Лебединая песня

-А вы не обманете? Молодой человек, это правда, да? Вы ведь честный человек? Не ограбите?— тип сам поволок меня через улицу, не в том направлении.

-Конечно же это правда! У меня там есть монетка! Только нам в другую сторону!

7

-Пойдемте сразу на задний двор, у меня опекун строгий, увидит деньги, сразу отбирает, поэтому я их прячу в сарае! Да, только вы тихонечко! Он скорее всего дома, и спит.

-Конечно, конечно! Молодой человек, Вы даже не представляете, как вы меня выручи...— 'свежий' труп с перерезанным горлом, свалился на солому, едва переступив порог сарая.

Сзади ко мне подошел Кол: -Зачет! Я уж подумал, что ты готовый труп приволочёшь, а ты во как! Заманил?

-Угу, он на бухло купился! — мое самомнение заполнило все пространство сарая.

-Где?— Кол уставился на меня своими желтыми глазами.

-Че где?

-Где ты его подобрал?

-Ну у магазина, где самогон на разлив. Там этих мокриц дохуя терлось. А че?

-Хуй через плечо!— учитель пулей вылетел из сарая.

Солома под головой трупа уже начала напитываться красным. Я стоял и чесал макушку, когда в сарай влетел еще один ханурик, а следом заскочил Кол, и наподдав еще живому мужичку, захлопнул за собой ворота. Мужик пролетев метр и споткнувшись о труп , растянулся на соломе. Кол не останавливаясь схватил меня за горло и придавил к стене сарая.

-Запомни сука, раз и на всегда! Всегда смотри, чтоб за тобой не было хвостов! Чтоб ты блядь не делал! Хоть в сортир идешь, хоть на хуй! Глаза чтоб блядь на затылке отрастил! Понял меня? Тварь тупорылая! Понял? -

Мои ноги стали отрываться от пола. Хватка была такой силы, что я засучив ногами, стал драть ногтями деревянную стену.

-Д...да понял. Понял! — прохрипел я уже не видя ничего перед собой.

-Громче!

-Понял! — заорал я что есть мочи, выдохнув последние остатки воздуха.

Кол разжал руку и я сполз на солому, не в силах толком пошевелиться. Меня начало рвать.

-Особенно вот такие ушлепки! — он указал пальцем на сидящего в соломе трясущегося от страха мужика. — Эти твари как крысы! Куда одна алкашная крыса, следом сука и другая! Вдруг и этой твари перепадет! Да?— Кол буцанул ботинком едва живого от страха алкаша. Тот судорожно потряс головой.

-Ты понимаешь что бы было, если бы эта тварь, узнала про сарай и нас? Нихуя ты не знаешь. — Кол присел возле меня.

Я уже отошел от удушья, смог перевернуться на спину и отталкиваясь ногами, сел опершись спиной о стену. -Знаю, он бы разболтал. — Слова давались мне с трудом. Хуясе силища у учителя.

-Правильно! И разболтал бы, кабы не дядя Кол! Но нам, этого не надо. Верно? Не надо? — Кол повернулся к мужичку. Тот не зная что ответить, затряс головой во все стороны.

-Свяжи его и заткни ему кляп! Пускай поживет пока. А я пойду осмотрюсь. — Кол вышел из сарая и плотно прикрыл за собою дверь.

8

Солнечный свет, проникая в расположенные под крышей сарая окна, освещал двух людей склонившихся над столом. Один человек был мужчиной средних лет, высокого роста, стройного, слегка худощавого телосложения, одет в добротный сделанный на заказ комбинезон из кожи темного, цвета. На его плечи был накинут плащ из той-же кожи, что и комбинезон. Картину завершала абсолютно лысая, вся покрытая шрамами голова. Второй, вовсе ребенок, лет десяти— одиннадцати. Невысокого роста, худой как жердь. Одет был в плотные штаны, шитые из мешковины серого цвета. На голый торс, была надета штормовка с капюшоном из того же материала, что и штаны. Голова мальчика представляла собой нечёсаную копну из черных длинных волос. Взрослый что-то постоянно рассказывал младшему, указывая ножом на определенные места, малец внимательно слушал и утвердительно кивал на реплики старшего. В углу сарая сидел еще один невольный участник сцены и тихонько подвывал от страха. На его грязном, покрытом испариной лице застыла гримаса непередаваемого ужаса. С уголка рта заткнутого кляпом, стекала тонкая струйка слюны. Руки его были крепко связаны за спиной.

На импровизированном столе, сложенном из деревянных ящиков, лежало полностью лишенное кожи человеческое тело.

-Вот смотри, это сухожилия, они служат для соединения мышц с суставами. Порежешь их, и он уже не сможет двигаться. — Кол поддел ножом бледно желтую полосу уходящую от мышцы к кости. -Вот так, можно отделить кисть от руки. — Продолжая урок, учитель медленно сделал два разреза и кисть со снятой кожей, осталась в его руке отдельно от тела. -Пробуй сам на другой руке!

Я обойдя труп некогда бывшего алкаша, потянул кисть и прицелившись, резанул. Пятерня трупа отлетела под ноги едва живому от страха пленнику. Тот взвыв дурниной, и напустил под собой лужу.

-Хорошо! Также и локти, и стопы и колени. Режь!

Я закусив губу от усердия начал стараться. Спустя некоторое время, все конечности были отделены от тела и по настоянию учителя, сложены рядом с торсом трупа. Я, увидев обрубок туловища с головой и хуем, прыснул со смеху в кулак.

-Ты мля не ржи! А учись, показываю раз, больше повторять не буду! -Кол взял в руки отрезанную ногу. -Видишь вот тут как бы трубка?

-Угу.

-Это артерия, главный кровоток. Перережешь ее и он быстро истечет кровью и сдохнет. Ясно?

-Угу!

-Че ты блядь угукаешь прям как сыч? Ты понял, нет?

-Угу, понял!— я поднял на учителя глаза.

-Слушай, а как тебя, мля, зовут?

Ато все вожусь с тобой который день, а имени твоего не знаю.— Кол бросил на стол отрезанную ногу и вытер руки о тряпку, что весела на гвозде у стены.

Я задумался. А ведь правда! Не считая того, как меня называл Пак, то выблядком, то соплей, то зверьком, выходит что и нет у меня имени вовсе! Не может же мое имя быть — 'Блядский выблядок' или 'Мелкий пидор'.

-Нету у меня имени...-сказал я, опустив голову.

-Как, так? Нету?— Кол поморщился и стал меня сверлить своими желтыми зенками.

-Ну может и было, только спросить не у кого. Сирота. А Пак, ну ты сам слышал как меня называет!

-Это даа! С таким имечком как дает Пак, и жить то нехуй! Хех! Ну а друганы твои как тебя погоняют?

-Нету у меня друзей...— я опустил голову и почесал затылок.

-Ну пиздец! Вот век живи, -век охуевай... А чего так, что нет?

-Был один в том году, дружили типа, монету у меня спиздил. Я его загрыз— я потупил глаза и медленно облизнул верхний ряд острых как бритва зубов.

-И правильно! Нехуй крысятничать! Да не парься ты, разве то друг? Крыса! Здох и хуй с ним! А друзей, слышь! Друзей говорю, заведи! Не таких конечно, а чтоб полезные были!

Я поднял голову с непониманием уставился на учителя.

-Ну вот смотри— продолжал Кол, — Вот идете вы 'на дело', надо тебе чтоб на 'шухере' кто постоял, а он постоит! Или вот был случай: Идешь ты с другом, в путь дальний а жратвы у вас уже нету нихуя, и еще очень долго не будет! А друг, это около шестидесяти килограмм чистого мяса, плюс три-четыре литра крови. Причем он уже рядом! Смекаешь?

-Угу! А че правда друга ел? — мне стало чуть не по себе.

-Не, не! Не ел я его! Ты что! Только кровь его пил!— Кол замахал руками перед собой.

-Ебаать...

Кол улыбнулся показав ровный ряд белых зубов — Голодуха припрет, и не такое сделаешь!

-Про пользу дружбы ясно?

-Угу.

-Надо бы тебе погоняло, ну имя какое-то приспособить! Ато негоже 'выблядком' да 'соплей' как то. Слушай, Пак тебя малого карапуза, правда на свалке поймал?

-Угу!

-А что ты там жрал, помои? — Кол прищурил глаз.

-Нет! Мне от помоев хуево, не жру я такое! — я поморщился, вспоминая жизнь 'до Пака'. Странно, ведь совсем малой был, а помню все.

-Ну, жрал то карапузом, че?

-Сначала червей всяких, потом мышей стало получаться ловить, а когда подрос, крыс ловил. Вкусные!— я мечтательно зажмурился представляя как хрустит под зубами свежая, еще подергивающаяся крысиная плоть.

-И в темноте видишь, и 'угу' это твое, и мотаешься почти бесшумно. Мышей ловишь. И глаза эти твои... — Кол бормотал это себе под нос и загибал пальцы.

-Знаешь, я буду звать тебя Сова! Нет бля, маловат ты, для Совы... Сычом! Да, так и буду! Хе-хе! — Кол поднял руку и махнув ею, торжественно произнес: — Нарекаю тебя сопля, Сычом! Отныне тебя зовут Сыч! Вон и почетный свидетель у нас есть! — Кол подбежал к нашему пленнику, и пнув его берцем под коленку, спросил: — Да? Слыхал сука? Не слышишь? На еще тебе! — на этот раз носок ботинка влетел алкашу под живот, тот заскулил и утвердительно затряс головой. Ну а мне ничего не оставалось как открыв рот от охуения, наблюдать за учителем.

-Ну вот, у тебя теперь есть погоняло, причем я бы сказал, очень даже нихуевое! — Кол хихикая подошел ко мне и хлопнув меня по плечу спросил— Тебе имя, а мне что?

-Ну... наверное, спасибо большое! -я сиял от счастья! Имя, у меня есть МОЕ имя!

-Э нихуя! Друг мой, имена за спасибо, может только Пак раздавать хех! За это ты мне девку приведешь! Сюда, в сарай. И чтоб никто не видел, не слышал, и не искал, понятно? И чтоб целка была, лет пятнадцать не более, понял! Срок три дня тебе! Вот это и будет твое — 'Охуенное спасибо дяденьке Колу!' Хе-хе!

-Второе задание?!— я вытянулся в струну и машинально улыбнулся во весь рот. Кол рыкнул, и отпрыгнув от меня на добрых два метра схватился за нож. Но быстро совладав с собой, осипшим от неслабого стресса, голосом выдавил — Да, задание. Второе, мля! -

-Слышь Кол, а что такое целка?

-Че? Ух мля, точно! Откуда тебе знать, ты же сопля еще! Ну, в общем слушай...

Закончив объяснять о целках, и о кровеносной системе, учитель перешел к нервной системе и способам сделать человеку -'больно', 'очень больно' и 'пиздец как больно'.

-А теперь, все что я тебе рассказал и показал, ты для меня повторишь сам! Причем начнешь с 'болевых', затем сухожилия, кровеносная система, и полная разделка на 'запчасти' хех!— Кол вымыл руки в ведре и указал на пленника. — И только попробуй чето пропустить! Следующие десять ночей спать не дам! Будешь по ночам их разделывать, пока в твою башку это не забьется навсегда! Хоть весь город вырежи, похуй мне! Усек?

-Усек конечно, хуль тут не усечь!— М-да, видимо Пак и правда дохуя тебе заплатил, что ты так жопу рвешь со мной.

Я повернулся к затихшему мужичку:

-Эй ты мокрица! Заснул чтоль? Давай, просыпайся! Теперь твоя очередь послужить науке!

Вечером вынеся из сарая два мешка с 'мясом' и закопав их в овраге, я отправился выполнять задание Кола.

9

Целку ему видите-ли! Где же бля я найду такое диво?

Ну бордель сразу можно исключить, хоть там и бабам в основном до двадцати, но целок как я понял, там отродясь не водилось. Тогда где? Хуй знает... На ум пришло воспоминание о той зарезанной тетке и ее дочках. Ну было тем дочуркам едва больше десяти, вот как мне? И хуль? Может же где-то и старше быть! Точно! Надо по городу прошвырнуться, может и запримечу где такая живет.

Весь тот вечер я промыкался впустую, прячут они их что ли! Ночью залез в три дома, там благополучно спали одни 'старухи' под тридцать лет и мужики. В последнем доме была одна девка, но слишком малая. Немножко поднабив карманы у 'гостеприимных' хозяев, я устроился на ночь на чердаке одного из домов недалеко от рынка. Под утро даже сон увидал, там были: Я, Кол, сова с огромными желтыми глазами и мой нож, а вокруг эти самые целки, целки... Пиздец блядь, приснится же!

Проснувшись, я слез с чердака и направился на рынок. Там уже была толчея, туда— сюда сновали разные тетки с авоськами и плетеными корзинами. Рынок шумел на все лады, слышались зазывающие выкрики торгашей. Я прошел мимо двух мужиков, увлеченно бьющих морду третьему. По репликам исходящим от одного, мне стало ясно, что тот, которого метелят, проворовался. Ну это в здешних местах, совсем не новость!

Через пару часов шароебясь по рынку, сам не замечая того, пристроился к одному семейству гордо шествующему по рыбному ряду. Впереди, переставляя ноги на манер утки, пездовала жирная как бочка мамаша. Следом за ней два мужика, один худой как глист, возрастом как и 'бочка', ну это видать папаша. Второй по моложе и по жирнее, скорее всего сынуля ихний. А вот третье чадо, вполне себе худенькая стройненькая дочурка, лет тринадцать-пятнадцать. Длинные, каштановые волосы заплетены в тугую косу, на лицо вполне симпатичная, не высокого роста, видать 'в папулю' удалась. Одета в синий сарафан шитый явно не по фигуре, видимо на вырост или с мамашиной юности донашивает. Нормально! Я следом!

Семейство скупилось, и набив брюхо пирожками в закусочной, потопало видимо домой. Доча вытребовала купить ей новый, синий платок, и тут-же повязав его на голову, начала выебисто нарезать круги вокруг маман. Стало быть радости дохуя у нее. Ну-ну попрыгай пока...

Я проследив за семейством до самого ихнего дома, убедившись в отсутствии 'хвоста', как учил Кол, сныкался в кустах, что густо разрослись прямо напротив. Сидя в импровизированной засаде, начал кумекать: Ну 'пропасу' я хату, типа сколько их там живет всего, где спит эта 'коза', и как лучше в эту хату влезть. Ну влезу, грохну всех кроме нее, чтоб не шумели и искать пропажу не кому было, а дальше что делать? Разбудить и сказать пойдем со мной, я тебе монетку дома дам? Как тому алкашу? Ну на хуй! Один хер как стану их резать, кто-то да проснется, вопить станет, а нахуя оно мне? Не прокатит я думаю. Ведь надо еще как-то узнать, действительно она целка или уже нихуя? Ох задачка! Ебнуть по башке пока спит, связать руки и завязать рот чтоб не вопила? А потом волочь ее через весь район на горбу? Не, во первых могу зашибить когда по башке дам, а во вторых я эту кобылу не унесу, всё-таки мал я еще, хоть и силушка есть нихуевая. Надо чтобы точно знать, что целка, и сама пошла за мной. Ебать... Точно! Я вот сегодня ночью, во втором доме, помимо двух монет серебром, еще камушек красивый прихватил! Я вынул из кармана сверток ткани и развернув, стал любоваться рубином размером с ноготь, он приятно щекоча глаза, заиграл на солнце своими гранями. Прикинусь 'валенком' подойду к ней, покажу камушек, скажу что типа там в овраге, еще есть, но мне их не достать самому, ну там чтоб помогла, и все такое! Вроде бы ничего идейка, а вдруг она папаню или братца своего, жирдяя, попросит сходить помочь? Хотя врятли, вон как платку радовалась, скакала! Никому не скажет. Жадность заебет! Ну так надо будет ей и сказать, что мол, никому ни-ни! Ато отберут, и никаких новых шмоток ей не видать! Годится, делаем!

10

-Ну долго еще идти? Ты не мог свое богатство поближе найти? — вещало юное создание, плетясь в овраг за мной.

-Почти пришли! Тебя точно не станут искать?-я повернулся к девице и состроил серьезную мину. -Ато я ни с кем делиться не буду! Кроме тебя конечно! Ты же мне поможешь, так?

-Ха! Я папе сказала, что пошла к подруге, что через рынок живет! Я у нее иногда до вечера сижу, и ничего! А сколько там таких камешков? — девка повела своим носиком, изобразив гримасой, строгое недоверие, ну на свой взгляд.