полным набором витаминов и микроэлементов за пару минут!

— Ишь, шустрый! — старуха поцокала языком, покачала головой, достала из-под своих лохмотьев деревянную ложку и принялась с чавканьем уплетать мою кашу.

Что вы думаете? Съела всё и не срыгнула ни разу! Тут поясню: на этой планете царит махровое средневековье со всеми вытекающими. Аграрная культура зависима от капризов климата. То есть, что такое голод здешние люди знают не понаслышке. Возможно, оттого гостеприимство здесь приравнено к кормёжке. Честь для хозяина — накормить гостя досыта. Не накормил — позор хозяину! Вот, прям так, на полном серьёзе! А как узнают, накормлен ли гость? Правильный ответ: по отрыжке. Гость громко рыгнул — уважил хозяина! А коли гость отрыжку специально сдержал, то что? Правильный ответ: намеренное оскорбление! Тебя как человека угощают, может, последнее отдают, а ты, старая карга, как неблагодарная тварь, оскорбляешь доброго человека! Каково, а?!

Ладно, думаю. Это ты, стерва старая, не на того напала! Я ж тебя, старая ты кошёлка, закормлю до заворота кишок!

Помахал фляжкой, пока та не забулькала глухо — абсорбция воды из воздуха работает сама собой, но не быстро, а если махать — быстрее выходит. Включил подогрев, пока вода закипала, снова насыпал концентрат в миску. Чуть погодя снова готова полная миска пышной, горячей каши! Я так могу без малого роту накормить!

— Не наелась, бабулечка? — деланно участливым елейным голосочком интересуюсь у вредной старой образины. — Добавочки?

Что вы думаете? Наглая старуха снова слопала всю мою кашу!

А я снова сварил полную миску!

Вредина снова принялась жрать, как не в себя! Куда в неё лезет? Не может в такую худую старушку столько сытной каши влезть! Физически не возможно! А биологически — и подавно!

Вредная злобная старуха довилась, но жрала! Из последних сил сдерживала отрыжку, глаза пучила так, что те вот-вот выпадут! У неё слёзы потекли! Это, забегая вперёд скажу: ведунья намеренно ускоряет свой метаболизм, насилуя свой организм ради того, что бы сожрать всю мою кашу! Ну, каково, а?! Полное отсутствие совести!

Но моя взяла! Старуха всё же не отрыгнула, но зато и доесть третью миску каши не смогла. А по местным понятиям, если гость недоел — это тоже верный признак сытости.

— Благодарствую, добрый молодец! — прохрипела бедная упрямая старушка, и я, глядя на неё понял: вот теперь она точно идти физически не в состоянии! А значит, мне придётся опять её тащить! Спрашивается, чем я думал, когда решил ведьму закормить? Болван!

С удручёнными вздохами доел за старухой кашу, стряхнул миску — материал специальный, грязь, жир, пищевые отходы отталкивает так, что мыть не надо. Сложил термоплед назад в котомку. Поколебавшись секунду, вколол себе боевой стимулятор.

И, взревев свирепым зверем, взвалил себе на плечи и вязанку проклятого хвороста, и проклятую ведьму! И потопал дальше! В сторону урочища Дикого Крика!

До домика ведьмы я добрался уже за полночь! И рухнул у самого порога аккуратной, надо признать, избушки, имеющей весьма ухоженный, какой-то уютный в целом вид. Избушка стояла на краю лесной полянки под развесистым могучим дубом (ну, пусть будет дуб, всё равно вы не ксенобиологи, а оно похоже).

Вредная старуха, кряхтя, поднялась на ноги, с чувством пнула проклятущую вязанку хвороста, и отварила дверь избушки.

— Погоди! — прохрипел я. — Ответь только: как так, все добрые люди из лесу хворост в село несут, а ты — наоборот, от села сюда, в самую глубь леса хворост тащишь? На кой?