Средиземье. Тень Властелина. 1 кн. Незримая сила

Сказав так, он бросил обглоданную кость на большой поднос, лежавший у него на коленях, и взял оттуда колбасное колечко. Увы, Бомбур был Бомбуром. Толстяк и обжора, он даже на королевском совете остался верен себе — несколько молодых гномов, помогавших ему идти, доставили туда ещё и полный поднос с едой. И, пока другие говорили, Бомбур усиленно жевал. Он вообще в последние годы только и делал, что ел, причём почти непрестанно.

Итак, мнения разделились. Руни, Кипли и Батли были уверены, что за кражей Аркенстона и членовредительскими магическими проделками стояли свои. К такой же мысли склонялись, по всей видимости, и Торин с Бердиным. А вот Бофур, Нори, Бомбур, Глоин и Двалин думали иначе. Проявляли солидарность с ними также Гимли, Дори и Бифур, но их мнение вряд ли имело сейчас большое значение. Впрочем, как и мнение подпавшего под подозрение Глоина. Скорее, весь этот совет являлся по сути судилищем, организованным с одной целью — найти виновных среди собравшихся. Но так как голоса совета разделились поровну, итоговое решение осталось за королём.

— Что ж, — сказал он в заключение. — Раз нам не удалось прийти к единому мнению, я постановляю продолжать поиски злоумышленника. А на время этого расследования никто не покинет Эребор... — при этих словах он бросил красноречивый взгляд на Гимли, Дори и Бифура. — Да, друзья, и вы в том числе. Простите, но обстоятельства вынуждают. Кроме этого, Глоин будет на неопределённый срок отстранён от обязанностей казначея, и сегодня же я ему найду замену. Вдобавок Глоину запрещается самостоятельно покидать свои апартаменты, а у их дверей будет поставлена стража.

— Домашний арест! — с горечью фыркнул оскорблённый Глоин.

— Так и есть, — кивнул Торин. — Но ты должен понимать, что иного выхода у меня нет.

Глоин хотел бы возразить ему, но промолчал. Бросил тоскливый взгляд на сына и прочёл в его глазах сочувствие и мягкий упрёк: "Ну как, оценили твоё рвение в Эреборе? Такого повышения ты добивался?"

На этом совещание закончилось, и все разошлись.

Как можно догадаться, решение Торина положительного результата не принесло, зато посеяло щедрый урожай взаимных обид. Зная кристальную честность своего отца, Гимли позднее пытался добиться его освобождения, но правитель Эребора оказался непреклонен.

Остальные гномы тоже нашли решение Торина поспешным и радикальным, однако вполне разделяли его мнение о некоем злоумышленнике из числа своих. Мысль же о том, что в королевство мог пробраться не чурающийся магии чужак, они даже не обсуждали — слишком уж хорошо охранялась изнутри Одинокая Гора.

— Если негодяя сразу не удалось найти, следовательно, он затаился и, вполне возможно, уже вынашивает новые коварные планы, — шептались гномы. — Кто знает, вдруг он теперь вздумает напасть на кого-то ещё?..

Само собой, доверия такие разговоры не прибавили. Все стали коситься друг на друга и вскоре передвигались в катакомбах сугубо в доспехах и при оружии, строго-настрого запретив женщинам и детям покидать личные чертоги. В довесок ко всему Эребор буквально захлестнула патологическая боязнь дверей — на любые из них гномы теперь взирали прямо-таки с суеверным трепетом...

Неизвестно, к чему бы это всё привело, но сложившуюся напряжённую ситуацию невольно разрядили неожиданные визитёры, подъехавшие к Передним Воротам королевства утром четвёртого дня. Таковыми оказались эльфы Сумеречья — девять всадников во главе с Леголасом: восемь мужчин и одна женщина, одетая в дорожный мужской костюм. Каким-то образом узнав о прибытии из Рохана Гимли, Леголас непременно возжелал увидеться с приятелем. Но, разумеется, он не мог просто так нагрянуть к гномам и потребовать: "Где тут мой друг Гимли? Я по нему соскучился и жажду общения!" А потому сформировал небольшой отряд и отправился в Эребор со вполне официальной миссией: ему надлежало доставить туда груз лекарственных трав и снадобий, в счёт оплаты за железную руду, полученную ранее от Длиннобородых.

Когда глашатай Леголаса звонко протрубил в рог перед воротами Горы, в них открылось небольшое зарешёченное окошко, в которое пытливо выглянул один из стражников.

— Сын короля Трандуила принц Леголас! — крикнул ему глашатай. — Явился с ответным торговым визитом.

— Приветствую королевича и его свиту! — сказал гном. — Прошу прощения, но у нас осадное положение, и, прежде чем пустить вас внутрь, я должен сперва известить нашего Главу о вашем прибытии...

— Кто же вас осаждает? — удивился Леголас, с недоумением оглядываясь по сторонам — за исключением эльфов, кругом не было ни души.

— Снаружи никто, — с некоторой задержкой ответил воин. — Но на днях у нас пропало кое-что очень ценное, а на правителя нашего, Торина Камнешлема, было совершено злодейское покушение с применением хитроумной магии...

— Надеюсь, ваш государь жив-здоров? — быстро спросил Леголас.

— По счастью, жив. Но в ходе нападения он получил серьёзные травмы, от которых ещё не оправился.

— А что за вещь или вещи у вас пропали?

Вопрос был простой, но гном вдруг замялся, словно бы сомневался в необходимости отвечать.

— Ну же, страж, не томи! — поторопил его глашатай. — Или это такой секрет, что даже своим союзникам вы не можете его открыть?

— Тут ты не ошибся, герольд, это действительно большой секрет, — с вызовом посмотрел на него подгорный воин. — Однако вам, пожалуй, можно сказать... — он окинул испытующим взглядом гостей, а затем выдал как на духу: — У нас украли Аркенстон!

Эльфы обеспокоенно переглянулись.

— И кто же это всё натворил? — снова подал голос Леголас. — Удалось схватить злодея?

— Увы, нет, — досадливо поморщился стражник. — Но это явно кто-то из своих. Поэтому мы и сидим взаперти, никого не выпуская из королевства, ведь Аркенстон тоже пока не найден...

— Но друзей-то впускать король не запретил? — напряжённо поинтересовался Леголас.

— На этот счёт приказаний не было.

— Тогда поторопись, служивый, доложить о нас, — сказал гному глашатай эльфов, носивший необычное для этого народа имя Сэл-Мулад. — Не пристало королевской особе торчать у ворот подобно простолюдину.

— Мы не заставим вас долго ждать, — буркнул стражник и захлопнул окошко.

Эльфам ничего не оставалось, как спешиться и рассесться на камнях неподалёку, с восточной стороны от ворот.

К чести гнома, он не обманул — через несколько минут послышался лязг и стук отпираемых засовов, и один из тяжеленных стальных створов медленно приоткрылся. Событие это, конечно, было не ахти какое экстраординарное, однако оно почему-то напугало тренированных эльфийских скакунов — те вдруг нервно захрапели, заржали, а затем и вовсе предприняли попытку убежать прочь. Сконфуженным эльфам насилу удалось удержать их.

Но самое интересное заключалось не в этом. Кое-как успокоив своего коня, Леголас внезапно почувствовал чей-то тяжёлый взгляд, колючим шипом упёршийся ему в спину. Резко обернувшись, он ожидал увидеть ехидно усмехающихся гномов, однако сзади никого не оказалось. Лишь едва заметный чёрный дымок вырвался из образовавшейся щели ворот. Наверное, в другое время и при других обстоятельствах Леголас не обратил бы на него никакого внимания, но не в этот раз. Дело в том, что дымок на секунду совершенно неподвижно застыл в воздухе, а потом устремился вдоль скальной стены в западном направлении, причём двигался явно против ветра... Стелясь у самой земли, он быстро достиг ближайшей тени, где сразу же пропал из поля зрения.

Крайне удивлённый Леголас зажмурил глаза, а затем снова посмотрел туда, но больше ничего не смог разглядеть. Он хотел спросить своих товарищей, заметил ли кто-нибудь из них то же, что и он, но в этот момент из ворот показался уже знакомый гном. Облачённый в тяжёлый доспех, в руках он держал щит и копьё.

— Король Торин Третий Камнешлем приглашает вас, уважаемые соседи, войти в Эребор и быть его гостями, — слегка поклонился он.

— Благодарю, — кивнул Леголас и первым направился к воротам, крепко держа в поводу своего вырывающегося рысака.

Стражник немедленно отступил в сторону, освобождая проход эльфам. Но перед самыми воротами Леголас вдруг резко остановился и шумно втянул воздух ноздрями.

— Чем это пахнет здесь? — спросил он, обернувшись к своему эскорту. — Вы чувствуете?

Эльфы принюхались.

— Орки... Пахнет орками! — уверенно заявил Сэл-Мулад.

— Не только... — уронил другой его товарищ, вооружённый луком и длинным кривым кинжалом. — Я улавливаю ещё какой-то запах, он неизвестен мне...

— А я уже где-то слышал его... — задумчиво проронил ещё один эльф.

— Вы не ошиблись, друзья, — подтвердил Леголас. — Здесь действительно пахнет орками. Но также есть и второй запах. И я хорошо знаю его — так пахнут хоббиты...

Эльфы в очередной раз переглянулись и встревоженно огляделись по сторонам. Но кругом на многие мили[3] простиралась абсолютно пустынная равнина, где никого в данный момент не наблюдалось.

— Любезный, у вас в гостях сейчас ещё и хоббиты находятся? — поинтересовался у совершенно обескураженного и недоумённо принюхивающегося стражника Леголас.

— Нет, принц, — помотал тот головой. — В Эреборе нынче гостят только гномы Агларонда.

— А пленных орков вы не держите?

— Нет... И никогда не было их у нас!.. — ещё более удивлённо ответил воин.

— Тогда срочно веди нас к своему владыке, — поторопил его Леголас. — Возможно, мы сумеем пролить свет на происходящее здесь...

Король-под-Горой встретил эльфийский отряд в Главном Зале Трора. По этому случаю он облачился в просторный золочёный костюм и сидел на каменном троне с узким драгоценным обручем на волосах, надетым поверх раневой повязки. Давалось это ему нелегко — из-за сильных головокружений и болей в груди Торин всё ещё не мог передвигаться без посторонней помощи. Однако обстоятельства требовали от него подобного самопожертвования, ибо никогда раньше нога эльфа не ступала в подземелья Эребора — старые непримиримые разногласия стали тому причиной.

Но в последние годы отношения двух народов заметно потеплели. На что немало повлияло их одинаково враждебное отношение к Саурону, от гнусных дел которого в той или иной мере пострадали оба племени. В конечном итоге это и заставило их действовать сообща в недавней Войне Кольца. А после её завершения главные Герои этого неравного противостояния, несмотря на все их расовые различия, вполне предсказуемо оказались тут в большом почёте. Потому эреборцы со сдержанным дружелюбием приветили Леголаса, а присутствовавший при этом Гимли и вовсе заключил его в свои могучие объятья, нисколько не стесняясь окружающих.

— Признаться, в последние годы мне часто приходилось бывать в различных гномьих царствах, — сказал затем Торину Леголас. — Проходил я и осквернёнными подземельями Мории и любовался причудливым изяществом пещер Агларонда. Но ни одно из этих королевств не потрясло меня своими красотами так, как Эребор, хотя увидел я здесь пока очень мало. Поистине, строительное искусство твоих мастеров, государь, непревзойдённо и понуждает меня не скрывать своего восхищения!

— Похвала от эльфа, живущего в великолепном подземном дворце, стоит того, чтобы отнестись к ней серьёзно, — улыбнулся польщённый Торин. — Надеюсь, ты не откажешься от своих слов, когда прогуляешься и по остальным нашим достопримечательностям.

— Уверен, не откажусь. Но это позже, ибо текущий момент требует иных действий. Стражник у ворот сообщил нам о постигшей вас беде, и я со своими спутниками хотел бы сперва помочь вам в поисках злоумышленника...

— Мы уже четвёртый день ищем его, перерыли здесь всё, но не сумели обнаружить даже малейших следов, — разом помрачнев, уронил владыка Одинокой Горы. — Чем же вы нам можете помочь, лесные воители?

— Мы, эльфы, славимся своим умением находить следы там, где другие бессильны, — молвил Леголас. — Не отвергай нашу помощь, мудрый король, ибо сердце моё подсказывает, что за этим странным покушением и пропажей Аркенстона может стоять нечто очень серьёзное, касающееся не только вас, но и другие народы Средиземья...

При упоминании названия гномьей святыни Торин Камнешлем ощутимо напрягся, внимательно всмотрелся в прекрасные и светлые лица стоявших перед ним эльфов и... вдруг расслабился. Гордый и властный, он всё-таки был далеко не так упрям, как его покойный тёзка Торин Дубощит, и отличался от последнего большей терпимостью и рассудительностью.

— Что ж, может, ваша помощь и вправду окажется нелишней, — благосклонно кивнул он.

— В таком случае мы бы хотели сперва осмотреть место преступления... — заявил Леголас.

— Я лично провожу вас туда, — опираясь на позолоченный посох, Торин тяжело поднялся с сиденья. — А заодно введу в курс событий.

Эльфов провели в Сокровищницу, где, вопреки ожиданиям гномов, они занимались изысканиями совсем недолго. Конечно, огромные штабеля золотых и серебряных слитков, а также бесчисленные ряды сундуков и ларцов с разными самоцветами, монетами и драгоценностями произвели на гостей неизгладимое впечатление. Впрочем, эльфы пришли сюда не из праздного любопытства, а потому немедленно приступили к делу. Быстро осмотрев гробницу, новые двери, а также остатки старых, Леголас собрал своих собратьев в узкий кружок для совещания. О чём-то тихо переговорив на своём языке, они через некоторое время повернулись к стоявшим чуть в стороне гномам.

— Ну, принц, удалось вам что-нибудь обнаружить? — нетерпеливо поинтересовался властитель Одинокой Горы. — По вашим лицам я вижу — вам есть, что нам сообщить...

— Да, нам кое-что действительно удалось обнаружить, — согласился Леголас. — Но об этом я скажу лишь в присутствии отца Гимли и двух других гномов, подозреваемых в похищении Аркенстона. Их это тоже касается...

Торин секунду размышлял, а затем кивнул Бердину. Не прошло и несколько минут, как трое арестантов были доставлены в Сокровищницу. А вслед за ними туда набилась ещё целая толпа любопытствующих гномов, в том числе все старейшины Эребора и присоединившиеся к ним Дори с Бифуром.

И уже в присутствии всего этого собрания король Длиннобородых повторил свой вопрос:

— Так что такого особенного вам удалось обнаружить?

Гномы с жадным интересом воззрились на Леголаса, и тот не стал больше тянуть с ответом.

— Мы обнаружили две странности, — молвил он. — Первая — это магия, неизвестная нам. Причём весьма изощрённая магия. Её остатки мы заметили на крупинках старых дверей сокровищницы. Могу сразу сказать, что гномы к ней не причастны — чары вашего народа грубее, и мы опознаем их без труда. А значит, своих парней вы подозревали совершенно напрасно.

— То, что магия лиходея не принадлежит гномам, мы поняли и сами, — сказал Торин. Затем бросил хмурый взгляд на посветлевшие лики арестантов и добавил: — Однако я бы не стал делать однозначных выводов насчёт виновности или невиновности подозреваемых. Прежде чем будет решён этот вопрос, хотелось бы услышать о второй странности.