Стражи Чёрной Скалы

— Итак, Кувейт, — произнёс Келли. — Да, ты угадал, Морган — "стражей" выводили именно через него. Два месяца назад.

— Буря Тысячелетия, — кивнул я. — Но разве они не успели отплыть до неё?

— Нет, не успели. Более того — им приказали остаться в преддверии бури, чтобы оказать помощь нашим кувейтским союзникам. А после того, Эль-Кувейт буквально засыпало песком, "стражи" обеспечивали эвакуацию населения... и ещё кое-чего. Но спустя примерно две недели связь с полком неожиданно прервалась.

Ничего страшного — связь в последние годы в Ираке была так себе и вообще часто пропадала начисто. Иногда из-за песчаных бурь, иногда по совершенно непонятным причинам... Хотя, как говорят, почти так же было, когда во время Вторжения федералы кидали электромагнитные бомбы для вывода из строя иракской электроники... Может, и действительно что-то нахимичили или нафизичили своими секретными хлопушками...

— Пять дней назад от полковника Коннорса пришло сообщение, — Келли достал из кармана изрядно потрёпанный смартфон и включил на нём запись.

— "Это полковник Фрэнсис Коннорс, армия США. Попытка эвакуации Эль-Кувейта... закончилась полным провалом. Конвой застрял в шестнадцати милях от города и попал под афтершок. Потери... велики."

Конец записи.

— Кувейт уже вторую неделю накрыт мощнейшей бурей, — продолжил майор. — По воздуху не добраться. Со спутников ничего не видно. Нам нужно либо отправлять наземный отряд, либо ждать окно между волнами бурь.

— Наземный отряд — это мой взвод, — кивнул я, чувствуя, что в данный момент меня толкают к краю глубокой и вонючей задницы. — S&R? Будем работать поводырями у федералов?

— Это я тебе обрисовываю ситуацию, в которой придётся работать. Нет, наша цель несколько иная...

Келли достал из стола небольшую папку и протянул мне.

— Знакомься — Гектор Махоуни, — с фотографии, оказавшейся вместе с несколькими листами распечаток внутри папки, на меня смотрел худой мужчина лет пятидесяти с тяжёлым мрачным взглядом.

— Внушает, — оценил я. — Мощное имя. И кто же этот хмырь, сэр?

— Говорят, что сотрудник оккупационной администрации — финансовый проверяющий из Метрополии...

— А на самом деле?

— А хрен его знает, — честно ответил Келли. — Но похоже, что замешан в каких-то разведывательных делах — то ли ЦРУ, то ли АНБ... Так что да — это всё-таки спасательная миссия. Вам нужно будет найти в Эль-Кувейте этого Махоуни, а если он уже успел откинуть копыта — отыщите его кейс с документами.

— Искать иголку в стоге сена...

— Не бурчи, Морган — он вместе с "стражами" ехал. Найдёшь их — найдёшь и Махоуни.

— Ну, думаю, что будет глупо спрашивать почему это должна делать именно "Академия" и конкретно мы...

— Именно так. И вот ещё что, Морган... — майор на несколько секунд замолчал и тяжело взглянул на меня. — Там, в Эль-Кувейте... Будь готов ко всему.

— Что вы имеет в виду, сэр? — насторожился я.

— Ну, помимо того, что в городе наверняка царит анархия есть подозрения о возникновении вспышек эпидемий... А ещё мы ведь поймали два сигнала, — Келли покрутил в руке телефон и включил новую запись. — И это второй.

— "Кто-нибудь...".

Это был уже не голос полковника Коннорса — это был кто-то молодой и... и до смерти напуганный. Сбивчивая торопливая речь, тяжёлое дыхание и непонятный шум вокруг.

— "Кто-нибудь, пожалуйста, помогите нам... Ведь самим нам уже не спастись... Не спастись от... Это приходит вместе с бурями... И это... это сильнее нас... Пожалуйста... Мы так устали... Мы всего лишь хотим умереть. Мы же ведь всё-таки можем умереть? Так просто дайте нам умереть!"

Шум перестал быть чем-то абстрактным и стал вполне узнаваемым — это был гул надвигающейся пыльной бури. Её рёв становился всё сильнее и сильнее, воздух звенел от мириадов трущихся друг о друга песчинок... А затем грохот бури прорезал чей-то нечеловеческий вой, от которого стало холодно даже посреди раскалённого Ирака.

— "Не хочу больше... Хватит! Дайте мне умереть! Дайте мне!.."

Запись оборвалась.

5.

С первых же часов в Ираке я чётко понял — попали мы в какой-то бардак. Самые лучшая в мире армейская система снабжения и логистика были такими ровно до момента, пока война не затянулась слишком сильно. И нет, дело было не в том, что нагрузка оказалась настолько велика, что система начала сбоить... Нет, формально она работала всё так же безупречно и надёжно.

Но на деле её почти полностью убивало воровство всего и вся, принятое в тыловых частях. Может, для кого-то это и будет откровением, но именно США — это обладатели чемпионского титула в номинации "воровство без границ". Главный девиз в тылу был — "воруй и откатывай", а любого, кто не хотел делать свой маленький (или не очень) гешефт старались побыстрее спровадить в зону боёв.

Правда, таких дураков почти и не было.

Что влекло за собой подобное безобразие? Череду безобразий поменьше, а именно — самые разнообразные трудности и препоны.

Как, например, сейчас.

Чудом избежав подрыва на морской мине, мы сразу же после разгрузки в порту оказались не у дел. На дворе была уже ночь, а ночью движение по дорогам категорически воспрещалось... Нет, не оккупационной администрацией — здравым смыслом. Днём любой конвой Коалиции "всего лишь" рисковал подорваться на самодельном взрывном устройстве. Ночью же местные бородачи наглели до такой степени, что рисковали устраивать засады на неосторожно высунувшиеся за пределы баз машины. Да, даже после восьми лет войны идиоты по-прежнему находились. Спасибо тебе, о ротация частей, благодаря которой недостатка в безмозглых существах здесь нет и никогда не будет!

Ладно, ну не можем мы выехать, ага... Но надо же нас где-то разместить, верно?

Увы, но на этот раз не помогли даже взятки, потому что мест категорически не было. Буквально перед нами сюда пригнали какой-то полк федералов, выводимых из Ирака на переформирование, а ещё вдобавок вместе с нами прибыл другой полк — кажется, как раз на смену.

В итоге база была забита настолько, насколько только возможно и невозможно. По ночам в пустыне довольно прохладно, так что просто в поле заночевать не получалось. Приданной техники, куда можно заползти и подремать в окружении холодного железа у нас тоже не было, а привезший нас корабль уже отчалил. Морякам закон не шастать по ночам явно был не писан...

В итоге наёмники разбрелись по "ямам" передовой линии обороны. Местные нас заверили, что попыток прощупать периметр базы не случалось вот уже месяца два и "танго" наверняка оставили это бесплодные попытки... Тем более, что преодолеть настоящие поля из колючей проволоки вперемешку с управляемыми минами было не по плечу немытым бородатым исламистам...

Что такое "яма"? "Яма" — она и есть яма. Котлован примерно пять на пять метров с низкими стенками из мешков с песком и крышей из нескольких бетонных плит, поставленных на куски столбов.

На склеп похоже, в принципе. Или на братскую могилу.

Такие часто любят снимать всякие журналюги и журнализды в доказательство того, как, якобы, тупо воюет американская армия в Ираке... Ну, тупо — это да. Что есть, то есть — против партизан вообще редко когда умно воюют. Но такая "яма" — это всё-таки ни разу не база и даже не блок-пост, что на местном жаргоне зовётся чек-пойнтом. Просто вокруг многих баз сейчас такие жалкие подобия выносных фортов делают, а то пассивная оборона становится всё менее и менее эффективной...

Именно в одну из таких ям нас и определили на ночь. Или больше, если опять какие-нибудь форс-мажоры возникнут на дорогах. Нас — это меня и первое отделение, то есть тринадцать рыл плюс ещё одно хмурое рыло.

— Душевно встретили, — пока мы шли по извилистой траншее, чьи стены подпирали куски ржавой жести, Хэтчер по своему обыкновению трепался. — Можно сказать — по-родственному.

— Да что ты вообще понимаешь в родственниках? — буркнул идущий следом за ним О'Доннел.

— Да уж побольше твоего! — продолжал чесать языком Хэтчер, неся на плече свой карабин. — У меня два младших брата.

— А у меня их пять, если что.

— Коллега по несчастью!..

— Кто идёт? Назовитесь, вашу мать, или положим на хрен! — послышалось из виднеющейся совсем уже рядом "ямы".

— Ганнери-сержант Александер, — произнёс я, на всякий случай поднимая руки вверх. — Вас должны были предупредить.

— А, "си-ай", — протянул кто-то. — Проходите. Убивать вас не будем... Пока что.

Голос хрипло заржал, показывая, что это всего лишь шутка. Или в этой шутке лишь только доля шутки...

Внутри обнаружилось много грязи, тусклая светодиодная лампа и троица солдат, больше похожих на головорезов. Бронежилеты на голое пузо, кевларовые каски вкупе с арабскими платками, потёртые карабины и много татуировок.

— Здорово, наёмник! — с ухмылкой протянул мне руку, видимо, старший этого безобразия. — Есть чего хлебнуть или курнуть?

На фоне моего чистенького отделения бойцов "Академии" эта троица смотрелась мало того, что бродягами-повстанцами, так ещё и сильно недокормленными бродягами-повстанцами. Даже довольно тощий Хэтчер на их фоне выглядел вполне себе большим и крутым псом войны.

— Виски? — предложил я. Несмотря на небритую рожу, щербатую ухмылку и в прямом смысле слова сногсшибательный запах пота, этот федерал не вызвал у меня неприязни. Обычный солдат, каких много в любой армии мира. И раз он сидит в этом грязном недоблиндаже, то явно куда больше достоин уважения, чем какой-нибудь штабной, воюющий со счетами-фактурами и описями.

Уже через пятнадцать минут благодаря припасённой специально для таких случаев фляге с неплохим виски, мы с Харделем были хорошими приятелями. Детей мне с ним не крестить, но лишнее знакомство никогда лишним не будет. Мало ли что и когда мне может понадобиться? А так можно будет обратиться к кому-то хотя бы смутно знакомому и местами даже дружелюбному...

— Как там в Штатах? — с хорошей выпивки капрала быстро развезло. Впрочем, ничего удивительного — откуда бы тут взяться приличному алкоголю? А пиво, говорят, нынче совсем дрянное в войска поставляют...

— Да так себе, — пожал я плечами, глядя как наёмники готовятся ко сну. — Работы нет, денег нет, народ звереет.

— Хе, — осклабился Хардель. — Значит, всё по-старому. Значит, правильно я тут остался — тут хотя бы тех, кто сильно бесит, убивать можно.

Ну и аргумент.

— И как тут вообще? — я неопределённо мотнул головой в сторону стоящего вдали Умм-Касра. Нет, он не сиял в ночи, как сказочный город из сказок "Тысячи и одной ночи", но всё равно его местонахождение можно было определить безошибочно — по запаху. Точнее — по нестерпимой вони. Смесь запаха дерьма и горящего мусора — Ирак пах именно этим.

— Паршиво, — хмыкнул федерал. — Как тут ещё может быть? На базы и укрепрайоны местные нападают редко, а вот шмальнуть из миномётов или ракетами — запросто. С чек-пойнтами хуже — народа немного, так что там даже опаснее, чем в этой могиле. Убить может и не убьют, но ноги с яйцами оторвёт на раз, а какой ты после этого мужик?

— А конвои?

Конвои меня интересовали куда больше, потому как в основном мы будем заняты именно этим.

— Паршиво. Мы этим уже почти не занимаемся. Проводками в основном маются частники и всякие союзнички. Большие конторы типа вашей — это хорошо. Если ведёт контингент типа тех же немцев или поляков — тоже неплохо. А вот если попались в охранничках нацгвардейцы или какая-нибудь кодла бандитская...

Хардель неприятно рассмеялся.

— А разве гвардейцы таким занимаются? — удивился я. Раньше мне о таком действительно слышать не приходилось — если уж на такое опасное дело начинают бросать необученное мясо, то, видать, дела тут плохи...

— Да ты лучше скажи, чем они сейчас не занимаются. Такое ощущение, что в Штатах уже нормальных дивизий не осталось, раз сюда этих ополченцев начали гнать...

Где-то невдалеке послышался глухой хлопок. Потом ещё и ещё.

Капрал моментально напрягся и подтянул к себе стоящую поблизости М-4 с ночным прицелом.

— Не нравится мне это... — проворчал Хардель, передвигаясь к бойнице и высовывая в неё ствол карабина. — Миномёты. Но по звуку ни разу не 60 миллиметров, а...

Ночную темноту разорвал раскатистый грохот пулемётный очередей и светящиеся линии трассеров... Тянущиеся К нам, а не ОТ нас, что самое главное.

— Подъём! — заорал капрал, отвешивая пинок дремлющему поблизости бойцу. — Контакт! Мать вашу, контакт!

Я тоже схватил свой карабин, достал из лежащей рядом разгрузки магазин, вставил его и передёрнул затвор, хотя, если честно, поначалу мало что понял. Однако рефлексы оказались быстрее медленно ползающих внутри черепной коробки мыслей. Так что не успел я и глазом моргнуть, как сидел рядом с Харделем, целясь из своего карабина куда-то в темноту. Внутри "ямы" тут же поднялась суматоха, но, что немаловажно — суматоха осмысленная. Федералы и наёмники торопливо просыпались, хватали и заряжали оружие, готовясь в обороне...

— Смит, ты урод! — выругался капрал, неожиданно отшвыривая свой карабин и выхватывая другую из рук своего бойца. — Я же сказал тебе поменять батарейки в прицеле!..

Хардель вновь приник к бойнице, но к окуляру наклониться не успел...

По всему горизонту и в небе неожиданно расцвели ослепительные вспышки, ослепляя всех после ночного мрака. Я на пару мгновений оказался ослеплён, как и все остальные, а затем воздух наполнился яростной канонадой обстрела.

Где-то впереди нас грохотали автоматы, раскатисто гремели пулемёты и глухо бухали гранатомёты. Мешки с песком, из которых были сложены стены нашей ямы, начали сотрясать многочисленные попадания пуль. Несколько пуль влетели внутрь через бойницы, но, слава Богу, никого не зацепили.

— Двести ярдов! — крикнул один из солдат. — Дюжина "танго"! Около внешнего заграждения!

— Огонь, сукины дети! — заорал Хардель.

Небольшой дот огрызнулся огнём из полутора десятков стволов. Что плохо — огонь был малоприцельным, потому как ночные прицелы на оружии были только у пары федералов, а мы их просто не прицепили заранее. Хотя где-то в наших рюкзаках они лежали, но искать и устанавливать их посреди боя...

Я стрелял куда-то в темноту, как и все остальные — не зная, попадаю ли в кого-нибудь или нет. Наверное, стоило хотя бы на секунду задуматься — а есть ли смысл стрелять вот так вот, не видя врага, но этой самой лишней секунды просто не было. И лучше было разрядить пару лишних магазинов сейчас, чем не разрядить в своей жизни уже больше ни одного.

— Множество целей по фронту! — вновь крикнул тот же федерал, не прекращая огня.

Неожиданно он дёрнулся и упал на спину, выпуская из рук карабин и зажимая левое плечо. Из-под его пальцем начала вытекать кровь.

— Фишер, займись им! — скомандовал я нашему санитару, беря в руки выпавшую из рук раненого карабин.

Приник к резиновому наглазнику ночного прицела, и мир тут же раскрасился всеми оттенками зелёного, а у меня нехорошо засосало под ложечкой. По всему горизонту сейчас метались десятки, если не сотни человеческих фигур... Полномасштабная атака? Вот свезло так свезло...