Возвращение императора

— Кто вы? — хмуро поинтересовался землянин, досадуя, что у него нет оружия.

— Полномочный посол правительства Ларата к Вашему величеству. Мое имя — Норем.

— Я уже три месяца, как не величество. Обычный шахтер.

— Думаю, вскоре это изменится, — голос ларатца звучал ровно и безразлично. — По крайней мере, у нас есть все основания полагать, что это так.

— Извините, но я вам не верю, — Алексей сложил руки на груди, хмуро глядя на незваного гостя.

— А вам и не нужно сейчас мне верить, — усмехнулся тот. — Всему свое время. Моя задача — донести до вас послание моего правительства. Я прошу всего лишь принять его к сведению, не более того.

— Хорошо, я вас слушаю.

— Я рад. Так вот, в случае, если Белый Крейсер снова признает вас императором, мое правительство просит вас для начала прибыть на Ларат. Для переговоров о признании вашего статуса нами. Главным условием вашей легитимности в наших глазах станет брак с одной из принцесс прежней династии. Вы их обеих видели. Обе согласны, выбор за вами.

— Вы с ума сошли?.. — растерянно выдохнул Алексей.

— Я полностью в здравом уме, — заверил ларатец. — Таково условие признания вас императором нашим народом. Естественно, речь об этом может идти, только если Белый Крейсер снова окажется в ваших руках.

— Я отрекся, если вы помните, — устало сказал землянин.

— А кто вам сказал, что искин БК принял ваше отречение? — язвительно поинтересовался Норем.

— Но ведь он выдворил меня!

— Возможно, он сделал это с какой-то своей целью. Но по староимперским законам, император не имеет права на отречение. Оно возможно только если он недееспособен. Сошел с ума, например, или смертельно болен. К вам, как вы понимаете, это не относится.

— О, Господи! — Алексею показалось, что ему хорошенько врезали под дых.

Что за чушь несет этот человек? Бывший император прекрасно помнил неумолимость силового поля, выталкивающего его в ангар, где ждали транспорты. Нет, возвращение к прежнему невозможно. Капитаном Белого Крейсера ему уже не быть.

— Я сказал все, что должен был сказать, — встал ларатец. — Повторяю, просто прошу принять данную информацию к сведению. А теперь прощаюсь, всего вам доброго. Ваши друзья проснутся через десять минут.

С этими словами он прошел мимо Алексея и покинул блок. Землянин несколько минут, наверное, стоял и смотрел ему вслед, пытаясь осмыслить услышанное. И никак не мог понять, для чего ларатцам понадобилась снятая с доски фигура...

Генерал Таркович залпом выпил рюмку водки не закусывая и снова принялся мерить нервными шагами кабинет, глухо матерясь сквозь зубы. Все рушилось на глазах, никакие усилия не помогали, казалось, нечто невидимое, но могущественное не дает ничего сделать, сводя все попытки исправить ситуацию к нулю. Почти все, чего удалось добиться за время краткого правления Алесия II, вернулось на круги своя. Разве что принадлежавшие императору акции корпораций военно-промышленного комплекса все еще оставались во владении государства, да ДИБ все еще был верным военному правительству. Флота практически не осталось, и восстанавливать его не на что, казна практически пуста. Ларатцы обещали помочь с этим, но их обещания так и остались таковыми. Синтарцы с каждым днем все настойчивее требовали отправить их домой, говоря, что служат только императору, а все остальные их ни в малейшей степени не интересуют.

— Ну что, Мирко, доигрался? — язвительно спросил с интересом наблюдающий за метаниями старого друга адмирал Шемич, сидевший в кресле с рюмкой в руках. — Допрыгался?

— А ты чему радуешься?! — резко повернулся к нему генерал. — В одной лодке сидим!

— В одной, — со вздохом подтвердил командующий несуществующим флотом. — Но не твоя ли вина во всем этом?.. Говорил же тебе, что ты заигрался. У нас был шанс, а мы его бездарно просрали. И большей частью по твоей вине!

— Не только по моей! — возмутился Таркович. — Если бы не чертовы ларатцы...

— Ой, не уверен... Ты, вместо того, чтобы работать с императором в одной команде, тянул одеяло в свою сторону. Все пытался заставить его плясать под свою дудку.

— Так мальчишка же!

— Этот мальчишка не раз доказывал, что многого стоит, — укоризненно покачал головой адмирал. — А вот ты не сумел удержать того, чего он добился.

— Не сумел... — вынужден был признать генерал. — Я хороший безопасник, но, как выяснилось, плохой правитель. Однако все это лирика, Олег. Давай думать, что нам делать дальше. Как не допустить возврата к прежнему состоянию?..

— Откуда мне знать? — пожал плечами Шемич. — Я военный, в политике не разбираюсь, да и разбираться не хочу. Мне бы родину иметь возможность защитить. А чем ее защищать я не знаю!..

Они снова налили и выпили. Молча, не чокаясь, словно поминали кого-то. У Тарковича даже возникло ощущение, что они поминают самих себя. Ведь недобитых тварей, затаившихся по углам, осталось много, и эти твари все сделают, чтобы вернуть себе влияние, деньги и власть. Возможностей у них хватает, и они не простят того, как с ними поступили. К сожалению, ни глава ДИБ, ни командующий флотом понятия не имели, как противостоять. Казалось, все ответственные за развал страны наказаны, но усилия Тарковича ни к чему не приводили, встречая мягкое, но неумолимое противодействие. Похоже, сопротивлялась сама система, которую за время царствования Алесия не успели окончательно сломать. Ее функционеры затаились, но не сдались. Причем функционеры среднего звена, которое, как оказалось, имело не меньше влияния, чем уничтоженная ДИБ верхушка. А то и больше.

— Что президент говорит? — поинтересовался адмирал.

— А то ты эту скользкую сволочь не знаешь! — поморщился генерал. — Ничего конкретного, юлит вокруг да около, изворачивается, ни одного ясного и четкого ответа от него добиться не удалось. Одно только сказал прямо — военное правительство поддержки деловых кругов никогда не получит. Императора дельцы уважали, поскольку он сумел их ограбить столь ловко, что они ничего не сумели сделать. Поэтому решили, что он — один из них.

Шемич расхохотался — он-то знал подоплеку действий Алесия. Молодой, но сработал на ура. Однако при воспоминании о происходящем сейчас смеяться ему быстро расхотелось. Проклятье, не надо было слушать доводов Мирко и соглашаться на ссылку бывшего императора — из мальчишки явно рос великий правитель. Похоже, он единственный, кто способен навести на Россе порядок. При нем самая сволочь даже носа из своих нор не казала, а они с Мирко, несмотря на самые жесткие меры, не сумели добиться того же.

Внимание друзей привлек сигнал коммуникатора. Таркович рванулся к столу — видимо, произошло что-то серьезное, поскольку он запретил секретарю тревожить их без уважительной причины. На экране появилось лицо полковника Томского, с недавних пор ставшего правой рукой генерала.

— Что случилось?!

— Три серьезных бунта в столицах материков, — четко доложил полковник. — Причем, начались одновременно, что сразу говорит о координации из одного центра. Хотя требования восставших во всех трех случаях разные. Одни хотят возврата императора, вторые — демократии, третьи просто громят все, до чего могут дотянуться. Сил полиции для подавления не хватает. Синтарцы помочь отказались. Для введения в города внутренних войск нужно ваше распоряжение. Но...

— Что? — подался вперед Таркович.

— Я не уверен в их лояльности, — неохотно ответил Томский. — Как бы не присоединились к восставшим... Особенно меня беспокоит восьмая бригада, в ее расположении сплошные митинги с требованием вернуть императора...

— Центр вычислили?

— Пока нет, и не уверен, что сможем. Эсбешники всегда умели работать распределенно, сетевым способом. А это они, я уверен. Причем, опять же среднее звено, большинство агентов которого мы так и не вычислили.

— Что предпринято? — хмуро поинтересовался генерал.

— Нескольких зачинщиков удалось взять, но они молчат, — вздохнул полковник. — Судя по всему, психоблок. А синтарских препаратов для допроса у нас уже нет, у самих синтарцев на данный момент тоже — закончились.

— Нам же были переданы технологии их производства! — вмешался адмирал. — Я точно помню.

— Были, — подтвердил Томский. — Но чтобы развернуть производство нужно время, фармацевтическая фабрика, на которой мы его разворачиваем, начнет давать продукцию примерно через четыре месяца, не раньше. А наши препараты психоблок снять не в состоянии. Пытались применить пытки, но допрашиваемый просто сходил с ума. Поэтому пройти по цепочке мы возможности не имеем. Хочешь не хочешь, но бунты придется давить жестко.

— Как бы это не вызвало социального взрыва... — поежился Шемич. — В народе разброд и шатания, протестные настроения кем-то умело подогреваются. Впрочем, что это я, вы об этом лучше меня знаете.

— Знаю, — подтвердил Таркович. — Но надо действовать. Полковник, если внутренние войска не захотят подавлять бунт, используйте резерв командования — части спецназначения. Их офицеры прекрасно понимают, в отличие от остальных, чем грозит росский бунт. И еще... Вежливо, я повторяю, вежливо пригласите ко мне руководителей монархического движения.

Адмирал покосился на друга и хмыкнул. Если с вышеуказанными господами удастся договориться, то множество проблем исчезнут сами по себе. Ведь это не то движение, что создавали Таркович с компанией, а стихийно возникшее после отречения Алесия. Почти все флотские и армейские офицеры вошли в него. Требование этого движения было одним: "Верните нам нашего императора!". И никакие разумные доводы во внимание не принимались. Верните — и точка!

— Не уверен, что они согласятся, — возразил полковник. — Они уверены, что это вы виновны в случившемся с императором.

— Но они же не хотят, чтобы император вернулся на руины? — усмехнулся Таркович. — Задайте им этот вопрос. И дайте гарантии безопасности.

— Хорошо, — кивнул Томский.

— Действуйте, полковник.

Тот кивнул и хотел было отключиться, но не отключился.

— Еще что-то? — приподнял брови генерал.

— Да. К вам рвется на прием Смолин, начальник информационной службы департамента. Утверждает, что вопрос крайне важен и срочен.

— Ну, позовите, — с неохотой пробурчал Таркович, которому сейчас никого не хотелось видеть.

Томский отключился. Через несколько минут дверь кабинета, где пьянствовали старые друзья, отворилась, и вошел подтянутый как всегда Смолин. Однако красные воспаленные глаза социолога говорили, что он давно не спал. Интересно, чем таким важным был занят этот трудоголик, что не нашел времени на сон?

— Добрый день! — наклонил голову Смолин. — Генерал, адмирал!

— По какому вопросу вы хотели меня видеть? — поинтересовался Таркович.

— Позвольте по порядку.

— И все же, в чем дело? — мрачно уставился на него генерал.

— Обнаружены доказательства, что отречения императора на самом деле не произошло.

— Что?!! — и генерал, и адмирал разом вскочили. — Это шутка?!!

— Я такими вещами не шучу, — заверил начальник информационной службы. — В архиве обнаружены документы, утверждающие, что император не имеет права на отречение, если он дееспособен. Отречение возможно только в случае его безумия или физической невозможности исполнять свои обязанности.

— А вот теперь давайте по порядку, — Таркович устало опустился на стул, плеснул себе водки, выпил и закурил. Шемич последовал примеру друга.

— Еще до нападения карханцев я нашел талантливого паренька, выпускника архивно-библиотечного института, и посадил его в центральном архиве копаться в данных. Да и вообще, в архиве давно пора было навести порядок. Если честно, я просто забыл об этом пареньке со всеми текущими событиями. Вчера он дозвонился до меня и сообщил, что обнаружил важные документы времен первой династии. Я его едва не послал, не до того было. Но когда он сообщил, что это за документы...

Смолин поежился и продолжил:

— Лучше сами посмотрите, пересказывать смысла нет.

Он протянул Тарковичу инфокристалл, и тот, не теряя времени, вставил его в разъем рабочего терминала. В полном молчании генерал с адмиралом прочли постановление Коронного Совета об отречении императора Марека III, затем просмотрели запись самого отречения.

— Весело... — нарушил тяжелое молчание Шемич, когда экран погас. — Значит, император не имеет права на отречение? Значит, у нас все еще есть император?..

— Выходит, есть... — уныло подтвердил Таркович, выглядя, словно нашкодивший кот. — Но почему тогда Белый Крейсер удалил его?

— Думаю, отправился ремонтироваться. Забыл, как ему в бою досталось? Вот он и воспользоваться ситуацией. Вспомни запись, там искин БК говорит, что уходит на полгода. Видимо, это же произошло и сейчас.

— А полгода уже минули...

— Минули, — кивнул адмирал, сам не замечая, что его губы расползаются в широкой, торжествующей улыбке. — А значит, император скоро вернется. Думаю, Мирко, тебе стоит запасаться вазелином...

Генерал зло сверкнул глазами, но ничего не сказал, понимая, что ему действительно достанется, и за дело. Но одновременно испытывал огромное облегчение от того, что страшный груз ответственности, к которому он оказался не готов, наконец-то свалится с его плеч. Возвращение императора на престол — спасение для страны, да и что греха таить, для него лично тоже. Расстрелять его Алесий, конечно, может, но вряд ли сделает это. В отставку, наверное, придется уйти. Ну что ж, пусть будет так. В конце концов, займется частным сыском, он неплохой сыщик.

— У нас появляется хороший козырь на переговорах с монархистами, — заметил Таркович, взяв себя в руки. — Думаю, известие о скором возвращении Его величества их обрадует.

— Даже не сомневаюсь, — кивнул Шемич. — Я...

Его прервал прерывистый сигнал коммуникатора, а таковым он мог быть только в случае объявления общей тревоги. Забыв обо всем, генерал с адмиралом ринулись к столу. На загоревшемся экране снова возникло лицо полковника Томского. Очень бледное лицо.

— Почему тревога?! — выдохнул Таркович.

— Нападение! Окрайны снова решили прощупать нас на прочность. Наши агенты на Гонхасе только что сообщили по гиперсвязи.

— Мать-перемать! — не сдержался адмирал. — А у нас вместо флота жалкие ошметки! Чем их встречать?!

— Какие ларатские корабли еще на орбите?

— Два линкора первого класса и пять крейсеров заканчивают ремонт на верфи "Добродетель".

— Срочно свяжись с капитанами и сообщи им о нападении! — выдохнул Таркович. — Они обещали помочь!

— Это их командование обещало, и обещало только помочь восстановить флот, а не воевать за нас, — со вздохом возразил Шемич. — Но сейчас свяжусь.

Он без промедления подошел ко второму коммуникатору на столе сбоку и вызвал капитана ларатского линкора "Стремительный". Тот, на удивление, отозвался сразу, видимо, находился в своей каюте. Выслушав адмирала, ларатец ненадолго задумался, а затем пообещал немедленно отправить на родную планету курьерский корабль. Еще сказал, что если получит приказ, то вступит в бой. Но только в этом случае.