Волк. Поля надежды.

— Ты чего такая озабоченная? Проблемы с детьми?

Ооли отрицательно качнула пышной волной пепельных волос, затем тихо произнесла:

— Надеюсь, ты выиграл...

Мужчина улыбнулся:

— По поводу нейтралитета Фиори? Были сомнения? Зря. Поверь, я никогда не блефую, и всё было просчитано не один раз.

Глаза супруги округлились от удивления:

— Это как?

Её мужчина открывался с неожиданной стороны. Улыбка Атти стала ещё шире, ему нравилось удивлять свою половинку.

— Очень просто. Насколько мне известно, уже почти век не было открыто ни одного нового месторождения новых огненных камней. При мне как— то случайно проскочило сообщение, что где-то, как-то, вроде бы изыскатели наткнулись на пару камешков в одном из астероидных поясов...

Дель Парда замолчал, провоцируя супругу, и та сразу попалась в нехитрую ловушку:

— И?

С нетерпением выпалила саури, забыв про любимую плюшку в руке.

— Да ничего. Всю звёздную систему перетряхнули сверху донизу, как и ближайшие в округе на десяток парсеков. А толку — пшик. Угрохали ресурсов, сил, энергии...

Вдруг рассмеялся, схватившись за живот:

— Знаешь, это была интереснейшая операция!

Ооли надула губки:

— Спецоперация?

Муж кивнул:

— Теперь можно рассказать. Мы подсунули камни старателям из Американской Демократии. Те как раз собирались в очередной раз пощипать наши окраины. В смысле — Империи. Ну и вместо того, чтобы бросить все силы на Флот, их вложили в разработку "перспективнейшего", как трещали все их средства массовой информации, месторождения.

Теперь звонким смехом рассмеялась и саури:

— Представляю их лица, когда всё всплыло.

Муж стал серьёзным:

— Прости, милая, но теперь кроме наших об этом известно только тебе. Так что, пожалуйста...

Супруга понятливо кивнула, но улыбка больше не уходила с её точёного личика, и Атти в очередной раз порадовался про себя, что ему так повезло с женой. С сожалением взглянув на высокий кофейник, поднялся. Ооли сразу отреагировала:

— Ты куда?

Муж вздохнул — уходить от своей половинки не хотелось, но, увы — долг властителя звал...

— Схожу к Диме. Есть дело к нему.

Жена сразу поняла — Атти рассказывал, что в той, прошлой жизни, они были закадычными друзьями, поэтому кивнула в знак согласия, только для порядка проворчала:

— Сильно не напивайтесь там.

Дель Парда развёл руками в извечном жесте:

— А это уж сколько влезет.

И увернулся от брошенной в него салфетки, засмеялся, подмигнув нарочито сердито надувшей губы жене, и исчез за дверями личных покоев...

...Дмитрий, откровенно говоря, был в растерянности — его старый друг стал совсем другим. Нет, внешне этот Атти дель Парда выглядел точь в точь как Максим Кузнецов десять с лишним лет назад, когда его отправили в ту самую проклятую командировку, Морана её побери! Откуда бравый, и, что там говорить, отчаянный майор так и не вернулся. Перед этим Макс долго провалялся в госпитале, и, по совести, потянуть выпадающие на долю имперских спецов нагрузки не мог ещё долго. Каким чудом ему удалось уломать детей Эскулапа выписать его в родную часть, знает только сам Кузнецов. Впрочем, несмотря на это, командир их части, генерал Стороженко, прекрасно всё понимал и отправил Макса куда подальше при первой же возможности. Эта вот оказия и оказалась тем самым рейсом на транспортном корабле, перевозящем экспериментальную установку по пересадке психоматрицы, или, по-простому говоря, души в другое тело. Сам проект откровенно вонял. Рогову было не по душе то, на что замахнулись молодые гении, и услышав о том, что транспортник бесследно исчез, тогда ещё старший лейтенант испытал двоякое чувство. Радость и облегчение, что эксперименты навсегда закрыли. Горе и ощущение потери от пропажи Макса. Долгое время он не мог смириться с тем, что больше весёлый голос не разбудит его среди ночи, не пожелает удачи перед выходом на операцию, что рядом больше нет верного друга и товарища, который всегда готов прийти на помощь. Но со временем боль утраты затихла, стала привычной, тупой и ноющей, как от застарелой раны, излечить которую в регенераторе вечно нет времени. Дальше было всё по прежнему: мясорубка войны, жуть смертельных схваток с саури, страшные находки во время экспедиций, на которые его посылало командование. Всё катилось по накатанной колее, приближая день демобилизации, несмотря на бушующую войну. В Империи свято соблюдалось правило, что по окончании установленного срока военнослужащему предлагалось уйти на гражданку. Но вот принять это предложение, или отказаться, было на совести самого человека. Люди ведь разные. Бывало, что человек и ломался, не в силах выдерживать безостановочное напряжение. Никто никогда не попрекал такого ни словом, ни делом, ни взглядом. В конце концов, кому то нужно было трудиться и в тылу, обеспечивать Молоха войны пищей, изготавливать вооружение, плодиться и размножаться, в конце концов. И очень часто бывало, что отдохнув, придя в себя, русич вновь возвращался на фронт. Кроме всего прочего, в Империи действовало ещё одно правило, очень важное для всех — от каждой семьи воевать мог лишь один из её представителей. Служить срочную службу — да. Через армию проходили все мужчины без исключения. Но попасть именно на фронт мог лишь один из фамилии. У самого Дмитрия родной брат, правда, младший, закончил стандартные четыре года на флоте и получившего при прохождении очередных сборов погоны лейтенанта, благо образование позволяло. Тот успел закончить заочно курс Университета при Императорском научном обществе, и сейчас так и находился в тылу, занимаясь делами семейного предприятия. Их отец, достигнув положенного возраста, генерал-майор в отставке Пётр Михайлович Рогов лёг в клинику на омоложение, заставив поклясться младшего сына в том, что тот не пойдёт в военкомат. Николай откровенно тяготился данным им словом, но фирму тянул, не отлынивая и не филоня...

...В двери довольно уютной комнаты, выделенной ему во дворце Атти, или Макса, вежливо постучали. Нужные слова местного наречия сами всплыли в голове, и капитан отозвался:

— Да-да, войдите!

Створки бесшумно распахнулись, и человек торопливо вскочил — перед ним был тот, о ком он совсем недавно размышлял, Максим Кузнецов, или Атти дель Парда Неукротимый, как его звали местные обитатели. Фиориец, при виде смятой постели, на которой сидел до этого Дмитрий, заговорщически улыбнулся, затем вытащил из-за спины увесистую пузатую глиняную бутыль литра на два и водрузил на стол:

— Что, Дима, вибрируешь?

Тот нахмурился, недовольный такой бесцеремонностью, но промолчал. Между тем гость уселся без приглашения на единственный стул:

— Ты уж прости, что без разрешения, но я тут вроде бы хозяин. Да и посидеть хочется с кем то, кто знал меня прежде. Вспомнить, как говорится, старые времена. Будешь?

Ловким движением свернул залитую чем-то желтоватым деревянную пробку с горлышка. Дмитрий неожиданно для самого себя махнул рукой:

— А, давай!

Обрадовавшись в душе, что, может быть, хоть сейчас что-нибудь проясниться. Атти кивнул, затем ловко набулькал багровую густую жидкость в предупредительно подставленные капитаном кружки. Прикрыл горлышко пробкой, затем поднял свой сосуд:

— Ну, будем! За встречу!

Металлические сосуды слабо звякнули, затем Дмитрий осторожно попробовал и обомлел — вино было... Волшебным. Заметив изумление на лице старого друга, фиориец пояснил:

— Радость Солнца. Самый дорогой сорт на Фиори. И самый лучший.

— Неплохое вино...

Поддакнул Рогов, и Атти совсем как в старые времена, обиделся, не в серьёз, разумеется:

— Неплохое?! Да я тебе гарантирую, что когда оно пойдёт на экспорт, за него давиться насмерть будут!

Дмитрий молча допил чудесный напиток, поставил кружку, затем не выдержал — лицо этот фиорийца было прежним, того самого Макса.

— Эх... Совсем, как раньше.

Впрочем, Атти уже всё понял, тоже расплылся в улыбке:

— Поймал, Дима! Поймал...

Оба вздохнули, понимая, что прежняя жизнь уже никогда вернётся. Помолчали, но недолго. Оба синхронно открыли было рты:

— Не могу...

— Что там у нас...

Переглянулись, и Рогов махнул рукой:

-Давай ты. Всё-таки, как ты сказал, хозяин...

— Э — нет! Гостю почёт и уважение! По русскому обычаю.

— Значит, не забыл, откуда ты родом?

Атти едва заметно нахмурился, но сдержался:

— Знаешь, Дима... Не всё так просто. И — да. Я не забыл, что родом с Руси. Это невозможно забыть, поверь.

Рогов набрал в грудь побольше воздуха, решился:

— Тогда объясни мне, как ты мог взять в жёны саури?!

Едва не грохнул кулаком по столу от избытка чувств. Бровь Атти, пересечённая крохотным шрамиком, чуть приподнялась:

— Ты же видел Ооли, какие ещё нужны объяснения?

— Но она же саури! Забыл? Красивое личико совесть заменило?!.

...Он орал минут пять, обвиняя бывшего друга в предательстве, в измене Родине, во всех смертных грехах, а тот лишь иронично улыбался, и именно его улыбка бесила Дмитрия больше всего. Наконец Рогов выдохся и затих, и фиориец подвинул ему уже наполненную кружку. Человек махнул рукой, залпом осушил ёмкость наполовину...

— Тьма! Ты, всё-таки, прав. Вино просто волшебное...

— Всё высказал, Дима? Теперь дай и мне пару слов вставить. А то монолог твой был длинным, но бестолковым...

Оставил, в свою очередь, почти полную кружку в сторону, правда, вздохнул с сожалением, затем заговорил:

— Моя первая реакция при встрече с ней была точно такой же, как у тебя сейчас, поверь. Я ей чуть голову не отрубил, хорошо, удержался, меч провернул плашмя. Но досталось ей не слабо. Посадил в клетку, держал там. Мы как раз узнали про остатки "Рощицы" и двинулись на её поиски. Сам понимаешь, тут же Средневековье, и хоть убейся, ничего серьёзного и толкового не сделаешь. Нечем. А на корабле, даже если от него остались одни развалины от падения на планету, всего куча. Я, кстати, и аварийный сигнал с него подал. Ну а Ооли оказалась приятным призом, дополнением, так сказать. Она одна уцелела из всего экипажа "Листа", упавшего вместе с моим бывшим транспортником, и то девочку сильно помяло. Короче, в первый же вечер нашего знакомства моя половина умудрилась воткнуть мне лезвие в бок. Уцелел чудом. Спасибо нашей человеческой аптечке.

— И ты...

Жадно добавил Дмитрий, ожидая чего-то этакого, но Атти отрицательно качнул головой:

— Нет. Всё случилось позже. Понимаешь, тогда Фиори был другим. Наша, точнее, моя страна, представляла собой кучу феодальных вольниц под одним флагом. И мне выпало отправиться в Рёко отбывать вассальную обязанность Фиори на войне с Тушуром.

...Увидев, что собеседник его не понимает до конца, пояснил:

— Это местные государства. Так сказать, наши извечные противники.

— А...

Протянул Рогов, снова сделал глоток чудесного вина. Оно не пьянило, наоборот, голова работала лучше, наступало чувство эйфории, лёгкости в теле. Дель Парда, между тем, продолжил рассказ:

— В общем, я выжил. А Ооли засунул в клетку и повёз вместе с обозом домой, в баронство. Точнее, уже графство. Я к тому времени три, кажется, баронства к себе присоединил. Короче, вернулся домой с триумфом. Обоз, редкая пленница...

...Атти тоже сделал небольшой глоток из своей кружки...

— И посадил её в тюрьму. Хотел помучить отсутствием солнца. Да не учёл, что матушка вмешается...

При упоминании матери лицо фиорийца стало таким... Беззащитным и добрым, что Рогов приоткрыл рот от изумления. Потом спохватился. Со стуком захлопнул челюсть. Не обращая на это внимание Атти продолжал:

— Короче, мама услышала, и вмешалась. Пришлось разрешить Ооли гулять по двору. Чем она очаровала досу Аруанн — не знаю. Но мама просто растаяла. К тому же, хочу отдать моей малышке должное — она умна на редкость. Поверь. Я в этом убедился...

Снова сделал небольшой глоток.

— В общем, доса Аруанн начала её, э-э-э, словом, делать поблажки. Постельное бельё, нормальная пища, баня... И всё мимо меня. Я и не знал, считай, до последнего дня.

— До последнего дня?

Фиориец вздохнул:

— Я уже говорил про вассальную обязанность? Это отправка на смерть. Причём, на гарантированную смерть. Неугодных Тайным Владыкам Фиори.

Дмитрий замотал головой:

— Постой-постой! То ты говорил, что тут вольница. Теперь — Тайные Владыки...

Дель Парда усмехнулся:

— Дима, кто реально правит Американской Демократией? Президент или...

— Понял.

Капитан сделал новый глоток из кружки. Фиориец кивнул:

— Вот. И тут то же самое. Я к тому времени уже успел наделать дел... Словом, меня и отправили умирать. Но просчитались. К концу моей командировки их Ымп был готов даже заплатить, чтобы моя армия убралась поскорей обратно, в Фиори. Там, в Рёко, я, кстати, и нашёл Аами, мою старшую дочку...

— Погоди, Макс. Речь то об Ооли...

— А, прости.

Новый глоток вина.

— Ну, так вот, перед уходом я, как полагается, устроил отвалку для своих подданных. Пьянка, пир, развлечения... Словом, всё, как у нас на Руси.

Оба ухмыльнулись — традиция проводов в Империи была неискоренимой...

— А вечером, когда все гости разошлись, точнее — разнеслись... Сам понимаешь, на своих ногах уходить с отвальной вечеринки не принято, мне в голову и стукнуло... Вытащил я малышку из темницы, велел слугам накрыть небольшой ужин на двоих, и... Там всё и случилось.

Вскинул голову, увидел понимающую ухмылку друга и замахал руками:

— Да нет! Совсем не то, что ты подумал. Вовсе нет! Всё случилось по обоюдному согласию!

Сделал паузу на очередной глоток вина, продолжил задумчиво:

— У меня был ещё один день. Оставил его на семейные дела. Собрал близких, маму, поехали на озеро. Я тебе его потом покажу — место просто волшебной красоты!.. А потом мама привезла туда Ооли... Естественно, сменила тюремное рубище на нормальную одежду, привела в порядок. Но я ещё крепился. Только вот когда уезжал, моя малышка прямо заявила — не смей умирать, человек! Только я могу убить тебя...

— Что?!

Дмитрий начал было медленно подниматься со своего места, но тут же рухнул обратно:

— Ты хочешь сказать, что она сама тебя выбрала в мужья?! Не зная, что ты, на самом деле, с Руси?!

— Зная, Дима. Зная. Я ей признался сразу.

— И...

Атти кивнул.

— Да, Дима. Так и было. Но настоящий шок случился потом. Когда я вернулся. Добравшись до Рёко я долго думал, как мне поступить. Понимаешь, к тому времени в Парда, в графстве, уже всё было более-менее налажено и запущено. Построены мануфактуры, разрабатывались полезные ископаемые, крестьяне богатели, оживилась торговля. Словом, почему меня отправили умирать ясно без слов — на мой лен было разинуто много жадных ртов. А кого мне оставить вместо себя? Народ, несмотря на полученные от меня знания, довольно примитивный. А тут нужен был либо второй я, либо кто-то из наших современников... Короче, я отписался маме, хотя та прямо мне заявила ещё во время отбытия, что уже приняла Ооли как свою невестку. Прислал свидетельство о браке, ну и, как положено, брачное ожерелье. На Фиори колец не носят. И надо сказать, что малышка меня не подвела.