Дары данайца

— Это понятно, но я здесь каким боком?

В ответ раздался смешок:

— Вы даже не представляете насколько угадали с вопросом, именно боком. Видите ли, проблема в том, что наши работы ведутся в области тонких энергий, с так называемыми энергоинформационными субстанциями. Это направление исследований настолько засекречено, что до сих пор считается шарлатанством, а знаете почему?

— Большая смертность? — Пришло мне в голову.

— В точку, именно большая смертность, — удовлетворенно кивнул Олег, — стопроцентная, ибо добраться до энергоинформационной матрицы в живом теле невозможно. Но это уже давно прошедший этап исследований, в настоящее время мы уже перешли к перемещению этих матриц в пространстве и времени. Вы верите в бессмертие души?

Хм, интересно, насколько он готов вести бесплодные дискуссии? Ладно, попытаемся затянуть процесс насколько это возможно, вдруг да 'посчастливится' узнать свое ближайшее будущее, поэтому отвечаем соответственно:

— Ну, раз нам на протяжении веков советовали побеспокоиться о спасении души, то вряд ли она полностью бессмертна.

Ага, интуиция не подвела, данный индивид с удовольствием кинулся в рассуждения:

— Хм, на удивление правильный ответ. Ибо современные представления о душе человека по большей части глупость, заблуждение. Так вот, душа или по нашему энергоинформационная матрица человека, легко переживет смерть тела, в котором развивается, но, к сожалению, она так же смертна, просто смерть ее может произойти на другом энергетическом уровне. А так как она состоит из нескольких оболочек, то есть уровней, то и распад ее тоже проходит в несколько стадий, под конец от нее остается 'зерно', которое, собственно говоря, и является основой ее существования. Теперь вам понятны некоторые рассуждения о существовании ада и Рая?

— Следуя новым рассуждениям, ад это то место, где происходит распад оболочек души в зависимости от тяжести содеянного. — Сделал очередное предположение.

— Как бы сказало наше выродившееся профессорское племя, авансом вы ответили на удовлетворительно. — Усмехнулся Олег. — На самом деле 'тяжесть содеянного' не играет никакой роли, ничего земного туда, — при этом он ткнул пальцем в потолок, — не проникает в принципе, главное это состояние матрицы, отсутствие в ней неразрешимых противоречий. Совершая неблаговидные поступки и сознавая их, вы вносите в матрицу неразрешимые противоречия, по которым и определяется ее дальнейший путь. Если их набирается много, то часть матрицы уничтожается, и она снова отправляется развиваться, и это не обязательно перерождение. В чем-то схоже на эволюцию Дарвина в упрощенном виде, не находите?

М-да, однако, так загадить свои мозги, он ведь не просто уверен в своей правоте, он фанатик своих убеждений. Если бы не мое безнадежное положение, может и нашел аргументы, а так продолжаем вести бесперспективную дискуссию:

— Метод 'случайного тыка' может быть когда и работал в природе, но уж сильно затратное это занятие, скорее всего есть какой-то другой метод.

— Знаете, — задумался оппонент, — наверное, соглашусь с этим утверждением, но, честно говоря, оно меня не интересует, перед нашим коллективом стоит совсем другая задача — довести эксперимент до логического завершения.

Да уж, вывод следует неутешительный:

— То есть вы убьете меня и попытаетесь воздействовать на то, что покинет тело?

— Не так примитивно, но в целом верно. — Кивнул Олег и тут же его глаза стали злыми. — Вот только именно твою душу мы никуда перемещать не собираемся, в данном конкретном случае, она послужит расходным материалом, точнее топливом для того чтобы помочь другой душе добраться до пункта назначения. И это вовсе не месть, как ты тут подумал, просто благодаря тебе у нас нет времени подбирать подходящих кандидатов, а ты в данном случае подошел идеально, искать человека уехавшего в командировку естественно будут, но найти очень сложно. Если тебя это утешит, то ты не единственный такой везунчик.

— Еще троим не повезло?

— Верно, как догадался? — Его брови приподнялись.

— А что тут догадываться, — ухмыльнулся я, — в излучении четыре лепестка, на одном из них я, значит, в центре должна быть капсула с тем идиотом, который согласился на эксперимент ради высокой цели.

— Не угадал, принцип работы нашего устройства другой, тот, чья матрица предназначена для перемещения, находится в одном из лепестков. Но это уже неважно, время нашего разговора закончилось. И напоследок, я сказал что мы не мстим, и это правда, но все же должны быть исключения и в данном конкретном случае в отличие от других тебя не будут переводить в медикаментозную кому, а останавливается жизнедеятельность организма с помощью глубокого охлаждения иначе невозможно подготовить и синхронизировать исход матриц, так что 'приятные' ощущения тебе гарантированы.

Вот ведь гад ползучий, чтоб его 'матрица' в узел завязалась, и все же любопытство сильнее меня:

— Но все же, раз 'напоследок', удовлетвори мой интерес, как далеко вы планируете перемещать матрицу ?

— Если ты имеешь ввиду географические координаты, — задумался мой палач, — то недалеко, думаю, где-то в пределах города. Но нам это неинтересно, такие эксперименты проводились года три назад, кстати сказать, удачные, сейчас мы пытаемся освоить перемещение матрицы по координатам времени, по нашим прикидкам лет на двадцать.

— Вперед или назад?

— Какой смысл перемещать вперед? Назад, конечно. — Пожал плечами Олег. — Точно время мы рассчитывать мы пока не научились, но не глубже восьмидесятых годов, от восьмидесятого года до середины девяностых.

— Ничего себе разброс.

— А что ты хотел? — Мой палач снова двинул плечами. — Тут вообще многое делается только на наличии воображения. Мы только сегодня можем получить хоть какое-то подтверждение нашей теоретической базы.

— Тогда спешу обрадовать, ваш эксперимент неудачный. — Изобразил я подобие улыбки.

— Это еще почему? — Заинтересовался Олег.

— Потому, что вы бы уже знали его результат.

— Не факт, то, что должно произойти, должно произойти, иначе последствия не наступят. Но это объяснять долго, да и не к чему, а время на дискуссии закончилось. Все, прощай, не пытайся тянуть время.

Как только Олег вышел за пределы моего зрения, тот человек, которого я здесь увидел первым после того как очнулся, поднял снизу какой короб и накрыл им меня с головой. Еще с минуту какая-то возня, и на голое тело со всех сторон хлынул ледяной воздух. Удивительно, но паниковать я не стал, видимо что-то успокоительное все же вкололи, попытка раскачать ремни с помощью запредельных усилий ни к чему не привела, да и не могла привести, это я так больше для успокоения совести, вдруг повезет. Ну а дальше ничего не оставалось, как попытаться отрешиться от всего и скользнуть в состояние самовнушения, в освоении которого я практиковался долгие семь лет, ибо иначе просто бы не выдержал того срока, который мне дали, чтобы не мешал 'уважаемым' людям воспользоваться результатами того, что осталось без присмотра. В состояние безвременья мне удалось погрузиться довольно-таки быстро, видимо падение температуры тела помогло, а вот дальше откуда-то возникло сильное желание сопротивляться. Иррациональное, кстати говоря, желание, ведь тут обстоятельства сильнее эмоций, да и точку приложения сил найти было невозможно — напрягайся как хочешь, барахтайся изо всех сил, вот только нет ничего. И все же... И все же было какое-то чувство, что делать это надо, ведь 'Никогда не сдавайся' для меня не просто лозунг, это с некоторых пор моя жизненная позиция, а раз так, то и метания излишни. Закончились моя борьба неожиданно, тело мгновенно обрело чувствительность и провалилось куда-то вниз, потом сильный удар по ногам, да так что зубы клацнули и снова провал, но так как подсознание ожидало чего-то в этом духе, то и реакция оказалась соответствующей, взмах руками и правая успела ухватиться за, наконец-то появившуюся, опору. Дальше пошли рефлексы, рывок и левая рука так же вцепилась во что-то материальное рядом с правой, уже легче.

Однако все вдруг изменилось, холод исчез, наоборот стало жарко, но вокруг было по-прежнему темно, и первые секунды я ничего не видел, хотя ..., если хорошо приглядеться, то можно разглядеть ровную стену и такой же ровный выступ, в который вцепились мои руки. Откуда? Как я здесь оказался? Ладно, все разборки на потом сейчас надо думать, как выбраться из той ситуации, в которой оказался?

А чего тут думать? Трясти надо, то есть в смысле надо двигаться, только вот куда, вправо или влево? А..., разницы никакой, давай влево, правая рука чуть сильней, в случае чего удержит. Ноги елозят по ровной стене, опоры нет ни капельки, если в ближайшие минуты две не доберусь до площадки, сорвусь, хоть руки у меня и тренированные, однако долго держать вес тела над пустотой не смогут. Дополз до угла. Угла? Хм, а это, что-то мне сильно напоминает. В голове почему-то сложилась картинка, что двигаюсь я по парапету многоэтажного дома. А если так, то сразу за поворотом должна быть водосточная труба, хотя не факт. Еще пара перехватов и мне действительно посчастливилось нащупать колено шершавой на ощупь водосточной трубы. Ну, все, живем. Теперь нежно обнимаю трубу и начинаю спуск вниз. И опять двадцать пять, не успел по моим ощущениям спуститься на пару этажей как , предательница неожиданно проседает под весом тела вниз и отделяется от стены — не повезло. Однако падение продолжалось недолго, удар, воздух выбило из легких, а вот обратно он заходить не хочет — это спазм диафрагмы, надо перевернуться набок и немного согнуться, чтобы наступило расслабление. И только мне удалось повернуться боком, как что-то массивное прилетает сверху, и голова взрывается звоном.

Яркий свет больно бьет по глазам, пытаюсь сильнее зажмуриться, но мне, блокировав руки, бесцеремонно поднимают веко.

— Ну что же, извольте видеть, — раздается сбоку звонкий женский раздражающий голос, — сильное сотрясение мозга, что и подтверждает рана на голове, с правой стороны в пяти сантиметрах над ухом. По всей видимости, удар нанесли сзади обломком кирпича, это хорошо видно по остаткам красной крошки.

— А не мог он сам удариться об угол дома? — Последовал вопрос мужского представителя с другой стороны.

— Не похоже, рана тогда бы была вытянутой и обязательно прошла бы через ушную раковину. И, насколько мне известно, кирпич на углах домов так сильно не крошится.

Надеюсь это не консультации патологоанатома следователю. Наконец рука высвободилась из захвата, и я накрываю ей глаза, даже через опущенные веки свет кажется нестерпимо ярким. В ушах по-прежнему звон, а то на чем я лежу, постоянно куда-то наклоняется, будто меня непрерывно тянет в пустоту. Дальнейшее запомнилось слабо: вроде бы меня кто-то пытался поднять, чтобы куда-то отвести, но не получилось — мгновенно подступила тошнота, и желудок выплеснул все содержимое наружу. Потом долго тащили на носилках, часто меняя направление и постоянно раскачивая, что опять привело к спазмам, хоть и не настолько катастрофичным как в первый раз, но все же неприятно. Закончилось тем, что тело довольно таки грубо скинули на другую поверхность и оставили в покое. Уплывал в небытие долго, борясь со штормом в голове и звоном в ушах.

Утро продолжило свои пытки — свет немилосердно бил по глазам, а поверхность подо мной оказалась вовсе неровной, хотя и гладкой. Хотелось срочно посетить лучшего друга всего цивилизованного человечества, коим несомненно являлся и является унитаз. Короче, хотелось и по большому, и по маленькому. Попытка встать не увенчалась успехом, еще немного и пострадавшая голова снова бы встретилась с твердой поверхностью, но повезло (в который раз), перехватили в самый последний момент. Зато после процедур, меня не вернули на прежнее место, а уложили на что-то мягкое и скрипучее, даже под голову положили тощую подушку, и это сразу сказалось на моем состоянии. Все, спать. Сколько 'посчастливилось' пробыть в пограничном состоянии не скажу, но мне этот период не показался бесконечно долгим, окончательно очнулся во время медицинского обхода, в этот момент консилиум, почему-то сплошь состоящий из женского пола, решал, стоит ли мне ставить 'систему' или пациент сможет принимать пищу самостоятельно.

— Не надо систему, — удалось мне выдавить из себя, — сам смогу.

В ответ раздались сдержанные смешки:

— Испугался.

Можно было бы и ответить, но напрягаться совсем не хотелось, поэтому решил промолчать. Казалось бы, консилиум был только что, но загремевшая на пороге тележка известила, что это не так.

— Сам ложку держать сможешь? — Вопрос был задан с раздражением, видимо кормить из ложечки страдальца никому не хотелось.

— Смогу, — прохрипел я, опуская ноги со скрипучей высокой кровати.

На этот раз меня штормило терпимо, и координация оказалась более или менее в порядке. Вот и хорошо. Ну, что ж — 'Царь трапезничать желает!', где там наши: икра черная и икра красная? У-у... М-да... А кашу манную не хочешь, с куском серого хлеба и бледным-бледным чаем без лимона. Так и хотелось воскликнуть: — А компот? Ладно, не будем привередничать, не подошло еще время.

Что-то не так! Нет с моим состоянием как раз все нормально, а вот с мозгами что-то произошло: раньше-то я терпеть не мог манную кашу, а тут прямо так сладко внутри заныло, да и серый кусок хлеба совершенно не вызывал отторжения. Бред. А и есть бред и это я понял, взяв в руки ложку. Нет с ложкой ничего странного, простая алюминиевая, пошарпанная, в меру погнутая, но вот руки, ее державшие, явно мне не принадлежали. Упс, вот это да! Шок это по-нашему. Из шока, как это ни странно, меня вывела медработница, убедившись, что с больным особых проблем нет и ложку он держать может, она сразу засобиралась по своим делам дальше и, пообещав позже забрать посуду, быстро удалилась, снова громыхнув нелепой тележкой на пороге палаты.

Приплыли. А рука-то явно взрослому мужчине не принадлежит, да и тело тоже, это я выяснил, поглядев на свои тощие ноги. Интересно в кого это меня закинуло? К черту, нечего здесь рефлексировать, я так думаю, времени у меня будет для этого еще много, а сейчас жрать, желудок уже не просто млел от предстоящего наполнения, он уже начал нетерпеливо скручиваться, требуя от хозяина прекратить заниматься ерундой и начать быстрее работать ложкой. Честно говоря, каши оказалось мало, с трудом подавил желание облизать миску, подкрашенная чаем теплая вода в граненом стакане тоже, не задерживаясь, ухнула внутрь, немного подавляя голодные спазмы. Хм, ну что же, из-за стола надо вставать с чувством легкого голода, надеюсь, в обед меня ожидает что-нибудь более существенное. Ну, естественно про 'вставать' я поначалу подумал в переносном смысле, однако буквально через пару минут стало понятно, что сие действие придется все же осуществить на практике — как будто вся та пародия на чай, не задерживаясь в организме, сразу переправилась в мочевой пузырь. Памятуя о вчерашней попытке бодаться с полом, а так же ориентируясь на состояние организма, решил сначала проверить наличие 'утки' под кроватью, вроде как это является обязательной опцией для нетранспортабельных больных. О! Есть, сие несложное приспособление действительно присутствовало, живем.