Портун

— Я не корова.

— Ну, кто бы сомневался. Хотя судя по вашим действиям сказать, что вы человеки тоже трудно.

— Мы вынуждены были пойти на кражу — вступил в разговор мальчишка. Нам тут как-то нужно же выживать.

А я обрадовался его словам. И тут же задал вопрос, и ответ меня ещё больше порадовал. Оказывается, они уже неоднократно ходили на Землю и возвращались сюда. Значит, дверь работала в обе стороны. Облегчение испытал непередаваемое, оно было не меньше чем впечатление при выходе из пещеры.

Стало не до разговоров, пошел плод. Я сосредоточил внимание на корове. Ход родов еще дома вызубрил, знал, что и как делать. Теоретически. Уяснил самое главное — не мешать. И действительно плод уже через тридцать минут весь вышел, и теленок жалобно то ли замяукал, то ли попытался произнести сокровенное и вечное слово "МАМА". Обычно пупочный канатик сам рвался там, где нужно, ну, по крайней мере, так было описано в руководстве, но сейчас пришлось достать нож и отрезать канатик на расстоянии 10-12 см. от живота Милки. Подложил теленка маме, чтобы она его вылизала. Тряпок чистых не вижу, обтирать его нечем. Пусть мама постарается. Она и рада, а теленок ещё тот живчик, десяти минут не прошло с его появления на свет, а он уже корячится, пытается встать на ножки. Естественно сам не может, я поспешил на помощь. Стоит, трясется весь, но стоит. Милка тоже пытается подняться. Вот ведь, животина, а как за жизнь цепляется.

Предлагаю Людмиле обмыть вымя коровы. Та без всяких "не знаю", "не умею" спокойно принимается за обтирание испачканных частей тела коровы надерганной травой, затем промывать, а после стала сцеживать молоко. Оно струйками вонзалось в траву, посуду подставить не догадалась или знала, что это молозиво придется так или иначе куда-то выливать.

— Приходилось доить? — Нарушая молчание, спросил у Людмилы.

— Да, приходилось. — Коротко проинформировала меня девушка, не пытаясь углубиться в объяснения.

— Мы из семьи фермера. — Василий решил, что мне нужно знать, кто они такие и принялся рассказывать:

— Приемные дети. Там, — мотнул головой, как бы подтверждая свои слова — у нас был семейный детский дом. Приемным родителям даже зарплату платили. В семье Трубиных мы себя чувствовали почти родными друг другу, и они различия между двумя своими детьми и нами не делали. Все одинаково ходили в школу, работали в поле, были неплохо, хоть и однообразно, одеты и кушали за общим столом. Семья короче была. И тут приходят тети и зачитывают нам постановление суда, где написано, что появилась родная мама Юры и Сережи после отсидки в тюрьме за непреднамеренное убийство мужа. Пять лет там отбыла, и за хорошее поведение досрочно освобождена. Ей пришлось через суд восстанавливать свое право, оставаться матерью детей. Восстановила и даже не подумала, каково будет приемным родителям, которые уже считали детей своими, почти родными. Да и мальчишки, они-то звали тетю Раю мамой и никакой другой им не надо. Короче, она с мужем встала на дыбки, и принялись через суд доказывать свое видение дел. Ничего не добились, лишь деньги потратили, даже усадьбу пришлось под кредиты заложить. В конечном итоге приехали дяди и попытались силком увезти детей. А меня и Людмилу вернуть в детдом. Это нас не устраивало никоем образом, мы знали, что там ждет, жили до появления Трубиных в таких заведениях. Поэтому собрались и дали деру, малышня решила остаться с нами.

Краткий рассказ меня впечатлил, чувствуется, мальчик уже неоднократно тренировался в его повествовании. Видимо готовился к встрече с людьми, которые будут решать их судьбу. История душещипательная, вполне в духе шоу Малахова по телевидению. Что-то подобное я и ожидал. Ну не могут дети одни бродить по свету без причин.

— И давно вы тут? Кстати может, поделишься, как вы нашли вход в эти земли?

— Случайно. Прошло уже две недели как мы здесь. А вышло все так: Убегая из дома, мы взяли с собой два велосипеда. Трудно было вдвоем на одном велике ехать, да еще мешки с вещами и продуктами у нас у каждого. Поэтому, где ехали, где шли, ведя рядом велосипеды с мешками.

— А куда хотели попасть? — Не удержался я от вопроса. — Цель у вашего побега видимо была?

— Да, была, мы решили в Оренбург поехать, там придти на прием к губернатору и найти защиту.

— И что помешало?

— Полиция, они объявили поиск и обложили нас постами. Да и погранцы выставили посты, наверное, боялись, что мы в Казахстан двинем. Пришлось искать убежище.

— Постой, но ведь Оренбург на севере от нас, тогда где был ваш дом?

— Село Илек, там жили.

— А здесь село Подстепки, и оно в 25 километрах от Илека. Что-то ты мудришь. Может вы как раз, и хотели в Казахстан перебраться? Тут до границы километра три — четыре.

Василий исподлобья разглядывал меня и молчал. Я понял — сейчас ни он, ни другие его подельники, ничего правдивого мне не расскажут. Правда и того, что узнал из рассказа, вполне хватало. Принять причины их ухода из дома вообщем-то нетрудно, история не новая. Но вот я не особо верю, будто из-за побега детей полиция начнет выставлять специальные посты. Просто поставят задачи своим и объявят в розыск. Не больше. Парнишка, помолчав, и позыркав исподлобья на меня глазами продолжал делиться историей, каким образом они оказались здесь в этом Эдеме:

— Мы хотели выйти к реке Урал и встать где-нибудь на берегу, в укромном месте, лагерем, на время пока нас не перестанут искать. Вот и вышли на этот лес, по дороге нашли двух баранов и забрали с собой.

Заметив мой скептический взгляд, он чуть ли не с возмущением добавил:

— Да, нашли. Ничего удивительного в этом нет. Они отбились от стада, а пастухи не заметили. Мы подождали в овражке пока стадо откочует подальше, и забрали овечек. Нам ведь что-то кушать надо. А в стаде было много овец, не обеднеют хозяева. А разделывать баранов меня учить уже не надо, приходилось помогать взрослым.

Искали место, где остановиться и разделать баранов на мясо и вышли к камню. Овцы сгрудились около него, и вдруг появляются портрет мужика и ворота. Мы испугались вначале, а потом вслед за овцами зашли в странную дверь. Велосипеды на выходе непонятным образом исчезли, хорошо ещё вещмешки у нас были в руках. Но и там не все уцелело, смартфон у Милы и мой телефон полностью вышли из строя, электроника сгорела. Мы, конечно, были в ужасе от всего, что тут увидели, вернее от случившегося факта переноса в иной мир. Хорошо еще мы читали о таких случаях в книгах, фантастика, правда, но когда увидели все это наяву.... Фантастикой тут и не пахнет. Нам стало интересно, увлеклись и все это время изучали местность. Сами видите необычного здесь много. Самое удивительное ни птиц, ни зверей мы не заметили. Даже муравьев нет. Голый сад. А вот плодовых деревьев много и кустарника тоже хватает. Видимо весна здесь, все цветет, и только-только появляются завязи плодов на деревьях. Река, небольшая с очень чистой водой. Течет, как мы думаем с гор, рыба есть, но шустрая, под острогу не спешит попадать. А удочек с собой у нас нет. Одного барана мы съели, а второй куда-то сбежал. Как раз подъели, и мясо, и то, что было в вещмешках припасено. Соли нет, спички и те закончились. Принялись искать второго барана, и вышли к морю. Нашли, он, как и положено барану с мозгами барана медленно шел по направлению к воде. Я вначале подумал, хочет напиться, но потом увидел, что на самой кромке берега шевелятся какие-то существа. Издали не рассмотреть было, что там такое, но зато мы все почувствовали, как появилось желание искупаться в море. Нас тянуло к берегу, мы прямо таки хотели поплескаться в воде. Хорошо, что этот зов был слабым, мы сумели его преодолеть и барана увести подальше от берега. Отошли и зов пропал. Больше к морю мы не ходили. Страшно. И в горы не пошли. Далеко и просто боязно. Оружия никакого нет, продукты закончились. Посовещались и решили попробовать выйти там, где вошли. Пришли, а дверей нет, и портрета нет. Вот тогда мы здорово напугались, никому из нас не хотелось погибать здесь от голода.

Долго ломали голову, как нам дальше жить, что предпринять. Младшие расплакались, да и мы всплакнули, что уж тут говорить, испугались. Ситуация и для взрослого человека тупиковая, а мы всего лишь подростки. Кому-то из нас пришла в голову идея притащить к воротам барана. Вспомнили, что и на той стороне ворота появились лишь тогда, когда наши животные приблизились к ним. Пригнали и возрадовались, что не успели его сожрать. Нарисовались ворота, и портрет мужчины тоже проявился. Мы чуть ли не бегом бросились в проход. И вышли на ту сторону. Таким вот образом мы поняли, что для открытия врат нужны животные. А велосипедов и на этой стороне не было. Пропали. Мы и это намотали на ус. Стало понятно, без животных ворота не появляются. Посовещались и приняли решение остаться здесь, лучшего укрытия нам и не найти. Понятно также стало, нам нужны животные, которые могли бы нас не только кормить, но и как билет пропускной в этот мир. Козы, овцы, куры, корова, в конце концов. Нужны были любые, нам не терпелось попробовать, кто из них поможет открывать ворота. Пошли искать. Наткнулись на отдельно стоящую ферму, понаблюдали. Подобрались поближе и поняли, что охранником там старик и собака, а в помещении кони. Вас мы отчетливо разглядели, а рабочих нет. Подождали пока вы остались одни на ферме и проникли в конюшню. Боялись, что собака нас почует, поэтому забились в верхний сенник и, дождавшись ночи, выгнали трех лошадей и корову. Пригнали сюда, с их помощью спокойно прошли тамбур и вот...

Он кивком головы показал на корову и теленка.

— Ну, можете радоваться, она нормально отелилась и, судя по ее поведению вполне здорова. Если вы в курсе, то через неделю у вас появится прибавка к питанию. Молока Милка будет давать много.

— Да, ничего хитрого, я знаю. Мы все активно принимали участие по уходу за животными. Фермерское хозяйство у нашей семьи было небольшое, но скотину держали, поэтому кормление и уход был в основном за нами. Взрослые работали в поле, хлеб растили, а мы дома за всем следили. А там и куры и утки и гуси, две свинюшки, корова была и три телка на откорм брали всегда. Работы много. Всем хватало. Даже родные дети Трубиных пытались нам помогать, чем могли, не отставали, возраст у них мелкий, правда. Три с половиной старшему и два года младшему. Они родились лишь после нашего появления в семье. До этого супруги лет десять жили без детей, ребенок появился у мамы Раи в тридцать лет. Врачи уверяли, что детей у них не может быть, и поэтому они решились взять приемных. А тут как раз программа была озвучена насчет семейных детдомов. И нам хорошо и приемным родителям в радость. Кто же знал, что у малышни объявится родная мамка.

Рассуждает Василий как взрослый человек. Даже интонация в разговоре напоминала мужика озабоченного проблемами своего хозяйства. Понимает что у людей их всегда с избытком, но подходит к делам слегка по детски, зато видно — не избалованы, не мажоры. А вот о будущем явно не думают. Поддались эмоциям, сбежали из дома. Мне, наверное, уже не понять детей, даже внучки не стало, некому за нос теребить и не с кем вести беседы. Убежать из дома ради призрачной мечты добраться до губернатора...? Дети ещё, что тут скажешь. К чиновнику не просто так попасть на прием и взрослым, а тут подростки. Да их бы моментом в приемник отправили, а там двойняшек мамочке, а этих двоих в детдом, если не найдут ещё какого-нибудь детского учреждения с уклоном тюряги.

В России любят судить и наказывать за надуманные проступки, особенно когда заступиться не кому или не чем. Хоть законы в последнее время и поправляют, но все одно, можно и за меньшее, чем умышленное препятствие чиновникам в исполнении служебных действий получить срок. А они бы ещё и за воровство получили. Баранов украли, коней с коровой. Ну, это если я напишу заявление. Черт, коней надо вести назад, иначе как я объясню пропажу. Повесят на меня. А они даром, что старые и немощные, но, тем не менее, хозяева платят деньги за их содержание. А я обязался их охранять. Не хочется что-то на ковер к начальнику попадать с такой новостью. Нас с ним многое что связывает, но не друзья мы с ним, нет, далеко не друзья. Не понятно, почему еще он меня терпит, не убрал с конефермы. Видит же, я стар и немощен. Я ему, конечно, благодарен, и подводить его мне не следует. Значит, коней нужно вернуть.

— Василий, а вы в курсе, что кони-то вот-вот копыта отбросят. Как они, кстати, сюда-то дошли?

— По первости непонятно было, но потом уже увидели, что взяли мы не тех. Старье, зачем вы их держите, давно бы уже на мясокомбинат сдали. Но красивые чертяки, шеи гнут, ноздри раздуваются, ноги пытаются ставить как какой-нибудь иноходец, танцующим шагом. Но через два километра уже плелись еле-еле. Обратно не дойдут.

Это он видимо прочитал мои мысли, или просто прокачал ситуацию. И ведь он прав. Наверное, пока оставлю здесь. Нашел ведь, ну и все. В любой момент могу привести обратно, а пока скажу — на выпас выгнал. Так, это все решаемо, теперь нужно думать, что с детьми делать? Сентябрь там у нас. Нормальные дети в школу ходят, а не бегают по иным мирам.

— Скажи-ка Вась, вы в школе учились? Кто в какой класс ходит?

— Я в восьмой, Мила в десятый, а Юрка с Сережкой в четвертый класс. Мы пока ещё не придумали, как с учебой быть. Все-таки надеялись, что наш вопрос быстро решится и все встанет на свои места, а теперь не знаю. Как быть, что предпринять?

Я задумался. Действительно, как-то решить вопрос с детьми нужно. Но как? В нашем селе имеется школа, может туда их? Ага, разбежался директор, ждет — не дождется. Оформить детей без документов? Да ещё при условии, когда их разыскивает мама, а вероятно и полиция? Абсурд. Допустим, удалось. А где станут жить? Нет, не реально. Оставить все на их усмотрение? Как сами решат? Меня после этого расчленят и припишут бог знает что. Может к Лошаднику обратиться? Да ужж, не было печали, мне и сына хватает, с ним проблемы кое-как удалось загасить. Может все-таки поговорить с хозяином и попросить устроить детям встречу с губернатором? Вполне решаемо. Ну, а если отмахнется, то самому с ними поехать, тут, в общем-то, недалеко до Оренбурга.

— Дед, да ты не парься, догоним по учебе, нам бы только решить вопрос с семьей.

По всей видимости, разговор на эту тему у них был неоднократно, но судя по тому, что решились на угон коровы и лошадей, уходить отсюда они не торопятся. Заставить изменить решение я вряд ли смогу. Не под конвоем же их вести. Да и светить новые обстоятельства тоже не хочется. Пока просто не понятно, что за место, жутковато конечно, но страха уже нет, одно любопытство. Отдать его властям рука не поднимется. Закроют наше село наглухо. Стены возведут, и режим введут. Тут и так от пограничников достается, то режим усиленный, у них, то тревожные группы носятся по округе, то дороги перекрывают. Неспокойное место, а если ещё и врата им показать, то вообще писец настанет. Нет, пока сам не наиграюсь, никто и не узнает. Вот только дети.... С ними-то как поступить? Проблема, однако. Ладно, пойду-ка я домой, встречусь с хозяином, поговорю насчет детей с ним, а дальше будет видно. А молодежь пока пусть здесь порезвится, животных же не оставишь одних. Непонятно пока, но я принял к сведению, Василий про зов из моря, упоминал не зря? Сирены, не сирены.... Да кто бы там не был, призовут скотинку и утащат в море, я и костей потом не найду. Пригляд нужен, к тому же Людмила вроде как с коровой контакт нашла. Взять нужно с собой Василия, еду принесет. Значит, мне в Илек ехать надо, снять с карточки деньги и закупить продукты. Потом на машине назад подброшу. Если все спокойно там, то прокатимся до его приемных родителей. Успокоим их, скажем, что у меня пока живут. Короче выясним, что и как с детьми решили, пока они в бегах. Вася говорил, они уже две недели как из дома сбежали. Представляю, сколько слез пролили, пусть и приемные, но родители, да и ответственность с них за детей никто не снимал. Вот ведь стервецы эти детки, и не подумали каково там всем родным приходится. Оставили письмо, видишь ли, так ведь там не указали, где будут жить, написали что к губернатору пошли и все. Дети, что с них взять.