На арене смерти

С самого детства Виктор был увлечен историей Древнего Рима. В юности у него уже сформировалось четкое желание возродить гладиаторские бои, но не в какой-нибудь подпольной форме,а в виде шоу, за действием которого мог бы наблюдать весь мир. Виктор мечтал попасть в историю, он хотел стать бессмертным, хотел, чтобы его имя люди произносили бы и через сто и через пятьсот лет. Он видел, как живут другие крупные олигархи, и ничего, кроме презрения к ним он не мог испытывать.

Они не были великими людьми и у них не было никаких великих деяний. Их помнили при жизни, а когда они умирали, люди не могли обнаружить никаких следов пресутствия этих людей на Земле. Они отличались от простых людей только тем, что имели больше денег и покупали себе более дорогие игрушки. Они всего лишь любили играть в дорогие игрушки. И журналы писали о том, во что они были одеты и на чем ездили, только и всего. Они были тенями и прахом.

Виктор хотел чего-то большего, чем быть обыкновенной тенью и прахом. Поэтому он и рисковал своей жизнью и чувствовал, что в эти моменты дышит полной грудью. Еще он хотел создать нечто грандиозное и с помощью этого проекта войти в историю. Футбол давно стал признанным королем спорта, но у Виктора родилась задумка, которая, если ее претворить в жизнь должна была составить конкуренцию футболу по популярности. И год за годом, шаг за шагом, он шел к осуществлению своей мечты. Часто ему казалось, что его мечта неосуществима. Где бы он ни находился, в космосе ли, на высочайших горных вершинах Земли или глубоко под водой, мысли его постоянно крутились вокруг гладиаторских игр.

Когда накал страстей, бушевавших вокруг идеи возрождения проекта, достиг своего апогея, Виктор, через свои связи в правительствах ведущих стран, предложил организовать международную комиссию, которая бы имела полномочия разрешить или не разрешить проведение гладиаторских игр в том формате, который предлагал Виктор. Международная комиссия была создана и Виктор приготовился сражаться за рождение своего детища не на жизнь, а на смерть.

Ольшанский женился в тридцать пять лет, но не смог прожить с женой и двух лет, развелся и больше не делал попыток создать с какой-нибудь женщиной семью, предпочитая случайные связи со случайными женщинами. Детей у Виктора не было.

Виктор Сергеевич Ольшанский, в дни работы комиссии, был пятидесятитрехлетним стройным и мускулистым красивым брюнетом. Он выглядел моложе своих лет за счет того, что практически не употреблял спиртное, не имел склонности к перееданию и занимался спортом. Виктор держал себя в отличной физической форме, занимался самбо и бодибилдингом, отлично играл в футбол и настольный теннис.

На следующий день после дня доклада о древних традициях разных народов, Виктор приготовил доклад о финансовой стороне содержания заключенных пожизненно преступников. Едва Виктор начал свой доклад, как его перебила представитель Австрии, известная у себя на родине и за ее пределами врач-психиатр, профессор Ева Керегер:

— Господин Ольшанский, вот вы вчера затронули в своем докладе тему Древнего Рима, собственно создателя того проекта, возрождения которого вы добиваетесь. Вы нам превозносили только его достоинства, сравнивая цивилизацию Древнего Рима и наше современное общество. Но, в Древнем Риме были рабы и я не считаю, что можно считать Древний Рим прообразом нашего общества. Все-таки, несмотря на многие открытия Древнего Рима, это была в какой-то степени варварская цивилизация.

— Я не согласен с вами, мисс Керегер, — ответил Ольшанский. — Древние свободные граждане Рима не были варварами. Да, они добивались больших прав и свобод для себя, для народа Рима и Италии, но разве сейчас каждая нация не стремится к наибольшему благополучию прежде всего для себя?

— Стремится, вы правы, господин Ольшанский, но не путем порабощения других наций.

— Все дело в том, мисс Керегер, что древний мир вообще был так устроен, что если не поработишь ты, то поработят тебя. Древний мир еще не был готов отказаться от рабовладельческого права. И потом древние римляне стремились окультурить остальной мир, подогнать его, так сказать, под марку передовой цивилизации.

— Но разве можно насаждать культуру силой? И, потом, каждая нация обладает своей, самобытной культурой, над которой не должна доминировать никакая другая культура, иначе нации, потерявшей свою самобытную культуру, как таковой, не станет.

— Мы все с вами знаем, что нет в природе совершенного строя общества, мисс Керегер.

— Хорошо, мистер Ольшанский, я выяснила все, что мне было нужно, можете продолжать свой доклад.

Виктор не без раздражения посмотрел на мисс Керегер. Подобные тычки могут дорого стоить. Нокаутировать они не могут, но большое число подобных тычков может отрицательно повлиять на конечный результат. Как можно спокойнее, стараясь скрыть свое раздражение, Ольшанский продолжил доклад:

-Я прошу вас, господа, обратить внимание на следующие цифры: наши государства тратят в среднем около сорока тысяч долларов в год на содержание одного преступника. Наши государства имеют колоссальные убытки. Преступник — это человек, который и так нанес вред обществу, так мы же его еще и вешаем на шею самим себе. А давайте сделаем так, чтобы он сам себя смог кормить. И не только сам себя, но еще и приносить прибыль, зарабатывать деньги для того общества, закон которого он преступил.

Для тех преступников, которые не осуждены пожизненно, мы еще разработали хоть какую-то систему их занятости полезным трудом, но учитывая все расходы на охрану, аренду помещений и создания рабочих мест, их труд нерентабелен. Он не приносит никакой прибыли и хорошо еще, что он не приносит и убытки. То есть, баланс нулевой. Хорошо, что преступник сам себя кормит, обеспечивает одеждой и лишние деньги отдает на содержание в подобающих условиях зданий, в которых он отбывает срок своего заключения. Все. А те из преступников, которые принесли наибольший вред обществу и осуждены пожизненно, никак не трудоустроены в течение всего срока заключения.

Но мы с вами можем изменить ситуацию. Мы с вами можем сделать так, что осужденные пожизненно преступники смогут приносить нашим государствам колоссальные прибыли и не только в денежном эквиваленте. "Народ требует хлеба и зрелищ" — выражение, прародителем которого опять же является Древний Рим, актуально до сих пор. Оно было актуально во все времена и, я думаю, что это выражение из разряда вечных, которые будут иметь силу до конца времен. Так вот, мы с вами, уважаемые господа, можем стать основателями самого потрясающего зрелища за всю историю существования человечества. И пусть это удовольствие нам доставят те, кто имел наглость преступить наши законы. Пусть они искупают свою вину перед нами своей кровью, своей храбростью, своей доблестью.

Мы можем сделать так, что преступники будут приносить нам суперэмоции, адреналин, все то, что мы ищем, когда наблюдаем другие спортивные состязания. Профессиональный спорт — жестокая вещь и это ни для кого не является секретом. Профессиональный бокс, бои без правил — одни из самых жестоких, разрешенных на данный момент видов спорта и в то же время — одни из самых популярных. Но спортсменами в них являются свободные люди, они сами делают свой выбор, зная, что они могут даже погибнуть на ринге. Чем не гладиаторы? И бывает так, что на ринге погибают люди. Мы все принимаем это, как неизбежное зло, так сказать, издержки производства и никого не думаем обвинять.

В том проекте, который предлагаю я, участниками боев будут люди, осужденные на смертную казнь, но помилованные нашим обществом до некоторой степени. Их наказание -смертная казнь, заменена нашей правовой системой на пожизненное заключение. То есть, эти люди — потенциальные смертники. И их смерти на гладиаторской арене будут их свободным выбором. Только и всего. Они не будут, как древние гладиаторы, рабами.Они не будут сражаться по принуждению. Они будут сражаться и умирать свободными. И это воистину прекрасно и величественно. И поверьте мне, это не шаг назад, к варварству. То, что такое жестокое зрелище будет смотреть весь мир — это не варварство, это новый шаг к прекрасному будущему нашей цивилизации. Да, да, именно к прекрасному правовому строю нашего мира, где даже осужденный на казнь преступник имеет право на свободу, но которое он должен выкупить дорогой ценой у нас. Он должен доставить нам огромное эмоциональное удовольствие и заработать для нас большие деньги.

Однако не стоит морщиться, уважаемые господа присяжные, это не сугубый меркантилизм. Почему сейчас, когда капитализму, как государственному строю наших обществ исполнилось уже несколько веков, у нас до сих пор есть госинституты, которые чрезвычайно убыточны. Не пора ли научиться извлекать прибыль из убытков? Не пора ли обезопасить, так сказать, застраховать труд наших законопослушных граждан, честных налогоплательщиков от мировых кризисов, подобных кризисам 2008-2011 и 2031-2036 годов?Ведь это наши с вами честные налогоплательщики тянут на своих шеях хомуты нерентабельных государственных учреждений...

Виктор говорил в этот день страстно и убедительно, присяжные слушали завороженно и даже не перебивали Виктора своими вопросами. Так и закончилось время заседания этого дня, одной речью Виктора, без всяких вопросов присяжных.

На следующий день Виктор говорил о деталях содержания заключенных во время проведения гладиаторских турниров. После его речи присяжные начали задавать свои вопросы:

— Господин Ольшанский, — задал Виктору свой вопрос седой величественный пожилой господин, представитель Великобритании, — вы предлагаете отпускать на свободу очень опасных преступников, многие из которых маньяки, люди с перевернутой психикой. На счету некоторых из них десятки загубленных человеческих жизней. Причем загубленных с особой жестокостью. И эти звери вновь окажутся среди нас?

— Я не предлагаю отпускать на свободу опасных преступников, господин присяжный, — ответил, уверенно глядя на представителя Великобритании Виктор, — я предлагаю отпускать на свободу лишь победителей гладиаторских турниров. А кто ими станет, это известно одному господу Богу. Победителем может стать и не обязательно маньяк. Есть такие преступники, осужденные пожизненно, которые оказались взаперти благодаря неудачному стечению обстоятельств. Есть преступники, которые были вынуждены мстить за кровь своих родных людей тем людям, которых не смогла наказать наша правовая система. Они осуждены пожизненно.

— О, не стройте иллюзий, господин Ольшанский, — протестующе замахал ладонью присяжный из Англии, -ваше шоу — очень жестокая вещь, которая придется по душе именно маньякам, склад характера и психики которых идеально соответствует условиям поединков. Поверьте мне, именно маньяки и станут побеждать в таких боях и выходить на свободу. И вновь совершать зверские преступления.

— Почему я должен вам верить, уважаемый господин присяжный? — Виктор обвел взглядом весь зал, — у вас какой опыт в делах подобного рода? Поверьте мне, — с ударением на слове "мне", произнес Ольшанский, — что среди осужденных пожизненно преступников нет хлюпиков и маменьких сынков. Это все тертые калачи. На испуг их не возьмешь. А в поединке, если вы хоть что-то в этом смыслите, далеко не первое место занимает степень жестокости человека. Прежде всего для победы человека в поединке важны сила, ловкость, выносливость, смелость и навыки владения оружием. И далеко не каждый маньяк обладает большой физической силой и ловкостью, скорее наоборот. Чем более зверские преступления совершает маньяк, тем меньшей физической силой он обладает. Вспомните доктора Ганнибала Лектора. Разве он обладал большой физической силой? Дьявольской хитростью — да, но силой — вряд ли. И я убежден, что за свою свободу все эти жесткие и суровые люди, тертые калачи, будут сражаться отчаянно, до последнего издыхания, до последней капли крови, независимо от того, маньяки они или нет. Цена слишком высока, чтобы пугаться наименования" маньяк". И нас всех ждет воистину потрясающее зрелище!

— Но все же мистер Дрэндон в чем-то прав, -заявил председатель комиссии, Жан Кокто, сидевший в первом, самом нижнем полукруге сидений, в самом центре, — все же есть вероятность, что на свободе окажутся маньяки. А даже если и не маньяки, нам с вами и всем законопослушным гражданам от этого легче не станет. Маньяк — это, как правило, серийный убийца. Он убил последовательно многих людей. Но разве нам легче будет оттого, что на свободу выйдет, пусть не маньяк, но человек, убивший сразу нескольких человек. Осужденные пожизненно люди, это, как правило, либо маньяки, либо убийцы сразу множества людей, либо организаторы и заказчики массовых убийств. То есть, из всех трех зол, лично я затрудняюсь выбрать меньшее. А вы, господин Ольшанский? Что вы можете сказать по этому поводу?

— Что я могу сказать? — Виктор удивленно посмотрел на председателя, прокашлялся и начал отвечать на свой же вопрос: — я могу сказать очень многое. Вам, господин председатель комиссии, должно быть стыдно, как цивилизованному человеку, живущему в цивилизованной стране, в цивилизованное время, задавать подобные вопросы. — Виктор усмехнулся. Он знал, что Жан Кокто, брови которого в этот момент стремительно ползли вверх, не обидится на Виктора за его несколько шутливый тон. — В наше время высоких технологий мы можем позволить себе многие вещи, которые были недоступны нашим отцам, бабушкам и дедушкам. Дело в том, что преступнику, каким бы расчудесным он ни был, какие бы он соревнования или турниры не выиграл, никто не собирается предоставлять абсолютной свободы, то есть, такой свободы, которая есть у нас с вами. Преступнику, победившему гладиаторский турнир, будет вживляться в тело микрокапсула, со специальной начинкой. Начинка — различные электронные схемы. А также яд. Эта капсула будет давать нам возможность постоянно отслеживать местонахождение преступника. Да, да, обыкновенный спутниковый навигатор. Но сигналы будут поступать сразу от нескольких засекреченных спутников, некоторые из которых принадлежат лично мне, другие-интерполу. То есть, преступник никогда не сможет раскодировать систему защиты этого навигатора и повести нас по ложному пути. Для этого ему необходимо знать коды доступа сразу ко всем спутникам. Как видите — эта часть без изъянов.

Далее — предвижу еще вопросы и упреждаю их. Например — кто будет заниматься круглосуточным наблюдением за местонахождением преступников? Отвечаю сразу же, что это ,конечно, не интерпол. Никто не собирается организовывать в правительственных структурах спецподразделений, которые бы занимались отслеживанием преступников, победивших в гладиаторских боях. Это слишком хлопотное и недешевое дело. Но специальную структуру, которая будет только этим заниматься, организую лично я. Один гладиаторский турнир будет проводиться раз в три года, то есть каждые три года на свободе будет оказываться один преступник, осужденный пожизненно. И, как только нога первого преступника, победившего в гладиаторском турнире, станет на свободную землю, отдел по контролю за преступниками начнет свою работу. Да, за одним человеком, за его местонахождением будут наблюдать круглосуточно, да, даже из-за одного человека сложнейшая техника будет работать круглые сутки и так до самой его смерти. Вы скажете, что это неимоверные затраты и отчасти будете правы. Почему отчасти? Да потому, что расходы действительно колоссальные, но я думаю, что доходы от гладиаторского турнира будут сверхколоссальные и из этих доходов часть средств будет идти на финансирование работы специального отдела по контролю за преступниками.