Кухня, в отличие от непривычно-старомодной комнаты, оказалась для меня даже слишком современной: стеклянная варочная панель, программируемая духовка, 'умный' холодильник, посудомоечная машина, и целый блок из чайника, миксера-блендера, микроволновки и еще чего-то, что я даже опознать не могла — все именно скомпоновано в одной подставке-столешнице. Я остановилась, не зная, до чего вообще можно дотрагиваться, Светлана рассмеялась и стала быстро выбрасывать пакеты из морозилки:

— Котлеты в микроволновку, пюре туда же, салат на сковородку — пусть обжарится. Включи чайник, там кнопка.

Я проверила, налит ли он (сама частенько забываю, хорошо, еще свою технику не загубила, а тут тем более нужно быть осторожной), потом нашла тарелки, чашки, сервировала небольшой обеденный стол. Светлана обернулась от сковороды:

— Ничего себе! Я думала, так, по-простому, поедим. Держи!

На тарелку плюхнулись картофельное пюре, котлета и две ложки обжаренных овощей, все — полуфабрикаты. Светлана села напротив:

— Вот так! А то в кафе еще идти. Домашнее все равно вкуснее, верно? У нас три дня впереди, научишься с техникой управляться. Приятного аппетита!

Еда была неплохая, но то, что мне приносили в 'одиночку', явно больше соответствовало домашней кухне, чем этот ужин. Потом моя хозяйка поставила тарелки в посудомойку:

— Все, теперь порядок. Пойдем в комнату, надо план на завтра составить.

Она быстрым, упругим шагом поспешила в зал, не глядя, включила телевизор — пульт выглядел почти таким же, к каким привыкла я, — и, достав из нижнего ящика серванта блокнот и ручку, села в кресло.

— Так, тебе нужна одежда, белье, обувь, потом сделать прическу, чтобы на тебя не оглядывались, купить косметику...

— Я ею не пользуюсь, — попыталась протестовать я.

— Не выдумывай! Все женщины ею пользуются, даже я. Завтра суббота, успеем. Вот, смотри, — она вскочила, достала из книжного шкафа сложенную карту города, развернула ее на столике. — Мы здесь, универмаг здесь, обувной здесь, парикмахеру я сейчас позвоню.

Я смотрела на намеченный маршрут, понимая, что к концу дня меня придется везти в реанимацию — все места находились в разных частях города.

— Простите, Светлана...

— Света, и на 'ты', — она махнула пультом, переключая каналы на работавшем без звука телевизоре.

— Света, я не выдержу такой поездки, да и...

— Тут всего-то десять километров пройти, за целый день, — она взглянула на меня и опомнилась. — Прости, ты ведь не тренированный человек, я забыла. Это я люблю двигаться. Что-то хотела сказать? Извини.

— Покупать одежду можно, зная, что нужно, а я не имею понятия, что у вас носят, — я, наконец, могла спокойно закончить хотя бы одну фразу.

— Ты права. Сейчас! — она снова вскочила, достала из того же нижнего ящика серванта стопку журналов. — Вот, давай выбирать.

Такие моды я не застала, ну или ребенком, так что даже не помнила, только в фильмах видела. Рубашки и пиджаки с широкими плечами, юбки с воланами, брюки, предназначенные для узкобедрых и длинноногих женщин. А еще яркая, крупная пластиковая бижутерия, прически с начесом, блестящая косметика, особенно синие и фиолетовые тени, темно-вишневая помада. Я листала журналы, все больше теряясь — у меня фигура прямо противоположных этим пропорций, с узкими плечами и совсем не мальчишескими бедрами. О прическе и косметике пока постаралась не думать. Все же выбрала кое-какие вещи, на которые хотела ориентироваться. Светлана посмотрела мой выбор:

— Тогда едем вот сюда, здесь подберем сразу все. Сколько сейчас? Девять почти, 'Время' сейчас начнется, я включу звук?

Комнату заполнила давно забытая мелодия Свиридова, на экране плоского большого телевизора замелькала древняя заставка. Я уже ожидала, что и дикторы будут те самые, сидящие в пустой серой студии, но нет — вполне современный интерьер, молодые ведущие, только с очень четкой, старомодной для моей родины, дикцией, когда слышно каждое не слово даже, а звук, каждую интонацию. Я, на минуту прибалдев от такого удовольствия — четкая, ясная речь вместо привычной 'каши во рту' неграмотных телеведущих, — стала вслушиваться, но мало что понимала. Названия городов звучали знакомо, но зачастую непохоже на те, к каким привыкла я, события же вообще казались непонятными. Какой-то СГМ, решавший международные вопросы и дипломатический спор между Россией и США (хоть это было таким же, как у нас), какие-то фирмы и компании, разрабатывавшие новые технологии, но какие? Совершенно неизвестные мне популярные кинокомпании Нью-Йорка, скандал с певцом, показ мод, новая экспедиция на станцию 'Мир'. Последнее меня приятно удивило — значит, работает еще, хотя бы здесь. Это были первые впечатления от местных новостей, и я мало что поняла из услышанного, а спросить не удалось, потому что сразу после передачи Светлана выключила телевизор:

— Завтра вставать рано, надо спать.

Я согласно кивнула — все же в гостях, причем именно нежданная гостья, надо уважать хозяйку.

* * *

Пробуждение было в начале седьмого!

— Подъем!

Я открыла глаза. Света стояла рядом с диваном, бодрая и свежая после душа:

— У нас много дел. Пока позавтракаем, пока подберем тебе что-нибудь на первые часы, уже и магазины откроются.

Я со вздохом встала. Не люблю ранние подъемы и такую вот бурную деятельность с утра. Я не 'сова', но уж точно и не 'жаворонок', а Света оказалась не просто 'жаворонком', но еще и сверхактивным человеком, даже профессия врача не помогала ей понять, что люди бывают разные. Болезнь — плохо. Но темперамент, свои ритмы жизни — это выдумки! Встань пораньше, сделай пробежку, и все — что еще нужно для счастья?

На завтрак Света приготовила яичницу и растворимый кофе, причем из жестяной банки, опять же напомнившей мне раннее-раннее детство: из такой жестянки у меня была сделана копилка. Я с трудом проглотила и яичницу, и горький, слишком крепкий для меня кофе, и послушно пошла в комнату Светы, где она уже распахнула платяной шкаф, перерывая свою одежду.

— Так, это не пойдет, это тоже, а вот это примерь. Хотя погоди, сначала давай с обувью разберемся, я забыла. В магазин можно и в этих брюках ехать, но не босиком.

С обувью вышло сложно: у меня нога оказалась меньше, чем у нее, но шире, так что единственное, что подошло — новые, купленные 'на всякий случай', дешевые полукеды, и то мои ступни в них болтались, как в лаптях, только шнуровка не давала обувке слетать.

— Десятый час, поехали! — Света быстро переоделась, выбрав вместо привычного брючного костюма легкий летний комплект из юбки и белой блузки с небольшим жабо, взяла косметичку: — Ты точно не будешь краситься?

— Точно! — я не могла себе представить, как можно нанести на лицо жирные сиреневые тени. Но ей они, как ни удивительно, шли, как и яркая помада. Я же надела рубашку и брюки, выданные мне еще в первый день.

Света пожалела меня — не мои силы, а чувство собственного достоинства, — и взяла такси: 'Нечего тебе на люди в этих тряпках появляться', так что до магазина, точнее, большого универмага, мы добрались быстро. Универмаг только открылся, людей в нем почти не было, и отдел женской одежды казался совершенно вымершим, поэтому продавщицы очень обрадовались не просто зашедшим сюда от нечего делать, а готовым купить очень многое и сразу посетительницам. Через полчаса примерок я прокляла все, но терпела, потому что одежда требовалась позарез, причем вся. Промаявшись несколько часов, я все же обзавелась кое-какой повседневной одеждой 'парадно-выходного' и домашнего назначения, плюс, по совету Светланы, купила два строгих брючных костюма — для работы в той самой непонятной организации.

— Все, на первое время у тебя все есть, — она улыбнулась, таща несколько объемных пакетов к кассе — в отличие от наших 'бутиков', отдел женской одежды был одним магазином с целым рядом касс на выходе. И не совсем привычных для меня касс: ни наличности, ни банковских карт не требовалось, да и выгружать все из уже заклеенных пакетов не требовалось. На каждом пакете имелся свой код-чек, считывавшийся рамкой перед кассой, а покупателю оставалось только ввести в сенсорное окошко терминала код — сенсор считывал одновременно и его, и отпечаток пальца. Света вздохнула, введя свой код:

— Будешь должна, дома посчитаем. Теперь все в камеру хранения, а сами — за обувью.

Я лишь кивнула, потому что, пока она вводила код, я держала пакеты зубами — руки были уже заняты. Скинув все в большую ячейку камеры хранения, пошли в обувной отдел, где провели в разы меньше времени — пяти пар обуви мне хватило бы до самой зимы.

— Пошли в кафе, потом к парикмахеру. — Света была все так же бодра, как и утром, я же взбунтовалась:

— Против кафе ничего не имею, но потом лучше домой, я уже с ног валюсь.

— Хорошо, — она, кажется, вспомнила, что я, вообще-то, не просто новая коллега и соседка, а человек, совершенно не знающий, где оказался, а значит, 'есть вероятность нервного срыва' — это она обо мне так в отчете написала, я потом прочитала.

Домой мы ехали опять же на такси, потому что в троллейбус с таким количеством покупок не утрамбовались бы.

* * *

Вернувшись домой, просмотрели все покупки, чтобы определить, что я могу носить в обычные дни, а потом Светлана все же заставила себя сесть и немного объяснить мне, что и как.

— Историю я тебе не расскажу, сразу говорю. И не умею, и долго это. Попрошу у ребят справочник, прочитаешь. Важнее сейчас разобраться в современности. Как я поняла, ты удивляешься, что к тебе относятся так спокойно? Все просто: подобные случаи у нас уже были. Не совсем такие, но были. И наша контора занимается, в том числе, и этими случаями. Официально мы — научное учреждение, — но вообще-то затрагиваем и вопросы безопасности, что, как ты понимаешь, всегда актуально. Наша контора — подразделение головной организации в Москве, и сама состоит из нескольких отделов: научного, с несколькими подотделами, к примеру, физики, биологи, медики, аналитики; технического, в котором разрабатывают и доводят до ума технику; отдела быстрого реагирования; обслуживающего — водители, ремонтники, повара и все такое. Финансирование вполне на уровне, каждого сотрудника ценят и уважают.

Она ненадолго замолкла, обдумывая, что говорить дальше, потом продолжила:

— Теперь о ситуации с тобой. Первое: твой телефон оказался спроектирован для тех частот, на которых работают наши рации, а набранный тобой номер — это код научного отдела, с которым, как ты понимаешь, посторонние связаться не могут. Второе: то, что ты жила в той комнате не столько проверкой твоих слов объясняется, сколько тем, что тебе могло стать плохо.

— Ну и карантин, — хмыкнула я, уже поняв, что толковых объяснений от Светланы не дождусь — она больше привыкла действовать, чем говорить.

— Верно, — Света рассмеялась. — В общем, следовало подстраховаться, чтобы ты не пропала. А так ты немного освоилась, и теперь можешь все адекватно воспринимать. Ну и кое-какие медицинские вопросы прояснили, с той же валерьянкой, к примеру. Пока у тебя нет противопоказаний ни к каким продуктам и лекарствам, но с валерьянкой лучше не связывайся: она действует на тебя, как сильное снотворное — из-за небольшой разницы в генах ты к нашей ее версии слишком восприимчива. Со всем остальным все в норме: группа крови, резус-фактор, основные особенности обмена веществ. Группу я тебе потом напишу, у нас обозначение может отличаться, именно название, а не фактические данные. Ты понимаешь мои объяснения?

— Отлично понимаю, учила в школе, — я поморщилась, потому что, пропустив наиболее важные вопросы, как 'несущественные', Светлана теперь 'разжевывала' мне всем известные истины.

— Хорошо. Вроде, все объяснила. Сейчас пойдем готовить ужин, как раз обсудим, что делать завтра. Ты как-то странно смотришь на нашу одежду, и тем более на косметику.

Готовили мы опять из полуфабрикатов, теперь уже рыбное филе и рис с овощами. Светлана ела с удовольствием, снова назвав это 'настоящей домашней едой'.

— Жаль, запасы продуктов кончаются, да и работы после праздников прибавится — наши из командировки возвращаются, — она, даже не обращая внимания, что жует, разгрызла рыбный позвонок, причем не мягкий и разваренный, как в консервах, а довольно твердый. — Придется в кафе питаться, пока не разберусь с текучкой.

Я посмотрела на свою тарелку и задумалась. Дома я тоже часто готовила замороженные овощи, но они являлись только основой, и готовое блюдо обычно совсем не походило на то, что задумывалось его производителями. Ну или хотя бы зажарку делала, соус какой.

— Света, я ведь у тебя еще довольно долго буду жить? И ближайшие две недели мне даны для привыкания, так?

— Да, а что?

— Получится, что я все равно много времени буду проводить дома, так почему бы мне не взять на себя закупку продуктов и готовку?

— Хорошо придумала! — она рассмеялась. — Тогда завтра, после парикмахера, покажу тебе магазины.

— А к парикмахеру обязательно? — я не могла понять ее настойчивости в этом вопросе.

— Конечно! Поела? Пойдем, объяснишь, что тебе у нас не нравится, я понять не могу.

Мы перебрались в комнату, и мне пришлось рассказать, что такие моды были у нас десятки лет назад.

— Не спорю, мебель мне нравится: она удобная и больше подходит для таких небольших квартир. С одеждой — не могу понять: что-то нравится, что-то — нет. У меня фигура не модная и на родине, а тут — тем более. Мне мало что идет. А косметика... — я замялась. — У нас так сейчас только на маскарад и красятся. Да и прически...

— Это просто с непривычки! — она не обиделась, а снова рассмеялась. — Мода — вещь такая, к ней привыкнуть нужно. Значит, решено: завтра утром прогулка к парикмахеру, как раз часок пешей ходьбы. Потом заскочим в парфюмерный, купим тебе хоть немного косметики и приличные духи, там как раз новая серия 'Северного сияния' появилась.

— У вас эта фирма есть? — я удивилась. — У нас ее давно переименовали, и духи не делают, мне о них мама рассказывала.

— Не фирма, а фабрика! — она поправила меня очень серьезно. — Фирмы у нас частные, небольшие, а это — государственное акционерное общество, но по сути та же фабрика, что и раньше. И духи там великолепные.

— А 'Уральские самоцветы' у вас есть? — я вспомнила еще одно название из детства.

— Конечно! У вас они тоже есть?

— Были, теперь все развалилось.

— Расскажешь потом нашим аналитикам. Но давай о завтрашнем дне. Сходим к парикмахеру, затем за косметикой, а потом я покажу тебе ближайшие магазины и объясню, как что покупать. Код ты должна знать очень хорошо! Без него ничего не купить.