Les

— Тогда его убьют другие. А это, — он указал на рюкзак, — завтра бросьте в болото. У нас не должно быть его вещей.

— Погодите!... — Срывающимся голосом заорал я. Но было поздно. Аудиенция закончилась. Меня схватили незнакомые мужики, потащили и через несколько секунд сбросили в какую-то яму.

Вот и всё.

Боже правый! Да какого ж рожна я попёрся через тот дурацкий лес? Говорили ж тебе: не зря в него никто не ходит, так нет, геройствовать захотелось, быстрее машины в деревне оказаться решил! Зинку удивить!

Но каким образом всё это возможно? Это же бред! Так не бывает! Ведь это только в книжках фантасты пишут, так всем известно — всё это выдумка.

А может это сон? И я проснусь снова в электричке?

Ну да, сон. Вот сейчас придут и убьют меня. Вот и весь сон.

Надо что-то делать! Нужно срочно бежать отсюда. Но куда? На моё несчастье сделалось совсем темно. На небе показались звёзды.

— Коля! — послышался сверху голос Мирки. — Ты спишь?

— Мирка! — обрадовался я. — Какое там спишь! Слушай, меня действительно хотят убить?

— С вождём не спорит даже князь, — Безнадёжно прошептал Мирка.

— Что же мне делать? Мне нужно ещё раз поговорить с вашим вождём...

— Он не станет говорить. Но ты ещё можешь спастись. В нашем роду есть поверье, что человек пришедший Гатью очень сильный маг. Он сможет сделать так, чтобы ему поверили больше чем вождю. Мы то видели твои возможности, так что старайся. За тобой придут под утро.

— Мирка, какие способности?

Но того уже и след простыл.

Господи, что же я смогу, сидя здесь в этой яме?

А яма была не просто углубление в земле, а большая щель в гранитной скале. Если пещеры были горизонтальными щелями, то эта яма была щелью вертикальной. В основном, это было достаточно широкое место, но с двух сторон щель суживалась и переходила в трещину и терялась в глубине. Пол был достаточно ровным, но с легким уклоном в одну из сторон. А по одной из двух стен трещина уходила вглубь. И глубиной яма была более двух метров. Так что место идеально подходило для тюрьмы. Ни сбежать, ни подкоп не сделать.

Поняв всё это, Николай уселся на груду прелой соломы и листьев. Становилось все холоднее. В душу постепенно входил страх и отчаяние.

Нет! Так нельзя! — попытался он взять себя в руки и размышлять трезво. Ведь должен же быть выход. На какие-то мои способности Мирка намекал. Но, возможно, это просто поверье? Да нет, сказал: мы видели твои возможности. Ну что же такого они видели? Так! Что их особенно удивило? Рюкзак. Как они шарахнулись, когда я его снял! Но рюкзак остался наверху. Да как отсюда можно было бы этим рюкзаком грозить. Что ещё? Очень удивились и даже обрадовались, что слопал их репу. Впрочем, этому есть объяснение. Меня могли принять за мертвеца, а мертвецы пищу живых не едят. Тьфу! Как я быстро поверил во всякую мистику. Хотя, моё здесь пребывание — уже мистика. А вера в оживающих мертвецов вполне характерна для древних людей. Ведь именно к таким древним людям я и попал. Жилья самостоятельно не строят, корова — диво дивное, поля на месте леса делают. Какой же это век? Стоп! Если это седая старина, то почему они легко говорят на современном русском языке? Ну, не совсем на современном. Но ничего особенного я и не заметил в их разговоре. А ведь даже русский язык девятнадцатого столетия заметно отличался от современного. Что тут говорить о более отдалённом времени? Да о чём я думаю? За мной скоро придут и убьют, а я об особенностях языка рассуждаю. Интересно, а как они меня отсюда доставать будут? Веревку скинут, и я сам полезу, чтобы меня наверху зарезали? Или сюда спрыгнут? Если спрыгнут, хорошо бы факелом им в морду. Как Маугли Шер-Хану! Но факел сделать не из чего. Ветки какие-то валяются, но факел из них не выйдет. Разве что костёр. А это мысль! Чего сидеть и мёрзнуть? Когда ещё придут, хоть погреюсь. Зажигалку из кармана не взяли. Чудаки! Им и в голову не пришло меня обыскать. Хорошо бы иметь с собой якорь, с которым по тайге ходили. Без него раз десять погиб бы в трясине. А так, только по колено в жижу уйдешь, якорь на веревке бросишь, он за корягу какую зацепится, и вылезаешь. Сейчас швырнул бы наверх и выбрался. Но... места вокруг, считалось, обжитые. Это ж мне в электричке чёрт насоветовал глупость совершить.

Думая так, Николай выбирал из прелой подстилки что посуше и сложил с краю. Затем щёлкнул зажигалкой, и маленький язычок с удовольствием поглотил первые листочки. В яме стало чуть светлее, но, подкинув уже влажную порцию, сделалось темнее, огонь скрылся в едком дыму. Зато от костра шло тепло, и оно вселяло некую уверенность.

Так и сделаю. Решил Николай. Когда они сюда сунутся, то скручу хотя бы одного и потребую, чтобы меня освободили, иначе шею несчастному сломаю. По всему видать, о дзюдо и самбо они не имеют понятия, и в армии не служили. Когда сюда скидывали, я же не ожидал такого, вот и не успел дать отпор. А сейчас — дудки. Ещё посмотрим кто кого.

С этими радужными мыслями Николай смотрел за бликами от костра на противоположной стороне. Сперва они мелькали хаотично, а затем обнаружилось их направленное движение вниз. Казалось, что это посадочные огни аэродрома. Но почему "казалось"? Действительно посадочные огни. Вот уже и бетонная полоса. Вдалеке видны другие самолёты. А на краю лётного поля возвышается диспетчерская вышка. Видно даже как в ней, размахивая руками, возмущается диспетчер. Ба! Да это же вождь!

— Ты что сделал, паря! А ну-ка вылазь! — кричит вождь.

— Сам лезь сюда, — ответил ему Николай и проснулся. Костёр горел вовсю, и дым важно валил наверх.

— Я тебе спущусь! Ещё спорить будет, щенок!

— Так я и полезу, чтобы меня убили.

— Если бы не отменил свой приказ, то давно уже на дне болота лежал. А так, пока тебе ничто не грозит. Вылазь, говорю.

И, правда, небо было светлое и утро, по всему, наступило давно. Рядом обнаружилась верёвка с большой петлёй. Сунул в петлю ногу и тут же почувствовал, что его поднимают наверх. Успевай только от стены отталкиваться.

Наверху действительно было утро. Рядом с вождём находилось не мало народу. Но это был несколько другой народ, чем вчера. Нет, те же бородатые мужики и женщины с космами чуть ли не до пят. На всех холщовое одеяние, как и вчера. Да только смотрели они иначе. Если вчера смотрели с испугом и решимостью защищать себя, то сейчас в их взгляде была ошарашенность. Будто им показали чудо и те, бедные, не знали, как им теперь быть.

— Ты как огонь добыл? — спросил вождь.

— Зажигалкой, — просто ответил Николай.

— Покажи! — потребовал вождь.

— Вот, пожалуйста!

Вождь покрутил её в руках, понюхал и задал следующий вопрос.

— Ну и как она огонь делает?

— Да очень просто!

Не задумываясь о последствиях, взял из рук вождя круглый цилиндрик, щёлкнул и над пальцами возник маленький язычок огня. Раздалось дружное "Ах!" и все кроме вождя рухнули наземь. Рухнул бы и вождь — побледнел как полотно — но, видать, должность не позволяла.

Но ещё больше испугался сам Николай. Он мигом спрятал зажигалку снова в карман, а на лице возникло выражение: "Что вы, это не я!"

— Ты можешь ещё раз зажечь огонь?

— Могу.

— Ладно, но пока не нужно. Я скажу, когда ты зажжешь святой огонь. Сейчас тебя покормят. А пока жди!

"Какие только чудеса не происходят" — подумалось, — "Вчера чуть не убили, а сегодня на меня почётную миссию возлагают!"

Люди постепенно оправились от испуга, с земли встали, но и уходить далеко не собирались. Подошли вчерашние знакомые. Больше всего радовался Мирка.

— Я же говорил, что Коля Великий Маг! Держать огонь в руках! Как повезло нашему роду! Теперь, когда загорится святой огонь, не будет у нас больше бед!

— Ты... это, не обижайся на нас, что вчера было. — Пробормотал Клим, — Мы... это... — слова явно путались у него в бороде. Спас положение Силантий.

— Нам нужно быть очень осторожными. Итак, жизнь не легка, медведи там, волки...

— Хвори там...— добавил Клим.

— Да я понимаю, — Николай хотел поскорее сгладить неловкость.

— Ещё ты тут, из-за Запретного Леса... Гатью... А Век он строго-настрого наказал убивать всякого, кто с той стороны явится. Не к добру это!

— Но, похоже, на сей раз, он обмишурился, — захихикал Силантий.

— Ты это, думай, что говоришь-то! Вождь никогда не ошибается. Испытывал он и тебя, и нас всех. Поверье есть, что наш род спасёт человек из-за Гати. Вот только пока оттуда только Чёрные люди являлись.

— Ох, мужики, боюсь не обо мне поверье. Во-первых, я и себя не знаю, как спасать, а уж как вас спасать и подавно. Да, а что это за Чёрные люди? Я и у себя слыхал о таких, и у вас. Кто они?

— Кто, не скажу, не знаю. — Клим задумчиво поглаживал бороду. — А только приходят часто. Почитай каждый год бывает. А то и чаще. Какие? Чёрные. Кожа на них или что, неведомо. Но и на одежду мало похоже. Блистючая очень.

— И что? Вы разговаривать с ними не пробовали?

Николай сказал и тут же понял, что глупость ляпнул. Клим с Силантием заулыбались.

— Какое там! Одни сразу нападать. Схватят кто поближе и назад в лес. Но чаще, увидев нас, обходят стороной. Да, похоже, и говорить они не умеют. Никто ещё их речи не слыхал.

— Постойте, а такие как я к вам приходят? — Пришла в голову неожиданная мысль.

— Нет. При нас ещё никто не приходил. Но поверье — это как раз одного пришлого слова. Давно то было. Ещё мой дед ребёнком был, когда появился в деревне непонятный старик. Он научил нас, как огонь разводить. А, главное, как его сохранить! Без огня люди мёрли без счету. К весне не больше половина роду оставалась. Очень мы его уважали. Но, нас научил, а сам не спасся. Замёрз в лесу. По весне нашли мужики остатки оджёки его. Да, почитай там, откуда ты и пришёл. Потому-то и подумалось нам про поверье. Мирка, всё уверял, что про тебя тот старец говорил.

— Да, дела. — Убеждать неплохих, вроде, людей, что действительно не про меня говорилось, не хотелось. Но и оставаться здесь ради чужой идеи о "спасении мира", тоже не радовало.

— Мы заговорили тебя, а ты же голодный. Сейчас бабы тебе дадут чего.

— Постойте, да ведь у меня в рюкзаке продукты есть. Наверняка вы такого не ели.

Тут мои друзья заскучали.

— Извиняй, друг, но нам нельзя твоего. Это хорошо, что нашей еды отведал. Тогда мы сразу поняли, что беды от тебя ждать нечего. Но нам Век на чужую еду табу наложил.

— Век, это вождя так зовут?

— Его. Ты не гляди, что он грозный, он очень хороший. Мы бы без него давно бы помёрли. А мешок твой сейчас принесут. Ешь, что там у тебя припасено.

С этими словами мои новые друзья кивнул мне и пошли в сторону поля.

ОКРУГА

Оказывается, что пещер в здешнем утёсе гораздо больше чем показалось сначала. К одной из них, раньше мною не замеченной, меня подвели молчаливые женщины, и я понял, что они предлагают занять её. В отличие от мужиков, которые заговорили со мной сразу, женщины упорно не желали отвечать ни на один вопрос. Более того, они пытались и не смотреть на меня. Что за скромность такая? Ну, да не только этот вопрос меня интересовал. Главное, как уйти из деревни и не обидеть. Правда, вчера меня чуть не убили, но то было вчера, да возможно, что и никто не собирался убивать, а просто хорохорились и напускали грозный вид потому, что сами меня боялись.

Пока осматривался в пещере, незнакомый мужик притащил мой рюкзак и положил у входа.

Очень кстати. Пора и в порядок себя привести. Я достал свою походную заводную бритву и занялся утренним туалетом. Да, хорошо бы сам туалет навестить. Интересно, а что он у них представляет. Судя, что живут в пещерах, то из дерева ничего ещё не делают. Наверно, ни топоров, ни пил. Хорошо, что в рюкзаке у меня и пила и топор. Конечно, дерево такими инструментами не свалишь. Так, подсобный материал. Но это там, в моём мире, а здесь и такой за счастье пойдет.

Закончив бритьё, вышел из пещеры в поисках туалета. Оказалось, что человек, что принес мне рюкзак не ушёл. Он сидел тут же при входе.

— Затем я к тебе и приставлен, чтобы помогать. Человек ты тут новый и где чего — не знаешь.

Он и привёл меня к месту, что здесь считалось туалетом. Как я и предполагал, он был не деревянным. Просто за уступом скалы под навесом пролегала узкая и длинная трещина. Невдалеке от входа сидели две кумушки. Чуть поодаль молодой парень справлял малую нужду. Ещё одна женщина придерживала над проёмом малыша. Никто никого не стеснялся и, разумеется, мой приход никого не смутил. Но я всё же выскочил весьма смущённым.

— Схожу за ручей. — Буркнул я спутнику.

— Зачем за ручей? Место там опасное.

— Чем же ручей опасен? Воду то вы откуда берёте?

— Из скалы.

— Ладно. Заодно и умоюсь там. А ты побудь тут. Меня же не нужно держать как ребенка.

Мой спутник остался перед ручьём. Я же углубился в кустарник. Наконец, смог отвести душу. Когда же встал, рядом кто-то огромный отскочил от меня. Я чуть было опять не уселся. Оказалось, что это была здоровенная собака.

— Ах, чтоб тебя! Пошла отсюда!

Собака не уходила и только тихо зарычала.

— Ну и чёрт с тобой. Напугала, зараза!

Заправился и, уже не оборачиваясь, подошел к берегу. Жалко, мыла у меня с собой не было. Интересно, а как моются аборигены? Я же помылся подручным материалом — песком. Благо, песок был мелкий и весьма приятный.

А когда одевался, обнаружил ещё одну странность. Вчера, в лесу мои часы испортились. Ничего не показывали. Я и забыл про них. Только сейчас, перед умыванием снял их с руки. Надо будет убрать их в рюкзак, подумал ещё я. Но машинально стал на руку одевать. И только тогда обнаружил, что часы исправно идут! Показывали 8:31:43. И дата правильная 02-08-91. Чудеса!

Мой спутник проводил меня до пещеры и снова уселся у входа.

Теперь можно было приниматься за завтрак.

Я достал бутерброды, термос, вареные яйца. Бедная мама. Знала бы, в каких условиях приходится есть её приготовления. Впрочем, знал бы и я сам. Колбасу она покупала по совершенно дикой цене в коопторге. Зато, без очереди и почти всегда в продаже. Яйца покупала на базаре. А за хлебом ездила в другой район города. Говорила, что там он гораздо вкуснее. Сейчас мне вкусным показался бы любой хлеб. Собственно, я же ел в последний раз почти сутки назад. Дожёвывая последний бутерброд и выпив чай, неожиданно вспомнил про своего нового спутника. Вспомнил и покраснел. Забыл его пригласить. Но тут же вспомнил, что мне говорили вчерашние друзья — им нельзя моей еды.

— Как вас звать, — решил познакомиться со своим новоявленным помощником.

Мужик настороженно оглянулся по сторонам.

— Это ты с кем говоришь?

— С вами... Э-э, с тобой! — сообразил, что, наверное здесь не используется понятие "вы".

— Меня? Лешеком! А что, ты ещё кого видишь?

— Нет, никого не вижу. Просто у нас так принято к старшим и уважаемым людям так обращаться.

— Не может быть! Как же вы тогда разбираетесь, к одному обращаетесь или ко всем?