1917: Трон Империи

— Мистер Рейли?

— Вся необходимая работа нами проведена, насколько это было возможно в столь короткий срок. Актуальный список лояльных новому Императору лиц в представленном вам меморандуме. Поддержка командиров ключевых полков Лейб-Гвардии в Петрограде, а также представителей высшей аристократии из проанглийской партии нам обеспечена, смею вас в этом заверить, сэр. Сведения, которые я продолжаю получать из Зимнего дворца говорят о том, что все идет по плану.

— Что ж, мистер Рейли, будем надеяться, что ваши блестящие рекомендации, которые я получил из Лондона, имеют под собой реальную основу. И, надеюсь, вы достаточно знаете своих бывших соотечественников, чтобы не полагаться в их случае на знаменитое русское "авось". И будем надеяться на то, что наши французские коллеги выполнят свою часть общего плана.

* * *

ПЕТРОГРАД. МАСТЕРСКИЕ ПУТИЛОВСКОГО ЗАВОДА. 5 марта (18 марта) 1917 года. Около полуночи.

— Товарищи! Час пробил! Получен сигнал готовности. Собирайте людей, к утру мы должны будем готовы выступать...

* * *

ПЕТРОГРАД. ДВОРЦОВЫЙ МОСТ. 5 марта (18 марта) 1917 года. Около полуночи.

По Дворцовому мосту со стороны Васильевского острова прошла колонна солдат. Промаршировав мимо меня в сторону дворца, они сразу же почти выпали из моего сознания, но тут до моего слуха донеслись команды на набережной, и я с удивлением заметил, как солдаты рассыпались и побежали к входам в Зимний. Зазвучали выстрелы, звон бьющихся стекол, где-то внутри дворца взорвалась граната.

Обернувшись, я увидел, как на мост вбегает новая колонна солдат, спешащих перебраться на Дворцовую набережную. Не желая привлекать к себе внимание активными движениями, я просто стоял на мосту, отвернувшись от проходящей колонны, благо на мосту были еще припозднившиеся одинокие прохожие, и я не особо выделялся в своей дохе без погон и ремней на их фоне в этот поздний час.

Впрочем, вокруг уже началось хаотическое движение, и нужно было на что-то решаться, если конечно я не хочу попасть как кур в ощип. Внезапно меня кто-то крепко взял за рукав, и резко повернувшись, я увидел человека в шинели Лейб-гвардии Финляндского запасного полка, успев удивиться тому факту, что придвинувшаяся охрана его пропустила.

— Александр Павлович? — удивился я, узнав в "солдате" генерала Кутепова.

— Государь, нам сейчас нужно спешно уходить отсюда. Зимний дворец захвачен мятежниками. По всей видимости, Нечволодов и Иванов арестованы. Я, можно сказать, случайно выбрался через окно, разжившись по дороге шинелью одного из зазевавшихся мятежников. Они ищут вас, Государь!

ГЛАВА II. ШТУРМ ЗИМНЕГО

ПЕТРОГРАД. ВОЕННОЕ МИНИСТЕРСТВО. 6 марта (19 марта) 1917 года. Ночь.

— Ты же сам должен понимать, что Миша в роли Императора опасен.

— Твои слова попахивают изменой!

— Брось, Сандро, какая измена? И кому?

— Государю Императору Всероссийскому!

— Сумасшедшие на троне опасны! Ты же слышал его речи! Все эти заявления про скорейший мир сами по себе уже измена, а уж про раздел земли и говорить нечего! Ты же понимаешь, что это гражданская война? И потом, само воцарение Миши не является законным, и ты это сам прекрасно знаешь, ведь Ники не мог отречься еще и за сына!

— Алексей болен гемофилией, какой из него Царь, побойся Бога!

— Хороший, послушный Царь, окруженный мудрыми советниками с Регентом во главе.

Великий Князь Александр Михайлович хмуро смерил собеседника взглядом.

— И кто Регент?

— Разумеется тот, кому это положено по праву, тот, кто следующий в очереди на Престол.

— То есть твой разлюбезный брат?

— А кто еще? Николай Николаевич? Или ты сам хотел? Впрочем, это не так уж и важно в данный момент, определимся потом. В конце концов мы, члены Императорской Фамилии как-нибудь уж договоримся. Решайся, Сандро, время уходит. Хотя...

За окном послышалась удаленная стрельба.

— ... хотя, думаю, что все уже кончено. Миша уже больше не Император. Так что лучшее, что ты можешь сделать, так это не вмешиваться в происходящее.

— Лучшее?

Военный министр поднял со стола колокольчик и позвонил.

— Я предвидел нечто подобное, Борис. И озаботился присутствием конвоя в приемной. Господа, возьмите под стражу этого человека!

* * *

ПЕТРОГРАД. МИНИСТЕРСТВО ВНУТРЕННИХ ДЕЛ. 5 марта (18 марта) 1917 года. Около полуночи.

— Да, уж, господа. Дел действительно много...

Председатель вновь созданного Высочайшего Следственного Комитета генерал Батюшин покачал головой. Вот уже несколько дней в личный кабинет Министра внутренних дел собирали весь накопленный за многие годы компромат на всю имперскую элиту — аристократию, депутатов, военных, промышленников, членов Земгора и прочих, кто так или иначе либо неправомерно наживался на казенных заказах, либо был замечен в получении различного рода серьезных подношений, либо слишком уж часто терся вокруг иностранных посольств. То, что при прошлом Императоре лишь собирало пыль в архивах, было извлечено на свет божий распоряжением нового монарха.

— Это лишь малая часть того, что было. То, что удалось спасти или то, что хранилось отдельно.

Министр Глобачев был хмур. Ему лучше, чем кому бы то ни было, было известно о том, что было, и что осталось в итоге. Структуры Министерства внутренних дел были практически полностью разгромлены в горячие дни февральских событий. Бушующей стихией революционных выступлений были сожжены здания Судебных установлений, Окружного суда, Департамента полиции, Главного тюремного управления, петроградского охранного отделения, множества полицейских участков, архива контрразведки и много других учреждений. Да что там учреждений — разъяренная толпа, подстрекаемая выпущенными из тюрем уголовниками, устроила буквально охоту на чинов полиции и филеров, вешая их на столбах, расстреливая на улицах, топя в прорубях Невы или просто забивая до смерти. Можно было с уверенностью сказать, что в те дни полиция в Петрограде просто перестала существовать, поскольку многие сотрудники были вынуждены буквально спасаться, переодевшись и скрываясь от развернувшейся охоты.

Лишь несколько дней назад, после воцарения нового Государя и установления относительного спокойствия на улицах, полицейские чины начали возвращаться на службу, узнав о назначении новых Министра внутренних дел и начальника Департамента полиции. И о том, что Империя вновь нуждается в них.

Назначенный три дня назад Министром внутренних дел Константин Иванович Глобачев фактически только-только начал восстанавливать работу некогда самого значимого в столице министерства, однако хаос все еще преодолеть не удалось. Не хватало всего — людей, помещений, документов и, самое главное, катастрофически не хватало времени, поскольку события вновь рванули в галоп, не интересуясь готовностью к ним со стороны МВД и лично самого Глобачева.

Нет, какие-то успехи уже были налицо, но система пока не сложилась, и работа оставшихся в строю сотрудников больше напоминала хаотическую суету во время пожара. Та же работа охранного отделения была скорее направлена на попытку восстановить свою организацию, чем на исполнение своих прямых задач.

А тут еще повеление Императора срочно собрать все материалы на тех, кто так или иначе участвовал в заговорах против короны. А под это определение подпадало половина столицы! Почти весь высший свет можно записать в списки участников или, как минимум тех, кто сильно много болтал о необходимости переворота.

— И все же, господа, крыса, загнанная в угол, бросается на того, кто ее туда загнал. Все эти папки прекрасны, но...

Министр Глобачев указал на огромный стол для совещаний, на котором были разложены сотни толстых папок.

— Но, не слишком ли торопится Государь?

Командир Отдельного Корпуса жандармов генерал Курлов пожал плечами.

— Тут, Константин Иванович, главный вопрос в том, кто первый нанесет удар. Эту гидру можно победить, только отрубив все головы сразу. Мешкать никак нельзя.

— Да, Павел Григорьевич, тут трудно не согласиться. Но только вот сил у нас пока маловато, для удара первыми. Тут бы все это добро не дать уничтожить. Я ведь неслучайно затребовал в Военном министерстве пять пулеметов вдобавок к строевой роте столичного жандармского дивизиона, который сейчас, как вы имели возможность убедиться, охраняет не только это здание снаружи, но и все ключевые места и, в особенности, мою приемную.

— О, да, пулемет в приемной произвел на меня неизгладимое впечатление, Константин Иванович!

— Вы, Николай Степанович, напрасно иронизируете. Эти папки хуже склада взрывчатки по своему убойному действию.

Батюшин поднял руки.

— Отнюдь, я не иронизирую вовсе. Я знаю множество людей в том же Таврическом дворце, которые душу продадут не задумываясь, ради возможности все эти дела отправить в паровозную топку. И нас заодно.

Конечно, кое-какая информация поступала к ним и сейчас. Например, они точно знали о том, что именно в эти минуты в Таврическом дворце началось некое заседание группы депутатов Государственной Думы, которое, возможно, и не привлекло к себе пристального внимания присутствующих, если бы не некоторые странности, такие как ночное время заседания и состав его участников, на каждого из которых на столе Министра лежала не одна папка.

— К сожалению, команды на их арест мы пока не получили.

Курлов предупреждающе поднял руку.

— Тише, господа! Слышите?

Все прислушались. В тревожной ночной тишине в отдалении звучали выстрелы.

— Где это, как думаете?

Глобачев неопределенно пожал плечами.

— Где угодно. Судя по всему, где-то в центре. Точнее сказать трудно. Равно, как и определить, что там происходит мы опять же не можем. Возможно, где-то в казармах все-таки дошло до стрельбы. Сейчас будем пытаться выяснить. В любом случае, нужно принять меры по усилению охраны этого здания.

* * *

ПЕТРОГРАД. ГЛАВНЫЙ ШТАБ. 5 марта (18 марта) 1917 года. Около полуночи.

Генерал Ходнев вот уже несколько минут крутил ручку телефонного аппарата, пытаясь дозвониться до Зимнего. Стрельба за окном стала тише и приглушеннее, хотя ее интенсивность заметно увеличилась. Было очевидным, что бой уже идет внутри здания.

— Ваше превосходительство!

Ходнев обернулся, не отнимая трубки от уха.

— Докладывайте, штабс-капитан!

Сафонов щелкнул каблуками.

— Ваше превосходительство! Комендантская рота поднята в ружье. Прикажете выступать?

В этот момент в Зимнем подняли трубку.

— Ходнев у аппарата!

— Здесь генерал Иванов...

— Николай Иудович! — Ходнев не стал тратить время на вступления и задал самый главный вопрос. — Что с Государем?

В трубке возникла секундная пауза и сквозь шумы связи были ясно слышны пулеметные очереди и многочисленные винтовочные выстрелы. Наконец Иванов глухо ответил:

— Мы не знаем где Государь...

— То есть как? — опешил Ходнев. — Что у вас происходит? Кто стреляет?

В этот раз генерал Иванов ответил сразу:

— Зимний блокирован, и большая часть дворца занята мятежниками!

А затем зло бросил:

— Мы атакованы ротами Финляндского запасного полка, вашего драгоценного Финляндского полка, милостивый государь военный комендант Петрограда!

Лицо Ходнева вспыхнуло как от пощечины. В словах Иванова явственно звучало прямое обвинение в случившемся самого Дмитрия Ивановича Ходнева. Лично и персонально. И как выходца из Лейб-Гвардии Финляндского полка, и как вновь назначенного Государем военного коменданта столицы.

Иванов меж тем продолжал "рубить":

— Мы пока держимся, вашими молитвами. Я сейчас буду посылать к вам устойчивые части и готовьтесь к деблокаде здания. Но не вздумайте начинать штурм дворца без моей команды — в Зимнем больше тысячи раненых и где-то во дворце Государь! Быть может он соизволил посетить залы госпиталя или находится в других помещениях дворца. А может он в руках мятежников. В любом случае штурм может быть опасен для жизни Императора. Повторяю, без моей команды никаких действий! Ждите сигнала! Извольте выполнять, милостивый государь!

На этом связь прервалась. Ходнев некоторое время смотрел в сторону выходящего на Дворцовую площадь большого окна. В ночной тьме был слабо виден темный Зимний дворец, и лишь слабое фиолетовое свечение ночных ламп вычерчивало силуэты окон. Лишь в некоторых помещениях огромного здания сквозь стекла бил желтый электрический свет, словно огни океанского лайнера. Вокруг дворца сновали какие-то тени, звучали команды, слышимые даже сквозь канонаду перестрелки внутри Зимнего.

— М-да, ситуация...

С одной стороны, у Ходнева есть прямой приказ главнокомандующего войсками Петроградского военного округа генерала Иванова, а с другой, там, в Зимнем, идет бой и жизнь Государя Императора явно подвергается опасности. А с третьей, можно ли врываться в бой, не имея представления о том, кто тут враги, а кто свои? Тем более, в бой, идущий в коридорах и залах огромного дворца, который, к тому же, сейчас представляет из себя огромный военный госпиталь. Кроме того, неизвестно какими силами располагают мятежники и сможет ли комендантская рота на что-то там вообще повлиять.

— Ваше превосходительство, какие будут приказы?

Генерал повернулся к напомнившему о себе Сафонову.

— В Петрограде мятеж. Зимний дворец атакован ротами Финляндского запасного полка. Где Государь — неизвестно, однако генерал Иванов полагает, что Император все еще внутри здания. Стройте роту, штабс-капитан! Выступаем к Зимнему. Задача защитить Государя. Противниками считать всех, на ком форма Финляндского полка. При малейшем сопротивлении мятежников открывать огонь на поражение. Особо передайте нижним чинам мой приказ — по окнам с фиолетовым светом не стрелять без крайней на то необходимости, там госпитальные залы и множество тяжелораненых. Выполняйте!

— Слушаюсь, ваше превосходительство!

Сафонов козырнул и быстро вышел из кабинета выполнять приказание. Сам же Ходнев решительно направился к телефону. Через пару минут ожидания барышня соединила с кабинетом полковника князя Аргутинского-Долгорукова.

— Константин Сергеевич? Доброго здоровья. Генерал Ходнев у аппарата. Слышали стрельбу сейчас?.. Да, это у Зимнего дворца... Мятеж снова у нас... Да, неизвестно... Мы выступаем к Зимнему. Нужна срочная поддержка от вас... Генерал Иванов приказал Преображенскому полку без команды не выступать?.. Нет, значит?.. Уверены в правильности своего решения?.. Понятно!

Ходнев кинул трубку на рычаг и выругался.

— Как же, как же, "буду выполнять приказ главнокомандующего". Решил отсидеться и примкнуть к победителю, сволочь!

В этот момент в кабинет генерала буквально вбежал штабс-капитан Сафонов.

— Ваше превосходительство! В нашу сторону со стороны Адмиралтейства идет большая колонна. Кто такие пока не видно...

* * *

ПЕТРОГРАД. ТАВРИЧЕСКИЙ ДВОРЕЦ. 5 марта (18 марта) 1917 года. Около полуночи.