Получить статус Бога

— Сами виноваты, — обиделся Сашка. — Конкретно, окружили, привели, искупали в фон-тане, усадили за стол с разными вкусностями и ушли. Ближе всех стояло блюдо с уткой в золотистой блестящей от жира корочке, перышко кудрявой петрушки заманчиво свисало из клюва, и я, тщетно уговаривая себя не спешить и не жадничать, ведь на столе стояло много всякой еды, торопливо отломил толстую ногу и впился в нее зубами. Как вкусно! — Сашка невольно сглотнул слюну, и мы повторили его движение. — Тут входит стройняш-ка в набедренной повязке, начинает приплясывать и сладострастно извиваться, а я не про-тив, только, показываю ей утиную ногу, доем, и весь твой.

— Амазонки в мыслях и поступках быстры, резко меняют настроение от любви до нена-висти, — вмешался Колька-стажер где-то вычитанной цитатой.

— Молчи, — одернул племянника Штольц.

— Стройняшка уперлась кулаками в стол, толкнула пламенную речугу о вреде неумерен-ного увлечения жирной пищей, типа, от всей утки я должен был отъесть только петруш-ку, сверкнула глазами и хлопнула дверью, аж стены затряслись.

— И ничего не было? — изумился Колька.

— Не успел, — просто ответил Сашка. — следом пришла высокобедрая, высокобровая мо-лодуха с высокой грудью.

— И сама высокая, — "прикололся" Гришка.

— ... и рассказала, пока я, облизываясь и причмокивая, смаковал ломтики красной рыбы, о здоровом образе жизни среди девственных лесов и чистых рек планеты Вуди-Руди. Третья вещала о политике и праве планет на самоопределение, — не плохо с выдержанным сыром и красным вином.

— Слюнки потекли, — шумно выдохнув, перебил Гришка. — Полный стол изысканной жратвы, разговоры о политике, других удовольствий мужику уже не надо. Они всерьез ждали секса?

— Интересно поставлен вопрос, — вклинился Штольц. — Только на него и сами девушки наверняка ответа не знают, а если прямо спросить, помашут ресницами и покрутят паль-цем у виска. Может быть, они мечтали о нескучном вечере с красивым молодым челове-ком. Продолжай, Саша, нам очень интересно.

— Следующая полногрудая, — "красивый молодой человек" Сашка переждал смешки и вновь осветился блаженной улыбкой, — встала в позу, подняла руку вверх и, как на ми-тинге, почти убедила вступить в партию свободных женщин; спасибо "Оливье" — вернул в реал. Еще я прослушал, в компании с копченым угрем, курс самосовершенствования методом медитации; средних размеров кусочек сочнейшего шашлыка скрасил заунывные вирши тощей поэтессы; а пирог с малиной помог не впасть в депрессию, когда томная большеглазая девица призвала к страданиям во имя любви и предложила вместе бросить-ся со скалы в реку. Сейчас! Все брошу и побегу от стола, с уточкой в золотистой корочке, бросаться в реку с белой мышью на пару.

— Как? Как ты ее назвал? — переспросил Штольц.

— Мышь белая — это вроде "белой вороны" — то каркает не в лад, то пищит не в такт, — пояснил механик, помолчал немного и вновь мечтательно загрустил. — И тут вошла она... — Сашка засопел и засмущался.

— Не томи, — Штольц едва не подпрыгивал от возбуждения. — Я уже представляю картину семейного благополучия: тихий уютный домик на берегу, детишек сопливых, Машенька с ухватом у печи.

— Или Гретхен в белом передничке... Мечты бывают слишком причудливы, — внес я свою лепту. — Иногда лучше не воплощать.

— Она смотрела спокойно, достойно и немного насмешливо, о фигуре молчу, наверное, совершенной и гармоничной, — Сашка вздохнул. — Я уже говорил, что обед длился почти всю ночь?... — Сашка вздохнул еще раз. — И мне нестерпимо захотелось в туалет.

Экипаж изумленно молчал, потом коротко хохотнул Гришка, а следом захохотали ос-тальные.

— Не удалось создать условия, чтобы почувствовало себя счастье уютно в твоих руках, — грустно прокомментировал Штольц, вспомнив, видимо, что-то из своей биографии. — А два раза на одну наживку оно не клюет.

— Счастье свалилось на голову, но я успел отбежать, — грустно подтвердил механик. — Мимолетное счастье, как игривый шлепок теплой ладони.

— Вот так и получают мужики вместо тупого безбашенного секса красивую светлую грусть, — ехидно подковырнул Отрепьев.

— Сколько людей радуются, что однажды свое счастье не догнали, — с трудом сдерживая смех, я попытался сбить механика с печальной струи. — Вяжет оно молодца порой по ру-кам и ногам, и уже ни в космос за мечтой, ни с друзьями на рыбалку.

— Механик не при делах, а мальчики-девочки откуда? — желая поддержать веселье, раз-вязно улыбнулся Гришка, и экипаж сразу обернулся к штурману-стрелку, разом ощутив в вопросе фальшивую нотку.

— Гриша, — случай нарушения должностных обязанностей без внимания оставить я не мог. — Ты сторожил транспорт не в одиночестве?

— Увы, — Гришка понурился, — но в корабль я их не пустил. Кувыркались всю ночь в па-латке на берегу.

— "Их" — это сколько? — заинтересованно переспросил Штольц.

— Четыре бесстыдно прикинутые девицы, появились в сумерках как сладострастные нимфы, — Гришка хитро улыбнулся. — Я всегда помню на чужих планетах, что за мной Земля и надо отстаивать честь, и, если потребуется, по-мужски умереть, сгореть от стра-сти в руках красавицы.

— Не умер, и, судя по всему, справился достойно, — Штольц, смеясь, повернулся ко мне. — Осталось восемь. Похоже, окончание рассказа мы услышим от командира.

— У нас не принято бросать товарищей в беде, — обычно я не распространяюсь о любов-ных историях, но сегодня особый случай: нештатные ситуации в космосе должны иссле-доваться досконально для извлечения опыта и предупреждения ошибок в дальнейшем. Расследование вел методичный Штольц, и отвертеться от рассказа не представлялось воз-можным. — У нас не принято бросать товарищей в беде, и, едва заметив исчезновение Сашки, я предупредил Отрепьева и отправился на поиски.

— По тропинке, уходящей в сторону леса? — уточнил Штольц.

— Не лыком шиты: прекрасное видим, и к тонкому и чистому прикасаясь, сначала руки с мылом моем, — я указательным пальцем вернул нижнюю челюсть Кольки-стажера в по-ложение "закрыто". — Двинулся по тропинке, и скоро вышел к легкому одноэтажному деревянному строению с множеством окон. Оглядевшись, прошел внутрь, и меня мгно-венно обхватила руками и ногами крайне возбужденная стройняшка. Как уже упомянул наш штурман стрелок: "за нами Земля" — да и девушка горела нетерпением. Не скучно рассказываю?

— У Сашки получалось красивее, — Штольц протянул племяннику пустую чашку и жес-том попросил еще кофе. — Склоняюсь к мысли, что в космос надо бы посылать мужичков с минимальными сексуальными потребностями. — Штольц покрутил очки за дужку. — Не-чего в серьезном деле отвлекаться на низменные инстинкты.

— Кастратов что ли? — угрожающе привстал Сашка Буратино.

— Молодца! — вскинулся кипящий негодованием Отрепьев. — Я, конечно, не Фрейд, но, уверен, люди оскопленные, стерилизованные, отлученные от сексуальных желаний, теря-ют и стремление к подвигу, к умению переступать запреты, совершать безбашенные по-ступки. Все просчитать невозможно, а если человечек работает, как автомат в рамках ин-струкции, он и не рискнет, и не примет нестандартного решения. И зачем он тогда в кос-мосе, достаточно послать робота.

— Хорошо, хорошо, — Штольц примирительно салютнул чашкой с кофе. — Вопрос пока не вышел за рамки дискуссии, хотя формула, "в воздержании есть смысл" — прозвучала с са-мого верха. Дослушаем рассказ командира о налаживании дружественных контактов на планете Вуди-Руди.

— Я заглянул в одну комнатку, в другую, и в третьей встретил милую тридцатилетнюю особу, с мощными бедрами и красивой волной черных волос, слегка прикрывающих пле-чи и грудь. Представилась Афрой, порадовалась нашему присутствию на Вуди-Руди, вы-разила надежду на долгое гостевание. Пока готовился обед, предложила искупаться в фонтане, куда и плюхнулась следом высокобедрая, высокобровая молодуха с высокой грудью.

— Нормально, — смешливо сморщил нос Гришка Отрепьев, косясь в сторону борт-механика.

— Афра оказалась королевой племени амазонок и утомительной болтушкой. Красотка нуждалась не в мужике, а в терпеливом слушателе, и через пару часов я запросил свежего воздуха и сигарету. Выбрался в коридор и насладился любовью с элементами демократи-ческих свобод. К полногрудой эмансипе выскочил, уже точно зная время выхода. Девоч-ки появлялись каждые два часа, как по расписанию, и к утру от меня пахло стойлом пле-менного жеребца. Запах наконец-то добрался до широких ноздрей королевы и заставил на полуслове оборвать легенду о неустрашимой прапрабабушке, которой равных не было в бою. Как оказалось, и королеве равных не было... в любви.

— И ты сдался? — Штольц даже привстал с места.

— Не надейся. Я же тренировался всю ночь.

— Отстоял честь землян и экипажа, — засмеялся Штольц. — Но ответственность за демо-графию на Вуди-Руди теперь с вас не снять, если вы действовали сознательно.

— Трудно сказать, какое сознание определяло то бытие, — радостно парировал Гришка. — Весенние всплески к осени выглядят иррациональными. Вуди-Руди далеко,... алименты не достанут

— Как благородные герои,... — Штольц погрозил пальцем. — Разобрались с ситуацией, а теперь, давайте к делу. Старт утром, а до него дожить надо. Вокруг корабля тройное кольцо, но и вы не зевайте.

Глава 4 Старт

Полет космического корабля начинается

задолго до команды "старт".

Из воспоминаний старого космонавта

Джентльменская инфантильность менеджмента компании доставила множество до-полнительных хлопот. В то время как хозяева конкурентов выкладывались ради дости-жения победы в гонке, руководствуясь принципами "ничего святого" и "все средства хо-роши", нас "сдавали с потрохами". Общее недоумение Сашка Буратино уложил в одну фразу:

— Они, будто не хотят победить.

— Мудрое замечание, — сверкнул от штурманского столика насмешливой улыбкой Гришка Отрепьев. — Наблюдательность нашего механика четко обозначила общий знаменатель суетливой возни вокруг старта.

— Оба правы, — насмешливость и мне не чужда. — Вспомните множество соревнований, в которых принял участие наш великий спортсмен топ-менеджер Зверев, и назовите одно, в котором он был призером.

— Не было такого, — Гришка растерянно огляделся, — ему главное участие.

— Именно. Он не знает торжества победителя, восторга обретения. Ему для счастья хвата-ет процесса погони, точнее, около спортивной тусовки, где он и щеголяет туфлями и спортивным шматьем эксклюзивного шитья.

— Если мужик начинает думать о своей внешности, — брезгливо сморщился Гришка, под-ворачивая истрепленный временем рукав комбеза, — о полноценном уме говорить уже не приходится.

— Как и о наступательной брутальности, — добавил я, надеясь закончить разговор и отпра-виться спать.

— В мужиках соревновательность природой заложена, — неожиданно вмешался Сашка. — Как залог развития: кто первый встал, того и тапки. У кого больше оружия, тот и прав.

— Кто сильнее, тому и самка, — съязвил Гришка, но двухметровый силач Сашка не оби-делся, а рассмеялся вместе со всеми.

— Есть самки, а есть женщины, — механик взгрустнул лицом. — Наваждения, иной раз, как шипами по душе, и мучения потом вполне реальные. Вспоминаю амазонку с вниматель-ными глазами и жду с ней встречи.

— А не встретишь? — потянулся к Сашке вечно романтически настроенный стажер.

— Может и к лучшему. Неудачи зачастую лучше запоминаются, и потом внукам с теплой улыбкой: "А вот был случай".

— Плохой пример. Пытаюсь представить рыбака, который радуется, что рыба сорвалась,... — я шутливо погрозил механику пальцем. — Остановку на Вуди-Руди обещаю, и только попробуй повторить "неудачу". Принимается только победа, в любви и в гонке, всегда и везде. Колька, как?

— Командир, — Колька-стажер мгновенно закраснел от возбуждения. — Командир, будь спокоен, зубами буду грызть.

— Что и требовалось доказать. Живому телу нужно движение, а неподвижное, хотя и ду-мающее, ближе к трупу. Вахта по графику, остальным отбой.

Наш дом — корабль, оборудованный всем необходимым. Перед сном загадал мозгу за-дачку о намеке Штольца. Мой мозг — отличная машина: пока отдыхает тело, анализирует полученную днем информацию и решает поставленные задачи. Засыпая, представил ци-ферблат часов и установил стрелки на время пробуждения. Метод сработал безотказно, и я отправился в душ смывать остатки сна и легкой эйфории от предстоящего старта. Мыс-ленный поиск шпиона в корабле результата не дал, только предположение, что врагом может быть программа в главном компьютере.

В центральном посту мельком оглядел экипаж и прервал доклад второго пилота Коль-ки на словах "во время моего дежурства..."

— Спасибо, садись, — я неплохой физиономист, и окончание "никаких происшествий не случилось", давно прочитал по лицам.

Ткнул кнопку включения скайпа и увидел на экране Штольца, возмущенно размахивающего очками в левой руке и негодующе рубящего воздух правой ладонью:

— Поздравляю, Серега, твой маршрут продали: обнаружены следы многократного копиро-вания.

Лицо Штольца выглядит более обычного худым и вытянутым, — провел бессонную ночь, оберегая корабль. Штольц — наш непосредственный куратор, помнить и заботиться о безопасности транспорта и всей экспедиции его прямая обязанность

— Пока корабль в твоей юрисдикции, экипаж может чувствовать себя спокойно, — искренне, без желания польстить, ответил я. — Это не последняя плохая новость?

— Мы отследили многочисленные скрытые перемещения в радиусе девяноста километров вокруг взлетной площадки, — Штольц надел и снова снял очки, похлопал припухшими веками. — Отправили группы перехвата, но стопроцентной безопасности на взлете не гарантирую. Давай, по-договоренности. — Он сжал в кулак перед грудью пальцы левой руки.

Смешно и грустно. По совершенно секретному каналу не можем говорить открытым текстом: добрая половина сотрудников компании, не скрываясь, гордится жалованьем от конкурентов, вторая половина истекает черной завистью и мечтает наладить каналы до-полнительного заработка, и только топ-менеджер Зверев, благородный и бескорыстный, лощенный и напыщенный джентльмен выбалтывает наработки и задумки мимоходом, за партией тенниса или бриджа.

— Узнав о коварстве китайских "товалисей", пытался швырнуть перчатку в узкоглазую мордашку братки Лю-сяня, — грустно поведал Штольц. — Желтолицый ходя(друг — кит.), посиживая напротив Зверева, руководил погрузкой в наш корабль адской машинки. Там его и повязали.

Для соблюдения видимости честного соревнования требовалось дать кораблям воз-можность одновременно взлететь. Потом соперники забудут правила и заповеди и не бу-дут щадить в движении к цели ни себя ни конкурентов, но хитроумные китайцы и здесь попытались схимичить, подсунув нам "Троянского коня".

Впрочем, и остальные соперники не лучше. За благостно-постными личинами бюрге-ров с "Бера Бира" и эсквайров с "Клондайка", за демагогической болтовней о свободе и демократии, которые они, якобы, разносят по вселенной, скрывают истории и несимпа-тичные похождения кровавого свойства.