Хмель и Клондайк

— Хорошо, сделаю, — пообещал Грачев и не удержался от скептической ухмылки, когда я достал из-под стойки жезл "свинцовых ос".

Нет, иронию помощника вызвало вовсе не наличие в баре оружия само по себе — наличие оружия он одобрял целиком и полностью, — смущал Грачева мой выбор. Сам бы он предпочёл держать под стойкой дробовик, но позиция Дружины в этом отношении была непоколебима: никакого огнестрельного оружия в пределах городских стен. Либо сдавай в Арсенал у ворот, либо ставь чародейскую пломбу, которая при попытке высвободить спусковой крючок пометит и ружьё и его владельца так, что любой колдун почует остаточный фон даже с сотни метров. И здравствуй — штрафной отряд...

— Клондайк, вон, лицензию себе оформил, — многозначительно произнёс Иван, начиная давным-давно опостылевший мне разговор.

Наш сосед и в самом деле помимо торговой лицензии через знакомых оформил — читай, купил, — разрешение на ношение оружия. Мог бы последовать его примеру и я, но делать этого не стал. Просто не хотел влезать в долги. Ты мне, я — тебе; у нас только так.

К тому же лично меня жезл "свинцовых ос" устраивал целиком и полностью. От старых гнутых чародеями Братства палок давно осталось одно лишь название, мой жезл напоминал короткую, всего сантиметров сорок длиной, винтовку. Деревянное ложе в компоновке булл-пап, удобный приклад, стальной ствол, быстросъёмная банка с шарами, присутствовала даже планка Пикатини и переключатель огня с автоматического на одиночный.

В чём подвох? Без подвоха не обошлось: сертифицированные для продажи в Форте магическое оружие и амулеты обладали одной немаловажной особенностью — они не срабатывали против обладателей служебных блях, посему дружинники могли не опасаться поймать затылком свинцовый шар калибра .375.

Я же с Дружиной воевать не собирался, так помощнику и заявил. Он только плечами пожал и остался при своём мнении.

— Дробовик надёжней.

Спорить я не стал и вышел на задний двор, прихватив "Шершень", как называлась эта модель жезла.

Зачем оружие? Странный вопрос. Когда задворки дома выходят на заброшенный район, где в подвалах, того и гляди, заведётся какая-нибудь нечисть, или того хуже — найдут убежище бродяги, без оружия чувствуешь себя не в своей тарелке. Да и некоторые вполне приличные люди по-хорошему не понимают. А у меня бизнес, мне накладки ни к чему.

Именно поэтому я положил "Шершень" на пассажирское сиденье, проверил на месте ли на совесть заточенная малая пехотная лопатка и только после этого принялся отскрёбать от инея лобовое стекло. Потом выгнал УАЗ на улицу и, выдернув ключ из замка зажигания, сходил закрыть ворота.

Нацепленное на палец кольцо с ключами пощекотало кожу непонятным давлением, но к этому давно привык и не обратил никакого внимания. В перекрученной медной проволоке таилось немудреное заклинание, прозванное местными умельцами "Щелчком". В одну сторону покрутишь, ударит несильно, в другую заведёшь, — может и голову снести. Хитрая штука и, разумеется, сертифицированная. Мне проблемы с законом ни к чему.

Объехав двухэтажный особняк красного кирпича, я притормозил у съезда на Красный проспект, пропустил гружённую бочками телегу и повернул направо. Снег ночью не шёл, но и так ехать приходилось по намертво-смёрзшейся колее; благо транспорта на дороге было мало; лишь изредка попадались сине-белой расцветки машины Дружины, сани и небольшие юркие фургоны наладивших грузовые перевозки коммерсантов.

Красный проспект служил естественной границей между западной частью Форта и центром, и разница между соседними районами здесь проявлялась самым наглядным образом: справа тянулся заброшенный гаражно-строительный кооператив, слева возвышались жилые девятиэтажки. Несмотря на все усилия привлечь людей на запад и северную окраину, особыми успехами заправлявшая там Лига похвастаться не могла. Люди неохотно перебирались туда, предпочитая селиться на территориях, подконтрольных Дружине. Только район вокруг госпиталя и процветал, если так можно выразиться.

На перекрёстке с Южным бульваром я притормозил и пропустил пару затонированных вкруговую внедорожников. Автомобили рыкнули мощными двигателями и покатили к дорогим магазинам и развлекательным заведениям, я тоже задерживаться на пересеченье улиц не стал, переехал через бульвар и свернул в частную застройку посёлка Луково.

Затянутое облаками серое небо нависало над крышами одноэтажных бараков и высокими мансардами коттеджей, из многочисленных печных труб к нему тянулись стойки дыма. Дорога окончательно превратилась в две накатанных в глубоком снегу колеи, но я ехал привычным маршрутом и потому нисколько не волновался. Свернул раз, другой и вскоре притормозил перед высокими воротами добротного бревенчатого особняка.

Дом напротив выглядел нежилым, но стоило только "буханке" остановиться, как занавески на одном из его окон колыхнулись и за серебром инея мелькнуло чьё-то лицо. Я на это никакого внимания не обратил, спокойно выбрался из кабины и несколько раз ударил железным кольцом о дверь калитки.

Вскоре послышался скрип снега, дверь распахнулся и на меня настороженно глянул невысокий крепкого сложения мужичок в тулупе, шапке-ушанке и собачьих унтах. С плеча его свешивался гладкоствольный карабин двенадцатого калибра "Сайга", из-за голенища торчала рукоять солидных размеров ножа.

— Ты один? — спросил Семён Лымарь, подвизавшийся при хозяине кем-то вроде охранника.

— Нет, блин, десяток нелегалов в кузов забил! — хмыкнул я. — Один, разумеется!

— Заезжай, — разрешил тогда Лымарь и распахнул ворота.

Я загнал автомобиль во двор, и сразу в сени вышел бородатый дядька лет шестидесяти.

— Слава! — радушно поприветствовал он меня. — Свинки тебя заждались!

— Виктор Петрович! — развёл я руками. — Рад видеть вас в добром здравии!

— Проходи, Слава, проходи, — позвал меня дядька в сени и спросил Лымаря: — Спокойно всё?

Семён выглянул на улицу, закинул ружьё за спину, и подтвердил:

— Спокойно.

— Тогда выгружай.

Лымарь начал выволакивать из УАЗа мешки с дробниной и таскать их в сарай, на обратном пути он переносил к машине коробки с куриным яйцом, пакеты с уже разделанным кабанчиком, домашними сосисками и колбасками. Сотрудничество с хозяином у нас было взаимовыгодным в полном смысле этого слова.

В сенях я достал из кармана куртки узелок и выставил на подоконник стопку увесистых "Соболей" — серебряных монет весом тридцать один грамм каждая.

Виктор Петрович придирчиво осмотрел трёхрублёвки и даже провёл над ними чарофоном — универсальным магическими прибором, вставленным в корпусе обычного мобильного телефона, и увиденным остался доволен.

— Порядок, — пробурчал он, закуривая вонючую папиросу, из-за которых его борода давно приобрела непередаваемый желтовато-коричневый оттенок. — Семён, давай к нам!

Лымарь скрылся в сарае и следующую картонную коробку занёс уже в сани.

— Проверяй! — раскрыл он её, выставив на подоконник.

Внутри оказались блистеры с таблетками, наполненные разными хитрыми препаратами одноразовые шприцы и пузырьки с разноцветными пилюлями. Это уже мне.

— Всё по списку? — уточнил я.

— Всё по списку, — подтвердил Виктор Петрович.

— Вот и отлично! — Я закрыл коробку и сунул её под мышку. — Семён, завтра-послезавтра подходи за новым перечнем.

— Замётано, — кивнул Лымарь.

Я распрощался с хозяином дома и вернулся в машину. Когда Семён открыл ворота, помахал ему на прощание рукой и вывел УАЗ на улицу.

Уже говорил, что у нас взаимовыгодное сотрудничество? Всё, верно. Так оно и есть.

Господин Бородулин заведовал лабораторией на промзоне и варил для Гимназии какую-то совсем уж убойную химию, но денег много не бывает и под мою личную гарантию, что его продукция не засветится в Форте, Виктор Петрович поставлял лекарства, которые сохраняли большую часть своих целебных свойств и в нормальном мире. Переправлять их туда было заботой моего компаньона Сергея Платонова — кондуктора, способного переходить через границу и таскать туда-обратно всякие полезные штуки.

Вылечить неизлечимую болезнь за курс из десяти инъекций дорогого стоит, а люди не имеют привычки скупиться, когда речь идёт об их здоровье. Особенно люди состоятельные. Никаких страховых компаний и полисов — только наличные. И даже так очередь была расписана на несколько месяцев вперёд.

Возможно, это нас и подвело. Я вспомнил о прошлогодней попытке покушения на Платона и помрачнел. Пусть уже год прошёл, и кондуктор уверился, что груз хотели забрать случайные люди, я об осторожности забывать не собирался. Вычислили один раз, вычислят другой.

Впрочем, утечка информации случилась точно не с моей стороны. Платон ничего не знал о Викторе Петровиче, а Виктор Петрович понятия не имел, кто такой Платон. В таком положении вещей и раньше был определённый смысл, ведь деловые люди ничего так не любят, как избавляться от посредников, а теперь это, вполне возможно, стало залогом моей безопасности. Отступаться от заведённых правил я не собирался.

Вновь колыхнулись занавески в доме напротив, но я по этому поводу нисколько не обеспокоился. Гимназисты хоть и приставили к ценному кадру круглосуточную охрану, но мои визиты сюда имели железную легенду: пивовар меняет отходы производства на яйца и мясо, ну кто заподозрит в этом подвох? Тем более хозяйство Бородулины вели с размахом и закупали корма, вовсе не у меня одного.

В обратный путь я отправился другой дорогой и выехал из посёлка неподалёку от бывшей учебной части Братства, ныне перестроенной под общежитие китайской общины. На Южном бульваре я повернул налево и почти сразу вырулил на парковку перед длинным ангаром Колхозного рынка — одной из немногих точек, которые продолжило контролировать Братство после своего переезда в Туманный.

УАЗ вместился на свободном месте между разбитой вазовской "четвёркой" и перекосившимся на одну сторону "газелью", а я прихватил с собой полученную от химика коробку и отправился на рынок.

Двое охранников у входа на меня даже не взглянули. В одинаковых касках с тёплыми подшлемниками, ватниках и длинных бронежилетах с футуристического вида чаромётами наперевес и короткими мечами на боках они казались актёрами из малобюджетного фантастического боевика, но недооценивать их боевых качеств ни в коем случае не стоило — воздух вокруг боевиков Братства так и дрожал от переполнявшей снаряжение магии.

Я прошёл внутрь, но к торговым рядам сворачивать не стал и направился сразу в административный блок, где располагались павильоны с промышленными товарами. Торговая точка Саши Платонова располагалась на втором этаже, там он выставлял на продажу охотничью и спортивную одежду, которую для него за бесценок по здешним меркам скупали на распродажах где-то на Аляске.

Продукция ушлого коммерсанта пользовалась постоянным спросом, торговля шла ходко, и как-то незаметно обычное прикрытие стало обеспечивать кондуктора вполне достойный доход. Но самолично он давно уже за прилавком не стоял, выбирался на место, лишь когда привозил товар или возникала особая необходимость. Как, например, сегодня.

— О, какие люди! — обрадовался моему появлению высокий плечистый парень с короткой русой бородкой, которая нисколько его не старила, наоборот, лишь подчёркивала невеликие годы. — Вячеслав Владимирович, не проходите мимо!

— А я и не прохожу! — объявил я, заходя в салон с многочисленными вешалками с зимней одеждой и полками со свитерами и тёплыми ботинками. Выставил коробку на прилавок и объявил: — Как и договаривались, пиво принёс.

Серега Платонов повернулся к худощавому мужичку лет сорока на вид, который был у него на подхвате, и попросил:

— Дмитрий! Не в службу, а в дружбу сходи за кофе.

— Чёрный или с молоком? — только и уточнил у меня Дмитрий.

— С молоком, — решил я, а как только тот вышел в коридор, напомнил кондуктору: — Пиво забирай.

Платонов покачал головой.

— Слав, ты понимаешь, я ведь из Форта завтра по делам уеду. Испортится оно. Подержи у себя. Вернусь, заберу.

Я просто опешил.

— Платон, ты чего несёшь? — прошипел, нависая над прилавком. — Забирай товар!

— Слава, успокойся! — столь же тихо выдохнул в ответ кондуктор. — Накладка вышла. Я туда в этот раз ненадолго, возьму оружие и сразу обратно. Нашими делами в следующий раз займусь. По времени уложимся нормально.

— Точно?

— Абсолютно. Подержи у себя, а я на неделе заскочу и заберу.

Вернулся Дмитрий, выставил на прилавок два стаканчика с кофе.

Я нервно отпил и поморщился. Ситуация не нравилась мне категорически.

— Слав, да ничего с твоим пивом не будет! — расплылся Серега Платонов в беспечной улыбке и достал из-под прилавка обувную коробку с надписью "Merrell" на боку. — Лучше смотри, какие я тебе ботинки придержал! Фирма!

Коробка весила никак не меньше пяти килограмм, но я никак этого не выдал, осторожно поставил её на прилавок и пробурчал:

— Дома посмотрю.

— Посмотри, — вновь улыбнулся Платон.

— Александр, а давайте пройдёмся до машины, — предложил я тогда.

— Могу помочь, — вызвался Дмитрий, но кондуктор только похлопал его по плечу.

— Не стоит. Присмотри лучше за товаром, пока Света с обеда не подошла.

Я взял коробку с медикаментами, а Платон с обувью, и мы зашагали к лестнице.

— Предупреждать надо, — выговорил я кондуктору, когда мы спустились на первый этаж. — Не мог позвонить, что ли?

— Ну извини, Слава, не подумал. Мой просчёт. Хорошо?

— В машине это без присмотра не оставлю, — предупредил я компаньона и сгрузил ему картонную коробку. — Карауль, раз позвонить не удосужился.

Платон хмыкнул и выставил свою ношу на широкий подоконник, а я достал список стряпухи и отправился за покупками на продуктовые ряды. Но перед этим заглянул в офис охраны.

— Климов у себя? — спросил у скучавшего на входе охранника.

Молодой брат в полной боевой выкладке с сомнением оглядел меня и кивнул:

— У себя.

— Вот и отлично, — и я прошёл в кабинет начальника охраны рынка, стены которого были сплошь завешаны разнообразными образчиками холодного оружия. В основном явными самоделками, практичными, надёжными и острыми.

Невысокий худощавый парень лет на пять помладше меня в армейских брюках и поношенном "турецком" свитере отвернулся от окна, поставил на стол стакан с чаем и протянул широченную ладонь:

— Привет, Слава! Тебя как пропустили?

— Примелькался, наверное, — усмехнулся я, пожав руку. — Всё готово?

— Даже чая не попьёшь? — удивился брат.

Я досадливо поморщился.

— Слушай, товар скоропортящийся подкинули, надо домой везти. Заходи как-нибудь, пива лучше выпьем.

Климов кивнул:

— Зайду, — и вытащил из-под стола матерчатый мешок со сделанной чёрным маркером надписью "Солод" на боку. — Забирай.

Я поднял с пола тяжеленный пакет, взвалил его на плечо и зашагал на выход.

— Что по деньгам? — окликнул меня Клим.

— Заходи, решим.

С мешком к Платону я возвращаться не стал и для начала оттащил его в УАЗ. Закинул в кабину и поспешил обратно. Морозный воздух обжёг неприятным холодом, пришлось даже накинуть капюшон.