Потом в квартирах стали находить людей без единой капли крови...
А потом пришли они, идеально красивые, логичные, утонченные и красноглазые, с острыми клыками и белыми лицами.
"Высший Разум".
Они привели своих домашних зверюшек, вечно голодных, сердитых, одетых в серые шубы и с желтыми глазами.
Аркан любовался утренней зарей, сидя на крыше самого высокого в этом городе, стопяти этажного, здания.
Не имеющее огромных окон, оно прекрасно сохранилось, сопротивляясь времени, разрастающемуся лесу, лианам и человеческим вандалам.
Бывший старший лейтенант морской пехоты Бенджамин Аркан, позывной "Стекло", сидел сейчас на крыше здания, в пластиковом кресле и потягивал из горла отличный виски, прощаясь с этим миром и готовясь встретится с другим. Сегодня у него юбилей. Красивая, круглая дата — 60 лет.
60 лет, из которых 20-ть последних он болтается, как цветок в проруби, без семьи и друзей, оставшихся там, на небольшом пятачке, плацдарме на подступах к новой жизни.
С 18 лет и до той атаки, он свято верил во все, что ему говорили, чему его учили, о чем показывали в кино.
И, вот теперь он один, хлещет виски...
От злости, Аркан отшвырнул бутылку прочь, перекидывая ее через полуразвалившийся бортик-ограждение.
Зеленое стекло блеснуло в лучах восходящего солнца, выплеснуло из горлышка янтарную струю и исчезло за обрезом крыши.
Еще совсем не давно, по космическим меркам так и вообще меньше мгновения назад, это был очень зажиточный город, окруженный двухэтажными виллами на окраинах и двумя десятками небоскребов — в самом центре, моллы, магазинчики фирменные и ширпотребные гордо сияли блестящими витринами с табличками "открыто". По широким центральным улицам неторопливо скользили длинные и черные автомобили, ухоженные полицейские взирали на мир через стекла солнцезащитных очков и наслаждались прохладой внутри патрульных "шевроле". Изредка, конечно, постреливали и по черным, и по белым. Чаще всего, разумеется, по "залетным" — "свои" законы чтили истово и тщательно, каждую неделю заходя в церковь и отстаивая, точнее — отсиживая, часовую проповедь и оставляя щедрое пожертвование, "для бедных и бездомных".
Шпиль церкви был виден с крыши и своей дырявой реальностью повергал Аркана в уныние.
Нашарив в ящике, рядом с креслом, еще одно горлышко бутылки, морпех сбил сургуч, выдернул зубами пробку и приложился, сделав добрый глоток.
И прыснул его наружу — сладкий ром пришелся ему совсем не по вкусу.
Изучив этикетку, недрогнувшей рукой, запустил бутылку в полет, любуясь и загадывая, услышит звон стекла или нет.
Богатый ему достался дом, для мародерки. Многие квартиры оказались и вовсе закрыты на ключ, окна сияли, пусть и покрытыми за 20 лет пылью, но целыми, стеклами. И если на первом-втором этаже наблюдался небольшой кавардак, устроенный упавшим лифтом, не иначе, то вот уже с третьего наблюдался строгий, почти военный, порядок, видимый даже сквозь пыль, лежащую, на когда-то зеленых, ковровых дорожках. Перемножив все на бесчисленные горшки с пальмами, лианами и цветами, Аркан получил зримое подтверждение однажды услышанной на совместных с русскими маневрах, аксиоме: "нормально делай — нормально будет!"
Если бы не эти 60 лет!
"Улов" даже с двух квартир третьего этажа, предполагал вполне ощутимый навар, в ближайшем "недогородке". Теперь и вовсе недоступном.
60 лет — предел для существ, не признанных высшим разумом, полезными.
"Дома светлого пути", как поэтично назывались клиники эвтаназии на языке "высших", ожидали всех, кому исполнилось 60, гарантируя быструю и безболезненную, смерть.
Тел, правда, на руки родственникам не выдавали — кремировали там же, в клинике, каким-то странным, совершенно бездымным, способом.
Ну, а если ты не появлялся на пороге клиники в день 60-ти летия, то за тобой приходил один из младших "высших", зачастую в сопровождении одного или двух "питомцев". И, не так было противно, что тебя волокли на убой, как скотину, как противно, что это делали руками таких же людей!
Аркан специально смылся из поселка за две недели до дня рождения, в надежде отсидеться, затаившись в быстрорастущих джунглях.
А вот теперь сидел и ненавидел себя за малодушие.
И бросался с крыши бутылками с содержимым, стоимостью в пару недель вольготной и сытой жизни.
В квартире на 13 этаже, за веселой розовой дверкой с коняшками с радужными хвостами, нашел Аркан и толстый пакет марихуаны, заботливо спрятанный за фальшивой плиткой в туалете, и два десятка толстых сигар, упакованных в полиэтилен и уложенных ровными рядками в двойную — дерево и пластик — резную коробку. Выпивку он нашел раньше — на 11.
Вытащим сигару, развернул и принюхался, ожидая, что за 20-ть то лет, сигара вполне могла превратиться в обычную солому.
Повезло. Не превратилась.
Откусив кончик, чиркнул спичкой по коричневому боку, найденного же в коробке, спичечного коробка и с удовольствием раскурил вонючую сигару, пуская к небу синий дымок.
Была в коробке с сигарами еще и золотая зажигалка, тяжелая и инкрустированная красными и зелеными камнями. И тоже — рабочая!
Тихий шорох и едва слышное "п-п-пу-уф-ф-ф", возвестило, что все его попытки убежать от судьбы — тщетны. Аркан уже пару раз был свидетелем прибытия "высшего" в молочно-белой сфере, издающей именно такие звуки, при раскрытии.
— Бенджамин Аркан! — Молодой "Высший", бледный и красноглазый, в сопровождении двух питомцев, по длинной дуге обошел морпеха и теперь стоял напротив, демонстрируя всем своим видом тихую печаль. — Вы нарушили правила...
Аркан почесал лоб и тяжело вздохнул, втайне радуясь и даже гордясь, что по его душу отправили не человеческого отступника, а самого настоящего высшего. Да еще и с целыми двумя, питомцами!
— Вы принимаете свою судьбу? — Парень, судя по виду лет 22-х, 23-х, уставился в глаза морпеху и попятился, не взирая на собственные, очень не маленькие, силы.
— Нет. — Улыбнулся Аркан. — Не принимаю!
Парень размазанной тенью метнулся к мужчине и замер, почти вплотную, растянув рот в улыбке и демонстрируя тонкие иглы клыков.
— Тогда я хоть развлекусь!
Ответом высшему стал добротный выдох и "привет из глубины души".
— Свиньи... — Парень сделал шаг назад и сделал жест, натравливая питомцев. — Как свиньи живете, как свиньи и дохнете!
Аркан, так же демонстративно, набрал в рот бесцветной жидкости из здоровенной, двухлитровой бутыли, без этикетки.
Встал. И выплюнул все, в лицо парню.
Резкий спиртовый запах заставил питомцев сморщить черные носы и оскалить пасти, издав тихое "р-р-р-р-р", полное недовольства.
— Думаешь, это остановит меня? Или тагриссов? — Парень запрокинул голову и весело рассмеялся. — Убогий! Это просто — спирт...
Воедино слились два щелчка — щелчок зажигалки и щелчок колпачка.
Длинная струя красно-фиолетового пламени, вылетающая из толстого, сине-розового флакона, прошлась по всем трем противникам, превращая их в славно горящие факелы. Уворачиваясь, от визжащих от боли тел, катающихся по крыше, Аркан продолжал поливать их огнем, пока флакон не опустел, а три фигуры не замерли горящими кучами тряпья, дурно пахнущего и чадно дымящего.
— А это — лак жесткой фиксации! — Аркан сладко потянулся. — Или ты думал, малыш, что я кинусь на вас с голыми руками?!
Отбросив 400 миллилитровый флакон из-под профессионального лака для волос, в пламя, морпех размял плечи и достал аккуратно присыпанную строительным мусором, сумку, длинную, в пятнах камуфляжа и железно бренчащую на весу.
Дороже выпивки, дороже драгоценных украшений и даже дороже всех наркотиков, оставшееся в живых человечество ценило... Энергоносители! Нет, речь идет не об аккумуляторах или бензине. Речь идет о газовых баллонах и баллончиках. Горелках и печах на твердом топливе. О всем том, что может отапливать жилье или на чем можно просто, быстро и безопасно приготовить пищу.
Сейчас в сумке Аркана звякали десяток мелких газовых баллончиков, для походных плиток, несколько упаковок сухого горючего и пять флаконов для разжигания костров.
И старая разгрузка с бронежилетом, аккуратно зашитые и подогнанные под фигуру морпеха. Разжиться привычным штурмовым "F-14W3" "Вдоводел", не удалось, зато нашелся в квартире на 30 этаже, здоровенный оружейный сейф, битком набитый раритетными русскими АК, сто лет как снятыми с производства, но не ставшими от этого менее смертоносными; и немецкими "Зиг Зауэрами" и уж совсем древними "Кольтами" — и револьверами и пистолетами.
Патроны в коробках и в промасленной бумаге, исчислялись тысячами штук!
Жаль, гранат не было...
С тихим звоном, испугавшим бывалого бойца до холодного пота, три горки горящих останков "исчезли" с крыши, рассыпавшись по ней крупными хлопьями жирного, черного пепла, разлетаясь от малейшего порыва поднявшегося ветерка по всей площади, забиваясь в трещины и вылетая через пролом в парапете.
Трижды повезло Аркану, что он залез в ванну и нашел там этот флакон с лаком — горящие капли лака это не горящие капли спирта... Температура совершенно другая — раз, да и консистенция, много чего значит... Совсем не зря гоняли их, по изготовлению взрывчатых веществ из подручных средств, седые инструктора, прошедшие все мыслимые и немыслимые войны и конфликты. Гоняли, вбивали в чугунные военные лбы премудрости химии и физики, математики. Кто освоил, тот и выжил.
Остальные пошли на корм кладбищенским червям.
"Стекло" выжил.
Попрыгав для порядку, Бенджамин еще раз прошелся по крыше, оглядывая ее хозяйским взглядом. Ничего ли не забыл? Сработают ли ловушки, приготовленные для тех, кто явится следом за "высшим", выяснять, куда тот пропал?
Лакированная черная коробка, лежащая в черном круге обгорелого бетона, привлекла его внимание — насторожила и заинтересовала одновременно. В том, что она принадлежала врагу, сомнений не было. А вот была ли она ловушкой... Сомнения были.
Подкинув монетку, Аркан, чертыхаясь, трижды ткнул в коробку металлическим прутком, выдвигая ее за пределы горелого пятна и ожидая если и не взрыва, то подвоха.
Ничего.
Взяв в руки, обнюхав и общупав, Бен нажал на маленькую кнопочку, надеясь, что эта странная, чуть теплая, угольно-черная коробка именно откроется, а не взорвется, отправляя его любопытную душу на небеса.
Коробочка, с шелестом открылась, явив солнцу и голубым глазам морпеха, четыре огрызка свечи, и четыре же металлические стопки.
Или это были подсвечники, судя по каплям воска, прилипшим к металлу.
Уже собираясь захлопнуть крышку и убрать коробку в рюкзак, лежащий на стуле и ждущий своего хозяина раззявленной пастью открытой горловины, Аркан заметил белый уголок бумаги, торчащий из-под кроваво-красного бархата, устилающего дно коробки, запачканного воском и грязными отпечатками тонких, словно детских, пальцев.
Пришлось доставать мультитул, отрывать подкладку и недоумевать, каким образом умудрилась не сгореть эта коробка, почему не поплавился воск внутри коробки, что это за металл такой, похожий на латунь и что за знаки покрывают этот листок бумаги!
Буквы были незнакомы, а вот картинки, на бумажке, давали вполне понятную картину, что надо делать с подсвечниками и чего делать не надо, иначе будет очень больно падать вниз.
Ага. Четыре подсвечника были ничем иным, как устройством для полетов!
Расставив подсвечники с воткнутыми огарками, в виде прямоугольника со стороной два на три метра, Бен трепетно помолился всем небесным богам и запалил фитили.
Свечи сперва стреляли клубочками дыма, разбрасывали во все стороны искры и разгораться не желали совершенно, игнорируя чисто человеческий азарт и мужское неприятие слова "нет".
Через пяток минут танцев с бубном, армейской ругани и присядки, свечи соизволили "встать на ровное пламя" и от подсвечника к подсвечнику протянулись толстые, белые, лучи света, собираясь в слепящий глаза, периметр. Еще через пару секунд прямоугольник пересекли диагонали и ровный, матовый свет заполнил прямоугольник. Подсвечники, издавая чуть слышное жужжание, приподнялись над бетоном крыши и замерли, ожидая седока.
Судя по рисунку, на этом ковре-самолете, могло лететь двое взрослых и два животных, размером с волка.
Почесав затылок, Бен обвел глазами ковер-самолет, прикидывая, куда тут можно поместить двух взрослых, да еще и с волками... Получалось, либо взрослые — мелкие, либо он что-то не так понимает!
Поставив на ковер ящик с выпивкой, сверху уложил на него свой вещмешок и сел сам, опершись спиной в вещи. Огляделся. Вздохнул и положил на колени бумажку с инструкцией.
Он потерял на этой крыше уже 15 минут и можно было вполне спокойно ждать гостей, притаившись с автоматом и надеясь продать свою шкуру подороже.
Сложив ладони перед грудью, как было показано на рисунке, Аркан повел их вверх и сразу почувствовал, как потеет зад, и как на плечи ложится легкая перегрузка.
Ковер-самолет оторвался от крыши и воспарил на десяток метров вверх. Окутался серебристым свечением, защищая пассажиравладельцаводителя от встречного потока и, стоило морпеху двинуть сомкнутые ладони вперед, начал удаляться от места старта, все набирая скорость.
Через минуту его уже и разглядеть-то было нельзя в рассветных небесах, залитым ярким солнечным светом.
Следующие гости на этой крыше появились только через пять дней, дав "Стеклу" солидную фору оторваться от "высших" по высшему разряду, затерявшись в море лесов и речных просторов.
Трое "высших", в сопровождении десятка питомцев, вышли из багрового портала и замерли, изучая обстановку. Они подозревали, что "младший низший", посланный на отлов, сорвался и сожрал старика на живую, отлеживаясь теперь, от обжорства в укромном месте.
Это, конечно, было плохо, но не трагично — корма еще хватало, а проштрафившимся легче управлять. Но, если он не поделился с питомцами... Младшего ждал бы очень болезненный и долгий разговор.
А вместо этого — ничего!
Два прошедших дождя смыли пепел и следы, ветер сдул легкое кресло с крыши и присыпал пылью посветлевшие круги от горевших тварей.
Тишина и покой, с птичьим пением.
Ни "младшего", ни его питомцев, ни запаха человеческой крови. Лишь слабые эманации боли, не относящиеся к человеческому типу.
Кругом неправильность!
Старшие высшие пожали плечами — такое иногда все еще случается: слабые узы крови с Родителем или более сильные питомцы, да кто разбираться будет... Ну, подумаешь, будут бегать три неприкаянных зверя по новорожденным зеленым джунглям, с раскидистыми деревьями и развалинами человеческих городов. Побегают-побегают, да и сдохнут с голода — младшие и их питомцы без человеческой крови, внимания и заботы родителя, долго не живут. Месяц, самое жирное.
— Матт! Есть следы артефакта, низкокачественного и очень слабого. — Один из вампиров, а никем другим все эти "высшие" просто и быть не могли, окликнул своих спутников. — Думаю, именно из-за него у младшего крышу и снесло...
— Тогда... Пойдем отсюда. — Его спутники пожали плечами и прикоснулись к тяжелым амулетам с синими камнями.
