"Лучше. Тормоза тоже почти не работали, но, по крайней мере, хоть как-то на траектории удержали. И контейнер приземлился на рыхлую почву. Все дроны уцелели. Ох, давненько я с тяжелыми артефактами не возилась, отвыкла без фантомов. Словно жернова на ногах таскаешь. Слушай, мне кажется, или и в самом деле тепла выделяется слишком много?"
"Не кажется. По крайней мере в полтора раза больше расчетного. Похоже, аномалия в области планеты отличается от окружающих областей, граничные эффекты по контуру кукол слишком сильны. Ну, раз сенсорные массивы в твоей капсуле уцелели, пусть могучая троица разбирается".
"Ага. И субсвязь действует, как положено, что радует. Ух, давно я такими ретротехнологиями не пользовалась".
"А я пользовался, и совсем недавно. Ты просто мала еще, опыта не хватает, Рейтинг в шестой сотне...", — ехидная усмешка, прищуренный глаз, старый седой дед успокаивающе гладит по голове трехлетнюю девочку с удивленно-испуганным взглядом.
"Щас дам больно, злой противный старикашка. Все, я побежала. Тут вокруг куча солдат и генералов..."
"Никак не можешь решить, кого первым изнасиловать?"
"Сарказм — первый признак неуверенности в себе. Валяй, завоевывай свою Ставрию, а у меня и так хлопот по горло. Не бойся, я тебе всегда умный совет дам, если что. Отбой".
"Вот именно твоих умных советов я больше всего и боюсь. Конец связи".
Примерно то же время. Рекреационная виртуальность Ракуэн, контролируемая площадка ? 0003505421
Дождь.
Почему люди ассоциируют с дождем скуку и тоску? Падающая с небес влага дарит жизнь. Без нее нет урожая, в воздухе стоит сухая пыль, от которой першит в горле, и выцветшее от огненного солнца небо заставляет скрываться в ближайшей тени. Дождь спасает от жары, дождь нежно ласкает асфальт, сливаясь с шорохом шин, и во влажной вечерней дороге отражаются фонари — знак, что день прошел не зря и можно, наконец, расслабиться.
И все равно дождь — символ тоски и печали. Поди ж ты пойми человеческую психологию...
Дождь стучал по окну веранды, по жестяному подоконнику с тем самым дробным звуком, который Сторас любил с детства. Его стол всегда стоял у окна, и дождливая погода помогала ему размышлять. Острый отточенный ум директора Службы внешней разведки под барабанный стук капель работал, как идеально смазанная машина: быстро, четко и бесперебойно. Да, работал. Именно так, в прошедшем времени.
При жизни.
Капли дождя барабанили по стеклу веранды небольшого домика на окраине города. Сад с грядками, любимая и любящая жена, возящаяся сейчас на кухне, и принадлежащая ему зеленная лавка, пустая, без единого посетителя. Красивые, добротные, уютные и такие знакомые декорации, нарисованные эфемерными красками на несуществующем холме Ракуэна. Виртуальность. Санаторий, созданный Демиургами с единственной целью: ликвидировать мортальный шок и дать возможность отдышаться от потрясений навсегда закончившейся прежней жизни, существования биологического тела. Да, мир ненастоящий, а сам Сторас Медведь — бывший. Бывший директор внешней разведки Четырех Княжеств. Бывшее доверенное лицо Верховного Князя. Бывший человек, а затем бывший нэмусин. Все — в прошедшем времени. А теперь? Нэоки...
Уже неделя, как он проснулся от безмятежного сна Ракуэна — тихо и без новых потрясений. Просто однажды утром он сел на кровати, осознавая, что сопящая рядом в подушку жена реальна не более, чем его нынешнее пухлое и вялое тело торговца-зеленщика. Он одновременно помнил и прошлую жизнь, и нарисованную, и даже краткий миг, когда осознал, что умирает, что сердце встало окончательно и бесповоротно, и он не успел даже сказать Марику, что любит его и не представляет, как тот останется один на всем белом свете. Одиннадцать лет. Одиннадцать долгих и одновременно коротких лет провел он в рекреационном сне, восстанавливая личность от грез, навеянных системой посмертной реанимации.
Да, он проснулся окончательно и бесповоротно. Старая жизнь больше не существует, как нет и возврата на Текиру. Впереди вечность и бесконечная Вселенная, в которой он может заняться чем угодно: писать книги или строить космические корабли, путешествовать по бесконечным площадкам реальности и виртуальности или сидеть на одном месте, встречаться с самыми разными людьми или уйти в отшельники... Проблема лишь в одном: Сторас Медведь совершенно не понимал, чем заниматься дальше.
А может... Мысль одновременно притягивала и отвращала его. Небытие, на сей раз окончательное и настоящее — неотъемлемое право каждого. В любой момент обратиться к Наставнику, и если сумеешь убедить его, что твое желание не просто каприз, чтобы обратить на себя чужое внимание, сразу же получишь свое.
Нет, не сейчас. Он не такой слабак, чтобы сдаваться сразу же при первых трудностях. Сейчас нужно просто понять, что делать дальше. В мире, где он оказался, никому не нужны шпионы, и старую профессию придется забыть. Разве что попросить устроить индивидуальную игру, где он снова сможет изобразить из себя профессионала. Но что толку разыгрывать роль перед движущимися декорациями? Нет, нужно искать новые пути в жизни.
— Дорогой, — жена выглянула на веранду, — ты не голоден? У меня суп поспел. Сегодня солянка, как ты любишь...
— Нет, спасибо, — отказался Сторас. В глубине души негромко тренькнула струнка: он восемь лет любил эту женщину, пусть даже чувство навеяно извне, и отказаться от него просто так невозможно. И не надо. Пусть пока все идет по-прежнему. Возможно, он даже попросит вернуть клиентов в его лавку, чтобы получить хотя бы иллюзию занятия. — Я думаю, милая. Немного позже, ладно?
— Хорошо, дорогой, — согласилась женщина. — А как насчет гостей?
— Я не в настроении для игр.
— Игр? — удивленно прищурилась жена, и ее тон заставил Стораса досадливо тряхнуть головой. Ну да, она-то продолжает играть свою роль, вероятно, и не подозревая, что с ним что-то не так. Если, конечно, компьютерная программа вообще может подозревать. — Нет, не игры. Там к тебе какие-то двое пришли.
— Кто именно?
— Я не знаю, дорогой. Они не представились. Молодой человек, и с ним девушка. Они стоят у крыльца и просят впустить их в дом для разговора.
— Вот как? — Сторас рывком поднялся из кресла-качалки, под ногами скрипнули половицы. — Я не люблю сюрпризов, ты же знаешь. Пусть уходят.
— Хорошо, милый, я передам.
Если очередные ходячие декорации, то общаться с ними не о чем. Если же нэмусины или нэоки, как и сам Сторас, то отказ их не остановит.
А если остановит?
Сторас с трудом подавил позыв со всех ног броситься в прихожую. Он сложил руки на груди, повернулся к стеклу веранды, по которому по-прежнему бежали струйки дождевой воды, и принялся ждать.
Шаги за спиной. Тяжелая поступь взрослого мужчины и легкая — молодой девушки. Так-так.
— Отец...
Сторас резко обернулся, его руки бессильно упали вдоль тела.
— Марик, сынок! — выдохнул он.
Стоящий перед ним молодой мужчина улыбнулся.
— Да, папа. Я. Ужасно рад тебя видеть после стольких лет.
Сторас шагнул вперед и с силой обнял сына.
— Я тоже... — прошептал он. — Я тоже.
Внезапно пришло резкое осознание. Он отступил на шаг и взглянул на Масарика уже по-новому.
— Значит, ты тоже мертв, — грустно качнул он головой. — Я боялся, что после моей смерти ты долго не проживешь. Прости. Ну, по крайней мере, ты снова ходишь. Давно проснулся?
Масарик ухватил его за плечи и крепко сжал.
— Все в порядке, папа. Я не мертв. Ну, или... Мертв, если официально, но не совсем как ты.
— Не совсем как я?
Сын широко улыбнулся.
— Я теперь Демиург, папа. Сущность, как пишут в "Черном квадрате". И, кстати, познакомься...
Он слегка отступил в сторону, и скромно стоящая в дверях смуглая девушка с миндалевидным разрезом глаз вежливо поклонилась.
— Блистательный господин Сторас Медведь, — улыбнулась она неяркой, но теплой и располагающей улыбкой, и бывший директор СВР тут же вспомнил, где видел ее лицо. Разумеется, в досье — и в официальном, Министерства внешних сношений, и в секретном "Черном квадрате". — Мне жаль, что не удалось лично познакомиться с тобой раньше. Политическая обстановка не способствовала.
— Великолепная госпожа Карина Мураций, — так же вежливо поклонился Сторас. — Кисаки Сураграша. Для меня большая честь встретиться с тобой.
— Уже не Кисаки. Я уволилась вскоре после твоей гибели.
Девушка шагнула вперед, и Масарик приобнял ее одной рукой. Она едва доставала ему макушкой до плеча, и контраст между ее хрупкой малорослой фигуркой и сильным мужским телом сына заставил Стораса иронично прищуриться. Но когда она положила руку ему на талию, как-то сразу стало понятно: они — пара.
— Познакомься, папа, — весело сказал Масарик. — Кара, моя жена.
— А ты времени зря не терял, — сердито фыркнул Сторас. — Не успели, значит, мой прах в урну ссыпать, а ты уже по девочкам? Госпожа Карина, приглядывай за ним, а то еще пойдет по бабам после стольких-то лет в инвалидном кресле, не удержишь.
Он осекся, сообразив, что обычное для них с сыном дружеское подтрунивание может оказаться странным для посторонних. Карина, похоже, ему не совсем посторонняя, но все-таки...
Бывший диктатор Сураграша снова блеснула тихой теплой улыбкой.
— Наоборот, господин Сторас. Я же катонийка, помните? Я его чуть ли не силой пыталась... м-м, по бабам вытолкать, чтобы он многолетнее напряжение снял, но так и не смогла. Знаете, его даже Майя в постель затащить не сумела, уж на что она дока по части соблазнения. Зато мне каждый день не по разу покоя не дает, благо нынешнее состояние позволяет. У вас нет, случайно, на примете какой-нибудь женщины попривлекательнее, чтобы к ней в постель его затолкать? Уж больно выспаться хочется.
Сторас почувствовал, что краснеет. Да уж, катонийка, в самом деле. Кто еще подобные темы может открыто обсуждать и без тени смущения? Но отрадно, что мальчик, наконец, восстановил здоровье и даже нашел жену.
Жену?
Отточенный механизм его аналитического рассудка, ни капли не заржавевший за прошедшие сонные годы, заработал мгновенно и без запинок. Марик обмолвился, что он Демиург. Карина — жена Марика и приемная дочь известной Сущности... Соловей, последняя известная маска — Дзинтон Мураций, гражданин Катонии. Наверняка Карина тоже Демиург, обратное оказалось бы удивительным. Это хорошо объяснило бы массу странностей, случившихся в Сураграше во время ее правления. Странностей для людей, но вполне естественных для Сущностей. Значит, Сураграшская республика — действительно проект Демиургов, что он подозревал с самого момента переворота? Понятно, почему половина его людей там с завидной регулярностью проваливалась, а вторая половина передавала информацию, в которой неуловимо чувствовалась хорошо спланированная деза. Знала ли о истинной природе Карины ее подруга, глава Сураграшского департамента? Наверняка. Знала — и даже словом не обмолвилась. Вот тебе и политическая верность. Осталось дождаться, когда Ольга Лесной Дождь помрет в свой черед, проспится, и высказать ей... Ха, лет так через пятьдесят, не раньше. Кто еще в Сураграше может оказаться Демиургом? Наверняка Яна и Палек Мураций. Дентор Пасур? Саматта Касарий? Кто-то еще из катонийских волонтеров?
Стоп. Не место и не время.
— Из женщин у меня на примете только собственная жена, госпожа Карина, — печально улыбнулся он. — Думаю, для Демиурга вроде тебя не составляет секрета, чем именно она является.
— Твой ум в отличной форме, господин Сторас, — Карина бросила косой взгляд на Масарика. — Из одной фразы Марика ты сумел сделать совершенно правильный вывод. Да, я Демиург, как и мои сводные брат с сестрой.
Она шагнула вперед и оказалась вплотную перед Сторасом. Она склонилась и замерла в поклоне, скрестив руки на бедрах в архаичном жесте ожидания.
— Но я пришла к тебе как жена Марика, — тихо сказала она. — Ты благословишь нас, отец?
— Он вполне в состоянии сделать выбор самостоятельно, и я не собираюсь его осуждать ни за что. Тем более, — Сторас усмехнулся, — когда он настоящий Демиург.
— И все-таки — ты благословляешь нас, отец? — упрямо повторила Карина, не разгибаясь.
Сторас взглянул на сына. Тот смотрел на него со странным напряжением.
— Разумеется, я благословляю вас, — он положил ладонь на голову Карины, выполняя все тот же старый ритуал, провел ладонью по волосам и поцеловал ее в темя. — Живите долго и счастливо, дочь.
— Спасибо, отец, — Карина выпрямилась и отступила на шаг. — Я знала, что ты не будешь против. Но Марик боялся, что из-за старых политических дрязг...
— Ничего я не боялся, — буркнул тот, отводя глаза и на секунду превращаясь в застуканного на чем-то неприличном мальчишку. — Я только...
— Эй, вы закончили танцевать свои церемонии?
Ворвавшийся на веранду тощий белокурый вихрь едва не врезался в Карину, но в последний момент ловко увернулся, проскочил у Масарика подмышкой и с разгону плюхнулся в любимое кресло Стораса.
— Лика! — возмущенно крикнула Карина. — Ну-ка, брысь отсюда! Не мог еще пять минут подождать?
— Не мог! — заявил вихрь, при ближайшем рассмотрении оказавшийся мальчишкой лет шестнадцати или семнадцати на вид, совершенно голым и с перепутанной гривой светло-серых волос. Катониец? — Майе с Камом хорошо, им параллельную проекцию слепить — раз чихнуть, а мне специально отвлекаться приходится. Слушай, Стор, если ты закончил их отечески благословлять и не намерен по сусалам батогами лупить, или что у вас там в Четырех Княжествах принято, давай чем-нибудь полезным займемся.
— А? — ошарашенно глянул на него Сторас. — Мы знакомы, молодой господин?
— Я всегда молодой, — важно кивнул мальчишка. — В душе, по крайней мере. А ты обо мне в "Черном квадрате" читал, пусть даже там и чушь написана. Я Палек Мураций, для своих — Лика. Поскольку я, типа, всемогущий Демиург, а ты — член семьи, давай сразу без формальностей, ага? Подумаешь, пара-тройка десятилетий разницы! Вечность впереди, нефиг ее лишними словечками замусоривать. Кара, так вы закончили с экивоками? Стор, а знаешь, она вчера целый вечер перед зеркалом сцену репетировала, чтобы красиво выглядеть.
— Господин Сторас, — безнадежно вздохнула Карина, — познакомься с моим сводным братом. Неизбежный довесок, так сказать, к семейной идиллии. Он всего на три года меня младше, но иногда кажется, что из младенческого возраста так и не вышел. Не обращай внимания на его треп. Он не мог видеть, чем я занималась в своем личном пространстве. Если он начнет слишком доставать, просто тресни его по затылку.
— Ага, я так и поступаю, — широко ухмыльнулся Масарик. — На людях он выдающийся инженер, пафосный художник и весь из себя солидный архитектор, а среди своих просто чума какая-то. Шалопай и остряк-самоучка, даром что за сорок перевалило. Папа, расслабься. Все в порядке. Я уже сказал, что страшно рад тебя видеть?
На сей раз сам Сторас оказался в его объятиях, на которые ответил вполне искренне, хотя голова начинала слегка идти кругом. Несколько десятилетий своей жизни он потратил на безуспешные попытки выйти на контакт с хотя бы одним Демиургом, и вот, пожалуйста — не успел помереть, как сразу трое.
