Галактический контракт

— А Ваш знак что обозначает? — спросил Кузнецов, указывая глазами на "птичку" и кружок на головном уборе каптёра.

— Старший техник, как у вас старший прапорщик, — сообщил тот.

Техник объяснил, как пользоваться станком для подгонки обуви: без прокатки специальными вальками она безбожно болталась на ноге, зато после станка сидела идеально. С одеждой было несколько сложнее, регулировка производилась в каждом шве отдельно, потребовалось с полчаса, чтобы разобраться с "механической открывалкой", при помощи которой производились эти манипуляции. Зато к ужину все были не только обуты, но и одеты, как полагается бывалым воякам. В девять вечера Кузнецов, Ермошкин и ещё трое бедолаг, кому требовалось серьёзное лечение, прибыли, как и было предписано, в ангар. Обстановка в нём заметно изменилась, одни аппараты исчезли, появились другие. Знакомый клиновидный корабль обнаружился на совсем другой стоянке, видно, тоже успел куда-то слетать. Возле трапа, прямо под турелью, пышноволосая начальница карантинной службы разговаривала о чём-то с человеком, с ног до головы облачённым в странные белые доспехи, раскрашенные зелёными полосами. Четверо других в таких же костюмах стояли рядом в шеренгу.

— Что за рыцари пластмассовые? — удивился Сергей Владиленович. В самом деле, элементы доспехов выглядели как банальный пластик. Неужели они способны остановить пулю? С другой стороны, кто знает, насколько прочные у них тут пластмассы. Белый цвет тоже мог иметь практическое значение, если, кажем, в Галактике используется лучевое оружие. Тогда и применение пластика, с его низкой теплопроводностью, вполне оправдано. И шлем интересный. Судя по этим округлым приливам в районе челюсти, в нём может быть встроенный противогаз. Наверняка есть и тепловизор, и связь, и информационные примочки с прицелом, как у земных лётчиков. Тем временем, старший команды "рыцарей" — да, вон и жёлтый кружок младшего сержанта над очками шлема виден — откозырял, подал беззвучную команду подчинённым, они повернулись и слаженно зашагали прочь.

— По Вашему приказанию прибыли, — доложил Кузнецов.

— Вольно, вольно. Поднимайтесь на борт, — докторша приглашающе махнула рукой. Капитан всё никак не мог решить, какого она возраста. Выглядела женщина превосходно, и временами казалось, что ей чуть за тридцать, особенно когда улыбалась, а посмотрит серьёзно, задумчиво — и, вроде, значительно старше.

Колонна внутри корабля, и в самом деле, оказалась лифтом. Количество кнопок на его пульте подсказывало, что палуб тут три. Кнопки были обозначены странными символами, а рядом виднелись нанесённые прямо на стену вполне понятные буквы В, Ц, Н. Верхняя, центральная и нижняя, очевидно. На центральной палубе был примерно такой же небольшой зал, может быть, чуть подлиннее, чем внизу. Здесь их встретили двое мужчин в коричневых комбинезонах — одного из них они видели накануне, с тележкой и рационами — "Татьяна"-Тиана, "Марина" и женщина с синей кожей, что отвечала вчера на вопросы.

— Она летает на этом корабле? — тихо спросил Тиану Кузнецов, когда все расселись на диванах у стен.

— Летает, да. В определённом смысле, — девушка беззвучно захихикала. — Вообще, это Рийо Чучи, Генеральный Директор всего нашего концерна "Индесел". А корабль используется как мобильный штаб.

— Демократичная, однако, у вас начальница. Возить простых наёмников на штабном корабле...

— Она нормальная, да. Но, вообще, дело не в этом. Не всякий корабль проскользнёт незамеченным сквозь ваши противоракетные системы. Этот — может.

— Мы уже летим?

— Да. Я бы попросила экипаж включить экраны, но не хочу мешать им, — она кивнула на Чучи и карантинную начальницу, обсуждающих что-то на краешке другого дивана. — Вы же видели, выявлены подосланные агенты, придётся с ними разбираться.

— В обязанности Карантинной службы входит и контрразведка?

— Все виды угроз. На терминале, где мы работали ранее, создать отдельную службу безопасности было неможно, вот мы всем подряд и занимались. Теперь привыкли.

Между тем, Ермошкин разговорился с "Мариной".

— Как, всё-таки, Вас зовут на самом деле? — поинтересовался он. — А то затеяли какие-то игры в земные имена, даже странно. Мы ведь не пацаны уже.

— Почти так и зовут. Маррен Беренко, — улыбнулась рыженькая. Положила руку на запястье коллеги: — Это — Тиана Вао.

— А начальницу вашу?

— Дэя. Дэя Р'Валуси. Пишется вот так, — Маррен начертила фамилию на экране планшета сначала латинскими буквами, потом кириллицей.

— Смотрю, у вас русский язык распространён.

— Относительно, — подтвердила Тиана. — Один из учредителей компании — землянин, сначала его семья, а потом и мы научились.

— Во-вторых, у нас много народа с планеты Брег, — добавила Маррен. — Вот ребята, механики, например. Их язык довольно похож на ваш и на српски. Знаешь один, считай, знаешь все три. Удобно. Жаль, на нашей планете этот язык исчез, мне также пришлось с нуля учить.

— Маррен набуанка, это одна этническая группа с бреганцами, — объяснила Тиана. — Хоть и на другом конце Галактики.

— Сколько же всего в Галактике обитаемых планет? — спросил Сергей Владиленович.

— Много, порядка миллиона. Правда, большинство или дикие, на доиндустриальном уровне, или малонаселённые, сеттлеры.

Они успели обсудить ещё пару интересных вопросов, а потом на пороге зала появился один из механиков и сообщил, что станция просит подождать восемь минут, пока отправится транспорт. Речь его звучала немного странно, как у болгарина или югослава, но, в самом деле, вполне понятно.

— Что за вопрос, подождём, — пожала плечами Чучи.

— Иан, изволи включити обзор, — попросила Тиана.

— Легко! — механик скрылся за дверью, и тотчас же засветились панели над диванами, а на молочно-белом потолке появилось изображение, в первую секунду мутное, затем прояснившееся. Стены и потолок казались теперь панорамной крышей с тонкими рамками переплётов и цельным прозрачным куполом, за которым открывалась панорама космического пространства. Справа ярким светом сияло центральное светило, впереди и выше плыла в пустоте космическая станция, похожая на вазу на высокой ножке. Её чаша была обращена вогнутой стороной к звезде, очевидно, собирая лучистую энергию для дальнейшего преобразования, "ножка" казалась резной из-за различного диаметра составляющих её отсеков. Возле нижней части ножки, прилепившись боком, чужеродным предметом висела ещё более странная конструкция, отчасти напоминающая футуристический пистолет. Эллиптический "казённик", тонкий, как спица, "ствол" с огромным набалдашником, "ручка", набранная из разнокалиберных цилиндров, "брусков" и "сосисок". Судя по жерлам реактивных двигателей на срезе "набалдашника", это была разновидность космического корабля.

— Фрегат "Хелси", — подтвердила Тиана предположения Кузнецова. — На нём, как раз, находится наш основной госпиталь.

Размер сооружения и фрегата земляне смогли оценить лишь несколько минут спустя, когда корабль приблизился к одной из толстых квадратных "шайб", ближняя стена которой открывалась прямо в космос, как и на предыдущей базе. Длина стороны квадрата на глаз была примерно сто — сто пятьдесят метров, диаметр чаши — больше раз в пять. Значит, фрегат длиной метров триста, не меньше. Разрешилась и загадка с воздухом. В момент, когда корабль пересекал границу ангара, Кузнецов успел разглядеть слабое свечение, будто плёнка мыльного пузыря. Вот что удерживает атмосферу! Плавный разворот, едва слышный стук вышедших стоек шасси, корабль мягко просел вниз и замер. На этой палубе звука касания нельзя было расслышать вовсе.

— Поздравляю с прибытием, — улыбнулась Генеральный Директор. — Тиана проводит вас до госпиталя.

— Да-да, идёмте, — вскочила та.

Впрочем, далеко они уйти не успели. Буквально возле крыла Тиану окликнула другая девушка, точь-в-точь такая же розовая, как доктор Дэя, но с каштановыми волосами, заколотыми на затылке. Тиана жестом извинения приложила к груди руку и заговорила с ней. Офицеры переглянулись снисходительно: женщины, что поделаешь, поболтать для них одно из важнейших занятий.

Сзади раздалось какое-то жужжание, шаги. Кузнецов не сразу обратил на него внимание, разглядывая соотечественницу Дэи, но следом послышался стук и возглас:

— Кефл, гайз!

Капитан оглянулся и оторопел. Двое служащих под присмотром Маррен Беренко выкатывали из корабля продолговатый цилиндрический контейнер. Ещё несколько таких же цилиндров лежали в ряд — вернее, висели невысоко над полом — возле кормы. Верхняя половина каждого контейнера просвечивала насквозь, и Кузнецов разглядел, что внутри лежат люди. У ближайшего человека не было обеих ног.

2

— Парни, посмотрите, — сказал Кузнецов.

Из трюма, тем временем, продолжали появляться всё новые контейнеры. Теперь на них в молчании смотрели все, читая про себя. Десять, пятнадцать, двадцать...

— Ваши коллеги, получившие увечья в земных войнах и конфликтах, — пояснила подошедшая Р'Валуси. — Жаль оставлять их жить на пособие и спиваться.

— У вас научились отращивать утраченные конечности? — спросил Ермошкин.

— Как Вам сказать... Это могут сделать клонеры. Правда, и просят за такую услугу галактически дорого, и времени на выращивание требуется больше стандартного года. Обычно мы ставим механические протезы. Хороший протез не дороже спидера, а восстановление функции полное, хоть танцуй, хоть летай.

— Братцы, это же Ильяс Закиров! — воскликнул Ермошкин, наклоняясь над одним из контейнеров. — Я с ним вместе в Первую воевал.

— Травма минно-взрывная? — осведомилась Маррен.

— Да, прыгающая мина. Ещё в спине шарики сидят, насколько я знаю. Не все извлекли.

— Извлечём, не трагедия. А ноги штопали, как придётся, — страдальчески поморщилась Дэя. — Несколько часов возиться, пока разрежешь, заживишь...

— Ходить, надеюсь, сможет?

— Ходить? Через месяц в строй и учиться, учиться, учиться! — фыркнула Маррен. — Я поставлю его завтра последним, чтобы график не сбивать?

Дэя покосилась на Ермошкина, покачала головой:

— Лучше прямо сейчас, хирурги свободны.

— Может, не стоит, на ночь глядя? — сказал Сергей Владиленович. — Рука дрогнет...

— У механического хирурга не может дрогнуть рука, — улыбнулась розовокожая. — Там установлены самоцентрирующиеся шарниры и прецезионные приводы. Не волнуйтесь, к утру Ваш друг будет в сознании и с ногами, поможете ему учиться ходить. Всё, всё, идите, не мешайте. Тиана!

Пока ожидали лифта, молодой парень, старший лейтенант Валера с пункта управления Военно-Космических сил, комиссованный, по его словам, из-за болезни почек, поинтересовался у сопровождающей:

— Скажите, Тиана, корабли того типа, на котором мы летели, очень распространены? Я имею в виду, в вашей компании их много?

— Нет, всего два, — ответила та. — Корабль военный, и достать его очень непросто.

— Тогда, Вы, может быть, знаете, как зовут девушку из экипажа? Чёрные волосы, карие глаза и... — парень потянулся левой рукой к щеке. Тиана остановила его руку, вздохнула сочувственно:

— Я поняла. Ужасно не хочется Вас огорчать, но придётся. Та, кого Вы видели, всего лишь виртуальный компаньон. Своеобразный посредник между корабельной кибертроникой и окружающими разумными. У неё есть собственное мнение, есть характер, но она — не живой человек. Настоящая сенатор Падме Наберри Амидала умерла четырнадцать лет назад. В её честь назван этот корабль.

— Так "Амидала" это имя, — Валера оглянулся в сторону ангара, и в глазах его была тоска. Вздохнул: — Если бы не она, меня бы здесь не было.

Электронные хирурги местных оказались подлинными кудесниками. Сделанные из тускло блестящего металла искусственные конечности начинали действовать с первой же минуты пробуждения пациентов. Слушались они не у всех одинаково хорошо, врачи объяснили, что это из-за давности ампутации, нужно два-три дня на привыкание. Но пальцы механических рук чувствовали, как настоящие. Прооперированный на другое утро солдат, которому в девяносто шестом оторвало по локоть правую руку, с закрытыми глазами уверенно называл палец и фалангу, которую трогали товарищи. Кузнецов и Ермошкин помогали осваивать механические ноги сержанту Ильясу Закирову. В первый день Ильяс только переставлял их, повиснув на руках офицеров, на второй, держась за стену, сам дошёл до туалета, а на третий смог, хоть и медленно, идти без опоры.

На следующее утро после того, как последние из бедолаг, спавших в медицинских капсулах, получили свои протезы, землян собрали в конференц-зале станции, и началась учёба. Язык, теория ведения боевых действий, язык, матчасть пехотного оружия и снова язык. Теоретический курс оказался интересным, но чего-то кардинально нового не содержал. Большинство вооружений на поле боя стали энергетическими, появились дефлекторные поля, защищающие как отдельные единицы, так и целые подразделения, реактивные ранцы, лёгкая индивидуальная броня типа боевого скафандра. В то же время, маскировке на поле боя стали уделять меньше внимания, должно быть, из-за того, что средства обнаружения усовершенствовали настолько, что, как ни прячься, засекут всё равно. Армии часто сходились лоб в лоб в полный рост, как во времена наполеоновских войн. Впрочем, применялись и засады с использованием сложнейших электронных средств обмана сканеров противника. Ну, а уличные бои в населённых пунктах почти не отличались от знакомых всем присутствующим по Афгану, Молдавии или Чечне. Местный язык "межнационального общения" — он назывался базик — довольно сильно напоминал английский, который с разным успехом учили все собравшиеся, к тому же, он был упрощён до безобразия. Стандарт базика содержал всего 850 общеупотребительных слов, а более сложные понятия образовывались сложением корней, наподобие "караван-сарай" и "секир-башка". Правда, сверх того профессионал должен был знать около тысячи слов "по специальности", но военно-технические термины, как раз, очень напоминали терминологию "вероятного противника", и с ними особых проблем не возникало. Через десять дней интенсивной зубрёжки на местном языке начали понемногу общаться даже самые неспособные.

Шли дни за днями. В программу обучения добавлялись новые курсы, уже на базик, практические стрельбы и понемногу, под контролем врача — физическая подготовка, чтобы восстановить былую форму. Стрелять из галактического оружия новичкам нравилось. Бластеры почти не давали отдачи: плазменный "болт" летит в несколько раз медленнее пули, к тому же, он легче, а отдача, как известно, и зависит от начальной скорости и массы, причём, в квадрате. После земного пулевого оружия это воспринималось как лёгкое подрагивание. В мишень попадали на отлично все, в том числе, "наземный космонавт" Валера Маслов, который искренне признался, что по стрельбе всю жизнь был двоечником. На физподготовку тоже ходили с удовольствием. Кому не хочется вновь ощутить себя здоровым?