Звёздная пыль... На сапогах!

— Где? — спросил я. Секретность секретностью — но хватит ли у нас горючки долететь до того, что углядел глазастый наш пилот.

— Трисполовиной юговосточней точки...

— Принял. От блин, можем не дотянуть. Точнее дотянем — а домой на чем лететь? Тут заправок нет.

— Одинсто, десять на восемь...

— Один, ноль на десять.

— Нольдевять, двадцать на десять. Юрик теперь наклонил наш пепелац носом вперед и снова набирал скорость.

— Нольвосемь, пятдесят на десять... Нольшесть, восемьдесят на десять... — продолжал я диктовать цифры, с тревогой глазея на топливомер.

— Нольтри, восемьдесят на десять... Падай, пора!

— Еще немного!

— Нет. Сорок секунд!

— Принял... — Пробурчал Юра. Если выжрем топлива сверх нормы сесть то сядем, но потом останется только выйти на орбиту и голодать, ожидая — успеют или не успеют послать спасательную экспедицию.

— Нольдва... Сто... Девяносто...

Высота падала, а горизонтальная скорость была еще большая. Мы неслись как истребитель на бреющем!

— Гаси горизонталь.

— Успею!

Вот блин, упрямый... Не успеет погасить — размажет нас по поверхности, полетим кубарем. Ох, не вовремя я это вспомнил — предсмертные вопли астронавтов Аполлона-10, когда они кувыркались в взбесившемся при старте взлетном модуле. Жаль бедняг, не охота их судьбу повторить.

— Гаси, мля! Двадцать секунд остаток.

— Принял...

Корма корабля повернулась вперед и цифры горизонтальной побежали вниз.

— Пятьдесят, тридцать на восемь...

— Сорок, двадцать на семь...

— Тридцать, пятнадцать на семь..

— Двадцать, десять на пять...

— Одинпять, пять на три, одиндва три на два, одиннольдванадва, девятьнадва, семьньполтора, шесть, пять, четыре, три, два... Касание!

К дружному воплю восторга в шлемофоне присоединился наш дует. И хлопки прижимных движков, не хватало еще отскочить от поверхности и опрокинутся...

— Фух, — откинув забрало гермошлема, вытер я лицо. Ничего себе, и когда я успел так вспотеть? Вроде лежал себе спокойно в ложементе, циферки диктовал... Сверху послышалось шебуршание, клацанье пристежных ремней и показалась довольная юркина Лыба.

— Ну ты даешь, летчик-ас...

— А то, могём!

— А это ты видишь! — показал я ему пальцем на приборы. — Горючки осталось по расчету на девять секунд...

— Ну, так сели ведь!

— Это радует... — пробурчал я. Мы посмотрели друг на друга и весело заржали. Ух, главное то — мы на Луне, братцы-кролики! Не сговариваясь, бегом полезли вверх смотреть в окошки...

А смотреть то было почти не на что. Та группа скал, которую нашел Луноход и сильно возбудил этим наших геологов, осталась там, где и положено — на месте. То есть где-то далеко за горизонтом, вместе с самим луноходом. Таинственную фигню тоже не видать. Вокруг был обычный пейзаж. Лунный, естественно.

— Слышь, а тебе не померещилось?

— Не, зуб даю! Какой-то хлам валяется, около километра не дотянули просто.

— Ясно. Давай доклад в ЦУП, я пошел тестить.

Проверить действительно надо, посадка была все-таки жестковатая. И, становится аборигеном тут пока не хочется, как-то совсем. Пока я поверял корабль (ух, порядок), Юра поговорил с Землей и спустился ко мне поделится новостями. По измененному плану мы через час выходим и втыкаем флаг. Дальше ставим приборы научников, лезем назад и дрыхнем. Пока мы всем этим занимаемся, 'танкисты' быстро-быстро гонят свою тарантайку, Луноход которая, сюда. А потом нам еще что-нибудь придумают. И мы даже знаем что, только по радио не обсуждаем.

— Все ясно, айда доспехи обувать.

Выходной скафандр не чета тряпичному спасательному. Это космический корабль в миниатюре, разве что движков на лунной модели не ставят, ножками прыгать будем. И парочка таких танков у нас как раз завалялась в чуланчике. Мы полезли наверх, покидали вниз еду и кое-что из оборудования, боящегося вакуума, задраили люк в спускач. Проверили герметичность, ессно. И начали одевать доспехи. Хотя одевать — громко сказано! Ранец СЖО, запас нашей жизни, откидывается в сторону как дверь, через которую и надо попасть внутрь. Пролезли, захлопнули друг другу дверцы. В отсеке сразу стало тесновато — одевая скафандр я, например, всегда чувствую себя большим белым медведем. Откачивали воздух, пока насос тянул, остаток просто стравили. Юрка приготовился отрыть люк...

— Хорошо подумай — ничего не забыл? — спросил я насмешливо.

— А что я мог забыть?

— Флаг, балда! Тебе ж его втыкать.

— О! — только и смог сказать он, снял с держателя большую красную палку и засунул в ножной карман. После чего, наконец, открыл люк. Хоть и довольно широкий, но пролазить в него все равно неудобно, скафандр большой и жесткий. Командир ногами вперед пошел вниз, нащупывая ступеньки лестницы. Наконец добрался до площадки на взлетно-посадочной ступени.

-Вовка, давай!

— Лезу! — бодро ответил я. И полез. Пока спускался, перед глазами была только магниевая лесенка и ЭВТИ корабля, зеленая фольга верхнего слоя теплоизоляции. Вот ноги нащупали площадку — смог повернутся и, наконец, увидеть чужой мир своими глазами. Бугристая из-за кратеров равнина медленно повышалась на север, мы у подножия большого кратера — 'цирка' Тимохарис, относительно молодого прыщика на поверхности. А те скалы, которые теперь геологам не достанутся, скорее всего прилетели сюда из кратера. Когда небольшой астероид попал, как атомная бомба — точно в свой эпицентр! Хотя и тут больших булыжников хватает, вон метрах в ста кирпич размером с микроавтобус. Ненасытные умники конечно больше обрадовались бы посадке в сам кратер, но не все коту масленица. Пусть попробуют сперва туда Луноход очередной уронить, да не разбить при этом. И пусть он там поищет площадки да маяки понатыкает... Ничего необычного впрочем, тут не было видно.

— Ну что, спускаемся дальше?

— Ага... Мы по второй, совсем короткой лесенке слезли на большую круглую тарелку посадочной лапы.

— И раз, два, три, прыг!

— Приехали!

Нас поздравили с прибытием, посетовали на отсутствие картинки с Лунохода, который телевизионщики полюбили использовать как папарацци. Пока им приходится довольствоваться стационарной камерой корабля. Вот, под ее ясным взором Юра начал флаговтыкание. Раздвинул телескопическое древко, развернул толстую алую фольгу с золоченым серпом и молотом. Я вовсю щелкал фотокамерой. Гордо воткнул в грунт заколыхавшееся знамя. Вскинул правую руку к гермошлему.

'ПаБаммм...' — зазвучали фанфары! И, следом — 'Союз нерушимый...'. А колыхающийся до сих пор по инерции флаг начал медленно, но неумолимо наклонятся.

— Падает!

— А? Реакция была мгновенна. Схватил древко левой рукой и, как ни в чем не бывало, продолжил стоять с гордым видом. Ну ас! Кстати, так даже красивее получилось, сделал еще несколько кадров.

Потом, после положенных по плану речей и поздравлений, достав геологический молоток, пошел я забивать флаг. Героически удержанный все двадцать минут дурацкого трепа. Или начальники на Земле не в курсе, что тут дышать нечем? Не докладывали наверно...

Потом была просто работа. Забрались на корабль и развернули, наконец, панели солнечных батарей — автоматически они могут открыться только раз, и сделают это после старта домой. Отцепили контейнеры с приборами и расставили подальше от корабля, следя чтоб не попали под маршрут будущего взлета — сдует выхлопом на йух. Интересно, как быстро течет время в скафандре, четыре часа пролетели совсем незаметно. А образцы собирать пока не стали — мы не американцы, которые дольше полутора суток не сидели и сразу хватали что попадется. Не, мы тут надолго и у нас даже своя буровая есть — причем на колесиках. И ее мы тоже не трогали, пускай Луноход таскает, потом просто пройдемся и пособираем керны.

Забрались на площадку, достали щетку и пылесдув. Да-да, не пылесос, сосать то тут нечего. Почистились, дабы не натащить внутрь всякой гадости. Лунная пыль такая фигня, хуже пчел... Все равно, что мелкомолотое стекло вдыхать! Залезли, поставили скафандры на дозарядку, сами подзаправились — сил много работа снаружи отнимает и жрать охота зверски. Ели из тарелок, как белые люди . Завалились спать, точно по плану, а то. Этот длинный-длинный день закончился.

'...По выжженной равнине, за метром метр, идут по Укра...' Ой! Нет, не так, лучше —

'...По выжженной равнине, за метром метр, идут простые парни, отряда Центр!'. В смысле, отряда космонавтов. Не, хреновый из меня поэт.

Шаг. Вдох. Шаг. Выдох. Шаг. Вдох... Пот заливал глаза, дышать было тяжело. Система кондиционирования отлично работала... Почти! Никто не предвидел, что придется столько идти по прямой, под палящими солнечными лучами, и одна сторона скафандра раскалится неимоверно.

— Привал.

— Ух, пора!

Мы упали в тень лунохода, стали не спеша охлаждаться. Наклонив все еще потную голову, поймал губами мундштук. Десять капель холодного сока, божественный нектар!

— Долго еще?

— Метров триста, корабль за тем пригорком.

Да, в скафандре не только время воспринимается по-другому. Расстояние тоже. Что такое пройти всего девятьсот метров? Раз плюнуть... Но не когда на тебе тяжелый скафандр, а снаружи пустота. Рукава и штанины расперты внутренним давлением, каждое движение с усилием делать нужно. Да, весишь ты тут в шесть раз меньше, но! Вес меньше, а масса-то та же осталась — и инерция в придачу. Вот построят тут когда-нибудь спортзал, с атмосферой естественно. И будут тогда показывать чудеса ловкости и прыгучести, ага в трико — не в скафандре. Так что умотались мы сильно, отшагали километра два уже.

С утра, пока мы завтракали, наши танкисты проехали оставшееся расстояние и припарковали тарантайку рядом с кораблем. И действительно, почему мы не едем на Луноходе? А вы его видели вообще? Не по телевизору, в живую. Он же маленький! Размером с запорожец, даже чуть меньше, на хрупких колесах, утыканный антеннами и камерами. А сзади у него изотопный генератор торчит. На полонии, фонит так, что данунафиг! В случае необходимости один на нем еще уедет, двое — нет. Вот нормальный луномобиль у нас давно уже готов и на тренировках мы на нем вовсю гоняли. Только в этой экспедиции научники впарили на его место буровую, дальних прогулок по плану не предвиделось. Кто ж знал.

А вот грузы он у нас повозит. Мы привычно оделись, вышли — и накидали ему на крышу всякой всячины. В основном все инструменты, пару аварийных баллонов от спасскафандров — лишние полчаса жизни. И пошли.

Взобрались на пригорок — а впереди еще один оказался. Мля. Догадываясь, что на обратном пути мне будет не до этого, повернулся назад и отщелкал пару кадров. Маленький, одинокий и сиротливый посреди бескрайней безжизненной пустыни, островком жизненного тепла стоял наш корабль. Красиво!

Топать, если Юрик не врет, нам около километра. Мы, пока еще бодро, попрыгали вниз по склону, луноход послушной собачкой поехал за нами. Можно конечно пошутить над танкистами, завести его за собой в ловушку — но по возвращению они с умниками передерутся за право первыми бить нам морду... Не стоит, в общем.

Взбираясь на пригорок было уже не до прыжков, приходилось, с трудом сгибая колени, пыхтеть. Тут еще одна гадость себя вовсю показала. Реголит, лунный грунт — скользкий, зараза. Вес, следовательно сцепление, меньше. Вообщем идти так же весело, как по замерзающей слякоти. Тот же удовольствие, особенно в гору...

Но нет таких крепостей, которые мы не запинаем. И, наконец, мы на вершине! Юра взял подзорную трубу с прикрученным к ней раструбом проецирующего устройства. К глазу-то ее приставить тут можно всего один раз, первый и последний.

— Вижу.

— Где?

— Там, на два часа левее от большого булыжника.

Я посмотрел в указанном направлении, что-то там точно блестит, и не одно.

— Ну, потопали...

Шагать осталось нам всего метров триста. Так, считаем — сюда мы шли полтора часа, осталось минут двадцать, округляем — два часа дорога. Жизни у нас на шесть часов было при выходе. Значит, всего часа полтора можем на месте работать, полчаса на всякие случайности резерв. И два баллона 'последнего желания' на драндулете едут.

До первой блестки добрались на перегонки, успел первым все-таки я! Ууу, это клочок ЭВТИ! Экранно-ваккумная теплоизоляция, такая же укутывает наш корабль. Жаль, а я-то думал... А тут какая-нибудь наша железяка грохнулась, и из-за этого весь гемморой.

— Вов, на цвет глянь!

— Ну и что цвет?

— У нас какой?

— Зеленый, белый... А у ам... этих — иногда золотой. Тут медный!

— Вот-вот, пошли дальше.

— Ты понимаешь, что это значит!!! — Продолжал кипятится Юрик.

— Да понимаю, понимаю, не тупее паровоза...

На самом деле о чем-то думать не хотелось совсем — сижу себе, гудящие ноги в спускач свесил, никого не трогаю. Кушаю потихоньку, дрожащими ручкам. Вернусь домой, найду того горе-конструктора и прибью. Какой умник решил, что на шесть часов для питья хватит пол-литра?! Обую на него скафандр и заставлю бегать...

— Да ничего ты не понимаешь!

— Ну что такое? — Устало пробурчал я...

— Да нас дома в карантин теперь засадят. Сунут в 'тимку' и год будут нас медики пытать!

— С чего вдруг, тут все стерильное, никакая зараза не выживет?

— Ага, это мы так думаем. А я змеев этих хитрых знаю, все норовят тебя разобрать на запчасти!

Ну, это теперь меня мало волновало, тут разом отпали две великие проблемы ученых — 'есть ли жизнь на Марсе' и 'есть ли еще где-то такой же умник?'. Первая — теперь уже за неактуальностью. Ну, карантин, ну посидим... А вот умники, оказывается, водятся. И мы их тоже когда-нибудь найдем, поймаем — и сразу посадим в карантин!

Там, когда увидели в первый раз, вообще ничего понятно не было. В небольшом кратере, скорее длинной борозде, лежал просто какой-то мусор. Клочки изоляции, куски обшивки были разбросаны в живописном беспорядке. Долго пытался представить в уме бывшую форму этого набора запчастей, фотографируя попутно со всех сторон. Ничего похожего на двигатели, кабину или там приборы разбитые не было видно. Судя по исковерканным шпангоутам и чему-то похожему на торцевой люк... Да на контейнер похоже, который пароходы по морю, а поезда по суше таскают! Вот только ни одному начальнику транспортного цеха не по силам закинуть подобный ящик сюда — и укутать вакуумной изоляцией тоже.

И последнюю точку поставила табличка. Наверно на ней написано то же, что и на земных собратьях — год выпуска, вес, объем... Вот только прочитать ее мы не смогли. Написано было всякими закорючками, хотя иногда встречались привычные знаки. Но это уже ничего не значило. Алиены, тудыихукачель!

Которые, значит тут понимаешь, летали и сундук свой потеряли. А паспорт у них есть? И разрешение тут мусорить. Это нам можно закидывать сюда всякую фигню — моя Луна, что хочу то и делаю.

Закончив съемку мы молча, говорить не хотелось совсем, пошли ворошить эту помойку. Да, точно контейнер, пустой. Но вряд ли стандартному земному нужны стыковочные крепления и всякие кабели, а так же гермодверь на болтах. Я долго пытался отковырнуть один, пока не понял, что крутить то надо в другую сторону...