Глава 35

— Привет, Сабрина. — сказал художник, поравнявшись с девушкой, выходящей палаты.

Сабрину Ренкомпри он встретил на второй день своего пребывания здесь, когда ему разрешили вставать с больничной койки. Девушка навещала отца каждый день и была очень удивлена встретить здесь его. В первую встречу, они лишь поздоровались. На следующий день обменялись малозначащими фразами. А в третий раз понемногу разговорились. Натаниэль рассказал ей как здесь оказался, а Сабрина поведала о том, что взяла освобождение от школы. Из-за того что случилось с ее отцом и ссоры с Хлоей, ей стало плохо и она болела несколько дней, а когда поправилась, стала ходить в больницу и навещать отца, который уже пришел в норму и со дня на день должен был очнуться.

Из разговоров с ней, Куртцберг понял, что девушка почти ни с кем не общалась все это время, да и внешне был заметен ее недостаток общения, поэтому неуклюже пытался поддерживать разговор, тем более, что и ему самому хотелось поговорить. Слово за слово и они уже перешли от неловких рваных разговоров до полноценных бесед. И вот в свой последний больничный день парень вновь встретил ее, выходящей из палаты, где лежал ее отец.

— Привет. — улыбнулась она ему.

— Как твой отец?

— В порядке, но пока не очнулся. — вздохнула девушка двинувшись вместе с Натаниэлем по коридору.

— А врачи что говорят?

— Да, то же самое, что и вчера. — неопределенно мотнула головой.

— Ясно.

Художник остановился у торгового автомата, стоящего в конце коридора, и купил две банки сока, протянув одну однокласснице. Посидев на скамейке, стоящей тут же, они помолчали пару минут, занятые своими мыслями.

— Ты уже выписываешься? — нарушила молчание Сабрина, указав на его рюкзак.

— Да. Меня наконец выпустили.

— Хорошо. — грустно улыбнулась она.

— Твой отец тоже скоро очнется. — поспешил добавить парень, заметив ее настроение.

— Я знаю. Просто... — девушка замолчала пытаясь подобрать слова.

— Эм... А когда ты в школу вернешься? — неуклюже попытался поменять тему Натаниэль. И в ответ на вопросительный взгляд пояснил — Просто ты уже много пропустила и можешь отстать по учебе.

— Я не знаю. — покачала головой — Я уже выздоровела и могу уже сейчас вернуться. Просто... После того что произошло между мной и Хлоей...

— Но она ведь сама виновата. — возмутился парень — Она твоего отца оскорбила за то, что он выполнял свой долг. Ты ничего не должна этой злобной дуре.

— Не называй ее так, пожалуйста. — тихо, но твердо прервала его Сабрина — Она не злая. Просто у нее было мало тех, с кем можно было поговорить. С самого детства вокруг нее были только слуги, выполняющие каждое ее слово. Вот она и не умеет нормально разговаривать с людьми. Но она понемногу меняется. Ей просто нужно время.

— Не злая, говоришь. — хмыкнул Натаниэль — А кто у меня в детстве блокнот с рисунками отнимал? Вместе с тобой, кстати.

— Прости. Просто...

— Да не переживай. — улыбнулся он — Мы были детьми. Это было давно. Я уже давно не злюсь. Тогда злился и расстраивался, а сейчас нет.

— Хлоя отнимала у тебя блокнот, потому что ей нравились твои рисунки, а попросить нормально она не могла. Не умела.

— Серьезно? — не на шутку удивился художник.

— Да. — улыбнулась девушка — Мы с ней тогда находили укромное местечко и рассматривали их. Мне они тоже нравились. А когда мы насматривались, то всегда возвращали его тебе.

— Если подумать, то вы возвращали его через часок-другой. — задумался Натаниэль, вспоминая давние дни. — Погоди! То есть, Хлое действительно нравились мои рисунки?

— Да.

— И она ими любовалась?

— Да.

— Хм. Мы сейчас об одной и той же Хлое говорим? — с наигранным подозрением прищурился он.

— Ну да. А что?

— Просто я тогда, после очередного отнятия моих рисунков, думал, что она ужасный монстр, присланный из будущего, чтобы погрузить человечество в пучины отчаяния и безнадеги.

— Ну у тебя и фантазия! — засмеялась Сабрина — Как ты до этого додумался.

— Богатая и немного больная фантазия художника. — пожал плечами Натаниэль.

— Профессиональное заболевание, полагаю. — покивала девушка и вновь засмеялась.

Допив сок, Куртцберг взглянул на часы.

— Блин, уже поздно. — посмотрел в сторону окна — И темнеет. Придется такси брать.

— А родители за тобой не приедут? — спросила Ренкомпри, тоже добивая свою банку.

— Неа. У них дела на работе.

— За мной скоро мама приедет. Мы могли бы тебя подвезти. — предложила девушка.

— Серьезно? — посмотрел на нее художник и, получив утвердительный кивок, ответил — С удовольствием. Спасибо.

Сабрина уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но ее прервал непонятный шум. Подростки недоуменно огляделись. Мимо них пробежали несколько человек из персонала больницы. Через десяток секунд сработала пожарная сигнализация.

— Что происходит? — крикнула Сабрина, пытаясь перекричать громкий сигнал.

— Не знаю! — так же криком ответил Натаниэль.

Пройдя немного, вжавшись в стену, чтобы не быть сбитыми с ног, они вернулись в коридор, в котором встретились. Приглядевшись, парень увидел небольшой дымок, сочащийся из одной из палат. Рядом ахнула Сабрина.

— Там папина палата! — и рванула вперед.

Куртцберг бросился за ней. Едва не сбив кого-то пару раз, и чуть не упав сам, он догнал одноклассницу только около двери, у которой она остановилась. Палата, в которой лежал ее отец, была в полном порядке. А вот из соседней дым начал валить еще сильнее. Туда как раз забежали два санитара с огнетушителями. Убедившись, что с Сабриной все в порядке, Натаниэль, поддавшись любопытству, заглянул в соседнюю палату. От увиденного он застыл на пороге.

— Что за?.. — прошептал он.

Внутри санитары тушили горящую койку. Стоящие рядом приборы были оплавлены и время от времени искрили. Но внимание парня было обращено на выбитое вместе с частью стены окно. Сломы уцелевшей части стены были обуглены и на них все еще плясали постепенно затухающие язычки пламени.