Вот! — опять клюнул он носом, как бы припечатывая то, что уже сказал. — А дальнейшее развитие разумной цивилизации, то бишь тех, кто от Боженьки не отвернулся и живёт по принципам Добра и Справедливости, идёт теперь при непосредственном контроле и участии Высших. То есть — что? — земляне входят в состав Содружества цивилизаций Создателя.
— То есть, становятся ангелами? — не скрывая усмешки, поддакнул я.
— Ну чем ты слушаешь?! — возопил Пашка и боязливо покосился на лестницу. — Я ж тебе, балбесу, только что объяснял, — зашипел он мне в лицо, отчаянно жестикулируя, — что ангелом, то есть бессмертным, человек становится по прошествии всего круга воплощений! И то — после личного решения Создателя! Личного!
— Блин! — опять не вынес я игры в молчанку. — Паш! Ну ты сам посуди! Нас только на нашей планете — около шести миллиардов! А ещё на других мирах сколько? И что? Каждого Бог будет судить в отдельности?!! Да это ж чёкнуться можно! Сколько ж времени на одно это мероприятие надо?!! Сам-то не чувствуешь, что концы с концами не сходятся?
Пашка тяжко вздохнул:
— Понятное дело, что в моём пересказе оно всё глупо звучит. Но у Юрика-то всё очень и очень складно. Читать самому надо было! — опять упрекнул он меня голосом кота Матроскина. — Не умничал бы тогда. И мне не пришлось бы тебе прописные истины растолковывать.
— Да уж! "Прописные"! Всегда всё вот это было средневековой ересью, а теперь вдруг истиной стало! Как-то ты быстро в другую веру обратился!
— И ничего не "быстро"! — встал Пашка в защитную стойку. — Я логику уважаю! А Юрик, — постучал он костяшками пальцев по книге, — всё буквально по полочкам разложил, разжевал и только проглотить осталось... Э-э! — махнул он безнадёжно. — Да чего с вами, с пьяными, разговаривать?
Я тоже вздохнул. Беседа какая-то бестолковая получается. Время только зря тратим. А там люди меня ждут. Загинаются.
— А всё-таки, зачем ты меня на Юпитер-то звал?
Он со вздохом посмотрел на меня, но ответить ничего не успел: зазвонил мобильник. В моём кармане.
— Твою же мать! — цыкнул он. — Как всегда — на самом интересном месте!
И отошёл к окну, равнодушно разглядывая пейзаж за пределами Тадж-Махальчика.
На дисплее высветилось: "Другов". Ну-ну. И этот долго не вытерпел.
— Вольдемар! — рыкнула трубка насмешливо. — Привет! Ты там как?
— Ничё, вроде...
— Чем занимаешься?
— Да вот, Паша на Юпитер блатует, а я сопротивляюсь. Чё мы там не видали?
Пашка с любопытством обернулся и прислушался к разговору. Санька коротко хохотнул:
— Паша уже в курсе? Круто! А меня берёте с собой?
Я крякнул с досадой:
— Тоже будешь Страшным Судом пугать?
— Не буду, — усмехнулась трубка. — Я к тебе с сюрпризом.
С некоторых пор я насторожённо отношусь ко всяким сюрпризам. Ничего хорошего они с собой не несут. Одни проблемы. И только беззаботная интонация говорившего чуть успокаивала.
02. ''Товарищ не понимает!''
Я насторожённо открыл переход. То, что я увидел, заставило меня моментально расслабиться. Вернее — кого. Следом за Друговым через светящийся порог осторожно переступил... Вовка Борисов! Он с любопытством озирался по сторонам.
— О-о-о! — заорал я, срываясь с места и облапивая давнего друга. — Вовчик! Ты как здесь оказался?!
— Ну, — с лёгким смешком пробасил тот, немного ошалев от столь бурного приёма. — Как "как"? — Он локтем старательно придерживал какой-то пакет. — Если гора не идёт к Магомету, то джигит сам едет к ней на своей "Тойоте"!
Другов с усмешкой наблюдал за нашей встречей, колдуя над столом с угощениями. Пашка тоже нехотя подошёл поздороваться и молча пожал руку сначала одному, потом другому.
— У вас тут чё? — спросил проницательный Вовка. — Гроза прошла?
— Да ну! — легко отмахнулся я, с удовольствием его разглядывая. — Это у нас тут с Пашей как-то вдруг идеологические разногласия нарисовались. Он меня в свою веру обращал.
— В евреях больше не желает ходить? — усмехнулся Другов, устраиваясь в кресле.
— При чём тут евреи? — удивился я, не сразу сообразив, что имеется в виду. — Он вообще мне тут что-то несусветное проповедовал... Да это ладно! Не будем о грустном! — Я рад был встрече, хотя и чувствовал, как совесть слегка покусывает меня за кончики ушей. — Я же к тебе так и не сподобился заглянуть. Как ты меня нашёл?
— Это не я тебя нашёл, — пожал Вовка плечами. — Это Саня меня нашёл. Посидели, потрещали. Слава Богу, есть о чём. А потом вместе к тебе вот... гм-гм!.. пришли.
Естественно, он ещё не знал, как это явление правильно называть.
— Так он что? — Я посмотрел на Саньку. — Уже в курсе?
— Н-ну, так... — неопределённо повертел тот свободной рукой. В другой он уже держал стакан с чем-то тёмно-вишнёвым. — В пределах разумного. Да ты присаживайся, Вова, чего как не родной? Разговор долгий предстоит. В ногах — сам знаешь...
— А ты молодец, — похвалил я его. — Избавил меня от лишних объяснений...
— Ошибаешься, — спокойно возразил "Вова". — Не избавил. — Он утрамбовал свою довольно плотную фигуру в ближайшем кресле. Пакет с тихим звяком опустился рядом с ним на пол. О его содержимом можно было даже не гадать. — Подробный рассказ тебе ещё предстоит. При том — красочный, во всех подробностях. Со всеми вытекающими. А то, что это? У всех мировых чудес, оказывается, вот такая вот офигительная причина есть, — он взглядом смерил меня с ног до головы, — а я, почему-то, ни сном, ни духом. А это — не есть правильно.
Мне было смешно и радостно слышать его чудной говорок. Такой уютный и рассудительный. Как-то сразу навеяло запахом моей старой мастерской. И дымком выжигателя...
— Так куда же вы с Пашей собрались? — с неизменной усмешкой в уголках глаз поинтересовался Другов, как бы между прочим. — Я там что-то про Юпитер слышал... Никак Прометея собрались вызволять?
— Вроде того... — пожал я плечами и посмотрел на помалкивающего Пашку. — Я, в принципе, ещё не в курсе дела. Паша мне так эмоционально книжку пересказывал, что я мало чего уразумел. Какие-то ангелы, разноцветные миры...
— А сам? Не читал, что ли? — удивился Санька.
— Да некогда было мне...
— Ну, Вольдемар, это с твоей стороны — прямо-таки, непростительная оплошность! Уж кто-кто, а именно ты и должен был в первых рядах нести знамя нового учения! И проповедывать его нам, сирым и убогим. А выходит — наоборот?
— Он тут без нас пингвинов развлекал, — мстительно ввернул помалкивавший до этого момента Пашка. — Да генераторы над Землёй развешивал!
— Оба-на! — удивлённо отставил Санька в сторону сосуд с напитком. — Генераторы? Так что, программа уже в действии?
— А то! — припечатал Пашка. — Ещё как в действии! Вот на этой самой шкуре ощутил! — похлопал он себя по затылку.
— Так чего ж ты молчал? — Санька даже вскочил с кресла и взволнованно заходил перед нами. — Я бы тогда хоть правильно реагировал на некоторые... гм!.. факты.
Вовка с любопытством переводил взгляд с одного оратора на другого.
— А у тебя что? — спросил Пашка с едкой ухмылкой. — Тоже первая нарисовалась? Небось, прощения просит?
Тот резко остановился и с любопытством воззрился на Пашку.
— Чё смотришь? — хмыкнул тот, довольный своей догадкой. — У меня так оно и было. Совесть в ней, видите ли, проснулась!
Санька с Вовкой переглянулись и как-то невесело рассмеялись. Каждый, видимо, о своём.
— Ну вот, Вова, а ты говоришь: "Совпадение!" — Санька, опять пригубил стакан. — Ну, Командор! Предупреждать же надо! Я уж думал, действительно, блин, человеком стала. После всего, что было...
— Нет, Санёк, система! — ехидно гнул своё Пашка, при этом кося на меня лукавым глазом. — "Коллективно выстраданная". Не верь, как грится, ушам своим. Всё — брехня, спровоцированная Вовчикиным генератором! Отключит его Вовчик, и запоют те бабы свои старые песни!
Мне стало не по себе от их разговоров. Получается, вроде как я теперь виноват в их семейных неурядицах. А ведь все вместе планировали что-то в этом роде. Только тогда не хотелось думать, что этот трамвай и по нам тоже каким-то боком проедет. А результат, как видим, уже налицо. М-да... То ли оно ещё будет...
— Ладно, — махнул Санька рукой, отрубая все сомнения. — Ну их на фиг, тех баб! Давай по делу. Что там у вас по Прометею?
— От это мужской разговор! — моментально воспрянул Пашка. — А то развели тут, понимаешь, антимонию! "Бабы", "бабы"!
Я же, наоборот, радости его не разделил, а моментально запросил пощады:
— Да хоть ты, Санька, скажи мне толком, что за проблема такая вдруг нарисовалась? Вытащили на свет божий затхлый миф и елозите мне им по ушам! Будто и заняться больше нечем!
Санька с Вовкой опять переглянулись, а Пашка добил:
— Товарищ не понимает!
— Ну что ж, — вздохнул Санька. — Если "товарищ" не понимает, будем "товарища" просвещать.
— Да я уж запарился его просвещать, — безнадёжно отмахнулся Пашка. — Как был махровый строитель коммунизма, так на том и стоит!
— Ну, Паша, ты уж загнул! — усмехнулся тот. — Какой же из него "строитель"?
— Тем более — махровый! — хехекнул Вовка.
— И тем более — коммунизма! — в тон ему продолжил изгаляться надо мной, над бестолковым, Санька. — Ты ему только в лицо погляди: это ж загнанная лошадь! Вишь, какими несчастными глазами смотрит? Понял, что отстал от поезда, а догнать-то уж сил и нету!
— Ладно вам! — не вынес "объект издевательств" утончённую атаку. — Хотя бы вкратце посвятите в суть проблемы, если вы все тут такие начитанные.
— Не все, — возразил Вовка. — Я тоже — неначитанный. И меня тоже надо просвещать.
— Слава Богу! — вздохнул я, повинуясь обстоятельствам. — Не один я такой балбес.
— А то! — добродушно хехекнул Вовка. — Ну, учителя? Кто там первый? Начинайте нас учить!
— Не, я — пас! — отгородился Пашка растопыренными ладонями. — Выдохся! Пущай теперь Санёк насмешки выслушивает.
Тот вздохнул и со значением произнёс:
— Так и быть! Взваливаю на себя сей непомерный груз. Минутку, товарищи, — подошёл он к столу, наполнил стакан и торжественно поднял его над головой: — Как говорится — за новое учение! — Он молча угнездился в кресле и задумчиво прищурился, смотря сквозь вишнёвую жидкость в стакане: — Если вкратце. Жила-была планета. Между орбитами Марса и Юпитера...
— Теперешними орбитами, — внёс Пашка уточнение. — Там тогда Марса не было ещё .
— Что? А, ну да, — согласился оратор, выгиная бровь и всё так же что-то высматривая через призму стакана. — Попрошу не перебивать. Кто-то там выдохся, как я слышал?
— Всё-всё-всё! — ушёл Пашка в тень. — Нем, как рыба.
— М-да... Ну, так вот. Девять с копейками тыщ лет назад в ту планету врезается внушительный обломок, то бишь астероид. И разносит он её в пух и прах. Ну, само собой, — фейерверк на всю Солнечную систему со всеми причитающимися спецэффектами. Кора той планеты превращается в теперешний пояс астероидов, а обнажившееся, сверкающее не хуже новой звезды, ядро летит в сторону Солнца и обосновывается на орбите, где раньше, как сказал Пал Ксанч, вращалась вокруг нашей звезды планета Марс. Оно, то бишь, ядро пострадавшей планеты, гравитационными делами выдавливает с проторенной дорожки тот несчастный Марс и забрасывает его, как из пращи, аж за орбиту Земли. Туда, где мы его в данный момент и наблюдаем. Кстати, очень хорошо, что во время всех этих блужданий-перемещений Земля с другой стороны Солнца находилась. А то б сейчас я вам эту историю не рассказывал.
Вот. Напуганные небесным представлением земляне то ядро (уже потом, после всех этих дел) обозвали Венерой. Кто Утренней, а кто Вечерней звездой. Потому как горело оно тогда ярче Солнца. И видно его было даже днём. Не заметить это явление наши предки никак не могли.
— Короче, это и есть тот самый Фаэтон? — подытожил я. — Или, как его там, Икар?
— Икар, Фаэтон — не суть важно, — важно кивнул Санька. — Важны последствия этого катаклизма для земного человечества, только-только ставшего в то время на ноги.
— Во-во! — не утерпел Пашка, обращаясь ко мне. — Слушай! Щас самый криминал и начинается. К этому я свой рассказ и подводил.
Санька молча переждал Пашкину реплику и в той же менторской манере продолжил:
— А у того Икара-Фаэтона спутник был. Крупная такая планета. Всего в четыре раза меньше нашей матушки-Земли. Так вот, когда Икар приказал долго жить, этому самому спутнику стало жутко одиноко, то есть — что? — исчез тяготеющий центр, всегда державший его на привязи. Я, надеюсь, это и без объяснений понятно? — Я нехотя кивнул. — Во-о-от... И он, этот спутник, пошёл в свободный поиск. Можешь ли ты себе представить, — глянул Санька на меня испытующе, — каких бед натворит такая масса, если приблизится к одной из планет?
— Могу, — пожал я плечами. — Катаклизмы всяческие, типа извержения вулканов, движения тектонических плит...
— Вот! Верной дорогой идёте, товарищи! Мероприятие именно такого типа и было уготовано нашей старушке Земле. Только на практике оно вышло намного хуже. Когда Земля захватила Луну (а это была, как можно уже догадаться, именно она) в свои гравитационные объятия, результатом их смертельного вальса стал пробой земной коры площадью около квадратного километра. На двести метров вздулся каменный пузырь, притянутый пришлой планетой, и хрупкая кора Земли просто не выдержала такого измывательства. Этот квадратный километр земной коры (хорошо — не больше!) ухнул в глубины Земли прямо в океан раскалённых до звёздных температур подкорковых газов. Представляешь кайф народонаселения того самого кусочка?
— Не понял, — встрял я. — Какие ещё газы?! Там же мантия! Расплавленная порода! Магма!
— Да хрен редьки не слаще! — не удержался Пашка.
— Забудь, — ровным голосом продолжил "докладчик". — Сказки это всё. Но об этом — потом. В своё время. Сейчас просто прими, как данность: под земной корой до самого ядра — только жутко спрессованные, раскалённые до звёздных температур, газы. На глубину две тысячи девятьсот кэмэ. Короче, мы, товарищи, живём с вами на тоненькой такой скорлупке, а под нами бушует звёздный ад! И давления там нешуточные, как я уже сказал... Не перебивай! — остановил он меня, когда я опять вознамерился вылезти из окопа. — Сначала всё расскажу, введу в курс дела, а уж потом откроем дискуссионный зал. Пока просто слушай и впитывай.
Я только возмущённо зарычал. Мой наукообразный опыт верещал несогласным воем! Однако я нашёл в себе силы сдержаться.
— Вот так-то оно лучше, — удовлетворённо сказал Санька. — Потом сам поймёшь, что заблуждался самым наигрубейшим образом.
Вовка с хитрой улыбкой следил за моей бурной реакцией на ту ахинею, что нёс новоявленный "астролом". Он просто не понимал, чем вызвано такое кипение страстей.
— Мало того, — невозмутимо продолжал "астролом" свой "доклад", — две сцепившиеся гравитационными полями планеты нарушили стабильный бег самой Земли вокруг Солнца. В результате чего эта вальсирующая пара придвинулась ближе к Солнцу! А это, я надеюсь, ты тоже понимаешь, чем чревато? — поднял он на меня вопрошающий взгляд.
