цикл "отморозки выстраданные"

— Присутствуют, — лаконично отозвался Райджин. Сигарета меланхолично дымила ему в правый глаз, и затягиваться он забывал. — Коза, стой на месте.

Ким, сделавшая уже три вкрадчивых шага по направлению к Рою замерла.

— Райджин...

— Стой говорю. Ну или подальше отойди.

— Не старайся, Ким, я его все равно пристрелю. Чем ближе подойдешь — тем быстрее.

— Салли, ну ты и сучка... — качнула головой девушка, и тем не менее осталась на месте — каким бы журналюга ни был объебанцем в иные моменты своей жизни, но сколько горячих точек прошел, она тоже помнила, так что реакцию его недооценивать не решалась.

— Секач, ты же не такой скучный чтобы подохнуть так просто, да? Давай я не сразу твои мозги по кустам разбросаю, как в говенном зомби-треше, уж больно некрасиво выйдет по отношению к тебе. Займемся с тобой исторической реконструкцией до кучи, раз такой охуительный повод представился. Давай ты будешь Александр Гамильтон, а я Аарон Бэрр.

— Салливан, отдай пукалку, — вздохнул Сугимура, заложив большие пальцы в карманы штанов и устало поморщившись.

— Заткнись, федералистская сволочь.

— Ладно, полковник. Ну и хули тебе надо?

— Я же сказал, что не хочу тебя видеть, когда мы выберемся отсюда.

— А мы еще и не выбрались.

— Зачем упускать такой шанс, пусть и слегка преждевременный. Секач, ну подумай сам, когда-нибудь это надо было прекратить уже наконец. Меня заебало, что нет ни одного края мироздания, где в самые светлые моменты, когда от счастья хочется петь и играть на арфе, твоя гнусная личность не всплывала бы у меня под носом. У меня из-за тебя язва желудка будет, Сугимура, это ж такие каждый раз нервы. А я хороший человек, Секач, я не стрелял из рогатки по некрасивым девочкам и не ел обезьяньи мозги. А потом я поеду в Рио и там буду рассказывать, как собственноручно отправил в ад сатанинское отродье, и тамошние загорелые католички забьются в восторге. Они там такие религиозные.

— В нем один патрон всего.

— Тебе хватит, тролль пупырчатый.

— А сколько еще будет длиться прощальная речь? Докурить-то дашь?

— Погасла, — усмехнулся Рой и нажал на курок.

Прогремевший выстрел получился каким-то особенно громким. Райджин так и знал, что никакой хуеты вроде промелькнувшей перед глазами жизни в помине не существует, зато звук выстрела в ушах так красиво разложился по нотам, хоть пляши.

Сигарета во рту в самом деле потухла, считай зазря пропала, так ни разу и не затянулся.

Через пару секунд Райджин проанализировал свое состояние и осознал, что по-прежнему находится в положении перпендикулярно земле, проще говоря, стоит на ногах, все так же держа большие пальцы в карманах. В руке у Салливана все еще пистолет, а вот в глазах уже нечто совсем иное, чем минуту назад. До него чуть раньше дошло, что промазал.

Первый раз в жизни Сугимура видел, как летящий в чужую морду кулак настолько быстр, что время поневоле замедляется, и все плывет словно в заторможенной съемке. Въехавшая костяшками в скулу Роя Ким от страха и злости материлась втрое забористее, чем оба мужика вместе взятые.

— Ты... дебил! Дядеебище охуевшее, мудозвон кривопузый, сукин сын, я тебя сейчас убью к ебаной матери, ноги вырву и в ноздри суну! Охуел что ли совсем?

Завязалась драка, и теперь все наоборот неправдоподобно по-мультяшному ускорилось, аж в глазах запестрило.

Райджин это все дело обозревал некоторое время, потом достал вторую сигарету и запалил ее, теперь уже затянувшись с таким наслаждением, что в момент скурил до половины. Одиноко перекатилась в пачке последняя. Кому-то одному не достанется. — Селедки хотите, ебакваки? В порту тут селедку охуенную дают под пивцо. До парома еще четыре часа кантоваться надо. — бросил он, разворачиваясь и не спеша топая прочь. Майка на широкой потной спине вздулась от ветра парусом, и где-то вдали уличные тусовщики включили бумбокс, неожиданно запевший голосом Девида Боуи.