Полые холмы Верхневолжья

— А кто такой этот Лес? За ужином его вроде не было, — разыграла дурочку Настя.

— Ну не прибедняйся. Ты прекрасно понимаешь что я имею в виду. То чему он тебя учил всю неделю. И что показал сегодня.

Перед внутренним взором Насти опять всплыл ночной осенний лес по которому можно скользить, не шелохнув ни одного листка, потом тот же лес, но уже с точки зрения пассажира легкого автожира, почти бесшумно скользящего над кронами.

— По-моему, ваша сторона Ткани это не только Лес.

— Конечно, не только. Но всей Стороны или даже всего Леса тебе не вместить. Как и мне, как и любому существу с теплой кровью, умеющему испытывать холод и голод. Поэтому попробуем понять, что тебе стоит выбрать, к какому замку ты хочешь оказаться ключом.

Тем временем они опять добрались до бани.

— Раздевайся, — скомандовала Риль.

— Ты хочешь меня сразу после еды в парилку?

— Нет, что ты! Пока только в теплый бассейн. Хотя ужины у нас такие легкие, что можно и в парилку. Но тебе пока не надо.

Риль открыла какой-то лаз в углу, и Настя с удивлением увидела каменный свод пещеры, на дне которой располагался выложенный диким камнем бассейн два на два метра, вода в котором была слегка подсвечена бирюзово-голубым светом.

Лесовичка окунула в бассейн руку:

— Ага, пойдет. — и закружилась метелицей по предбаннику, выщипывая по две-три травинки из развешенных тут и там связок. Потом сунулась в парилку и вернулась с деревянным ковшиком полном горячей воды, в котором плавали отобранные травки, и выплеснула ковшик в бассейн.

— Ныряй. А теперь прибавим света. — И она взяла с полки толстую свечку, неуловимым движением зажгла ее и воткнула на край бассейна рядом с настиной головой.

Вода в бассейне не была расслабляюще-горячей. Но и ощутимо холодной она тоже не была. Ровно с температуру тела, чтобы висеть в бирюзовой невесомости и ничего не ощущать, кроме запаха трав, и ничего не видеть кроме дрожащего огонька свечи.

Вдруг вес собственного тела обрушился на Настю как удар. Это Риль извлекла ее из воды как мать — маленького ребенка, и разложив по жесткой скамье стала растирать полотенцем.

— Полчаса нырь-ванны для первого раза достаточно. — голосом строгой учительницы заявила лесовичка.

— Как полчаса?

— А вот так. Это же нырь-ванна. Представление о течении времени там совершенно теряется, особенно если без свечки. Но без свечки это сложная медитативная техника для настоящих посвященных. А нам нужно было тебя немножко расслабить, отключить кое-какие блоки. Сейчас я тебе массаж сделаю.

Сильные руки лесовички побежали по спине девушки:

— Ага, здесь зажим, тут еще зажим, тут вот такое переплетение. Барсучий хвост, это не для подмастерья задача. Может Галю позвать? Нет, справлюсь. Слышишь, Гостья, имеешь шанс стать моим шедевром.

— А это не больно? — слабо пискнула Настя.

— Ну, с такой предысторией мало не покажется. Вот это у тебя что? Чем таким года в три пугали, что до сих пор мышцы не расслабляются? Что если не будешь есть ложкой сама, посадят к скворцам в гнездо, чтобы они тебя из клюва в клюв кормили? Выдумщица твоя бабушка.

А это? Несправедливые претензии учительницы в первом классе и мама, отказывающаяся верить, что учительница может быть неправа?

Риль еще долго разминала Насте спину, руки и ноги, задавая наводящие вопросы, и заставляя рассказывать об обидах, когда-то казавшихся проглоченными и похороненными внутри навсегда.

Полотенце, покрывавшее лавку под настиным лицом давно было мокро от слез.

Наконец лесовичка плюхнулась на скамью сразу за настиными ногами и откинулась к стене.

— Ох, ну у тебя и лабиринт. Хоть сама теперь в нырь-ванну лезь. Нет, нельзя, у нас слишком мало времени. А мне еще кое-что тебе показать надо. Пошли в парилку. Можешь побить меня веником побольнее за то, что заставила тебя про все это вспоминать.

Настя оперлась на руки и встала со скамейки. Ей казалось что это будет эпическим подвигом, вроде подвига Геркулеса, поддержавшего небесный свод вместо Атланта, но как оказалось, тело вполне слушалось.

А после парилки, да еще нырка в другой бассейн, похоже что сообщавшийся с протекавшей под холмом речкой, она вообще почувствовала себя заново родившейся.

Как оказалось, это было не просто внутреннее ощущение.

— Ну вот, я более-менее разобрала те завалы, которые мешали тебе общаться с собственным телом. Теперь попробуй к нему прислушаться. Чего оно хочет?

— Движения.

— Ну это легко. Гимнастический зал отсюда через коридор. Пошли.

— Что, прям так?

— А что, этому что-то мешает? Прислушайся к своим ощущениям. Ну увидит тебя кто-нибудь. Он что, меньше узнает о твоих формах, если увидит тебя в трусах и футболке?

Минут через пятнадцать хорошей разминки потребность в движении у Насти была удовлетворена. Но двухчасовой кусок времени, выделенный Рондом на этом был почти исчерпан. Осталось только еще раз ополоснуться и одеться.

Когда они вернулись в обеденный зал, Лас уже был там. Ронд сидел в своем кресле во главе стола, а Лас стоял между столом и стволом огромной ели, служившей колонной этому залу, и чувствовалось что гордо поднятый взгляд ему нелегко даётся.

— О, а вот и наша гостья, — сказал Ронд. Потом привстал с кресла, потом подхватил со стола что-то вроде пульта дистанционного управления к телевизору и нажал несколько кнопок.

Риль толкнула Настю в бок:

— Обернись.

Настя обернулась. Слева и справа от входной двери висели огромные телевизионные экраны. Сейчас тот, что слева, работал почти как зеркало, показывая то, что снимала укрепленная над дверью камера. А вот на правом был зафиксирован стоп-кадр того момента когда Риль в первый раз привела Настю в этот зал. Разница в осанке была заметна даже неопытной в этих делах Насте.

— Риль, — обратился к лесовичке Ронд. — Что ты можешь сказать про нашу гостью.

— Я еще не мастер. Опыта работы с людьми с той стороны у меня нет. Только по книгам и фильмам. Так — картина была совершенно типичная. Уйма комплексов, загнанных внутрь обид, вся спина в мышечных зажимах. Полностью разорванная связь личности с телом. Но при этом почти не задавленная любознательность, такая и у наших далеко не у всех встречается, неразвитая, но способность видеть связи между вещами, вместе складывающиеся в потенциал увидеть мир как целое. Плюс еще совершенно необычная броня из традиций и убеждений, достаточно хорошо защищающая от тех неприятностей, от которых нас обычно спасает умение прислушиваться к телу.

— В тот момент, когда я её увидел, — добавил Лас. — Ещё полностью отсутствовала вера в кого-либо из людей с той стороны, и было колоссальное желание обрести хоть кого-нибудь, кому можно верить.

Настя почувствовала себя экспонатом на витрине музея. Как будто её тут при всех раздели и выставили на подиум. Но, тут же пришла вторая мысль, ну и что? Риль ее сегодня раздетую и видела, и трогала. Перед Ласом она тоже сегодня раздевалась, и думала о не о том, что она голая, и не о том, что стоит босиком на холодной траве осенней ночью, а о том, чтобы ни одной нитки с той стороны на теле не осталось.

Ну Ронд. Ну можно подумать, он голую девочку в первый раз видит. Наверняка и Риль, и Лас его дети или внуки. Так что если попросят сарафан снять, и продемонстрировать, ну скажем, спину, ничто этому не помешает.

Вот только что представляет собой это сборище? Медицинский консилиум или невольничий рынок?

— Ну что ж, спасибо тебе, Лас, — подвел итог Ронд. — Ты привел удачного кандидата. И тебе спасибо, Риль. Так много сделать за один сеанс.

— Это Гостье спасибо, — отозвалась Риль. — с человеком, который так стремится обрести цельность, приятно работать.

— Только вот... — вступила в разговор Настя. — Вы тут мне надавали столько подарков, а что вы от меня потребуете взамен?

— Ничего, — ответил Ронд. — Для того чтобы можно было с тобой разговаривать о взаимовыгодном сотрудничестве, тебе ещё очень многому надо научиться. Смотреть и видеть, говорить и быть услышанной, двигаться и чувствовать. Когда научишься вот тогда мы попробуем чего-нибудь предложить и чего-нибудь попросить взамен. А пока нам достаточно того, что тебе интересно учиться. На вашей стороне Ткани одному из ста это интересно. Вот мы стараемся этого одного найти и научить. И если из тех, кто научился один из десяти соглашается дальше с нами иметь дело, уже хорошо.

Поэтому пока смотри, пробуй живи нашей жизнью. А в воскресенье вечером вернешься как ни в чём ни бывало в интернат.

— Да но как же... — она махнула рукой в сторону экранов.

— Это как раз несложно. Риль и Лас тебе помогут сочинить легенду, о твоих приключениях в Москве, в которую легко поверят и в школе, и дома, и которая объяснит те изменения твоего поведения, которые ты не сочтешь нужным скрывать.

— Ну ладно, пошли спать. Время позднее, ты наверняка устала, — сказала Риль и поволокла Настю куда-то извилистыми коридорами. В результате они оказались внутри странного полутемного помещения дугообразной формы. Уже потом Настя сообразила, что это еще один круглый зал, в середине которого построена круглая выгородка, а оставшееся пространство разделено на два полукольца. Вдоль более длинной стены по всей длине располагались полати шириной в человеческий рост, покрытые чем-то вроде ковролина, только помягче и попушистее и были раскиданы одеяла, тоже пушистые как звериная шкура, хотя шкурами они явно не были. У короткой стены оставался проход шириной метра полтора, и на стене куча крючков для одежды.

— Здесь у нас общая спальня для молодежи, у которой ещё нет постоянных пар, — пояснила лесовичка. — Выбирай любое место и укладывайся.

— И что здесь вот прямо мальчики и девочки спят вперемежку?

— Ну это как получится. Но есть одно правило. Если хочешь кого-то домогаться, то надо сначала словами через рот спросить, согласен ли он на это. Только после этого можно засовывать руки или что ещё под чужое одеяло. Так что если хочешь какого-нибудь парня из наших, то нет проблем, только сначала спроси. Если не хочешь, храни верность своему сержанту.

— Он не мой, — возмутилась Настя.

— Не твой так не твой. Мне-то какая разница. Храни верность кому хочешь, или там чистоту и невинность. Или не храни, если не хочешь. Может тебе вообще колыбельную спеть, а то ты, пожалуй от непривычной обстановки возбуждена и спать будешь плохо. Но сначала разденься и ложись уже куда-нибудь.

Настя последовала её совету и буквально через минуту засопела без всяких колыбельных.

* * *

Настя проснулась от того, что вокруг началось какое-то шебуршение. Она открыла глаза, и увидела что в свете неярких ночников, висевших на внутренней стенке, юные лесовики один за другим покидают широкое лежбище.

К Настиным ногам подскочила Риль, и, похоже намеревалась разбудить гостью, но увидела что в этом нет необходимости.

— Уже проснулась? Вставай! Пошли утреннюю зарядку делать.

В спортивном зале, в котором Настя уже была, собралось примерно полтора десятка лесовиков. Причем все женщины были в костюмах Евы, а мужчины в чем-то вроде плавок.

Каждый разминался по индивидуальной программе, которую прекрасно знал сам. Только Настю всё время ненавязчиво опекала Риль:

— Ты поделай вот то, что сейчас Дэль делает, а я ещё немного побегаю.

После зарядки и легкого завтрака Лас и Риль потащили Настю в Башню. Башней у них называлось цилиндрическое сооружение, расположенное в центре купола, по краям которого размещались спальни.

Башня представляла собой довольно тесное помещение с винтовой лестницей, ведущей наверх. Там, наверху, располагалась комната, уставленная всяким электронным оборудованием со стенами, увешанными экранами.

Здесь они начали планировать "прогулку" Насти по Москве. Был составлен убедительный маршрут, который как раз должен был бы занять целый день, потом при помощи самого обыкновенного интернета и Google Street маршрут этот был пройден, так что Настя получила возможность запомнить характерные архитектурные сооружения.

Музеи были осмотрены с помощью дисков с видеоэкскурсиями.

Риль взяла на себя роль экскурсовода. Её рассказ был явно окрашен личным отношением и к историческим событиям, и к архитектурным стилям. Основной лейтмотив был: "Какие вы там, на той стороне Ткани, суетливые, торопливые и непоследовательные".

Когда голова у Насти уже кружилась от обилия информации, как будто она и правда целый день ходила по городу и слушала экскурсовода, Риль вдруг сказала:

— А теперь мы познакомим тебя с Мирабиле.

— А кто это и зачем?

— Ну кто... Человек, музыкант, любительница ролевых игр. Нам же нужно объяснить где ты в Москве ночевала. А к Мирабиле вписаться на ночлег не просто, а очень просто. Дорогу ты показать сможешь, узнать в лицо вы друг друга после знакомства по скайпу узнаете.

Мирабиле произвела на Настю сильное впечатление. Она была красавица, она умела держаться. И еще она не только знала родную Настину деревню, но и представляла себе расположение домов в ней. Как оказалось, несколько лет назад она была в Пунятино в качестве гостьи одной из дачниц-москвичек, и тогда и познакомилась с Добрыми соседями.

После знакомства и обсуждения тех достопримечательностей, которые были включены Риль в настину экскурсию, экскурсия продолжилась.

— Вот гляди, твой сержант пришёл! — вдруг воскликнула Риль и указала на большой настенный экран. Там, на карте, рядом с одной из ярко-зелёных точек, открылось небольшое окошко, и в нём было видно, как Саша в штатском скользящим шагом следопыта идет по лесу.

— Хорошо идёт, — заметил Лас. — Тебе до такого уровня ещё пару месяцев учиться.

— Ну сколько раз можно говорить, он не мой! — возмутилась Настя.

— Правда, не твой? -оживилась Риль — Ты не будешь ревновать, если я с ним немного пофлиртую?

— С чего бы? — отозвалась Настя.

— Ну тогда вы тут вдвоём продолжайте, а я пошла.

И она выскользнула из комнатки.

Продолжение виртуальной прогулки по Москве, впрочем, быстро скомкалось. Без ехидных комментариев Риль это было совсем не то. Вместо этого они перешли к наблюдению за окружающей обстановкой на большом настенном экране. Вот об окружающем лесе Лас мог говорить часами. Он показал Насте на экране пенёк, который служил детишкам из Пунятино почтовым ящиком, некоторые тропинки и болота, которые она не могла не изучить во время походов за грибами, объяснил что означают разные цвета леса на карте.

Он даже начал объяснять чем отличаются цвета на карет лесовиков от цветов на таксационных планшетах лесничества, и уже почти дошёл до рассказа о том, что такое карты для спортивного ориентирования, как наконец Риль почти добралась до сержанта.

Попади на место Насти кто-нибудь более искушённый в информационной технологии, он бы поразился количеству камер наблюдения, развешанных по лесу. Но девушка не вдавалась в технические подробности реализации, воспринимая карту с появляющимися окошками живого видео как часть магии лесовиков.

— Давай звук включим, — предложил Лас.