| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Взбежав по ступенькам, поднял руку, намереваясь постучать, но в последний момент передумал, просто повернул ручку и вошел. В холле было темно и Владу пришлось двигаться почти наощупь, направляясь к единственному источнику света.
Бра, висящие на стенах гостиной, едва справлялись с темнотой. Тимофей сидел в кресле и пялился в темное окно. Парень выглядел пришибленным и уставшим.
— Привет, — тихо поздоровался Влад, остановившись на пороге, — как у вас тут дела?
— Уже нормально, — после секундной заминки отозвался он, не отрываясь от полюбившегося зрелища, — но было... громко.
О громко Тим мог и не уточнять, герцог и сам слышал отголосок одной из ссор между сестрами, когда звонил в усадьбу, справиться об Иване.
— Где Кони?
— Пошла проверить лошадей, это ее успокаивает.
— Это хорошо, — герцог прошел в комнату и уселся в соседнее кресло, с удовольствием вытягивая ноги, — так что у вас случилось?
— Кони отослала Катарину, — чуть пожал плечами, безразлично ответил Тим.
— Это я понял.
— Мы приехали в ее школу, Кони хотела договориться на... как это называется, когда учебу прекращают на время?
— Каникулы? — с готовностью подсказал Влад, но собеседник покачал головой, — Академический отпуск?
— Да, на академический отпуск. Месяца на два или три. Нам выдали какие-то документы, которые надо было заполнить. Мы были в кабинете директора, та вышла, Кони заполняла, дверь в приемную была приоткрыта, туда кто-то зашел, а потом мы услышали разговор. Женщина спрашивала, правда ли, что Катарина Невин берет академический отпуск. Ей ответили — да, правда. Слава богу, сказала женщина, дети хотя бы на время вздохнут спокойно. Еще добавила, что девица просто невозможна, по-хорошему, ее надо отправить в специализированное заведение и, что самое ужасное никто ничего не может сделать чтобы защитить учеников от нее, потому что дети не жалуются, а других доказательств нет. Представляешь, как это подействовало на Кони?
Влад представлял, и очень даже хорошо. И то, как от случайно услышанных слов потеют ладони и становятся ватными ноги, а в ушах только звон разбивающегося мира...
— Кони пошла выяснять отношения? — цыкнув зубом, поинтересовался Влад.
— Ага. Говорившая оказалась школьным психологом. Отчитала Констанцию, что та так сильно запустила сестру, не обращала на девочку должного внимания, отдав ее на откуп отцу, который явно ничего не смыслит в воспитании. А потом повторила все то, что мы ей говорили, но уже не как предположение, а как свершившийся факт. И про издевательства над другими, более слабыми учениками, и о притворстве перед преподавателями. Катарина мастерски умеет пускать пыль в глаза, ну, ты же знаешь. Думаю, именно поэтому психолог ничего не могла предпринять, кроме как говорить об этом с друзьями на кухне и советовать детям держаться от Катарины подальше, другие учителя ее попросту не поддерживали. Может чего-то и сообщали барону, вот только мы об этом ничего не узнаем. Отец не желает разговаривать с Кони, после того, как его поселили в... хм... санатории.
— Этого алкаша еще лет шесть назад надо было определить в психушку, — более категорично проворчал Влад.
— Ты думаешь, это что-нибудь изменило бы? — усмехнулся Тим. — Кони считала, что когда переведет сестру в другую школу, к более простым детям, та изменится к лучшему. И что вышло? В старой школе она была одной из многих 'своего круга', а тут она стала одна такая, с титулом. Тьфу!
— А я предлагал...
— Влад, ты меня, конечно, извини, но ты порой несешь откровенную чушь, — покривился Тим, — у нас не было возможности оплачивать старую школу и хорошо еще, что свое светлое предложение ты высказал мне, а не Кони, она восприняла бы его оскорблением. Помнишь, как со мной было?
— Помню, — буркнул Влад.
Чтобы оплатить все драконовские налоги и выкупить таким образом свободу Тима, Констанция, не желая просить об одолжении, втянула их в съемки видео для очень взрослых с садистским уклоном. Влад вовремя заподозрил неладное и попросил Рома проследить за этой парочкой и разобраться по-тихому, если они влезли во что-то криминальное. Несмотря на то, что безопасник потом долго дулся на начальство за подобное поручение, работу свою выполнил блестяще — студия скоропостижно прекратила свое существование, видеоматериалы уничтожились, а незадачливых порно актеров препроводили в лесной домишко, на месте которого позже и была построена эта усадьба. Из Тима закономерно ничего вытянуть не удалось, он только морщился и отворачивался, так что пришлось достаточно жестко надавить на его взбалмошную подельницу, выведывая за каким чертом она все это затеяла, а выяснив, Влад едва сдержался, чтоб не надавать аферистке по шее и только молча выписал чек, которым герцога едва не накормили...
— Нам повезло, что Катарине еще не исполнилось восемнадцати, — вклинился в воспоминания голос Тимофея, — иначе ни о какой смене учебного заведения и речи бы не шло.
— Она сможет оттуда уйти меньше, чем через полгода, — напомнил герцог.
— Знаю, но по крайней мере эти полгода мы поживем спокойно. А потом еще чего-нибудь придумаем. Я, к примеру, буду выступать за клинику, потому что психолог ясно сказала, что у этой избалованной малолетки склонность с садизму и социопатии. Боюсь, если она будет жить где-то поблизости и мотать Констанции нервы, я ее попросту прибью. Она мне слишком дорого обходилась, когда я был рабом, не хочу больше терпеть ее и свободным. Понимаешь? А ты чего приехал-то? За Иваном?
— Да, пора везти его в клинику.
— Он готов, ждет в комнате на чердаке, я позову.
— Нет, я сам. Он что-нибудь ел?
— Не-а. Кони ему даже угрожала, а этот гаденыш ни в какую!
— Ясно, — Влад выпрямился, хлопнув себя по коленям, — Ладно, пойду за ним схожу.
— Не говори глупости, — отмахнулся Тимофей, — должно же быть в этом доме хоть что-то отдаленно нормальное.
С этими словами Тимофей поднялся, подошел к столу и нажав на кнопку пульта внутренней связи, приказал привести Ивана. Спустя несколько минут в раздался скрип, в тишине дома показавшийся душераздирающим и заставивший Влада вздрогнуть.
— Это чердачная лестница, — со слабой улыбкой пояснил Тимофей, — Кони специально засунула его в верхнюю комнату. Там маленькое окно, не вылезти, а лестница, как ты сам только что слышал, не позволит сбежать.
Скрип повторился и послышались шаги двоих человек, один из них был бос и шел нетвердой, шаркающей походкой. Дверь открылась и в комнату практически втолкнули Ивана, сопровождающий вопросительно посмотрел на Тимофея и тот кивком отослал его прочь. Влад повернулся в кресле, смерил взглядом свое имущество и недовольно поморщился. Парень стоял чуть покачиваясь и глядя в пол перед собой, безразличный и уставший. Рубаха и штаны еще месяц назад бывшие бунтовщику впору, сейчас смотрелись жалко, болтаясь, словно на вешалке.
— Иди в машину, — приказал герцог, отворачиваясь к окну и услышав, как хлопнула входная дверь, процедил, — Засранец!
— Да, он плохо выглядит, — согласился Тимофей, — меня это... беспокоит.
— Меня тоже, — буркнул Влад, раздумывая как будет объясняться с Романовой и что она ему скажет, когда увидит своего пациента...
Расставив ноги для большей устойчивости, подняла палку, зажимая ее между щекой и плечом. Прицелиться, выровнять дыхание.
— Нажимаешь по моей команде, резко и коротко, — я скосила глаза на Алексию, обнимающую баллон огнетушителя, к шлангу которого и была прикручена ручка швабры.
— А силы точно хватит? — в который раз переспросила доктор.
— Должно, — решительно отрезала я, — и-и-и... жми!
Зло фыркнул огнетушитель, металл под пальцами резко охладился, а из трубки, как и рассчитывалось, вылетел вставленный заряд, кокетливо махнув пушистым хвостом стабилизатора. Кусок пластмассы, увенчанный металлическим жалом ровно пролетел назначенное ему расстояние и с силой воткнулся в цель. Злодей вздрогнул, инстинктивно оглянулся на ужаленное плечо... И раз, от короткого испуга надпочечники выбросили еще дозу адреналина в и без того возбужденный организм, сердце забилось чаще, разнося препарат, под давлением вброшенный в кровь. И два, руки и ноги немеют, оружие выскользнуло из ослабевших пальцев. И три, головокружение и ощущение короткого полета... спи, сволочь! Клиент покачнулся и рухнул вперед, увлекая за собой и приваливая завизжавшую девчонку. От этого визга заложники встрепенулись и кинулись стаскивать потерявшего сознание захватчика с Али.
— Ну что там? — нетерпеливо взрыкнула доктор Кодараг, высовывая любопытный нос в дверную щель.
— Там все в порядке, — отозвалась я, опуская свое орудие и принимаясь разбирать кое-как слепленную конструкцию, мимолетно удивляясь навалившейся усталости, — придет в себя часа через полтора, спасибо экстренной закладке, где есть самовзводящиеся шприцы и транквилизаторы. Кстати, обновите закладку чемодана.
— А если бы там не оказалось транквилизатора? — запоздало занервничала коллега.
— Придумали бы что-нибудь другое, — спокойно ответила я, срывая липкую ленту с ручки швабры. Ну не буду же я ей рассказывать про остатки нурдана, болтающиеся в моем рюкзаке.
Закончив с разбором, вернулась на диван к своему остывшему кофе.
— Может, подогреть? — предложила Алексия, заметив, как я поднимаю чашку.
— Не стоит, — мотнула я головой, — я не очень люблю горячий. Как мы объясним погибший свитер?
— А? — доктор оглянулась на бирюзовую кучку с полураспущенным рукавом, сиротливо лежащую на столе, — Никак. Скажем, что он геройски пал во имя борьбы с терроризмом. Пойду, узнаю, как там что.
— Да, конечно.
— Подождешь меня?
— А разве есть выбор? Двери-то заблокированы, — криво ухмыльнулась я. Мне ответили такой же ухмылкой, прежде чем покинуть комнату.
Я отхлебнула кофе и, поставив чашку, подтянула к себе изуродованный свитер. Несмотря на то, что плетение на локтях несколько истончилось, вещь выглядела ухоженной, это была явно чья-то любимая одежка, а я ее почти уничтожила, распустив часть рукава мастеря стабилизатор для дротика. Вздохнув, я подцепила лежащую на столе иглу и, используя ее вместо крючка, принялась поднимать петли, восстанавливая вязку, пока хватало нитяного хвоста. Кропотливая, монотонная работа успокаивала, приводя в равновесие. Если хозяйка свитера захочет, его будет не так уж сложно починить, я принялась закрывать петли, или уравновесить соседний рукав, три четверти тоже будет хорошо смотреться, затянув нитку на скользящий узел, наконец отложила вещицу. Выцедив из чашки последний глоток кофе, с неудовольствием посмотрела на часы. До приезда Ивана остается каких-то десять минут, если меня не выпустят прямо сейчас придется пошевелить администрацию больницы.
— Я вернулась, — возвестила доктор Кодараг, вихрем врываясь в комнату, — там все только и говорят о твоей изобретательности и метком выстреле...
— Когда разблокируют двери? — задала я единственный, волнующий меня вопрос.
— Скоро должны, — с легкими удивлением откликнулась она, очевидно считая, что я должна вот тут же кинуться пожинать лавры. Аккомпанементом ее словам стало уже слышанное гудение приводов, поднимающих щиты блокирующие выходы. Я подхватила рюкзак, закинула его на плечо и направилась вглубь подсобных помещений.
— Анна, — окликнули меня, — ты куда?
— Мне надо идти.
— А полиция? Они захотят поговорить.
— Дайте им мой номер, — пожала я плечами.
Улица встретила сырым, прохладным ветром, вздрогнув от налетевшего порыва, поплотнее закуталась в куртку. Свет фонарей мелкими искрами отражался от влажной черноты асфальта. Зажав губами сигаретный фильтр, склонилась над пляшущим огоньком зажигалки. Раскурив сигарету неторопливо пошла в сторону стоянки персонала, куда должны были привезти пациента. Остановившись у входа на парковку, привычно прокручивая в голове порядок действий. Принять, отвезти на верх, устроить в палате, осмотреть, взять необходимые анализы...
— Извините, не помешаю? — вкрадчивый голос вполз в мои лихорадочные размышления и почти заставил вздрогнуть.
— Нет, не помешаете, — тряхнула я головой, бросая на собеседника короткий взгляд. Парень, молодой, около тридцати, средний рост, короткая стрижка, на подбородке ямочка, улыбка доброжелательная, цвет глаз не разобрать из-за плохого освещения, мягкие туфли-тапочки, темно-вишневая форма, с укороченной футболкой, санитар. Ага. Или маньяк, хмуро подсказал здравый смысл, вон и инвалидное кресло с собой прозорливо прихватил, сейчас тюк разеватого доктора по головушке, на креслице хлоп и одеялком сверху. Чтоб внимание особого не привлекать. И поминай, как звали!
— А что такая красивая девушка делает в одиночестве на ночной парковке?
— Курит, — честно призналась я, — и... поджидает маньяков с инвалидными креслами, чтоб наградить их разрядом карманного станнера в десятку ватт.
— Я не маньяк, — поспешили заверить меня.
— Значит, станнер останется в кармане, — пожала я плечами.
— У вас сигареты не будет?
— Будет, — кивнула я, вытряхивая сигарету из пачки.
Меня поблагодарили кивком головы.
— Так, а все-таки, что вы делаете на закрытой парковке? — не унимался санитар, — может, это вы маньяк, поджидающий санитаров в темноте. Вон, в приемном сейчас один такой бушевал. Слышали?
— Да, что-то такое слышала, — неопределенно откликнулась я.
— Представляете, захватчик обвинял докторов, что они плохо его лечат. Наши говорят, что там лечить нечего, ипохондрик чистейшей воды. Начитаются всяких сайтов и в себе болячки ищут.
— Так что ж предлагаете — ипохондриков не принимать? — фыркнула я.
— Н-нет, я такого не говорил, — смутился санитар.
— Это хорошо, — одобрила я, — потому что мне послышалось именно это.
Въезд осветился фарами подъехавшей машины, неприятно слепя глаза. Скрипнули направляющие и решетка, закрывающая стоянку, медленно поползла вниз. Водитель терпеливо дождался, пока верхняя кромка решетки не сравняется с дорожным покрытием и осторожно поехал вперед. Свет фар потускнел позволяя разглядеть уже знакомую широкую морду машины. Санитар встрепенулся, торопливо туша сигарету.
— М-м-м, вы тоже ждете герцога Куприна? Тогда не трудитесь, я сама встречу, — и, предвосхищая закономерный вопрос, представилась, — Доктор Романова.
— Оч-чень приятно, — на меня посмотрели со смесью недоверия и любопытства, — так я пойду, да?
— Да. Я приведу пациента прямехонько на десятый этаж.
— Привезете, — мягко поправили меня, похлопав по спинке кресла, — таковы правила.
— Привезу, — легко согласилась я, — спасибо.
— Не за что, — меня одарили широкой улыбкой, прежде чем уйти.
Я передвинула кресло и затушила сигарету. Машина остановилась рядом, развернувшись пассажирской стороной ко мне. О, как, герцог, похоже, не желает разговаривать. Открыв дверцу я заглянула в салон. В подслеповатом свете потолочной лампы Иван напоминал брошенную хозяином марионетку, безвольно свесившую голову и руки, никак не отреагировал на появление нового персонажа, а герцог старательно пялился в окно со своей стороны.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
