"Час полнолуния"

Впрочем, мне повезло, разумеется. Будь там хоть один профессионал, получил бы я пулю в живот, как минимум. А этих, похоже, наняли по объявлению.

Помимо охранников в этом доме жили еще двое — мужчина и женщина. Причем женщину я сразу узнал. Она приходила ко мне с просьбой о помощи и получила отказ. Я не берусь лечить тех, чей срок на земле вышел полностью, а в случае с ее мужем дело обстояло именно так. С недавнего времени я стал ощущать некую границу, которую мне иногда очерчивает кто-то очень сильный и властный. И я точно знаю, что пересекать ее не следует, для собственной безопасности в первую очередь. Я не в курсе, кто эта сущность, хотя, конечно, и догадываюсь. Но проверять свои домыслы точно не хочу, боже упаси. Мне достаточно того, что в нужный момент меня обдает холодом не этого мира, давая понять, что я снова лезу не в свое дело. Причем совершенно необязательно, чтобы я в этот момент говорил с тем, кому непосредственно нужна помощь, достаточно того, чтобы мне изложили просьбу.

С этой женщиной так и получилось. Ее муж был обречен, и я честно ей про это сказал. Но она, как видно, не поверила мне, после чего стала решать вопрос по-другому.

Кстати, в тот момент, когда мне стало ясно что к чему, я перестал злиться. А смысл? Человек просто делает все, чтобы помочь тому, кого любит, это достойно уважения. Пусть даже лично мне это принесло ряд дискомфортных ощущений.

Не зверь же я, в конце-то концов?

Я даже Ряжской ее не стал сдавать, хоть та и просила меня докладывать обо всех происшествиях подобного толка.

А еще подарил своей похитительнице зелье быстрой смерти. Есть у меня и такое, тоже теперь всегда таскаю с собой, сам не знаю зачем. Ношу и ношу, тем более что зелье это представляет собой маленькое зернышко, размером схожее с тминным. Маленькое-маленькое, а три таких слона убьют. Человеку достаточно одного. Пять минут, потом глаза слипаются, он засыпает и все. Но основной фокус в том, что это не яд. Это концентрированная смерть естественного происхождения. Земля со старой могилы, пара трав, растущих близ погостов, еще кое-какие добавки. Ни один анализ не определит, ни в одной лаборатории. И посмертие будет после него правильное, не такое паскудное как у отравленных, или, боже сохрани, самостоятельно отравившихся.

Только пользоваться им надо по уму. Такие вещи нельзя использовать наживы, мести или власти ради, об этом в рецепте особо говорится. Если пустишь его в ход, преследуя подобные мотивы, зло, что ты причинил, к тебе вернется трижды три раза. Не знаю, что может быть хуже смерти, и знать не желаю, потому с этой красивой и очень печальной женщины я копейки не взял за зелье. Только отвезти себя домой разрешил, когда охранники в сознание пришли.

Правда, трое из них со мной в одной машине ехать сразу отказались. Боялись. Крепкие такие ребята, а от меня шарахались как от бешеного пса. Забавно!

Впрочем, к подобному я тоже начинаю привыкать. Я тогда, осенью, не очень-то верил в то, что свалившаяся на меня сила что-то в моей личности поменяет. Ан нет, правы были те, кто это предвещал. Меняюсь помаленьку. Не внешне, там все как было, так и осталось, разве что лишний жирок потихоньку с боков сошел незаметно. А вот внутренне... Это есть. Ряжская, которая такие вещи ощущает, по-моему, интуитивно, так мне и сказала:

— Мальчик становится мужчиной. Знаешь, Саша, раньше я испытывала к тебя чувства, которые сродни материнским, разумеется, весьма условно. А теперь о подобном говорить просто глупо.

Хотя веры ей у меня как не было, так и нет. Стоит чуть-чуть утратить внимание, позволить ей сесть на шею — и она тут же начнет поворачивать меня в том направлении, которое выгодно ей. Так что это могла быть просто лесть.

Но в одном она права — первые шаги я все-таки сделал. Где-то через 'не могу' и даже через 'не хочу'. 'Не хочу' — потому что жалко было прощаться с самим собой прежним. Только выбор невелик — иди вперед или умри.

Когда Морана открыла свою книгу и позволила мне в нее заглянуть, вот тогда я и понял, какая бездна лежит между мной и теми, кто живет в Мире Ночи. Например — с тем колдуном, который обещал состроить мне козью рожу.

Я даже не сопляк перед ним. Это как-то по-другому называется. И все мои осенние прикидки, как я поймаю его в очень-очень хитрую ловушку, не более чем лепет младенца.

На то, чтобы создать маленький клочок истинного мрака, у меня ушло три месяца. Сейчас, разумеется, я это повторю гораздо быстрее, но сил и времени все равно потрачу немало.

А он меня им ослепил на ходу. Между делом. Забавы ради.

Учитывая то, что создание истинного мрака в волшбе — это основа основ, можно сделать вывод, что шансов одолеть его в открытом поединке у меня не просто нет. Они в минус уходят.

Да, я с легкостью сейчас одолею нескольких охранников, которые ничего подобного не ожидают от перепуганного банковского клерка, которому чуть в пузо ударишь, он и поплывет. Но с матерым колдуном, за которым стоят поколения предков, промышлявших черной волшбой, мне не тягаться.

Если, конечно, не иметь за спиной тех, кто может помочь. Например — богиню, которая его ненавидит.

Вот только и тут все тоже не так просто, как хотелось бы. Впрочем, чего еще ждать от той, которая помнит если и не начало времен, то, как минимум, мир в пору его молодости?

Нет-нет, формально Морана мне покровительствует. Она всегда встречает мое появление улыбкой, если это движение губ можно так назвать, она пустила меня в свой дом, что, как я понял, изначально немало значит по Покону, она позволила мне заглянуть в свою книгу. Мало того — она даже расщедрилась на комментарии к нескольким заклятиям и рецептам, из тех, что я смог прочесть и понять. Да-да, далеко не все, что я в этой книге увидел, доступно для моего понимания. Ряд страниц остаются пустыми, я ничего на них увидеть не могу. Все строго по народной пословице — смотрю в книгу, вижу фигу. Не хватает мне мудрости и силы для того, чтобы прочесть там начертанное. Это другой мир, он живет по другим правилам. Тут каждый получает ровно столько, сколько может унести. Я пока только пару капель воды в горстях удержать могу. Это не мои слова, так Морана сказала.

И она же подтвердила, что будет рада сыграть для меня роль проводницы в мире тайных знаний. Но, естественно, не за так. Ей нужно вернуть часть той мощи, что была рассыпана бисером за века. И кроме меня об этом ей просить некого, нет никому сюда пути. Как видно, никто из ведьмаков общением с мертвыми более не промышляет, я единственный в своем роде на текущий момент.

Мне же совершенно не хочется делать то, что она от меня требует. Не хочу я людей губить по ее прихоти, а ей другая жертва, видите ли, не подходит. Ей жизни людские нужны, дабы вернуть утраченное.

В результате образовалось нечто вроде патовой ситуации, как в шахматах. Я не собираюсь вставать на путь душегуба, она делает все, чтобы я получал новые знания в неполном виде. То есть, вроде как Морана и слово данное мне ранее держит, но при этом толку от происходящего чуть.

Самое забавное, что все мои осенние домыслы по поводу экспансии Мораны в наш мир оказались полной чушью. Он ей как прошлогодний снег нужен. Это я просто фантастики перечитал. Там же что не книга, так славянские боги рвутся захватывать Землю, дабы восстановить на ней свою власть.

Нафиг им это сдалось, если рассудить трезво? Люди изменились, и боги куда лучше, чем любой из нас это понимают. Чтобы получить власть над ними, надо захватить их души, а это сделать просто невозможно. Во второй раз — невозможно. Она мне так и сказала в одном из наших разговоров:

— Если бог выпустил из своих рук власть над теми, кто ему поклонялся, то возврата к прежнему не будет никогда. Люди не признают павших богов. Даже если пройдут сотни поколений и новым людям на новой Земле будут неведомы имена тех, кто некогда оплошал, все равно ничего не изменится. Память крови сильнее. Род дал нам все, мы это пустили на ветер. Что теперь гоняться за пеплом?

И ведь она не врала. Морана вообще никогда не врет, ей это ни к чему.

Но сила ей все равно нужна. Очень нужна, я это вижу. И, сдается мне, догадываюсь, почему. Она кого-то боится, не знаю кого, но это так. Сам видел несколько раз, как Морана на тот, противоположный берег Смородины смотрит, и лицо у нее становится как у моей бывшей, когда я на вечер встреч выпускников ходил. Там и тревога, и непонимание, и предвкушение скорого скандала. Все сразу.

Я пытался узнать, что ее тревожит, но молчит богиня, не желает делиться сокровенным. И знай меня подводит к мысли о том, что надо все же от мягкотелых людских привычек отучаться.

А чтобы умней был, время от времени закрывает мне возможность припадать к первоисточнику, пусть даже и в ознакомительно-урезанной версии. К книге, в смысле. Связь-то у нас с ней односторонняя. Если она не желает меня видеть, то мне к ней никак не попасть. И это тоже меня печалит, потому что я не знаю, когда колдун вернется в город. Может выйти так, что мне совет понадобится позарез, и вот что тогда делать?

Я пытался найти способы попадать туда, за Кромку, самостоятельно. Один нашел, только он такой, что нафиг надо.

Рассказал мне про него Афоня, бывший слуга Артема Сергеевича, моего несостоявшегося наставника, а ныне жилец неприметного домика, примостившегося в глубине сухаревских переулков.

Как я и полагал, знал Афанасий много чего, потому как разного насмотрелся, обитая рядом с таким матерым ведьмаком, каким являлся его покойный хозяин. В том числе слыхал он и про переход смертного за Кромку. Рассказывать, правда, он мне сначала про это очень не хотел, но я подключил административный ресурс в лице Николая, и разговор продолжился. Правда, радости никакой я от услышанного не испытал. Да и Нифонтов тоже брезгливо морщился, да то и дело на меня поглядывал.

— Может ведьмак, который, стало быть, с Той Стороной на 'ты', за Кромку попасть — бубнил Афоня, сидя на лавки, качая лапами и не поднимая на нас свои круглые глаза — Еще туда дорога ведьмам открыта, тем, что обряды заклада посмертия прошли. Но таких я ни разу не видел, хоть давно живу. Ведьмы — они ж хитрые. Чужую душу, что им по дури или по простоте на блюде поднесут, всегда заложить готовы, или же за копейку продать. Чужое ж, не жалко. А свою — ни-ни. Они посмертия лихого ох, как боятся! Не хотят ответ за свои грехи держать.

— Я в курсе, что ты ведьм не любишь — поторопил Афоню Нифонтов — Ты про ведьмаков говори.

— Плохой обряд — наконец поднял на меня глаза наш мохнатый собеседник — Тебе его не надо исполнять. Ты не из тех, кто подобное творить станет.

— Нуууу? — я даже рукой потряс, давая ему понять, что мне надо наконец услышать, чего именно я делать не должен.

— Смерть дорогу за Кромку открывает — вздохнув, сообщил нам Афоня — Людская, не скотья. На границе между Явью и Навью надо человека медным ножом убить. Нож тот должен быть омыт в семи природных водах да умащен семью великими травами. Ну, и некрещеной жертва должна быть, понятное дело. Иначе не откроется проход.

Вот в этот момент на меня Николай и глянул испытывающе.

— Ты дурак? — верно истолковал его движение я — За кого меня держишь? Да и где сейчас некрещеного человека найдешь? Нынче вера в тренде.

— И сразу решить надо, куда именно ты путь держать хочешь, ежели тебе сами серые пустоши Нави не нужны. Коли в Пекельное царство дорога потребна, к тем, кто за вины свои там терпит муку, то жертвой должен быть злодей заугольный — бубнил тем временем Афоня, прямо как книгу читал — Душегуб там, конокрад, хитник прожженый. Женка блудливая тоже сгодится.

— А если в Ирий? — надвис над мохнатиком Нифонтов — Тогда кого?

— Дите безгрешное — провел коготком по горлу он — Кого ж еще?

— Капец что такое! — меня даже передернуло — Ну нафиг такие способы передвижения! Это без меня.

— У моего бывшего хозяина не получилось — безучастно сообщил нам Афоня — Раз пять пробовал дорогу открыть, а все никак.

— Мало он тогда помучился — зло бросил Нифонтов — Знал бы, не дал ему так просто умереть.

— Ты думай, что говоришь? — посоветовал ему я — Просто! Ты вспомни, как он умер и пойми, что лучше, чем тогда получилось, ты бы не сделал.

— Спорный вопрос — пробурчал Нифонтов — Откуда тебе знать?

— Даже спорить не стану — спокойно ответил я ему — Это все равно не имеет смысла. И, Коль, не надо сейчас фраз вроде: 'Все вы ведьмаки одинаковы', или чего-то в этом роде. От кого, от кого, а от тебя я такого слышать не хочу. У вас уже есть мисс Очевидность, не претендуй на ее лавры.

— Ладно, не стану — Николай ухмыльнулся — Но дом тебя к себе ведь не подпускал, согласись? А это что-то да значит.

Это да, это правда. Дело в том, что я смог найти здание, в котором квартировал отдел '15-К' ни со второй, ни даже с третьей попытки. Вроде шел правильно, и поворачивал где надо, но раз за разом попадал в Последний переулок. В принципе вся Сухаревка — это одни переулки, но меня ноги приводили именно в этот, Последний.

В результате я сообразил, что дело нечисто и включил навигатор, который, вступив в соревнование с неведомой силой, которая упорно не пускала меня туда, куда нужно, ее поборол, доказав торжество науки над нездоровой мистикой. Проще говоря — добрался я до здания отдела. Дверь, правда, так открыть и не смог, как не старался.

— Ничего это не значит — подал голос Афоня — Дело тут не в том, черно у Александра внутре или нет. Просто он теперь на два мира живет, а дом это чует. А зла в нем пока нет, я бы знал.

— Вот — торжествующе заявил я, и протянул мохнатику руку — А тебе, Николай, скажу так — придет война — хлебушка попросишь.

— Припоминай сколько хочешь — не поддержал мою шутку оперативник — Но главное помни — есть вещи, которые ни я, ни мои коллеги понять и простить не смогут. То, о чем нам Афоня рассказал — из их числа.

— Знаешь, хватит на меня сегодня банальностей — не выдержал я в результате — И, знаешь — клятв в том, что я был хорошим мальчиком раньше, и планирую им же оставаться в будущем, давать не стану. Это, как минимум, унизительно. Сейчас я тебе союзник, но ты все чаще заставляешь меня задумываться на тему: 'а стоит ли им быть дальше'? Поразмысли на этот счет. Как следует поразмысли. И вспомни о том, что весна — это уже скоро.

Сдается мне, что про этот разговор потом узнал его начальник, поскольку на следующий день Нифонтов позвонил мне и извинился. Условно, но все же.

А я извинения принял. Тоже условно.

Но вообще разговор полезный вышел, чего скрывать. Я потом слова Афони в голове гонял и так, и сяк, пока не додумался вот до какой штуки. А что если покойный ведьмак своими ритуалами Морану разбудил? Ну, не просто же так она воспрянула после бог весть скольких сотен, кабы не тысяч, лет сна? Он ее разбудил, но силенок перешагнуть через Кромку так и не обрел, потому и затеял провести финальный ритуал, который, возможно, дал бы ему такую возможность. Но тут в дело вмешался случай в моем лице, который спутал все карты сразу всем — и Артему Сергеевичу, и Моране, и даже мне самому.