Первичная яваннография

Судя по всему, именно под навесом и находилась точка айдима. Мне навстречу прошел человек лет сорока, разодранный рукав телогрейки хлопал на ветру, и хозяин рукава неловко пытался связать между собой концы разрыва. Затем оставил эти попытки и исчез за дверью офиса.

Подождав с минуту, я тронул за плечо одного из курильщиков.

— Друг, на секунду. Что тут такое?

Курильщик обернулся.

Лоб пересекала ниточка полумесяцем изогнутого шрама, на скуле виднелась характерная вмятина "лисичьего" клейма. Цепкий взгляд пробежался по мне, длинные пальцы затушили папиросу об опору навеса.

— Не знаю, приятель. Дернули срочной раздачей из барака. Стоим, ждем вызова. Ты из чьих?

— С четвертого хаба, — я обернулся на вход в контору. У одного из курильщиков запищал айдим, тот торопливо выбросил окурок и быстрым шагом заторопился к крыльцу.

— А до Арбитража?

Неожиданный вопрос. Я задумался.

— Димер. ТюменьАгро, схолферм, — я протянул руку.

— Почти земляки, — мой визави ответил рукопожатием. — Зови Корчмарем. ОбьВодОхрана, масбез, — мои глаза невольно скосились на клеймо.

— Да, "лисовин", — ответил собеседник на невысказанный вопрос. — Ты, выходит, из ферм?

Я кивнул.

— По этой раздаче, насколько я вижу, выдернули пищевиков и строителей, — Корчмарь обвел прислушивающихся к беседе перемещенцев. — К чему бы это?

— Продадут арктанам? — с надеждой предположил я.

— Что-то я не слышал, чтобы Арктика перекупала контракты в этом году, — с сомнением произнес "лисовин".

Я не успел ответить — айдим снова призывно запищал.

— Сейчас посмотрю своими глазами, — я попытался улыбнуться. Иные из перемещенцев проводили меня взглядами, иные безразлично отвернулись.

Я миновал длинный обшарпанный коридор, наспех затянутый пленкой. Сверяясь с айдимом, отыскал дверь четвертого офиса. Айдим уже оповестил чиновника за дверью о моем прибытии, так что стук в дверь стал чистой данью вежливости.

— Войдите, схолферм, — раздалось из-за двери.

Свет — не тускло-зеленоватый отработанных светолент, а теплое белое свечение микролюма. Стены и потолок покрывал не тусклый кондич, а настоящие активные обои, сейчас, впрочем, выставленные на однотонный рабочий фон.

— Присаживайтесь, — сидящий за панелью стола человек указал мне на кресло. Я опустился на него и почувствовал, как спинка мягко прогнулась подо мной. Последние полгода отучили меня от таких удобств, как умная мебель. Я перевел взгляд на чиновника — и едва не подскочил. На сидящем была не серая форма лагерной администрации, а черный с желтым бумажный комбинезон. На плече поблескивала знакомая по новостям эмблема — четыре перекрещивающихся золотых эллипса в круге.

— Так, — офицер Орбитали легким движением над столом прокрутил мой (очевидно) файл. — Леоненко Дмитрий Николаевич, основной ник — Димер, родился 30 сентября 2735 года в шестнадцатой хаб-группе Тюмени, родители — Леоненко Николай Михайлович и Стерлинг Наталья Ивановна. Уровень биокоррекции — дельта, генный модуль "конфуций-прим-ант" разработки ИркГеномик. В 2740 году зачислен в биологическую учебную группу субклиентелы ТюменьАгро с заключением базового двадцатипятилетнего рабочего контракта, в 2749 начал специальную подготовку по специальности "конструирование урбоаграрных экосистем". В 2753 году принял гражданскую присягу Красноярской Республики и подтвердил базовый рабочий контракт с ТюменьАгро, однако заключению веточного контракта помешали Оттавский Арбитраж и аннулирование Владиросом базовых договоров. Перемещен согласно Закону о лицах без аккредитованного клиентажа в Талнахский пункт временного проживания. Все верно?

Я кивнул. Эти подробности, в принципе, можно было найти и в моем открытом файле, но сам факт того, что орбитальщик не поленился прочитать досье, обнадеживал...

— Тро Гарольд. ОрбитПерсональ, масейчар, — спейсер поднес руку к сердцу. Мой древний айдим не мог ответить сбросом визитки, но жест вежливости я оценил и сам ответил поклоном.

— Что Орбиталь заинтересовало в такой дыре, как Талнах? — проговорил я пересохшими губами.

— Кое-что, — Тро скупо улыбнулся. — Дмитрий, вы позволите мне задать несколько вопросов?

— На ваше усмотрение, — еще бы я ему не позволил!

— Если почувствуете себя лучше, можете закурить, — Тро щелкнул по столу, заставив стену вздуться портсигаром и прикуривателем. — Алкоголь, релаксы, эйфори — что вы употребляете, чтобы расслабиться?

Я покачал головой.

— Хочу иметь ясную голову, — кажется, мой отказ не обидел орбитальщика, более того, он удовлетворенно кивнул.

— Квота распределения, выделенная Красноярском на перемещенный из западно-сибирской производственной зоны персонал. Вы вполне могли бы подать заявку на заключение рабочего контракта, скажем, с уланской клиентелой. Или хабаровской. Испугались войны?

Я потер ладони, выигрывая время для ответа. Посмотрел в бесстрастные, прозрачные глаза Тро.

— Ирке одиннадцать лет, масейчар. Она даже не выбрала ветку подготовки. Что бы ее ждало в лагере? А наша семейная квота включала только трех человек.

— Должно быть, такое решение оказалось довольно болезненным для ваших родителей, — взгляд Тро был изучающим. — Вам и не приходило в голову с ними связаться? Или с сестрой?

Странно. Такими дешевыми приемами мог бы пользоваться безопасник лагеря, а не масейчар Орбитали.

— Масейчар Тро, вы ведь знаете, как ужаты межсетевые трафик-менеджеры, к чему риторические вопросы? — но внутренне я слегка напрягся. Вышерстить три моих письма и два Иркиных из глубин сетки — вопрос лишь времени, даже не лишних усилий. Другой вопрос, кому понадобится шить такую мелочь нищему перемещенцу Талнаха.

Тро слегка улыбнулся. Отпил воды из появившейся откуда-то из стола фляги-трубки.

— Дмитрий, вы когда-нибудь сталкивались с земледелием в открытом грунте?

Если масейчар хотел выбить меня из колеи неожиданной сменой темы, ему это удалось. На несколько секунд я морфнул в сбой в поисках ответа.

— Факультативно, — наконец выговорил я. — В рамках курса рекреационной экологии, плюс учебные командировки в Семиречье. Отдельного курса по нему нам не читали, но кое-что представляю.

— С чем может быть связана низкая урожайность картофеля линии "Бербанк Термал VIII" при грунтовом выращивании?

— Вопрос слишком общий, — ответил я, запнувшись лишь на секунду. — Характер почвы... кислотность, соленость, уровень температуры и освещенности... Нужно ознакомиться с плантацией. А в каком регионе производились посадки?

— Предположим, Арка, — задумчиво вымолвил Тро.

— Переэксплуатация, истощение почв, интоксикация — предположил я неуверенно. — Наверно, имеет смысл хотя бы на пару сезонов засеять площади злаково-аккумуляторным комплексом. Правда, мне казалось, что Арка лет сто как окончательно перешла на фитотронику?

— А если речь идет о ферралитных грунтах Бразильского плоскогорья?

— Наверно, переувлажнение, или повышенная кислотность. Можно попробовать фосфоритные, кальциевые присадки, мелиорацию. Но вообще сама линия не очень подходит под регион. С хорошим доступом к служебным сетям Нориля я бы мог...

— Достаточно, — прервал меня Тро. — Схолферм, насколько ваши допотопные республиканские убеждения помешают вам работать на ГОК?

Я проглотил просящиеся на язык едкие фразы насчет того, кто первым начал практиковать лишение актуального статуса, и сколько клиентел на территории нынешнего Владироса изведало все его прелести.

— Смотря на какую. Если речь идет об Владиросе или Пацифике — дело одно. Если об Орбитали или Арктике — другое.

— Рад слышать, — в уголках глаз Тро снова собрались морщинки. — На самом деле нас слабо волнуют ваши политические взгляды, Дмитрий, разве что в той степени, в какой они влияют на ваш психопрофиль. Орбиталь сугубо нейтральна по отношению к земным гособразованиям. Но да, мы намерены предложить вам рабочий контракт гражданина.

Я тоже плеснул себе воды — горло окончательно пересохло. Стал пить мелкими глотками, пытаясь унять сердцебиение.

Уж очень щедр этот подарок судьбы.

— Зачем вам агрономы со специализацией по работе с открытым грунтом? Выращивать цветы в вакууме?

— Нет, мы запускаем новый проект по посадке лесополос на долгопериодических кометах, — улыбка Тро сделалась шире. — Вы узнаете все подробности в скором времени. Но хочу сразу предупредить — работа тяжелая, рискованная и низкооплачиваемая, а рабочий контракт заключается не на стандартные двадцать пять лет, а пожизненно. Правда, не могу вам гарантировать, что его действие не закончится гораздо раньше, чем через четверть века. Есть, впрочем, и плюс — работа будет нескучной.

— Обнадеживающе, — проговорил я. По крайней мере, подкупала искренность Тро. — Работа в космосе?

— В определенном смысле. Вам потребуется некоторая переподготовка, но это уже наша забота.

Мы не хотим создавать впечатление, что загоняем вас в безвыходное положение... но наши аналитики дают девяносто два процента вероятности, что Красноярская Республика присвоит всем перемещенным лицам неактуальный статус. При том в Талнахском лагере зарегистрировано уже восемь случаев вспышечного эйфилиса, так что не исключается и введение карантинного положения. Тогда у вас не будет даже шанса прибиться к одной из мобильных банд. Боюсь, Дмитрий, наше предложение все же из тех, от которых не стоит отказываться.

— Вы не сказали сейчас ничего нового для нас, масейчар, — я положил айдим на стол. — Я согласен.

Тро пробежался пальцами по столу. Айдимы и стол пискнули, сопрягаясь в сеть.

— Доступ. Создание гражданского рабочего контракта. Форма К13-ЛС для проекта "Кементари". Шаблон "камень". Участники — перемещенное лицо схолферм Красноярской Республики Леоненко Дмитрий, трисубклиентела КементариИСРПерсонал. Опознать айдим, вывести текст.

Я перевел взгляд на стол. Это была по-настоящему хорошая модель, судя по лого — "Чейслин" британской работы. Даже без очков столешница отслеживала движения моих зрачков, прокручивая страницы формы рабочего контракта.

Увы, под рукой у меня не было панели юридической субклиентелы, через которую я бы мог прогнать текст, а если бы я принялся самостоятельно продираться через дебри многоуровневых ссылок и шаблонных параграфов, то закончил бы изучение контракта аккурат к завтрашнему полдню. Но на первый взгляд ловушек в тексте договора не содержалось, да и к чему? Орбиталь могла просто перекупить контракты, и раз целый масейчар тратил свое время на собеседования с нами — значит, спейсерам требовалось наше содействие. Понять бы, в чем?

Я поднял глаза.

— Утверждение произведем, когда мы ознакомим вашу группу с проектом "Кементари", — произнес Тро. — Не исключено, что после презентации мобильная банда все-таки покажется вам более подходящей участью.

Вам требуется вернуться в лагерь? Личные вещи, товарищи?

Я помотал головой. — Ничего такого, о чем следовало бы беспокоиться, масейчар.

— Отлично, — Тро что-то сбросил на мой айдим. — Тогда я направляю вас на сканирование и в комнату отдыха. Презентация начнется через два часа, когда мы закончим опросы.

Медскан занял около часа, в течение которых мне ввели великое множество каких-то то ли индикаторов, то ли прошивок, прогнали через такой же новый, с иголочки, сканер (судя по всему, попутно оглушив нейропунктурным лучом или наркотиком, так что точно о ходе времени я смог судить, только посмотрев затем на айдим), задали с десяток бессмысленных вопросов и заставили с нейросеткой на голове изучать странные комбинации цветов, звуков и запахов. Наконец медики спейсеров смилостивились и вышвырнули меня, выдав робу с логотипами Орбитали взамен прежней лагерной, в крохотную каморку, снабженную, однако, санузлом и экраном. На умных гамаках дремали пятеро человек, свет был приглушен.

— Схолферм, — негромко произнес кто-то с соседней койки.

Я обернулся на голос. Корчмарь приподнялся на локте.

— Они и тебе рассказывали про опасное, но, по их словам, безумно интересное предложение, от которого нельзя отказываться?

— Точно так, — подтвердил я. — И ничего конкретного. А у тебя есть какие-нибудь идеи?

— Сперва я подумал — вербуют в гвардию Кито. Но этот парень, Тро, не особо интересовался моей военной подготовкой. Зато долго выспрашивал, какими подразделениями я руководил, сколько человек имел под началом, доводилось ли сталкиваться с бунтами, занимался ли отладкой снабжения... Срань лисья, странно все это.

— И я думаю, — я присел на койку рядом с "лисовином". — А у меня выспрашивал про внешнее земледелие. Для чего это спейсерам, объясните мне?

Корчмарь промолчал, уставившись в потолок. Прочие соседи мирно дремали, и вскоре, откинувшись на койку, я последовал их примеру. В Талнахе, как нигде, я понял суть поговорки "Не выспаться всегда успеешь".

Сигнал айдима вырвал нас из забытья. Протиснувшись к умывальнику, я брызнул себе в лицо водой, пригладил волосы мокрой пятерней. Кандидаты уже выбирались в коридор.

В лекционный зал набилось около тридцати мужчин и женщин, к счастью, все имели возможность принять душ перед началом медсканирования — помещение было явно маловато. Я принялся пробиваться через толпу к назначенному мне месту. В подлокотнике обнаружилась пластинка очков, я согнул ее поудобнее и натянул на голову.

Тро расхаживал взад-вперед по подиуму, дожидаясь, пока зал наполнится. Наконец он затворил с айдима двери, прокашлялся. Гул голосов мгновенно стих, все уставились на масейчара и фоновые обои за его спиной.

— Соискатели! — негромко и буднично произнес он, очки послушно транслировали голос. — Государствообразующая клиентела Орбитальные Предприятия приветствует вас. В обмен на вашу клятву труда и преданности мы готовы предложить вам участие в одном из самых грандиозных проектов в истории человечества.

Он выдержал паузу. По рядам прокатился негромкий шепот. За спиной Тро проявился в воздухе лого Орбитали — знаменитые четыре перекрещенных эллипса.

— Прошу простить мне то, что кажется лишним пафосом, — все так же безэмоционально продолжал Тро. — Но именно так дело и обстоит. Проект "Кементари" действительно может открыть — если нам повезет — новую страницу в истории человечества, и так далее, и тому подобное. Перейдем же к делу.

Сначала немного истории. Шестьсот девяносто лет назад агентство НАСА, субклиентела в составе Соединенных Штатов Америки, специализирующаяся на космических исследованиях, организовала впечатляющий — для того времени — проект изучения внесолнечного пространства. На гелиоцентрическую орбиту были выведены четыре крупных орбитальных телескопа, объединенные в оптикорадиоинтерферометрический комплекс, предназначенный для обследования звезд и звездных систем на расстоянии до трехсот световых лет. Основной приоритет был отдан наблюдению процессов на поверхности звезд и в коронах, но изучению планетных систем также уделялся определенный интерес.

В 2066 году, как могут помнить те из вас, кто проявлял интерес к истории, данный комплекс обнаружил спектры поглощения кислорода в атмосфере четырех планет, согласно расчетам, попадающих в зону обитаемости своих светил или находящихся близко к ней. Это открытие наделало много шума, и до самого Второго Инцидента было одной из главных тем сетевых обсуждений. Думаю, многие из вас также в курсе, что ажиотаж вокруг этого открытия был достаточным для запуска к целевым звездам четырех беспилотных ядерных импульсных зондов. Этот совместный проект НАСА и ДЖАКСА потребовал огромных затрат, которые сыграли не последнюю роль в приходе к власти в Североамерике изоляционистского режима Купера и резком урезании вложений в космические исследования. Затем грянул Второй Инцидент, и до самого создания Орбитали все работы за пределами земной атмосферы были прекращены на века. Интерферометрический комплекс был заброшен, связь с зондами прекратилась.