"Столичный маршрут"

"Держись вышестоящего офицера", так, что ли? А это разумно, подумал Иллиан; его пальцы, закорачивающие контакты, двигались почти автоматически, не мешая мыслям. Если бы парень выразил рвение сопровождать шефа СБ Регента вплоть до местопребывания последнего, он бы немедля насторожился. А простодушное признание, что обоим по пути лишь ненадолго, прозвучало естественно.

— Жетон свой дай, — протянул он ладонь. Умелые руки и запасливая память творят чудеса: комм-пульт уступил и сдал данные пропускного отдела на милость победителя. Если пульт примет смарт-чип жетона, можно будет выписать пропуск на транспорт для сержанта и соорудить что-нибудь подходящее для себя самого. — Что творится в городе? Докладывай.

— Я не много знаю, сэр, — честно признался тот. — Нас сюда везли на крытом транспорте. На улицах была слышна стрельба, дальняя, километра четыре. По Бульвару Побед вроде бы шла колонна бронетехники, я только хвост увидел. А здесь, в штаб-квартире, уже все. Сопротивление подавлено. Нижние этажи оцепили, там идет сортировка; большую часть тех, кто здесь был, уже увезли: арестованными или в казармы, я не знаю... Вас было приказано доставить, минуя сортировку, в гараж.

— Умгу, — поощрительно заметил Иллиан, в эту самую секунду по уши в поисках личного файла сержанта. Попадались только однофамильцы-Ченко. Неужели тот соврал? Шпион, подсадная утка, "маячок" на хвосте у беглеца... и тот капрал в коридоре только притворился парализованным? Сердце зачастило против его воли; он незаметно передвинул ладонь на бедро ближе к кобуре нейробластера.

— ... Воздушное пространство, как сообщили, под наш... под фордариановским контролем, — продолжил доклад сержант. — И связь по городу есть, комм-линии чистые, без помех...

Ах, черт. Да перейди в другое подразделение, болван, и нечего искать фамилию здешнего СБшника среди курсантов учебного лагеря! Или парализатор так разрушительно действует на мозги? Иллиан быстро переключил файлы, понадеявшись, что сержант не заметил его минутной заминки. Сомнение союзника — в его возможностях или в его доверии — может стоить ему свободы.

— В гараж? — переспросил он. — А воздух, говоришь, под контролем... Это хорошо. Очень хорошо. Как у вас с пилотированием, сержант Ченко?

— Средне, — признался сержант честно. — А вы как думаете уходить, сэр?

В голосе Ченко слышалось лишь деловитое спокойствие. Парень не просто прагматичен, он еще и на диво рационален, никаких тебе лишних эмоций или сожалений. На "отца-командира" он рассчитывает вполне, но при этом не чрезмерно: в глазах, кажется, только пожелание услышать рабочую версию, но никак не крайняя надежда. А вот интересно, как ты сам планировал выбираться, сержант...

— Улетать, — коротко кивнул Иллиан, выводя на экран список свободных машин. — Если внизу меня ждут, нам путь через крышу. У тебя пропуск на стоянку флайеров есть?

— Есть... на стоянку почтовых, но не боевых.

Курьерских машин на крыше не оставалось: похоже, все фелдъегери успели вылететь, и легкие флайеры расхватали, как свежие пирожки в столовой. Свободным оставался только один бронированный, с пометкой ремслужбы "условно годен".

Иллиан на секунду сосредоточился: заказ на починку флайера в службу техдепартамента... нет, такие документы через него не проходили, оседали на руках тамошних мичманов и лейтенантов, но он слышал эту историю краем уха в столовой второго этажа — ага, вот почему ему пришла на ум глупая ассоциация с пирожками. Довольно забавный случай, когда опытнейший старший сержант посадил флайер в поросячий пруд на задворках караван-сарая, и в сложносочиненном заду машины что-то от такого нескромного издевательства закоротило — летать-то он летал, но отчего-то терял способность поддерживать высоту на абсолютном уровне, а начинал причудливо следовать извивам рельефа. Ну, вроде тех гонок в Дендарийском ущелье, которыми Эйрел доводил до кондрашки свою охрану.

Плохо, что пропуск на этот флайер подделать не удастся: раз в системе нет свободных номеров, она просто "не поймет" его пожеланий. На программный взлом нет времени.

-Так, — распорядился Иллиан. — Трудно будет на последних паре метров восьмого этажа: перед люком на крышу КПП, он должен охраняться. До этого ты ведешь меня под арестом. А теперь — бегом!

Картинка комм-пульта еще таяла в воздухе, когда они выскользнули в коридор.

Интересно, они уложатся по времени? В голове у него тикал хронометр. Победа над комм-пультом заняла четыре минуты двадцать восемь секунд. Для того, чтобы дойти от перекрестка, на котором Ченко вырубил капрала, до подземных гаражей (учитывая, что на маршруте есть как минимум два КПП, где необходимо предъявить пропуска), требуется около шести минут. Чтобы дойти из их временного убежища до крыши, если не убыстрять шага — примерно пять минут...

Тишина коридоров штаб-квартиры напоминала не то затишье перед грозой, не то тихий час в сумасшедшем доме. Или, скажем, сосуды трупа, где замерзла кровь ежесуточной активности. Иллиан, сложив руки за спиной (наручники перерезаны, но, если не приглядываться, вполне сойдет) шел по коридору размеренным, но быстрым шагом, выразительно уставившись в пол — ему не нужно было разглядывать стены, чтобы знать, где они идут. Следом за ним угрожающе топал сержант Ченко, по-уставному уперев в спину раструб нейробластера. Нейробластер — оружие мерзкое, но убедительное.

На перекрестке Ченко обменялся приветствиями с патрулем. Иллиан промолчал и не поднял головы. В его обстоятельствах — хоть настоящих, хоть выставляемых напоказ — нет ничего глупее, чем щеголять своим знанием имен-фамилий-личных дел. Да и смотреть на своих, с позволения сказать, коллег, не хотелось. В дальнейшем либо они тебя — либо ты их. На трибунале или в перестрелке.

Какая у них временная фора? Как скоро Уайтлинг сообразит, что их пленник задерживается, и вызовет старшего наряда?

Словно в ответ его размышлениям, комм сержанта запиликал. Слава богу, за угол они завернуть успели.

— Сержант Ченко слушает, — откликнулся тот с некоторой заминкой.

"... там черти носят?" — послышалось из-под неплотно прилегающего наушника. Иллиан резко обернулся и изобразил со всей доступной ему выразительностью, что его вот-вот вырвет.

— А зачем вы, — рявкнул сообразительный Ченко, словно бы от избытка чувств, — накачали пленника до самых бровей, сэр?! Он мне все ботинки облевал, на ногах не держится, капрал его сейчас в чувство приводит.

Заминка в доли секунды: Уайтлинг обрабатывает полученную информацию. Он точно в курсе, что шок от парализации должен быть смягчен синергином, но капитан — не медик и тем более не знает достоверно, какие интересные эффекты может давать железка в голове. Слухи о чипе сейчас Иллиану только на пользу.

— ... Вряд ли подконвойный притворяется, сэр. Если так, то он чертовски хорошо... ага, кажется, приходит в себя. Мы на переходе семь двенадцать у шестого А грузового лифта, скоро будем. Ченко связь закончил.

Отключился он очень вовремя: навстречу им как раз попалась пара угрюмых техников, сопровождаемых вооруженным капралом. Последний не то шел по своим делам, не то был прикомандирован к техникам, чтобы они не сбежали. Великолепный расклад, господа, своих держим на мушке. Разминулись, как в море корабли: никаких салютов, оба при исполнении, просто короткие кивки.

Вот и контрольный пост, за ним — короткая железная лестница и люк на крышу, на посадочную площадку флайеров. Сейчас вечер, без восьми минут десять, солнце садится в двадцать два ноль шесть... Стартовать с крыши придется как раз на запад, солнце будет в глаза. Неприятно, но преследователям еще хуже, а Иллиан, по счастью, может миновать часть маршрута с закрытыми глазами. Вот когда особые навыки бывают полезны.

Ченко отсалютовал паре охранников — тоже сержант и капрал, "идеальная пара" с точки зрения высшего руководства.

— Пропуск на пленника у тебя есть, Гус? — фамильярно поинтересовался капрал, явно знающий Ченко лично.

— Ты собрался "пациента" на флайере один везти? — с некоторым недоверием, но почти без профессиональной СБшной паранойи, спросил сержант.

— Можно подумать, так много сейчас свободных пилотов, — Ченко пожал плечами, делая вид, что нашаривает в кармане мундира пропуск. — Капитан Уайтлинг, могучий и всесильный, приказал, значит... Ничего, парализую голубчика малым зарядом, не помешает.

Тут настала очередь Иллиана разыграть тот самый приступ тошноты, упоминание о котором спасло их от излишнего внимания Уайтлинга: он согнулся пополам, издавая недвусмысленные звуки выворачиваемого наизнанку желудка. Капрал отвлекся на Иллиана, хотя его напарник, конечно, все равно не отвел взгляда от Ченко: привычка не терять из виду свою часть периметра въедается в плоть и кровь с годами службы, а не-профессионалов в СБ не держат...

Дальше все происходит мгновенно. Иллиан снимает сержанта из парализатора Ченко, спрятанного под нарочито помятым, перекошенным мундиром — никто ведь не ждет аккуратности от пленника. Капрал успевает дернуться на жужжание рефлекторно, но и только. Выстрел нейробластера Ченко бьет его в солнечное сплетение — верная и мгновенная смерть. Синий всполох проносится мимо самого лица Иллиана, чуть ближе — и временный паралич лицевых нервов был бы обеспечен. Молодец, сержант, срезал хорошо.

Этот пункт плана вызывал у Иллиана больше всего внутренних неудобств: тот из караульных, кто отвлекался на него, становился жертвой на заклание в любом случае. Черт с ним, с опасностью промаха сержанта: Иллиану просто претила мысль убивать своих же людей. В конце концов, как правильно указал Ченко, у низового состава было не так уж много шансов разобраться в ситуации.

— Великолепно, — процедил Иллиан сквозь зубы, набирая на пульте охраны необходимую комбинацию. — Коммы возьми и батареи.

Так, теперь замок разблокирован на пятнадцать секунд, если его никто не откроет — достаточно для их плана. Иллиан в два шага взлетел по лестнице, распахнул дверь и придержал ее для сержанта, пока Ченко избавлял тела — мертвое и парализованное — от ненужной им техники и выдергивал зарядник из нейробластера.

— Коммы-то зачем? — переспросил сержант, заталкивая добычу в подсумок. — Продать?

— Кому? — мимолетно удивился Иллиан, уже прикинувший, как ему из трех стандартных коммов соорудить систему пеленгации.

— На черном рынке, — пояснил тот, не смутившись. — Знаете, сколько дают за микросхемы от армейских коммов?

— Пока не сталкивался с такой информацией, — сухо заметил Иллиан, выглядывая на крышу. — Досадный пробел в моей подготовке.

— Ага, а еще вы погоду на завтра не предсказываете, — с довольным видом кивнул сержант. — Зря они в вас барометр не вставили.

Иллиан ожег своего попутчика злым взглядом — а потом невольно усмехнулся. Ну надо же! В штаб-квартире мало кто позволял себе шуточки на тему его механических усовершенствований. Насколько далеко он вообще отстоял в глазах иных из этих вчерашних деревенщин от растиражированного в фольклоре образа мутанта? Иллиан сам все понимал и старался держать дистанцию. Но этот без пяти минут дезертир по какой-то причине нравился Саймону все больше и больше.

На посадочной площадке было пусто и голо. Прикрытые чехлами от непогоды, темнели на дальнем краю силуэты "представительских флайеров" — не хватило места в ангаре. Но чехлы закреплены намертво, значит, аккумуляторы с них сняты. А тот, неисправный, под ремонтным навесом. До него метров сорок, чуть короче беговой дорожки, но пространство открытое и просматривается камерами. Остается надеяться, что он успеет раскочегарить это чудо техники до того, как наблюдатели в недрах штаб-квартиры среагируют. Должен успеть.

Рыжее, раздувшееся, словно опухший больной, солнце уже опускалось за крышами предместий за реку, оранжевые сполохи превращали окна обыкновенных жилых домов Форбарр Султаны не то в проблесковые огни, не то в прожектора допросных ламп, а ущелья улиц заливали глубокие синие тени. Скверная видимость.

— Ченко, снова ведешь меня под конвоем, — Иллиан перекинул сержанту парализатор. — Спокойно, не торопясь. Я сажусь во флайер первый, на пилотское место. Вот тут на посту могут сообразить, что дело не чисто. Лазеры автоматического наведения по сигналу дежурного активируются через пять секунд. С того момента, как я сяду во флайер... нам придется рискнуть.

— Никто не будет жить вечно, — усмехнулся Ченко.

И не трус, к тому же. Впрочем, Иллиан знал этот сорт храбрости: одно дело рисковать своей головой — другое подставляться под дерьмовые чаны армейского судопроизводства.

Они успели пройти несколько метров, когда в кармане Иллиана ожил комм. Комм капрала Яныша, лежащего сейчас без чувств в коридоре. Точно, Уайтлинг решил проверить теперь вторую половину конвоя — просто на всякий случай. Фирменная СБшная паранойя, без нее тут долго не продержишься. Иллиан проигнорировал вызов, и комм, восьмикратно пискнув, смолк. Зато запиликал комм Ченко.

— Сержант Ченко слушает, — откликнулся тот, и в ту же секунду с тихим, характерным щелчком связь отключилась. Ясно. Проверка...

— Бегом! — прошипел Иллиан, срываясь с места. Ченко и сам сообразил — или сработал условный рефлекс. "Качая маятник", они бросились к флайеру... последние десять метров, чтоб их!

Лазеры по сигналу дежурного — через пять секунд. Когда Уайтлинг отдаст приказ?..

Через три секунды Иллиан кубарем вкатился на водительское место. Жетон в щель... набрать код доступа... Краем глаза он увидел, как алый лазерный луч лизнул крышу на том месте, с которого беглецы сделали решающий рывок, не оставив на огнеупорном пластике покрытия даже выжженного пятна — хар-рошую работу проделал безумный архитектор Форратьер, ничего не скажешь. Это первый, пристрелочный. Сейчас вмажет прицельно. Давай!

Иллиан выжал рычаг на себя. Но флайеры — даже СБшные флайеры — не стартуют резко вверх: антиграв — антигравом, а навигационные системы сначала заставляют набирать высоту по дуге — момент инерции, плюс еще какая-то физика. Второй удар лазером, совсем близко... Третий раз они не промажут. А колпак со стороны Ченко не захлопнут — тоже поломка? Или время движется так непозволительно медленно для Иллиана? Хорошо, что на этот квадрат крыши только один лазер... Хорошо — для беглецов сейчас.

"Если вернусь в должность — распоряжусь, чтобы установили хотя бы второй!" — подумал Иллиан с удивившем себя самого служебным рвением.

— Коммандер, поймаете? — выпалил Ченко с широкой ухмылкой и, рывком раздвинув дверь, "рыбкой" вынырнул из флайера.

Иллиан даже выругаться не успел: сержант прокатился по плитам крыши, рванул к краю — до него оставалось совсем близко, — и луч лазера скользнул впритирку с фигуркой человечка... Правильно: из движущихся мишеней автоматика всегда выбирает ту, что быстрее. А флайер Иллиана уже завалился вниз: проклятая машина всерьез старалась держаться на заданной высоте над рельефом, и это означало, что, сорвавшись с крыши, она непременно обрушится до уровня земли... Рыжее солнце ударило в лицо, превращая Форбарр-Султану в единый огненный поток, набросившийся на коммандера Иллиана, тридцати лет от роду, не был, не привлекался, не участвовал... Ченко, проклятый позер! Небось еще и ручкой в камеру сделал, перед тем как с крыши сигануть. Прагматик, как же. Адреналиновый маньяк. Форкосиган бы в него влюбился...