Мозаик* для Ангела (15 - 18) часть)

"Дин, суко ты, блин, я чуть не скончался! И как спать теперь, а? Чёрт, меня прёт по-чёрному. Хочу тебя видеть. Очень".

— Завтра, — прошептал я.

Я улыбался, закусив губу.

Мне так стало хорошо после его ответа, что я, наверное, так со счастливой рожей и уснул.

Часть семнадцатая.

"Эстонский праздник "Обламайтис", или "И приколется обломившийся, и oбломится приколовшийся"...

В воскресенье утром я открыл глаза и первым делом улыбнулся, вспомнив всё, что произошло вчера вечером.

"Ты не трахнешь его, милый, и не надейся".

Эти слова Свята всплыли в сознании, и я усмехнулся. Как же ты ошибся!

Я трахнул Яна, действительно, даже не надеясь на это. Хотя, "трахнул" — это больше подходило к Святу, к тому, что я с ним сделал, а с Яном... Нет, это не трах, и даже не обычный секс. Я впервые в жизни был в постели с человеком, в которого влюблен, а значит, мы занимались любовью. Да? Тем более, что Ян тоже влюблён в меня.

Это было так необычно. Я, эгоистичная до невозможности личность, влюбился.

Вот как всё обернулось...

А, может, наоборот, на место встало, как и должно было быть? Но на то, чтобы понять, что мои мысли верны, нужно время, сейчас голову бесполезно ломать.

Я надеялся, что у Яна всё нормально. На душе было спокойно, и я верил своей интуиции. Вскочил с постели, принял душ, потом поел под пристальными взглядами мамули, которая ещё утром, перед тем как я завалился в ванную, спросила:

— Чего светишься, как лампочка Ильича? На свидании вчера был?

Я угукнул, пролетая в ванную и слыша за спиной:

— Ну и познакомил бы мать с девочкой!

— Щаззз, — глянул я на себя в зеркало и усмехнулся.— "С девочкой..."

Не было у меня девочки. А парни есть. Два сразу. Одинаковых, блин, но таких, до невозможности, разных.... И я уже скучал по одному из них, хотя расстались мы только десять часов назад. И ещё как-то нужно было дожить до семи вечера, чтобы его увидеть.

Посмотрел видик, поделал уроки, поковырялся в и-нете, днем даже поспал. Дожил, короче, как-то. Только толку от этого не получилось. Уже стоя в прихожке, надевая куртку, я услышал звук пришедшего сообщения. У меня сжалось сердце. И не зря.

"Дин! Свят, сука такая, едет со мной в парк. Ничего с этим поделать не могу. Прости. Я так скучаю".

Я тихонько заскулил и, прислонившись к стене, съехал вниз. О, как же мне хотелось материться и орать!

Сидел одетый в коридоре, злясь до невозможности, и радовался, что мама была занята и не видела меня вот такого. А я, тихо долбясь затылком об стену, придумывал самые страшные издевательства над Святом. Мне хотелось позвонить ему и обматерить, хотелось поехать и набить морду. Казалось, что он сделал это нарочно, что, по-любому, всё это неспроста.

Не знаю, сколько я просидел, но когда всё-таки нашёл в себе силы встать, то позвонил приятелям. С ними я обычно тусуюсь в гараже одного из них. И свалил из дома, уже понимая, что сегодня напьюсь.

Меня колбасило, и неслабо. Я пил пиво, сидя в старом кресле и закинув ноги на подлокотник. Лениво поглядывал на друзей, которые, как обычно, занимались кто чем. Кто-то лизался с тёлкой, валяясь на диване без ножек, кто-то в одиночестве гонял шары по бильярдному столу, кто-то что-то пиздел, вызывая ленивые смешки у других.

Один на гитаре лабал, другой — накачивался пивом, как и я.

А я скучал, тупо и молча. Мне не хотелось говорить, играть на гитаре, слушать анекдоты, даже видеть их всех желания не возникало, но выбора не было.

Чуть позже, когда кто-то притащил пару косячков, стало повеселее. Потом покатались по переулкам на собранной нашей толпой ещё в прошлом году машине, пугая прохожих громкой музыкой и ржачем. Ну, как-то, короче, я этот вечер пережил, даже домой пришел не очень поздно и почти трезвый.

Выходные закончились.

Завтра школа, а там близнецы, и я не знал, как мне теперь с ними себя вести. Свят, эта зараза, он-то по-любому меня поймет, если его даже при народе на хуй послать, а вот Ян... Мне казалось, что я равнодушно и посмотреть на него теперь не смогу, и что все сразу всё поймут, когда мы увидимся.

Бред, конечно, но это чувство меня не отпускало всё утро, пока я собирался в школу. Я не знал, как смогу не подойти к нему, когда увижу.

В школу я припёрся перед самым звонком, со всей толпой, стараясь не смотреть по сторонам, чтобы не увидеть, пошёл на второй этаж. Завалился в класс и облегчённо выдохнул, не сомневаясь, что всё равно я увижу их сегодня.

И увидел. На второй перемене, на улице, вместе с парнями из их класса. Они стояли рядом, курили, и Свят опирался на плечо брата, не видя меня. Он что-то втирал одноклассникам, а те ржали. А вот Ян меня увидел сразу. Затягиваясь, он откинул волосы, в упор глядя на меня, и чуть улыбнулся, как и я в ответ, чувствуя пытающееся выломать ребра сердце.

А потом в мою сторону глянул Свят, сощурился, демонстративно накрыв языком верхнюю губу и криво усмехаясь. Сука, блин. Я вскинул средний палец и растянул губы в притворной улыбке, а Свят послал мне воздушный поцелуй. Народ захихикал, наблюдая за нами. Ну да, от нас всегда можно было ожидать чего-то такого. Клоуны, блядь.

Я отошёл к своим и старался больше не поворачиваться. Но меня так раздражал смех одноклассников близнецов, что хотелось рычать. Казалось, что Свят про меня несёт какую-то херню, и поэтому они и ржут. Было дикое желание подойти, обновить почти прошедший фингал у старшего и увести младшего из близнецов.

Вот так я и курил, напряжённый до предела, до стиснутых зубов. Зная, что за моей спиной находятся братья, с которыми я успел переспать в течение последних четырех дней. Но, даже не догадываясь, чем всё это для меня закончится.

В класс я вернулся ещё до звонка, плюхнувшись на стул за партой, расслабляясь, вытянувшись во весь рост, вспоминая реакцию на меня обоих близнецов. Не, ну Свята только могила исправит. Да, наверное, это и к лучшему, что так и продолжаем стебаться друг над другом, а вот Ян... Мне хотелось пообщаться с ним хоть как-то, и я так был ему благодарен, когда в начале урока от него пришла смс:

"Буду ждать тебя сегодня в восемь. Там же. Соскучился. Ян."

У меня сразу улучшилось настроение. Верил, что хоть сегодня его братишка-монстр нас не обломает. До вечера дотянул, благо было чем заняться: делал уроки, закачал новый альбом Эминема с и-нета, послушал песни, кинул на трубу некоторые из них. Так время и пролетело. А когда уже почти уходил, вдруг припёрлась родная бабуля, мамина мама.

Еееп... А мамы-то ещё не было! Не оставлять же бабку одну, тем более, что мы не очень часто с ней видимся. Я сразу позвонил мамуле, она сказала, что будет дома через двадцать минут, и я отправил смс Яну, предупредив, что опоздаю на полчаса. И успокоился немного, болтая с бабушкой, украдкой поглядывая на часы в ожидании мамы. Она приехала, как и пообещала, а я рванул из дома, хорошо хоть трамвая не пришлось ждать долго.

Вылез возле парка и побежал по аллее к кинотеатру, понимая, что нежарко, бля, сегодня, а потом увидел его. Ян был там.

Один, блин!

А когда это понял, меня аж подкинуло. Мало ли ходит отморозков в такое время, да ещё же оно такое... эмо... оно моё такое... которое многих раздражает. И явно замёрзшее. Я подлетел к нему и обнял.

Он дрожал от холода, а меня трясло от эмоций. Я обнимал его, просил прощения за то, что опоздал, а потом ругал его, что он мне не сказал, что будет один. Требовал, чтобы пообещал никогда больше не бывать в такое время и в таких местах в одиночестве. Разве я бы сидел спокойно, болтая с бабулей, если бы знал, что он тут один?! Я бы свалил, ничего бы с ней не случилось, посидела бы одна. А он шептал, что всё хорошо, что скучал, что ждал.

Зная, что нам нужно зайти в тепло, в кафе, в бар, в кино, куда угодно, мы понимали ещё и то, что там не будет возможности вот так прижать друг друга, дыша в шеи, обжигая дыханием, прикосновением губ и холодных пальцев. И на чуть-чуть, на пять минут, я привёл его к скамейке, садясь на неё верхом и притягивая его к себе, расстегнул куртку, чтобы он мог забраться под неё, обняв и обхватив меня ногами за талию, хоть немного согреваясь при этом.

Мы целовались, шепча что-то в губы, ловили дыхание друг друга, или прижимались к уху. Я уже чувствовал, как рядом с ним расслабляюсь сам, и как его дрожь уходит. А потом Ян прижался лбом к моему плечу и рассказал, как вчера докопался до него Свят, с этим отключенным телефоном. И что он на самом деле соврал про кино с друзьями. И что потом, после сеанса они сидели в баре, не покупая алкоголя, а трубу он забыл подключить сразу. Говорил о том, что чувствовал, когда мою смс с признанием получил, а я заскулил, смущаясь.

Да, мы успокоились, подумав, что Свят поверил, поэтому и угомонился. Но мы ошибались. Он не угомонился и не поверил ни мне, ни Яну.

Прозрение наступило буквально через пять минут после того, как мы первый раз упомянули его в разговоре. Когда рядом с нами раздался такой знакомый голос. Тихий голос, от которого мы с Яном разом вздрогнули, как от раската грома:

— Привет, голубки...

Часть восемнадцатая.

"Финита бЛЯ комедия, или Казалось, что нам пиздец. Оказалось, что не казалось"

Лучше бы меня ебанули по башке чем-нибудь тяжёлым. Правда. Было бы намного приятнее. А так... Первое осознанное ощущения, это как Ян на пару секунд вжался в меня ещё сильнее. Но, как он потом сказал, это я его так к себе прижал, но в тот момент мне это понять не удалось.

Ещё бы, шок — это самое лёгкое определение того, что было в первые секунды. Я испугался? Блин, ну уж точно не того, что он меня изобьёт.

Мы подняли головы, глядя на Свята и потихоньку отпуская друг друга.

— Что ты тут делаешь, Свят? — Ян сел рядом со мной, немного отодвинувшись, а потом встал, глядя на закуривающего брата.

— Спрашиваешь, родной, что я тут делаю? — он рвано и нервно выпустил дым и оскалился. — Наблюдаю охуительно привлекательную сцену — мой брат и мой же любовник в замечательной позе.

Свят сплюнул:

— Камасутру изучаете, голубки? И, я так понимаю, очень успешно, да?

— Не надо, Свят, — тихо попросил я, застегивая куртку.

— Что не надо, милый? — убийственно нежно спросил он. — Называть тебя так не надо? Ты думаешь, Ян не знает о нас? — рявкнул Свят, и я тяжёлым взглядом посмотрел на него. — Знает он! Знает! Только вот почему-то я не знаю, что ты переспал не только со мной! Да? Не ошибаюсь ведь, а? Может, попытаетесь разубедить меня хоть как-то? Нет?

— Свят, не ори, мы хотели рассказать тебе, — Ян чертыхнулся, делая шаг и споткнувшись обо что-то.

— Рассказать? — Свят повернулся к брату. — Вы? Да это ты мне должен был рассказать всё, прежде всего! ТЫ, Ян! И не после того, как вы трахнулись, а ещё до того! Слышишь? Ты что, не понимаешь ничего? Нет?

— Свят, так получилось! Я так хотел! Ну и что теперь? Может, ты меня расстреляешь за это? — закричал Ян, и я чувствовал, что он на пределе.

— Получилось? ТАК получилось?! Иди ты на хуй, Ян, с таким объяснением, понял?! Иди домой! — заорал Свят, шагнув к брату, и я поднялся, вклиниваясь между ними. Хотя и понимал, что это для меня не очень безопасно.

— Я не хочу тебя ни видеть, ни слышать больше, понял?! — Свят рванул меня за плечо, отодвигая вбок.

— Свят, хорош бля! Какого хера орать так? Мы что, не можем поговорить спокойно? Да, так получилось...

Я встал к нему ещё ближе, и он резко глянул на меня. Ох, какую я сейчас мог схлопотать нехилую пиздюлину! И, скорее всего, не одну. Видел, чувствовал, как Святу хочется меня избить, но он не сделал этого.

— Мы поговорим спокойно, — прошипел он и, как коршун, впился мне пальцами в плечо. — Поговорим. Обязательно. Один на один.

И снова глянул на Яна:

— Я, по-моему, ясно сказал русским языком — вали домой! Съебись отсюда!

Он был прав, нам действительно нужно было остаться вдвоём. И неважно, будет драка или нет, но мы должны были всё выяснить для себя.

— Не пойду! Вы тут убьёте друг друга! — почти всхлипнул Ян, и мы со Святом оба посмотрели на него.

— Всё будет хорошо, Ян, — спокойно сказал я. — Мы просто поговорим.

— Пообещай, Свят! — Ян шагнул к брату, вцепляясь в рукав его куртки. — Не уйду, если не пообещаешь!

— О-бе-ща-ю, — тихо и медленно произнёс он, отпуская меня и вырывая свой рукав у Яна. — Иди, я сказал!

Ян начал пятиться, глядя то на меня, то на брата, и я, хоть и плохо видел его глаза, но физически чувствовал, как он боится оставлять нас вдвоём. Достав сигареты, я неспешно прикурил, и мы оба молчали, ожидая, пока Ян уйдет.

Молчали, но нас трясло. Происходящее физически обрушилось на мои плечи. Близость Свята сводила с ума, заставляя звенеть натянутые нервы. Его злость, почти животная ярость, в смеси с сумасшедшей харизмой, сексуальной энергетикой...

Твою мать! Это дико возбуждало...

Меня самого злило, как я себя чувствую рядом с ним. Хотелось, чтобы всё это наконец-то закончилось. Все равно чем, ударом, криком, но чем-нибудь уже!

— На хуя ж ты так, Ангел? — наконец-то спросил Свят тихо, но я знал, что ему хотелось орать.

— Почему он? С ним ты так, зачем? Он же... Ты же не понимаешь ни хера, — это был почти стон. — Какая же ты сука. Ты не имел права этого делать, слышишь?

Что-то было во всем этом неправильное, но я не мог понять, что именно. Я не видел и не чувствовал его ревности ко мне или к Яну, и это мне уже не нравилось.

— Я не имел... А ты имел? ТАК с ним? А, Свят?

Свят, сощурившись, впился в меня взглядом, не отрываясь, сверля во мне дыры, начиная догадываться, о чём я говорю.

— Заткнись, это вообще не твоё дело, понял?

— Не моё? Да, ты прав! — взвился я. — Но ты, брат! Близнец!

— Да, я брат, да, я близнец. И я всё прекрасно понимаю, знаю, о чём ты думаешь. Неправильно, грязно... Да? — Свят процедил это сквозь зубы.

А потом, отшвырнув сигарету, вцепился обеими руками в мою куртку на груди и притянул к себе:

— А ты знаешь, что значит быть братом того, кого любишь больше жизни? Видеть, как его все шпыняют с самого детства, тыкая пальцами, как в экспонат в музее?! Знаешь, каково быть братом того, кто боится людям в глаза смотреть, думая, что он неправильный?!!

Каково видеть пустой взгляд, когда у него депрессняк, такой, что страшно одного в туалет отпускать, а? И понимать, что только ты можешь помочь, потому что мать с утра до ночи на работе, а отцу все по хуй из-за новой семьи. Как его с ложки кормить, потому что сам не жрет сутками, а потом блюет дальше, чем видит, ведь желудок уже пищу не принимал. Как сходить с ума, понимая, что твой брат просто не хочет жить! Знаешь? И возиться с ним, днем, и ночью, не отпуская ни на шаг, радуясь каждой его малюсенькой улыбке...

А после этого, когда кажется, что всё позади, он влюбляется, и его вдруг кидают, жестоко посмеявшись. Знаешь, как это, реветь, сидя под закрытой дверью его спальни, понимая, что жизнь для него только что рухнула? А? А потом, когда без сил засыпаешь, отпиздив того, кто с ним так обошелся, а он, узнав об этом, исчезает почти на сутки...