Правильные слова (глава 4)

— Первые — больше по поеданию камней, но остальным обязательно передам… матушка Лютиэн, — кивнул Ред, закидывая огромную корзину себе на плечо.

Он уже собрался уходить, но остановился и спросил:

— Почему вы рассказали мне про болезнь?

— Просто, у тебя взгляд человека, который пытается со всем разобраться. Я сама не заметила, как поняла это, поэтому прости, что была так груба с тобой, Редрик.

Парень ушел ничего не ответив.

— Как это он так легко поднял эту корзину? — спросил у матери полуэльф.

— Люди с таким взглядом рождаются сильными.

— Не понял?

— Просто — еще один миф, милый. Еще один миф…

Выйдя из крытого рынка Ред увидел баржу. Съемная мачта спокойно дала той пройти под мостом. Груз из Казаднорта. Больше всего Редрика поразил огромный контейнер из зеленоватого металла. В таких возят первичный кристалл. Проведя взглядом по “заключенной” в камень реке, Ред посмотрел в сторону доков, но застройка закрывала обзор. Видно было лишь вынесенное многоэтажное здание биржи.

Парня отвлек Смоки, ткнувшись мордой тому в плечо. Ред погладил скакуна и переставил корзину в седло. Она отлично встала между лукой и спинным упором, даже не думая шататься.

Дойдя до небольшой площади посреди рынка, Редрик не обнаружил попрошаек. Зато сеющий пшеницу чугунный кайзер Ауринк намекал на то, что откуда бы им тут взяться. Все накормлены. Иди своей дорогой и будь благодарен за хлеб, что я тебе дарю.

Обойдя лживую статую, Ред заметил белую палатку и направился к ней. Внутри за прилавком стоял человек в балахоне Путника. Он что-то пытался втюхать обывателю в выходном наряде. Воскресенье.

— Стриженные ногти с ноги бога! — тряс Путник-торгаш закупоренной баночкой.

— Кто стриг? — спросил обыватель. Человек явно был настроен скептически.

— Сам Всадник, когда бог гостил у того. Они разделили с богом дары океана, из которого тот появился. В благодарность Всадник услужил богу, омыв его ноги. Богу это так понравилось, что даровал он нам быль, описанную его собственной рукой, путь к которой он указал Ключнице. У меня и их ногти есть, правда те, что принадлежат Всаднику — с рук. Но они намного дешевле, даже учитывая, что руками тот касался ступни бога, — на одном дыхании выпал Путник.

Человек в балахоне остервенело махал баночками с ногтями, те издавали звуки погремушек. Редрик понял о ком эта история. Ему внезапно стало стыдно.

— Дичь какая-то, — отмахнулся обыватель и ушел.

— Безбожник, растопчи тебя Странник, — крикнул вдогонку Путник.

— Но, это и правда дичь, — подошел Редрик и взял банку с ногтями Всадника, а затем приставил к ней левую руку. — Гляди — даже не близко.

— Что это значит?

— А то, что я там был. У Ключницы вашей пальцы — отморожены. Омовение ног — ваша выдумка, мы просто по-мужски отвисли: его закуска, мое — все остальное. Он еще мой любимый матрас утащил.

Матрас пах ею. Держал след ее тела. Хорошо, что Странник его забрал.

— Хула и бредни. Всадник владеет драконом в обличье лошади, что быстрее урагана, — грохнул кулаком по прилавку Путник.

Ред выпрямился и переглянулся со Смоки, после чего достал сигарету и подкурил об оплеванную шоргоном ладонь. Жестикулируя горящей рукой, Редрик ехидно заметил:

— Не владею, а дружу. Не дракон он, а вполне конь — Странник мне сам так сказал. Иногда он, правда, вообще быстрее всего, что может быть. А по драконам... с Каднификаром я тоже дружу, как и Странник.

— Всадник хранит главный секрет бога! — помешано воскликнул Путник. Похоже человек был в глубоком замешательстве.

— Что-то храню, но не помню, что, — Редрик отвернул ворот, показывая блокаду. — Да и все его секреты — в дневниках, что он вам передал. Правда у вас уйдет пол тысячелетия, чтобы перевести их с его родного языка.

Человек в балахоне немного отступил назад. Снял капюшон и нервно протер вспотевшую лысину, после чего тяжело выдохнул. Весь фанатичный блеск в глазах погас. Он был напускным.

— Неудобно получилось, — тихо проговорил Путник.

— Есть такое, но я понимаю… работа у тебя такая. Как кто-то поверит во все эти бредни, если не отстаивать их с пеной у рта? Кстати, Ключница в городе? — пожал плечами Ред.

— Нет, она в экспедиции. Мне нужно поговорить с Проводником. Если у вас будет время, пожалуйста зайдите в храм, Всадник. Полагаю, высший иерарх будет искать встречи с вами.

— Я как раз туда и шел.

— Тогда, пусть путь ваш будет легок, Всадник.

Путник развернулся и, пройдя, оказавшуюся довольно длинной, заставленную ящиками, палатку, вышел через задний полог.

— Если бы… — выдохнул Ред, бросая и растаптывая окурок.

Через какое-то время в палатку вошли две невысокие фигуры. Они было взялись закрывать ящики, заполненные “реликвиями”, но увидев Редрика, быстро подбежали к прилавку, синхронно выкрикнув:

— Господин Маккройд, так вы и правда Всадник!

— Хватит выкать, я здесь один. И вы что моего отца видите? Тут только я — Редрик.

— Привет, Редрик, — смущенно кивнула Элли. Билли просто широко улыбнулся. Зубы у паренька уже выросли. Ребята ощутимо вытянулись, но в сравнение с Редом, были как две березки перед старым эбеновым деревом.

— Что, ребята, заставляют впахивать в воскресенье?

— Дисциплина и труд в пути не подведут, — сказал Билли заученную фразу. — Работаем, как сестре двенадцать стукнуло. До этого можно было лишь милостыню просить.

— На удивление хорошая поговорка, — заметил Ред. — И сколько вам уже?

— Билли — одиннадцать, но уже в январе будет двенадцать, а мне через два месяца без двух недель — тринадцать стукнет, — гордо выпятила грудь Элли. Правда, та еще у нее не выросла.

Ребенком гражданин империи считался до тринадцати лет, после этого можно было вступать в брак. Совершеннолетними считались все с пятнадцати. Также существовал буферный год — с двенадцати. Семьи и интернаты, должны были содержать детей этого возраста по закону, и с такого гражданина уже начинали взимать налоги, но с другой стороны — можно было законно устроиться на любую работу на полную ставку.

Многие считали, что это слишком малый возраст, но закон был един для всех в империи. Большинство рас в Сквизэре — либо достигали зрелости раньше людей — гномы, гиганты, полурослики, гремлины; либо жили меньше — практически все зверолюды и те же гремлины. Правда, гоблиноидам и эльфам — было не очень приятно. Первые — с рождения полностью функциональные взрослые особи, со знанием языка и даже навыками предка. Вторые — достигали половой зрелости лишь в возрасте восьмидесяти, и то условно, а вот с метисами было проще, они росли значительно быстрее.

Тихий девичий смешок.

— Что такое? — опомнился Ред.

Парень заметил, что крутит в руках большое желтое яблоко. Похоже, он бессознательно достал его из корзины, когда задумался.

— Просто, ты так и продолжаешь замирать на месте и бурчать что-то себе под нос, — сказала Элли.

Редрик, хмыкнув, надавил на яблоко и слегка прокрутил. То разорвалось пополам.

— Не худшая из моих привычек, — сказал Ред, протягивая ребятам угощение. Билли весело вгрызся, а Элли аккуратно надкусила. Даже слишком аккуратно. Что-то с зубами... Нет — просто девочка, маленькие скромные укусы.

— Какое сладкое, — произнесла Элли.

— Я рад, купил его в “Летнем Лесу” у эльфийки — Лютиэн.

— Понятно, но у нас нет денег, — сказал Билли с набитым ртом.

— Разумеется… живете, кушаете, работаете, учитесь — все в приюте. Изоляция.

Прямо как у тебя, только у этих детей проблем побольше. Да и у многих в этом городе, в большом мире. Да у тебя и проблем то нет.

— С тех пор, как вернулась Далила, почти все взрослые ушли в экспедиции или целыми днями сидят в библиотеках. Заняты поиском разгадки текстов Странника. Остались только неграмотные.

— Нас некому учить, мы в основном убираем и помогаем на кухне, ну и прочее, чем больше не занимаются взрослые.

По очереди проговорили сестра и брат, то что Редрик сначала не понял. Неграмотные. Пятьсот лет. Это же… а кому эти ребята нужны будут безграмотные? Неужели так в каждом приюте?

— Элли, а когда тебе исполниться тринадцать, что ты собираешься делать?

— Не знаю. Если повезет — останусь в приюте, подожду Билли, а там что-то придумаем.

Повезет... Может удача и задолжала им, но эта сука никогда не играет честно. Не знают… а ты будто знаешь. В городе куча изголодавшейся дармовой рабочей силы с Фронтира. Тоже безграмотной.

Лучше взять резидента, к которому можно — как к говну, а не гражданина. Больше трат, больше проблем, притом из культа проклятых сектантов. Далила была вполне образована. Она красива. Она бы устроилась. Но ты знаешь, что их ждет. Пинок под зад, холодный камень, скрипучие клоунские башмаки.

Спасибо, дядь, в последнее время их просто кучи. Мне рук не хватает, а Каднификару желудков.

Лоснящиеся бока черной коровы. Человеческая жвачка.

— Ладно, ребята. Вы тут закрывайте все. А я… я разберусь.

Странник, Далила и ты. Кого винить? Если винить всех, то никто не возьмет ответственность. Странник помог расставанию пройти без эксцессов и дал девушке, то что ей было нужно. Добрый бог… Смешно. А она лишь хотела для себя лучшей жизни. А ты... ты просто хотел, чтоб она ушла. Это ты нашел то место, это ты задобрил Странника, это ты заставил ее раскаяться, это ты вынудил Странника ее пожалеть. Твоя вина. Только твоя. Но проблемы не твои. Не твое дело. Ну и что ты с этим будешь делать…

— Ты наступил на мой рисунок…

* * *

3

* * *

— Что?

Редрик шел размышляя, пока не добрел до храма Путников. Приют. Нихрена себе Странник навоял. Колонны, барельефы, лепка, мозаики. Судя по окнам потолки метров по пять. Здание просто огромное, но старое. Фасад весь грязный.

— Убери ногу.

Ред огляделся, затем посмотрел вниз. Девочка лет трех или старше, парень не разбирался, в белом балахоне, как и все Путники. На Редрика безучастно смотрели два больших черных глаза. В руке девочка держала белый мелок. Парень посмотрел себе под ноги. Крупная бетонная плитка. Множество квадратов были полностью закрашены белым.

— Прости, — Ред отошел на шаг.

— Прощен, — просто ответила девочка и, сев на корточки, продолжила рисовать.

— А что ты рисуешь? — спросил Редрик, немного придя в себя.

— Его, — девочка указала испачканной мелом ручкой на стену здания.

Барельеф. Очень грубый и схематичный. Редрик сначала не понял, что там изображено, но затем догадался. Девочка встала на ступни мужчины, они держаться за руки. Отец учит дочь танцевать.

— А почему? — тупо спросил Редрик.

— У меня только белый мелок, — девочка посмотрела на Редрика, как на дурака.

— Ты рисуешь Странника?

— Это не имя.

— Действительно… Как же его зовут… — сказал Ред скорее себе.

— Я знаю, — серьезно сказала девочка.

— Может ты и язык его знаешь? — хмыкнул Ред.

— Знаю. Я все знаю — прямо, как взрослые, — девочка выпрямилась и уперла руки в бока.

Ред, даже присев на корточки, оказался выше ребенка. Парень улыбнулся маленькой всезнайке. Самоуверенная и довольная собой. Крошечный и милый комок самомнения — как все маленькие дети. Хотя откуда тебе знать, ты же не общался с детьми ее возраста.

— Значит я еще не повзрослел. Вот, например, твоего имени я не знаю. Ты скажешь его мне?

— Доротея, — ткнула девочка себя в грудь. — А ты — Медный... Всадник... — она поочередно показала пальцем на выгоревшие волосы Редрика и в сторону Смоки. Тот фыркнул.

— Ты же только что это выдумала, Доротея. Да и это не мое имя. Да и не имя вовсе.

— Я что лгу? — девочка надула щеки.

Редрика попустило. Он расслабился и глубоко вдохнул. Пахло фруктами.

— Нет, ты права… — выдохнул Ред. Крошечная женщина. Девочки не лгут, они свято верят во все что говорят. — Скажи, Доротея, а с тобой есть смысл спорить?

— Разумеется нет. Я всегда права, — наставнически подняла палец девочка. Она случайно сбила им капюшон. Красивые черные локоны.

Подчиняясь порыву, Редрик вытащил волосы девочки из-за шиворота, расправив в свободную прическу. Затем, удовлетворенный своим решением, потрепал Доротею по голове. Мягкие и густые. Странно, утратившим чувствительность пальцам было очень приятно. Самообман… Ред продолжал гладить волосы девочки и не мог остановиться.

— С чего такие нежности? — исподлобья глянула на Реда Доротея.

— Я просто благодарен тебе — за то, что ты есть. Хорошо, что в мире еще остались те, кто не лжет.

— Признайся, тебе просто это нравится, — скрестила руки на груди девочка, победно глянув на Редрика.

— Нравиться. И тебе это нравится. Так ведь? — кивнул парень.

— Да, — смущенно опустила глаза девочка. — А я тебе нравлюсь?

Девочка со странным выражением уставилась Реду в глаза. Будто испытывала, проверяя его на искренность.

— Конечно нравишься, Доротея. Ты — прекрасное маленькое чудо. Да и к слову, ты — очень красивая девочка.

— И ты мне нравишься, но ты не очень красивый.

— Знаю, гнусная рожа досталась по наследству.

— Да, но ты — очень добрый. Мне это нравится.

— Кажеться, ты только-что выгнала из меня всю черствость, что скопилась за последние годы, — Редрик опустил взгляд. Так легко.

— Обращайся, — прозвучал веселый звонкий голос маленькой девочки, что знает правильные слова.

Редрик закрыл глаза. Ему стало очень тепло на душе. Будто оттепель, что прорывает плотину, наружу пролился его смех:

— Хм-хм-кхе-хе-хе-ха-ха-кха, ха-ха, хм-ха-ха…

— Хм-хм-кхе-хе-хе-ха-ха-кха, ха-ха, хм-ха-ха…

— Ты что меня передразниваешь?

— Ты сам передразниваешь.

— Ладно, — сказал Ред поднимаясь. — Какую фрукту любишь? — спросил он, шаря взглядом по содержимому корзины. Ох и богаты нынче эльфийские закрома. Усвоили урок. Ожидая ответа девочки, Ред взял веточку с цветками лимона и засунул себе в петлицу нагрудного кармана.

— Я не голодна.

— Тогда вот… — Ред достал тот янтарный виноград, что ему приглянулся еще на прилавке. — Много места в животе не занимает. Можно просто наслаждаться вкусом.

Ред оторвал одну ягоду и наклонившись поднес ее к лицу девочки.

— У тебя руки страшные, — недовольно поморщилась Доротея.

— А у тебя грязные.

— Это поправимо.

Девочка подошла и бесстыдно вытерла руки о плащ Редрика. На черной ткани остались белые следы маленьких детских ладошек. Доротея с секунду смотрела на свои руки, а затем подняла их вверх, показывая Реду ладони.

— Чисто, — резюмировала она.

Ред улыбнулся и вложил янтарную гроздь в руки девочки. Ягодку, что у него осталась, парень съел сам. Совсем не кислая и слегка терпкая. Хороший сорт, но не для вина.

Доротея медленно клала в рот ягоды. Она задумчиво глядела в небо, покачиваясь из стороны в сторону. Кап-кап. Точки на бетоне.

— Пошли внутрь. Не то промокнем и запачкаем одежду, — сказал Ред протягивая девочке руку. Другой рукой, он поднял корзину на плечо.